–Маленький, не бойся, – мягко говорила она, пока по её щекам стекали слёзы, – тебе не сделают больно, обещаю, – она одёрнулась, поняв, что сказала очередную ложь. Больно будет, даже сейчас больно. Больно осознавать, что с этими детьми в их последние минуты жизни не будут самые близкие люди, больно от того, что понимаешь несправедливость этого мира.
Мальчик не успокаивался, наоборот, начинал кричать ещё больше, словно предчувствуя что-то плохое.
–Елена, Андрей, спасибо вам за помощь и сотрудничество, – к несчастным родителям подошёл Александр Наравин, – это ценно. Понимаю, что тяжело расставаться с детьми, но это ради общего блага, – эту речь он говорил каждый раз, когда родители провожали на казнь детей.
–Знаем, знаем, – ответил ему Андрей, стараясь не смотреть на свою плачущую жену, которая и слова вымолвить не могла, лишь кивала, – пожалуйста, прошу об одном: сделайте так, чтобы они не мучились. О большем просить не смею, Александр Сергеевич, – он потупил взгляд в пол.
–Инъекция приводит к смерти за период от пяти до, максимум, пятнадцати минут. Это достаточно быстро для полной остановки сердца, – закончил Александр и вошёл в медицинский кабинет, где его уже ждали два сотрудника центра.
–Всё готово. Приводите детей по одному.
Елена и Андрей не решились провожать каждого ребёнка до конца его недолгой жизни. Маме двойняшек казалось, что она сойдёт с ума, если увидит полные отчаяния глаза не только собственных, но и ещё тринадцати чужих детей.
Серёжа и Алиса были в самом конце списка, после них была только самая опасная из данной партии одарённая – Юрьева Милана. Её аннигиляция позволяла буквально расщеплять любую материю на молекулы – таким образом девочка нечаянно убила свою мать, а её отец, недолго думая, отдал Милану на верную смерть.
Первой по алфавиту из пары была Алиса, после неё шёл брат. Дети были спокойны, ведь рядом были их мама и папа, хотя из кабинета то и дело доносились звуки плача.
Елена следила за очередью и в последний раз обнимала своих детей.
–Первый, – в кабинет провели маленького мальчика с карими глазами по имени Гриша Абрамцев.
Через десять минут, что было достаточно долго, вызвали вторую девочку – Алину Верстакину.
–Третья, – через восемь минут, в течение которых то и дело раздавался плач, в кабинет в сопровождении Эдуарда вошла Лена Денисова.
–Четвёртый, – голос Елены с каждым разом становился всё тише. На встречу со смертью пошёл Костя Елагин.
Очередные страшные десять минут, и к койке проходит Диана Ключевская – девочка с задорной ухмылкой с выпавшими зубками.
–Шестая… – из жизни вот-вот уйдёт Аня Нечаева, которой только исполнилось пять.
–Седьмой, – на этот раз считать начинает Андрей, с горечью смотря на маленького тёзку – Андрюшу Опарина. Елена уже не может видеть эти лица маленьких смертников. Из кабинета иногда доносятся вопли и крики, реже – полные слова. Большинство детей уже хоть чуть-чуть, но умеют связанно говорить. У многих последним словом было жалобное "Мама…" или же "Больно". Из-за первого введённого препарата через минуту дети теряли сознание и больше ничего сказать не могли. Второй и третий препарат убивали их окончательно, заставляя останавливаться диафрагму и сердце.
–Восьмой, – из холла ушёл Матвей Синицын.
–Девятый, – считает Елена. Раздаётся последний визг Яна Тимирязева от вида большой иглы.
–Десятый, – говорят тихо оба родителя вслед Жене Туманову, которого недавно Елена качала на руках.
Спустя где-то семь минут Игорь Симонов заводит Пашу Усманова.
Время тянется неимоверно долго. Тикают часы в холле, оставшиеся дети взаимодействуют друг с другом – толкаются, перебрасываются какими-то словами, но Елена и Андрей не обращают на них внимания.
–Двенадцатый, – это последний ребёнок перед Алисой, которая своим детским голоском спрашивала, запинаясь: "Мама. Что там?" – и указывала на дверь, куда только что провели Артёма Устименко.
–Там ничего страшного, дочка, – увидев, что жена совсем не может ответить на вопрос дочки из-за слёз, он обнял Елену за плечи, – веришь мне?..
