Он сделал паузу, чтобы все присутствующие вникли в эти слова.
«Принц Танос, ты отдаёшь свою руку и сердце, чтобы стать навсегда связанным с этой женщиной? Ты обещаешь любить и чтить её до тех пор, пока боги не заберут вас друг у друга, и хочешь ли ты увидеть, как ваши семьи объединятся?»
Раньше он ещё колебался, но не теперь. Он протянул руку первосвященнику, повернув её ладонью вверх. «Я обещаю».
«А ты, леди Стефания, - продолжил первосвященник, - ты отдаёшь свою руку и сердце, чтобы стать навсегда связанной с этим мужчиной? Ты обещаешь любить и чтить его до тех пор, пока боги не заберут вас друг у друга, и хочешь ли ты увидеть, как ваши семьи объединятся?»
Улыбка Стефании была самым прекрасным образом, что когда-либо представал перед взором Таноса. Она вложила свою руку в его. «Я обещаю».
Первосвященник обернул вокруг их рук кусок чистой белой ткани – обряд традиционный и элегантный.
«Объединённые браком, вы одна плоть, одна душа, одна семья», - сказал первосвященник. «Будьте же всегда счастливы вместе. Жених может поцеловать невесту».
Таносу не нужно было говорить дважды. Ему было неловко ощущать их двоих вот так связанными, но это было одно из небольших развлечений свадебного пира, и они не стали нарушать традиции. Танос почувствовал, как Стефания прижалась к его губам, и он растворился в ней и, по крайней мере, на мгновение он смог забыть об остальных проблемах в этом мире и просто побыть рядом с ней. Даже мысли о Церере отошли на второй план, пока он был так поглощён прикосновением Стефании.
И, конечно же, кому как не Люциусу нужно было нарушить волшебство этого момента.
«Отлично, дело сделано», - сказал он, нарушая тишину толпы. «Мы уже можем начинать праздник? Мне хочется выпить!»
***
Если свадебная церемония выглядела богато, то следующий за ней праздник действительно впечатлял своим размахом. Настолько, что Танос задумался о его стоимости. Казалось, половина прибыли от последних набегов пошла на это празднество. Он знал, что король и королева платят, чтобы показать, насколько они рады этой свадьбе, но сколько семей в городе можно было бы прокормить на эти же деньги?
Танос огляделся и смог увидеть акробатов и танцоров, музыкантов и жонглёров, развлекающих группы дворян. Дворяне танцевали друг с другом, в то время как от еды в виде гор выпечки и сладостей, устриц и сытных десертов ломились столы.
И, само собой, здесь было достаточно вина, чтобы по мере продолжения празднования танцы становились всё более дикими. Веселье заполняло помещение, люди кружились меж других настолько быстро, что Танос едва мог за ними уследить. Король и королева уже покинули зал вместе с некоторыми из старших дворян. Это было похоже на сигнал для оставшихся, что можно забыть о каких-то запретах.
Теперь Стефанию кружили в традиционном прощальном танце, где невеста быстро скользила между свободных молодых людей её возраста, переходя от одного к другому, прежде чем в итоге вернуться в объятия Таноса. Традиционно это был обряд, показывающий, насколько невеста счастлива, что она сделала именно такой выбор, отвергнув всех остальных. Неофициально же это давало возможность молодым мужчинам покрасоваться перед другими молодыми дворянками, которые за всем этим наблюдали.
К удивлению Таноса Люциус не присоединился к танцу. Он ждал, что принц сделает что-то глупое, например, попытается украсть у его невесты поцелуй. Хотя по сравнению с тем, что он пытался убить Таноса, это было бы относительно безобидно.
Вместо этого принц чванливо пробивался через толпу, пока продолжался танец, держа в руке хрустальный кубок с лучшим вином. Танос посмотрел на него и попытался найти какое-то сходство между ними. Они оба были потомками короля, но Танос никогда не мог бы себе представить, что он хоть чем-то походил бы на Люциуса.
«Прекрасная свадьба», - сказал ему Люциус. «Всё как я люблю: хорошая еда, лучшее вино, множество служанок, с которыми потом можно будет поразвлечься».
«Следи за языком, Люциус», - сказал Танос.
