Все можно исправить. Легкомысленная фантастика - Ракитина Ника Дмитриевна

Ника Ракитина

ВСЕ МОЖНО ИСПРАВИТЬ. ЛЕГКОМЫСЛЕННАЯ ФАНТАСТИКА

Месть!!!

В главном зале центра по контактам Грайвса-Пупкина яблоку некуда было упасть. Впрочем, одно яблоко с завидной регулярностью все же падало с яблони в голоплатформе, посвященной Ньютону. И стоило ему коснуться широкого ученого лба, как Ньютон тут же подрывался и рысью убегал в вечность. Но легендами земной науки в данный момент присутствующие не интересовались. Взгляды людей, нелюдей, инопланетян, парапланетян и сотен летучих голо-камер сосредоточились на центральной трибуне, где по одну сторону от председателя стоял высокий и красивый молодой землянин, а по вторую на летучем блюдце гордо тянулась кверху упитанная серая мышь.

— Возлюбленные братья мои, сестры, коллеги по разуму и вселенскому братству, сестринству и прочим связующим нас отношениям! — начал председатель, и шепотки в зале разом стихли, загадочные огни погасли, а также перестали махать разнообразными конечностями сурдопереводчики. — Сейчас вы узнаете, как противоправный поступок смог все же привести нас к торжеству над косной материей и влить в нашу семью народов представителя еще одной из разумных рас бесконечной параллельной, перпендикулярной и вообще многомерной вселенной. Олег Ветров, прошу вас!

Парень, напоминающий древнего викинга, шагнул вперед и небрежным жестом забросил назад ото лба соломенные волосы. И тут же, сраженные неземным восторгом, попадали с негромким стуком, напоминающим шум дождя о черепицу, особо чувствительные инопланетянки. Землянки ограничились восторженным «Ах!» Освещайся зал свечами, потухла бы большая половина.

— Я виноват, — сказал Олег. — Я уже возместил ущерб и готов понести любое наказание. Но я был пылок, юн и в тот момент не осознавал, что делаю. Понимаете ли, мы с Ленкой… в студенческом спектакле играли Ромео и Джульетту. И когда дошло до поцелуя на балконе, между прочим, по сценарию, она… в общем… она сказала, что ни за что со мной не станет целоваться, потому что любит другого, — Олег смахнул скупую мужскую слезу.

Чувствительные инопланетянки попадали в обморок повторно. Землянки, напротив, ломанулись к трибуне утешить героя. Но служебные роботы помешали возможным эксцессам, инцестам и импринтингу.

— В общем, вот, — Олег помахал над головой словно бы огромным циркулем, чьи три лапки-линейки крепились к центру круглого транспортира, а от двух еще отходили окуляры. Камеры взяли загадочный предмет крупным планам, и переводчики перевели для тех, кто не знал старо-английского, витиеватую надпись на лапках: «Пирату Ветрову от спасенного им капитана Кука».

— Это наша семейная реликвия, протрактор. «Судовой навигационный прибор, предназначенный для графического нанесения на карту местоположения судна, определённого по двум горизонтальным углам, замеренным между тремя береговыми ориентирами», — сверяясь с бегущей строкой на главном экране, оттарабанил Олег.

— Ваш предок был пиратом? Как романтично! — проворковала пестрая птичка-журналист, приземляясь ему на плечо. Председатель согнал нахалку вежливым «кышшш!»

— В общем, протрактор передается у нас в роду по мужской линии. И им же я совершил преступление. У меня просто сердце не выдержало, когда я понял, почему Ленка не ответила мне взаимностью! У нее в спальне в голоплатформе висел Шу Иглесус, известный тенор с Таккаты в созвездии Ворона! И, понимаете, пел! Мое ретивое забилось, — Олег пафосно прижал ладонь к сердцу, — в глазах потемнело, — он снова под дробный стук падающих особо чувствительных инопланетянок отбросил соломенные волосы со лба, — и я пронзил голографического соперника протрактором!

«Ах!» землянок теперь спокойно потушило бы все свечи, даже те, что наверху — если бы они в зале горели.

