– Да отломай ты ее, – посоветовал Дамир, понаблюдав за действиями приятеля.
– Оно живое и не ломается, – возмущенно пропыхтел Ленц. – А эта тварь еще и башкой вертит!
Шелест и Дамир опять переглянулись и пошли помогать.
Ветки в итоге пришлось пилить ножом. А придурочная лошадь при этом издавала такие звуки, словно подозревала – этим же ножом и ее зарежут, как только освободят уздечку.
Потом тупую скотину, скользящую копытами по илу, скрывавшемуся под водой, спотыкающуюся и пытающуюся на кого-то свалиться, переводили через ручей, потому что возвращаться к желтаткам никому не хотелось. И когда, наконец, выбрались на твердую землю, парни попадали, где стояли, а лошадь опустила голову и, видимо, задумалась о том, а не издохнуть ли прямо здесь, избавив от ждущих впереди страданий и себя и хозяев.
А может, она думала о человеческой глупости. Потому что ни одной нормальной лошади бы не пришло в голову разломать бревно, в котором жили змеи. А люди это делают запросто, а потом вполголоса еще и ругаются на лишившихся дома желтаток. Словно это они что-то магам-недоучкам разломали.
– Как в сказке, – сказал Дамир. – Пришел медведь, разломал дом зайцам…
– А потом стал ругаться, что зайцы оказались ядовитыми, – со смешком добавил Шелест.
А Ленц торжественно выругался и предложил развести костер. Потому что кто-кто, а он вымок до нитки и вечером ему будет холодно, да и сейчас не сильно тепло.
А разведя костер и развесив на палках одежду, парни сели рядом, доели разбойничью колбасу и развернули карту. Магический компас упорно показывал, что ручей надо опять перейти, причем, по диагонали, топая по воде и илу долго и упорно, но делать это никому не хотелось. Поэтому студентусы решили идти вдоль него, если это возможно, и направление держать к селу с поэтическим названием – Старое Болото. Может среди местных какой-то проводник найдется. Желающий перевести через болото за мелкие магические услуги. Ну, или хотя бы о пути будет кого расспросить. А то карта, конечно, хорошо, но она не учитывает нюансов, вроде бревен населенных змеями.
Одежду студентусы в итоге так и не досушили, хотя прокоптили знатно. Нашли просвет в очередных кустах, а потом и вовсе вышли на узкую петляющую тропинку, по которой и пошли дальше. Вскоре на пути попалась поляна со свежим кострищем, залитым водой, и остатками пригорелой каши, которую клевали мелкие птички, спугнутые Ленцом.
– Тут недавно были люди, – торжественно провозгласил он.
– Ага, – не стал спорить Дамир.
– Или волки, умеющие варить крупы, – мрачно пробормотал Шелест.
– А может, это очередные разбойники, – предположил Дамир.
– И мы их ограбим, – оптимистично сказал Ленц, за что был обозван придурком, и парни пошли дальше. Причем, проявляя осторожность, помня о кашеедах. Правда, им это не помогло.
– Что-то здесь не так, точно вам говорю, не так. Я с отцом на охоту ходил, так что… – Шелест уже минут пять пытался объяснить, почему не надо идти дальше.
Лошадь была с ним солидарна и за время вялого спора с удовольствием объедала куст, усыпанный мелкими зелеными ягодками. Шелесту даже казалось, что он узнал в этих ягодах очень ядовитые. И что лошадь тоже их узнала, поэтому и жрет с таким рвением, решив отравиться назло хозяевам.
– Подумаешь, слишком тихо. В этом лесу вообще громко не было, – продолжал спорить с Шелестом Ленц.
– Тут животных давно разогнали и выбили, – добавил Дамир. – Остались только самые осторожные. А мы так воняем дымом, что от нас даже птицы разлетаются, боясь свалиться в обморок из-за этого чудного аромата.
– Да не в том дело, – отчаявшись достучаться до друзей, сказал Шелест. Вот как им объяснить, что охотничье чутье прямо кричит, что идти дальше по этой тропе не стоит? Потому что тишина странная и даже жутковатая. И не в прокопченной одежде дело.
– Назад я не пойду, там змеи, – уперся Ленц.