Алиса кивнула. Серёжа уже начал дремать – видимо, ему наскучило наблюдать за детьми, которые снуют туда-сюда. Мальчик тихо сопел, иногда его ресницы подрагивали.
–Алиса Чугунова! – из кабинета вышел подчинённый Александра Наравина – на этот раз Кравченко Эдуард и жестом пригласил родителей и детей в комнату.
–Тринадцатая…– тихо прошептала Елена и вдруг горько, протяжно зарыдала. Пришло окончательно осознание, что вот конкретно сейчас она лишится своей семьи, – Алиса…Серёжа…
Эдуард стоял около двери, сложив руки на груди. Его начинала раздражать сентиментальность, царящая в этих стенах.
–Прошу, быстрее.
Елена обняла дочь и подавила очередной громкий всхлип. Андрей взял дочь на руки и шепнул жене: "Сиди здесь", на что та кивнула и в последний раз посмотрела на Алису.
Глава 7
“Дети впитывают убеждения взрослых на каком-то глубинном,
первобытном уровне”
Марта сидела в своей комнате. Денис направил её туда, чтобы она расспросила обо всём Алёну. Женщина отпираться не стала, а всё объяснила.
Всего в бункере было две спальни – в одной жили Денис и Дима, хотя там тоже, как и в другой комнате, в общем было четыре спальных места, а во второй – Женя, Алёна, Яна и, собственно, сама Марта. Ничем особенным эти комнаты не выделялись – там просто стояли достаточно старые кровати, не было ни окон, ни шкафов, а всю одежду жители бункера вешали на спинки постелей.
Был шкаф на кухне, в которых хранилась еда – в основном это были крупы и консервы, которые им тайно передавали родители Жени – мама Анна, которая по совместительству была сестрой Алёны, и её муж Алексей. Эти двое одарёнными не были, поэтому в целях безопасности отдали дочь на попечительство тёти. Они знали расположение штаба и иногда приходили туда, принося с собой необходимые для жизни в лесу вещи. Также именно Алексей и Анна служили источником информации о внешнем мире; выжившие одарённые не выходили даже на просёлочную дорогу, что связывала этот тёмный лес с ближайшей деревней. Где-то вдалеке были расположены настоящие города, в которых когда-то и родились все те, кто сейчас вынужден прятаться в лесу.
Об устройстве такой жизни Марте рассказала Алёна. Сейчас она сидела перед девушкой на нижнем ярусе соседней кровати и объясняла, что делать и как выживать.
–Мы никогда не устраиваем вылазки в город, запомни, – говорила она, – там одарённых на дух не выносят. Сунешься, хоть чуть проявишь свой дар, и поминай, как звали.
Марта кивнула. Ей не понаслышке было известно о разрушающей силе дара и о том, как сложно им управлять. Вот уж действительно – не сможешь удержать способность, тебя увидят, и ты умрёшь. Поэтому одарённые и скрывались в лесу – даже в деревнях, которых и так осталось мало, одарённых людей чаще всего убивали без суда и следствия, настолько их ненавидели. Алёна думала, что помимо них есть ещё организации одарённых, что скрываются в лесах от других людей, правда, пока что они не встречали ни одного выжившего человека из похожих отрядов.
Единственное, что связывало их с внешним миром – родители Жени. Алёна рассказала, что именно они принесли в бункер рации, которые сейчас есть у каждого на всякий случай.
–Держи, – она покопалась в большом мешке под кроватью и протянула Марте блестящую, видимо, относительно новую рацию, – попроси потом Димку настроить. Он парень толковый…
Также оказалось, что у Алёны есть настоящий сотовый телефон – кнопочный, да такой, какие уже десятилетия полтора не производят. Но это тоже было средство связи. Сеть ловило только при выходе к дороге, а это пешком по лесу как минимум час.Таким образом Алёна связывалась со своей сестрой.
Анна и Алексей жили в городе, но приходили в глушь леса как минимум раз в две недели, а их дорога занимала около двух часов – час на машине к ближайшему селу, около одного пешком по лесу. Их приход считался праздником – родители Жени рассказывали обо всех новостях, приносили продукты, а при расставании, как сказала Алёна, со слезами на глазах брали со всех обещание дожить до их следующего визита.