— А потом сунул палец в театральный грим, что валялся рядом, и на поверженной, но еще подающей признаки жизни платформе написал вот это, — на огромном объемном экране над трибуной высветилась многоцветная сияющая надпись: «Ленка — дура!»

Мышь подпрыгнула от нетерпения на своем летающем блюдечке, и председатель дал ей слово.

— Я — Великий Пы! — прожурчали переводчики, а конечности сурдопереводчиков заметались, как ветки под сильным ветром. По залу также прошел телепатический перевод, перевод огнями, букашечной мозаикой, бульканьем и хоровым пением для инопланетных представителей с острова Пасха.

— Это не от величия, — скромно уточнила мышь, оправляя шерстку. — Это моя фамилия — Великий. А Пы — имя. Мы, лангерране, цивилизация философов и давно мечтали приобщиться к земной культуре. Например, лично меня интересуют такие умы, как Гегель, Декарт, Пупкин и Лао-Цзы. Я давно бы приобщился к их трудам не только виртуально. Но, увы, все ваши голографические платформы, а по сути латентные телепортаторы, способные обеспечить нам перемещение на данный план вселенной, были вещами в себе, метафорически выражаясь, профессором Шредингером в кошачьей погремушке.

Он сделал паузу и глотнул картофельного молока из наперстка, поднесенного роботом-стюардом.

— Мы уже теряли надежду, но тут вдруг увидели через наш призмопланоскоп, — Пы продемонстрировал для видеокамер прибор, отдаленно напоминающий запаянный сверху граненый стакан, — что грамотно починенная голографическая платформа в апартаментах нёши Ленки распускается, как цветок, а с нее сияет мириадами огней приглашающая надпись.

Великий распахнул лапки в земном объятии и махнул хвостом.

— И вот я здесь, дорогие друзья мои, братья, сестры и девери с невестками по разуму. Лангерранская цивилизация приветствует вас! Уважаемый Олег, позвольте пожать ваш мужественный палец!

Великий Пы обхватил хвостом и передними лапками палец потомка пиратов Ветрова. Зал разразился овациями. Председатель, отвернувшись, украдкой стер скупую мужскую слезу. Ведь всем известно, что терминаторы не плачут.

Боги маркетинга

— Что, что, что нам попалось?! — друзья толкали Борю под локоть и едва не выдергивали из рук глянцевую полоску с заданием. Выпускной экзамен по экономической ксенопсихологии — это не конь чихнул.

— Отойдите все! — на нервах рявкнул Боря. — Дышать не видно! Короче, это, нам предписано починить торговый тракт на Эяне при помощи ртутного термометра и мешка цемента.

— Еще бы кашу из топора сварить предложили! — в сердцах выдохнула Танечка.

— Что ты, — Мурзин легонько похлопал ее по плечу. — Каша из топора — это первый курс.

Боря метнулся к компу:

— Так, чего там у нас? Жо… попа, — безнадежно выдохнул он. — Там и трех составов цемента не хватит. По документам уже три тракта отремонтированы и пять новых построено, а по сути… Разворовали все, что было можно и чего нельзя. А на остатках дорожного покрытия и заплаток нет. Даже разбойники на неполную рабочую неделю перешли от пустоты и безнадеги! А короля с его указами мэры придорожных городков вот где видали, — Боря обернулся через плечо. — На лапу отстегивают исправно да один на другого кивают: тот, мол, обязан чинить, нет, вон тот. А плату с купцов за проезд задрали такую, что по их тракту только псих станет ездить и то скоро останется без штанов.

— И в разбойники уйдет. С неполной занятостью, — Мурзин поскреб подбородок. — Ну, удружили профессора, удружили, что делать будем?

— Закатаем мэру ноги в цемент и пригрозим ректальным анализом с применением градусника, — высказалась Танечка кровожадно.

— Татьяна! Ты это брось! — строго сказал Борис. — Во-первых, на всех этих мэров мешка цемента не хватит. Понадобится целый состав. А во-вторых, ты слышала о Робин Гуде?

— Ну…

— Он известный герой и все такое. Но за экзамен ему неуд поставили.