– Ага, переплыли ручей, отрастили крылья и бросились мстить нам за свой дом, – мрачно сказал Шелест.
– Может, в сторону свернем? – попытался предложить компромисс Дамир.
На него с возмущением посмотрели оба друга. С одной стороны уже было болото, полумесяцем дотянувшееся почти до того ручья, за которым остались змеи. С другой стороны то ли ураган, то ли еще какая-то напасть повалила деревья в овраг, причем так «удачно», что их даже селяне не взялись растаскивать на дрова.
– Если поспешим, то успеем до вечера дойти до этого села, Старое Болото, которое, – привел самый убойный аргумент Ленц.
И Шелест согласился идти дальше. Ночевать в лесу, в котором даже днем полно комаров, ему тоже не хотелось.
– Ладно, идем, – со вздохом сказал он.
Лошадь с трудом оторвали от полуобглоданного куста. Ленц первым гордо пошел по тропе дальше. Первым дошел до поляны, как по заказу, почти круглой, очень светлой, заросшей зеленой травкой и синими цветами-собачками. Тропа по поляне вилась как нетрезвая змея, то ли обходила что-то невидимое под травой, то ли первопроходцам очень не хотелось опять возвращаться в сумрак под деревьями, наполненный комариным звоном.
– А знаете, вот здесь я согласен и переночевать, – жизнерадостно сказал Ленц, дойдя почти до середины поляны.
И его, похоже, очень любили какие-то боги. Потому что они немедленно исполнили это желание. Ленц сделал еще шаг, пересек невидимую линию, и над поляной развернулось задетое плетение, подвешенное на нити-паутинке, натянутой через все свободное пространство.
– Что за?.. – только и успел спросить удивленный парень и взлетел в небо в силовом мешке.
Друзья и лошадь последовали за ним. Парни при этом матерились, а несчастное животное издавало такие хрипы, словно это были последние звуки в его жизни.
– Я же говорил, что что-то не так, – мрачно сказал Шелест, когда его силовой мешок перестал раскачиваться и парень обнаружил, что подвешен к кроне наклонившегося от его веса дерева.
– О магии ты не говорил, – справедливо заметил Ленц.
– Зато он говорил об охотниках, правда, не уточнил, что охотиться будут на нас, – напомнил Дамир. – Интересно, нас принесут в жертву неведомым богам или просто поржут и отпустят?
Ленц только фыркнул, потянул за нить чужое плетение, а потом попытался ее разорвать с помощью импульса силы. Нить басовито загудела и треснула его по пальцам.
– Прекрати, а то еще самосожжение здесь устроишь! – рявкнул на него Дамир.
А Шелест попробовал принять положение поудобнее, закрыл глаза и задумался о вечном. Чувствовал он себя полным идиотом. Но таковым, к счастью, не был. В отличие от Ленца, который решил попробовать еще и попилить нить обыкновенным ножом.
Хозяин ловушки, видимо, никаких сигналок к ней не прикреплял и добычей сильно не интересовался. Потому что явился на нее посмотреть он только утром.
Парни к тому времени успели несколько раз поругаться, поинтересоваться у лошади, жива ли она, на что доходяга загадочно промолчала, порадоваться тому, что магическая ловушка отпугивала комаров и даже подремать, хотя и было жутко неудобно. Ленц персонально успел сломать нож, получить ожег ладони, хорошо хоть не сильно серьезный, и убедиться, что из магической ловушки изнутри не выберешься. Так что зря он возмущался поведением некоторых исторических личностей. Они знали, что лучше посидеть, отдохнуть, а потом попытаться убить того, кто поймал. Кто-то там даже мертвым притворился и сумел напасть совсем уж внезапно.
Правда, Дамир утверждал, что эта личность была не историческая, а анекдотическая. И что притворяться мертвым глупо. Владелец ловушки может пожать плечами и сжечь труп, чтобы его не закапывать.
Ленц не поверил, но притворяться мертвым передумал.
Утром из леса на поляну пополз густой туман, принеся с собой болотный запах. Парни, и так успевшие замерзнуть в ловушках, стали отбивать дробь зубами и даже возможность быть сожженным, перестала казаться им такой уж плохой перспективой.