«У меня есть идея получше», - возразил Люциус. «Почему бы нам обоим не понаблюдать за твоей прекрасной невестой, кружащейся между всеми этими мужчинами? И, естественно, учитывая, что это именно Стефания, мы могли бы сделать ставки на то, с которыми из них она уже спала».
Танос сжал кулаки. «Ты тут, чтобы создавать проблемы? Потому что, если это так, то тебе лучше уйти».
Улыбка Люциуса стала шире. «И как бы это выглядело: принц, пытающийся выкинуть наследника престола со своей свадьбы? Не очень хорошо».
«Не для тебя».
«Помни своё место, Танос», - отрезал Люциус в ответ.
«О, я знаю своё место», - сказал Танос напряжённым голосом. «Мы оба знаем, не так ли?»
Эта фраза вызвала у Люциуса некоторую реакцию. Даже если бы Танос уже не знал об этом, она была бы подтверждением: Люциус знал об обстоятельствах рождения Таноса. Он знал, что они сводные братья.
«Будь проклят ты и твой брак», - сказал Люциус.
«Ты просто завидуешь», - возразил Танос. «Я знаю, что ты хотел, чтобы Стефания досталась тебе, а теперь я её муж. Это я не убежал со Стадиона. Это я действительно сражался на Хейлоне. Мы оба знаем, кто я. Так что же тебе остаётся, Люциус? Ты простой бандит, от которого нужно защищать народ Делоса».
Танос услышал треск, когда рука Люциуса крепко сжала его хрустальный кубок, стискивая его, пока тот не развалился на осколки.
«Тебе нравится защищать слабых мира сего, не так ли?» - спросил Люциус. «Тогда подумай об этом: пока ты планировал свадьбу, я громил деревни. И я буду продолжать делать это. Скажу тебе больше: когда завтра утром ты всё ещё будешь лежать в своём брачном ложе, я поеду преподавать урок очередной группе крестьян. И ты с этим ничего не сможешь сделать, кем бы ты там себя ни возомнил».
Танос хотел тогда ударить Люциуса. Он хотел ударить его и продолжать бить, пока на мраморном полу не осталось бы ничего, кроме кровавого месива. Единственное, что его остановило, – это прикосновение Стефании, которая только что закончила свой танец.
«Ох, Люциус, ты пролил своё вино», - сказала она с улыбкой, воспроизвести которую Танос мог только мечтать. «Так не пойдёт. Позволь одному из моих слуг принести тебе ещё».
«Я сам возьму», - грубо ответил Люциус. «Они принесли мне этот бокал, и посмотри, что с ним случилось».
Он ушёл, и только всё ещё удерживающая Таноса рука Стефании не позволяла ему сделать что-то опрометчивое.
«Оставь его», - сказала Стефания. «Я говорила тебе, что есть способы лучше, а они есть. Поверь мне».
«То, что он сделал, не может просто так сойти ему с рук», - настаивал Танос.
«Не сойдёт. Посмотри на это с другой стороны», - сказала она. «С кем бы ты предпочёл провести вечер? С Люциусом или со мной?»
От этих слов губы Таноса растянулись в улыбке. «С тобой. Определённо с тобой».
Стефания поцеловала его. «Хороший ответ».
Танос почувствовал, как её рука скользнула в его, потянув юношу в сторону дверей. Другие дворяне пропустили их, время от времени посмеиваясь над тем, что будет происходить дальше. Танос последовал за Стефанией, ведущей его в покои, толкающей дверь и затягивающей его в спальню. Там она повернулась к нему, обхватила его шею и страстно поцеловала.
«Ты ни о чём не сожалеешь?» - спросила Стефания, отступив назад. «Ты счастлив, что женился на мне?»
«Я очень счастлив», - заверил её Танос. «А как насчёт тебя?»
«Это всё, чего я когда-либо хотела», - сказала Стефания. «А знаешь ли ты, чего я хочу сейчас?»
«Чего?»
Танос увидел, как она протянула руку за спину, после чего её платье упало с её плеч на пол.
«Тебя».
***
Танос проснулся от первых солнечных лучей, просачивающихся через окна. Он ощутил тепло тела Стефании, лежащей рядом с ним. Одна из её рук обвивала его, пока она спала, свернувшись калачиком напротив него. Танос улыбнулся разгоревшемуся внутри него чувству любви. Он был счастлив, а ведь это было уже давно забытое ощущение.