Студенты расселись по углам и погрузились в унылое молчание.

— Может, хоть денег от ректората на ремонт подкинут? Закупимся материалами, лет за сорок управимся…

— Пол года нам, таким умным, дали, — Боря потряс листочком с заданием. — Капец.

Мурзин запустил пальцы в волосы и ожесточенно подергал.

— По-моему, мы не оттуда с вами зашли, ребята. Борь, двигайся. Мне галактнет нужен.

— Зачем?

— На кикстартинге соберем начальный капитал.

— На починку тракта? И кто нам даст на такую фигню?

— Мелко мыслишь! Знаешь, что сейчас опять самое модное? РеалРПГ! Подглядывать в замочную скважину — пять долларов, подглядывать за подглядывающим — двадцать долларов!

Танечка подпрыгнула и повисла на Мурзине, чмокнула в небритую щеку:

— Ты гений! На это все поведутся: и наши, и местные!

Ее руки запорхали по клавишам:

— Так, заказываем голо-камеры, свой канал на галактубчике, вирусная реклама в соцсетях. Есть!

— И что мы им будем предлагать? — задвинутый в угол Боря выглядел скептически.

— Игру-квест: «Дойди по разбитому тракту с грузом и получи супер-приз!»

— Какой?

— Термометр! Полезная в хозяйстве вещица. Еще и тотализатор устроим на угадывание, какой приз ждет победителей. А термометр упакуем, ленточкой перевяжем, они там все прифигеют и с ума сойдут! Еще будем билеты на шоу продавать. По рыночной цене.

— Еще можно туристический тур организовать: «Торговый тракт — места контрастов», «Реальное средневековье», че-нить такое… — пылала Танечка.

— «Сбрось разбойника с дилижанса», — буркнул Боря.

Друзья повернулись к нему:

— Ну, ты садист!

— А мы их всех в спасательские костюмы оденем. В них даже из стратосферы можно падать без парашюта и без вреда здоровью. Кстати, раз у разбойников неполная занятость, они к нам сами побегут за стабильную зарплату. Комп уступите, нужно составить бизнесплан.

Уныние, серым колпаком накрывавшее комнату четверть часа назад, развеялось самым волшебным образом. Студенты возбужденно и деловито дописывали все новые и новые пункты к грандиозному бизнес-плану по починке торгового тракта через шоу-биз.

— А еще… а еще…

— А еще нужны самые крутые во всей галактике сиськи, — сказал Борис. Танечка покраснела, Мурзин показал другу увесистый рабоче-крестьянский кулак.

— Пфэ, — ухмыльнулся Борис и потянулся, разминая закостеневшую спину. — Мы им на большом виртуальном экране покажем, как кормит детеныша самка синего кита.

— А-а, — Танечка перестала краснеть и ткнула Борю в плечо острым кулачком. — Молоток, кувалдой будешь. А купятся?

— Еще как! Вспомните «большого бухарца», как они там ходили смотреть на кота. А психология эянцев не так уж сильно отличается от нашей.

— Тогда я знаю, — расплылся в широченной улыбку Мурзин, — как заставить их очистить тракт от нападавших деревьев и мусора. Надо к самым крупным завалам приставить стражу. И когда местные жители подумают, что там охраняется особо ценное и важное, они сопрут!

— Ты им не верь — они сопрут, — процитировала Танечка известное стихотворение Александра Привалова. — Чему ты местных граждан учишь?

— Доброму и светлому, — ядовито подсказал Боря.

Мурзин надулся:

— А вот Петр Первый и Екатерина Великая… Первый так внедрил картофель, а вторая очистила от строительного мусора площадь перед Зимним дворцом. Проявив тонкое знание психологии и менталитета местных жителей.

И чуть было не показал Боре язык, но вспомнил, что это привычка Танечки, и удержался.

— Ладно, Петр с Екатериной в одном флаконе, — покровительственно покивал Борис. — Уговорил, все меньше статей расходов. Да и разбойников к праведной жизни приобщим путем вступления в стражу. Еще идеи есть?