А следом за туманом из леса вышла загадочная фигура, в темном плаще с капюшоном. Фигуре в плаще было тепло, и она никуда не спешила. Увидев добычу, она вообще замерла, почесала затылок прямо через капюшон, а потом зачем-то начала оглядываться. Словно надеялась, что следом сейчас выйдут какие-то знакомые, громко рассмеются и станут восхищаться собственной шуткой.
– Ничего себе ежи, – задумчиво сказала фигура мужским голосом и стянула капюшон.
И оказалось, что это молодой мужчина. Вполне себе симпатичный, несколько дней не брившийся, но в остальном опрятный. И улыбался он приятно.
– Какие еще ежи? – растерянно спросил Дамир.
Остальные промолчали.
– Волшебные. Они петь умеют, – сказал незнакомец и опять улыбнулся. – Здесь недалеко село есть с остережной табличкой. Мага там убили. Но оттуда приезжают селяне на ярмарки и дружно рассказывают об этих ежах. Поют они у них и девок гаремами смущают. Почему-то южными, кактусы туда еще приплетают. Хотя все знают, что гаремы бывают только в некоторых северных княжествах, да и тех соседи не одобряют. Хотя с мужчинами у них из-за вечных склок не густо, женщин гораздо больше и по три жены вообще считается нормой.
Шелест, который был родом из одного из этих княжеств, возмущенно фыркнул. Как-то он никаких трех жен ни у кого не помнил. С другой стороны, может это из-за того, что князя у них не было? Был бы князь, гонял бы мужиков воевать с соседями, и женщины от отчаяния тоже собирались бы по трое вокруг выживших.
– Поющие ежи? – с сомнением спросил Дамир. – А сколько эти селяне перед появлением ежей выпивали? А то помню я историю про волшебную настойку, после которой зеленые белки по столу скакали, а в небе летали розовые гуси.
– Нет, не тот случай. Они их слишком одинаково описывают. И на девок жалуются, что настойки таскают, чтобы этих ежей напоить. А то без настоек они не поют.
Студентусы переглянулись.
А мужчина опять почесал затылок и пошел отпускать пленников.
С парнями у него проблем не возникло. А вот лошадь освобождаться почему-то не хотела и пыталась лягаться. Пришлось магу ее обездвижить, потом опустить с помощью левитации, а потом еще и что-то там лечить, хотя студентусы были уверены, что проще добить и что в лечении они нуждаются гораздо больше, так как за ночь успели простудиться, да и мышц почти не чувствовали. Маг от них отмахнулся и сказал, что вскоре почувствуют, что это как с отсиженной ногой. Парней эти слова не вдохновили.
– А почему ловушка на поляне? – спросил самый любопытный Ленц, изо всех сил тряся рукой, которую ощущал как нечто чужое и неживое.
– Это девичья поляна. Здесь на яблочный праздник разводят костер, зовут судьбу посидеть вместе с девушками и попить вина, водят хороводы, а в дождливые года, когда открывается ручей, еще и свечки на самодельных деревянных корабликах запускают. Гадают то ли на длину жизни, то ли на длину холостяцкой жизни. В общем, развлекаются.
– А ежи причем? – неподдельно удивился Дамир.
– А ежи здесь чаще всего появляются, – сказал маг, а потом посмотрел влево, махнул туда же рукой и добавил: – А еще вон там изредка открывается портал в какой-то чужой мир. Я в архивах порылся, примерно раз в двадцать лет, плюс-минус до пяти лет. Чаще всего как открывается, так и закрывается. Однажды туда корова забрела и пропала. Несколько раз местные жители умудрялись последовать ее примеру. Лет пятьдесят назад какая-то женщина появилась, явно из благородных, как уверяли селяне. Говорила непонятно, одета была богато, в шелка, хоть и странно. Ее довезли до Пятилистника, она там умудрилась познакомиться с каким-то магом, а потом ее след теряется. Но можно предположить, что это она та любовница-иностранка одного из министров, которая посоветовала убитому горем королю пересадить женщин в мужские седла и добивалась того, чтобы женщин наравне с мужчинами учили магии. Вообще, выдающаяся дама была, а откуда взялась, непонятно. Словно из воздуха соткалась в этом самом Пятилистнике.