Если бы он не услышал ржание лошадей, то мог бы снова свернуться калачиком напротив Стефании и вновь заснуть или разбудить её поцелуем. Однако вместо этого он поднялся и направился к окну.
Он увидел, как Люциус покидает замок вместе со своей группой солдат, вымпелы развевались на ветру, создавая ощущение, что он был странствующим рыцарем на задании, а не мясником, готовящимся атаковать беззащитную деревню. Танос посмотрел на него, а затем на кровать, где всё ещё спала Стефания.
Он начал молча одеваться.
Он не мог оставаться в стороне. Не мог, даже ради Стефании. Она говорила, что есть лучшие способы бороться с Люциусом, но в чём они заключались? Это были вежливость и бокал вина? Нет, Люциуса нужно было остановить прямо сейчас, и был только один способ сделать это.
Тихо, стараясь не разбудить Стефанию, Танос выскользнул из комнаты. Как только он оказался я за пределами помещения, он побежал к конюшням, крича слуге, чтобы тот принёс ему доспехи.
Настало время восстановить справедливость.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Берин чувствовал волнение, в воздухе повисла нервная энергия, как только он вошёл в туннели. Он ступал по тропинке под землёй, следуя за Анкой, Сартес шёл рядом с ним. Они миновали охранников, которые кивали им с уважением, и повстанцев, которые разбредались в разные стороны. Он прошёл через Врата стражников и почувствовал, какой прорыв совершили повстанцы.
Теперь, казалось, у них был шанс.
«Сюда», - сказала Анка, махнув наблюдателю. «Остальные ждут нас».
Они шли по коридорам из голого камня, которые выглядели так, будто находились здесь вечно. Руины Делоса, глубоко под землёй. Берин провёл рукой по гладкому камню, восхищаясь им, как мог только кузнец, и удивляясь, как долго он сохранял подобное состояние, размышляя над тем, кто построил эти туннели. Возможно, они принадлежали ещё Древним, тем временам, о которых едва кто-то мог помнить.
И это заставило его задуматься, ощутить боль, которая была вызвана воспоминаниями о потерянной дочери.
Церера.
Из этих мыслей Берина вырвал лязг молотков, стучащих по металлу и внезапный жар кузнечных огней, охвативший их, когда они вышли из прохода. Он видел, как трудилась дюжина мужчин, пытаясь изготовить нагрудные щиты и короткие мечи. Это напомнило ему о его старой кузнице и вернуло воспоминания о тех днях, когда его семья ещё не была разрознена.
Сартес, казалось, тоже внимательно обводил всё взглядом.
«С тобой всё в порядке?» - спросил Берин.
Юноша кивнул.
«Я тоже по ней скучаю», - сказал Берин, положив руку ему на плечо, зная, что он думает о Церере, которая много времени проводила в его кузнице.
«Мы все скучаем», - вмешалась Анка.
На мгновение все трое замерли на месте, и Берин знал, что они все понимают, как много Церера для них значила.
Он услышал, как Анка вздохнула.
«Всё, что мы можем сделать, – это продолжить сражаться, - добавила она, - и ковать оружие. Ты нужен нам, Берин».
Он попытался сосредоточиться.
«Они делают всё так, как я им объяснил?» - спросил он. «Достаточно ли хорошо они нагревают металл перед закалкой? В противном случае он не затвердеет».
Анка улыбнулась.
«Проверьте сами после встречи».
Берин кивнул. По крайней мере, он мог быть как-то здесь полезен.
***
Сартес шёл рядом со своим отцом, следуя за Анкой, когда они оказались у кузницы, располагавшейся ещё глубже в туннеле. Там было больше людей, чем он мог ожидать. Мужчины и женщины собирали припасы, тренировались с оружием, ходили по залам. Сартес признал в некоторых из них бывших новобранцев, освобождённых из лап армии.
Наконец они наткнулись на пещеру с каменными постаментами, в которых когда-то могли находиться статуи. При свете мерцающих свечей Сартес смог разглядеть лидеров восстания, ожидающих их. Ханна, которая выступала против нападения, теперь выглядела такой счастливой, как будто она сама его предложила. Орэт, один из главных заместителей Анки, прислонился своим стройным телом к стене, улыбаясь самому себе. Сартес заметил и бывшего смотрителя пристани Эдрина у одной из свечей, в то время как драгоценности Йеральта блестели в её свете – сын купца выбивался из общей массы, пока все смеялись и шутили между собой.