— До фига и трошки. Я только одного не понимаю: зачем нам мешок цемента после всего этого?

Танечка плотоядно улыбнулась:

— А нам, чтобы налоги этим мэрам не платить, нужно переоформить торговый тракт в свободную экономическую зону. Так что и цемент пригодится… для короля.

Битва за Кайену

Я себе купил! — фальцетом проверещал лощеный мужичонка с супертонкого экрана новехонькой плазмы. Был он блонд, зализанный на височках, в костюме с искрой и свежайшей рубашечке модного оттенка «синий блюз». Джинсы со стрелками и чечеточные туфли дополняли омерзительную картину сытого самодовольства и уверенности в себе. Небось, Машка сейчас прильнула к экрану по другую сторону океана Неизвестности и наяривает ложечкой, поглощая из хрустящей емкости йогурт, благо, калорий в нем всего ничего, одни консерванты. Мужичка Сергей видел очами души, поскольку никак не мог разлепить веки. Но поскольку эту рекламу крутили не переставая по всем главным каналам Кайены, мог бы похвастать едва ли не личным знакомством с актером.

Он нашарил пульт и ладонью даванул все кнопки разом, надеясь, что какая-нибудь да сработает, и знакомый фальцет вместе с бодрой музычкой перестанет впиваться в виски. Движение было отработанным и помогло.

«Вы не имеете права отключать рекламу, реклама является основой процветания колонии Кайена», — сообщил доверительным контральто умный дом.

— Заткнись, — сказал Сергей. Он лежал на широкой тахте перед телевизором, точнее, не лежал, а растекся, как тесто растекается по сковородке или медуза, выброшенная на берег, по морской галке. Сергей так и не переодевался с вечера. Лишившаяся пары пуговиц рубашка расстегнута на пупе, треники вздулись на коленях пузырями, одна резиновая тапочка на ноге, вторая слетела, и ступню холодит ветерок от кондиционера. А под плечом тоже холодит — скользкая бутылка из-под виски «Кольцо всевластья». Толкинисты захватили планету. И давно пора показать им, кто хозяин на Кайене. Вот только как, как простой дояр может состязаться с огромной корпорацией?

Впрочем, Сергей уже знал, как. Не зря в день смены профессии он стал технологом на молокозаводе.

Вы знаете, что такое промышленный блендер? Даже если вы этого не знаете, все очень просто исправить. Вылезаете в галактический интернет и набираете сочетание в любом поисковике. А Сергею и к поисковику обращаться было незачем. Он этот блендер видел, щупал и загружал. Так что и к производству ненавистного рекламного йогурта был причастен уже целых, — он наконец-то разлепил веки и глянул на часы, — три дня. И даже был на хорошем счету. Начальство «Кольца всевластья» и знать не знало, какой саботаж он им готовил. Ведь свежезаселенную планету совсем не зря назвали Кайеной. Там рос кайенский перец.

Если вылезти в галактический интернет и набрать сочетание «кайенский перец», то вы тоже сможете узнать много интересного. Как и о промышленных блендерах. А Сергею и тут к поисковику обращаться было незачем. Он лично проверял корм для коров на отсутствие присутствие этого самого перца в сухом и свежем виде. Современные коровы технологичностью превосходили диких и даже одомашненных своих предков, а вот умом не блистали. Ну подумайте сами, зачем корове ум, если роботы подадут в кормушки пищу и воду, уберут навоз, сменят подстилки, наладят доильный аппарат так, чтобы был удобен для вымени. А дояр-человек скорее не дояр, а инженер по обслуживанию этого огромного комплекса. Ну и контролер по совместительству, потому что и у роботов при идеальной отладке случаются сбои. Так что за случайным проникновением кайенского перца в корма приходилось следить лично. А то ведь стрямкает скотина, не поморщится. А молоко в производство не примут.

Вспомнил Сергей о коровах, и дурное настроение ненадолго отступило. Они такие большие, теплые, они вздыхают, и гладить их приятно — почти как кошку. Машка коров не любила, кошку заводить не хотела, а потом и вовсе усвистала в долгую командировку за океан. Жизнь хоббитов изучать.