Студентусы дружно восхитились выдающейся дамой.
– А ежи тут причем? – дотошно спросил Дамир.
– А на ежей тоже мог портал повлиять, – не шибко уверенно сказал маг. – Есть порталы из которых выползает зеленый туман и превращает овощи в гигантов, а людей в оборотней… ну, если в мир этого тумана попасть. А может оказаться что местный, вроде бы безвредный, постепенно тоже на что-то влиял и теперь его влияние накопилось.
Студентусы опять восхитились.
– А ежей здесь нет, – добавил Шелест. – Мы бы заметили.
– А может они только к девкам выходят, – азартно предположил Ленц, а потом, немного подумал, и заявил, что надо в ловушках девок над поляной подвесить и проверить. Вдруг ежи выйдут.
Маг на него посмотрел с большим сомнением.
А потом тяжко вздохнул и представился:
– Льен. Свободный маг.
Студентусы переглянулись и тоже представились. И лечащую настойку послушно выпили. И пообещали над лошадью не издеваться. Тем более, эта лошадь в ответ на доброту Льена бродила теперь за ним, как собака, и ее наверняка придется отдирать от него, как недавно от куста.
Поесть студентусы тоже согласились.
А потом как-то так вышло, что они рассказали и о своей недопрактике, и о странностях маршрута.
Льен привычно почесал затылок и обозвал маршрут идиотизмом. А потом огорошил студентусов тем, что в селах и городках, где они должны были отправлять отчеты, сделать это негде. Разве что голубей запускать. Или слать письма с почтовой каретой, которая появляется в тех местах раз в неделю.
И это было очень странно. Как-то, даже чересчур. И студентусы дружно обнаружили, что ехать им туда не хочется. Все равно ведь никто не проверит, раз отчитываться негде.
– Лучше уж ежей ловить, – решил Ленц и улыбнулся Льену.
А тот только пожал плечами и от помощи не отказался. Правда, так и не сказал, зачем ему эти ежи дались. Про гаремы послушать хочет? Так не девка вроде бы.
Глава 8
Повелитель поющих ежей
Утро Томия встретила преисполненная бодрости и во всеоружии. Настроение у нее было расчудесным, словно не за старого паука надо было замуж выходить, а за самого натурального мужчину мечты. А всего-то понадобилось окончательно разозлиться и наслать на певцов комаров со всей округи. Которых в округе, кстати, было много.
Как оно у Томии получилось, девушка не сильно понимала. Но песнопения закончились быстро. Сначала певцы комарам усилено хлопали. Потом стали там с топотом бегать. Потом попытались отогнать насекомых с помощью дыма и подожгли забор, к счастью, соседский. За что получили ледяной душ от мужика, бросившегося тушить начинающийся пожар, а потом еще и пустым ведром по головам от выбежавшей следом женщины.
Томия, которая с превеликим удовольствием понаблюдала за тем, как певцов гоняют по улице с помощью ведра и проклятий, почувствовала бодрость и вдохновение, пошла на кухню, съела холодную куриную ногу и принялась за готовку зелий, решив сделать свою свадьбу самой запоминающейся из всех, которые в селе бывали. Наготовила она и проносного, и рвотного и даже парализующего на некоторое время. Все это добро, под покровом ночи, разлила по бочонкам с пивом, вином и самогоном. Концентрация, конечно, была слабенькая, и тем, кто выпьет немного, ничего не будет. Но Томия верила в местных мужиков.
Справившись с улучшением качества выпивки, Томия сходила в гости к жениху, пролезла в окно и полюбовалась спящим в гостевой комнате жрецом богини Радуги. Паук бедолагу заранее пригласил. Видимо боялся, что свадьба может сорваться.
Полюбовавшись громко храпящим мужиком и немного подумав, «счастливая невеста» подвесила к нему легкое боевое заклинание. Такое чтобы не убило, но сознание потерял наверняка. Стоит только потянуть за ниточку.
А пока все будут пытаться привести несчастного в чувство, а потом наверняка еще и расспрашивать о том, сколько он выпил, можно будет спокойно уйти. Главное, не забыть предупредить Латьяллу, чтобы побольше шумела и погромче требовала найти ученицу, которую наверняка украли какие-то злые силы.