Когда они втроём приблизились, то все замолчали, и Сартес ощутил разницу. Раньше они с неохотой слушали Анку. Теперь же, после успешной атаки из засады, к ней начали проявлять уважение, когда она выходила вперёд. Сейчас она даже внешне как-то больше походила на лидера, шла с высоко поднятой головой и казалась более уверенной.
«Анка, Анка, Анка!» - начал кричать Орэт, и вскоре остальные принялись повторять за ним, как это делали повстанцы после битвы.
Сартес присоединился к скандированию, услышав эхо имени лидера повстанцев. Он остановился, только когда Анка жестом попросила всех замолчать.
«Мы справились», - сказала Анка с едва заметной улыбкой. Это была одна из первых, которую Сартес увидел после битвы. Она была слишком занята, пытаясь аккуратно унести тела погибших с могильника. У неё был талант подмечать все мелкие детали, который расцвёл, когда она присоединилась к восстанию.
«Справились?» - спросил Эдрин. «Мы разгромили их».
Сартес услышал, как мужчина стукнул кулаком по ладони, когда произнёс это.
«Мы их уничтожили, - согласился Йеральт, - благодаря твоему руководству».
Анка покачала головой. «Мы победили их вместе. Мы победили их, потому что каждый из нас справился со своей задачей. И потому что Сартес принёс нам планы».
Сартес заметил, как его отец толкнул его вперёд. Такого он не ожидал.
«Анка права», - сказал Орэт. «Мы должны поблагодарить Сартеса. Он принёс нам планы и убедил новобранцев не сражаться. Благодаря ему ряды повстанцев пополнились».
«Лишь отчасти обученными новобранцами», - заметила Ханна. «Не настоящими солдатами».
Сартес оглянулся на неё. Она всегда была недовольна его участием. Она ему не нравилась, но в рядах повстанцев дело было не в этом. Все они были частью чего-то большего, чем каждый из них по отдельности.
«Мы их победили», - сказала Анка. «Мы выиграли битву, но это не то же самое, что разгромить Империю. Впереди нас ждёт ещё многое».
«И в их рядах до сих пор много солдат», - сказал Йеральт. «Долгая война может дорого нам стоить».
«Теперь ты говоришь о стоимости?» - возразил Орэт. «Это не какие-то бизнес-инвестиции, когда ты хочешь подсчитать всю прибыль и убытки, прежде чем делать вложение».
Сартес слышал в голосах раздражение. Когда он впервые пришёл к повстанцам, то ожидал, что они будут чем-то большим, единым, не думающим ни о чём, кроме необходимости победить Империю. Однако он обнаружил, что во многих отношениях они были простыми людьми, со своими надеждами и мечтами, желаниями и убеждениями. И от этого осознания он ещё больше впечатлялся способностью Анки сплотить их после смерти Рексуса.
«А это и есть наша самая большая инвестиция», - сказал Йеральт. «Мы вкладываем всё, что имеем. Мы рискуем своей жизнью в надежде, что всё станет лучше. Я буду в такой же опасности, как и все остальные, если мы потерпим неудачу».
«Мы не проиграем», - сказал Эдрин. «Мы победили их один раз. Мы победим их снова. Мы знаем, где они собираются атаковать и когда. Каждый раз мы будем готовиться к их появлению заранее».
«Мы можем сделать больше», - сказала Ханна. «Мы показали людям, что можем их победить, так почему бы не пойти и не забрать у них то, что по праву принадлежит нам?»
«Какая у тебя возникла идея?» - спросила Анка. Сартес заметил, что она обдумывает предложение.
«Мы забираем себе по очереди все деревни», - сказала Ханна. «Мы избавляемся от засевших там солдат Империи, прежде чем Люциус сможет подобраться ближе. Мы показываем людям, что такое возможно, и тогда его будет ждать неприятный сюрприз, когда они восстанут против него».
«А когда Люциус и его люди поубивают их за то, что они восстали?» - возмутился Орэт. «Что тогда?»