–Почему дожить?… – ужаснулась Марта; ей показалось, что жизнь в этом штабе относительно безопасна…
–Неужели за тобой не охотились отряды специального назначения? Да тебе несказанно повезло, – удивилась Алёна, смотря на девушку. Марта отрицательно мотнула головой.
–Подожди…А ты где вообще жила, в какой семье?
Вот этого вопроса Марта старательно избегала. Боялась, что её оттолкнут, только что приняв. Её до сих пор мучила совесть, а перед глазами то и дело вставали страшные, кровавые картины того злополучного дня.
Марта попыталась успокоиться, но на глаза наплыла тонкая плёнка слёз, и участилось дыхание. Алёна подошла к девушке, села на её койку и обняла её за плечи, сказав:
–Не бойся. Расскажи мне, что случилось, – женщина говорила тихо и мягко, – обещаю, я никому не скажу. Ты же знаешь, Яне и Диме несколько лет назад пришлось убегать от своих же родителей, а Денис вообще никому не хочет рассказывать, что его к нам привело. О судьбе Дениса Матвеева знаю только я и никто больше… Поверь, какой бы твоя история не была ужасной, здесь ты среди своих!
И Марта поверила. Ей хотелось выговориться, излить душу, но страх так и давил со всех сторон, пока Алёна не успокоила её. Сквозь слёзы девушка сказала:
–Я убила своих родителей, не контролируя себя, – на этих словах из глаз брюнетки хлынули слёзы, она прижалась к женщине, которая ещё крепче обняла её и пыталась убедить в том, что это уже не изменить.
–Просто прими тот факт, что ты одарённая и используй свой дар в пользу. Поверь, твоя способность однажды спасёт нас.
–Денис сказал…Сказал, что поможет освоить мою силу… – запинаясь, проговорила Марта.
Алёна некоторое время молчала, обдумывая сказанное девушкой.
–Да, это неплохое решение…Денис способный, он многому научил Женю. Дерзай, Марта! – улыбнулась женщина.
Именно в этот момент в девушке проснулась надежда на счастливую жизнь, несмотря на прошлое, на дар и все-все обстоятельства. Новая семья её приняла, она сможет научиться контролировать свой дар и использовать для помощи. Марта вспомнила про радость Жени при виде солнечного браслета и окончательно убедилась в этом.
–Кстати, подожди, – Алёна встала с кровати и вновь вынула мешок из-под соседней койки. Порывшись там, она достала завёрнутый полиэтиленовый пакет и кинула его в руки Марте, – возьми это.
Девушка открыла пакет и взяла в руки аккуратно сложенное клетчатое пальто тёмно-зелёного цвета.
–У нас в таких мешках много нужных вещей – больше-то хранить негде. Если ещё одежда нужна будет, то скажешь, найдём. В крайнем случае я Аню попрошу купить. Всё же без этого обеспечения мы бы долго здесь не протянули, – пояснила женщина.
–Спасибо Вам!
Алёна улыбнулась и сказала:
–Сходи в ванную, там на полке перекись водорода есть, пластыри и бинты. Пролечи раны-то свои на ногах, а то ещё заражение крови получишь, не дай Бог.
Марта взглянула на свои разодранные колени и спохватилась:
–Да, точно! Спасибо! – и вышла из комнаты.
-Ты ей сказала про эти службы военные?
В коридоре Алёну встретили Дима и Денис, которые тут же накинулись с расспросами насчёт всего того, что женщина рассказала Марте.
Алёна покачала головой.
–А вдруг опять на кого из наших выйдут? В прошлый раз еле ноги унесли, – вспоминал Дима о том, позавчера Женя заблудилась в лесу и в итоге вышла к просёлочной дороге, где столкнулась с обычными деревенскими жителями, что одарённых не слишком любили.
Алёна вздохнула:
–Надо объяснить девочкам, как здесь выжить и кто нас преследует. Иначе нам всем несдобровать.
Глава 8
“Ложь связана с отсутствием смелости сказать правду”.
Маленькая Алиса еле-еле ковыляла ножками к двери, а отец поддерживал её, если она спотыкалась. Девочка не так давно стала хорошо ходить, поэтому пройти небольшое расстояние до кабинета, где её уже ждали врачи и следователи, ей было немного трудно.
Тем временем Елена закрыла лицо ладонями и зарыдала ещё громче. Серёжа проснулся от звуков, осмотрелся, и не найдя рядом ни отца, ни сестры, вопросительно посмотрел на маму, приподняв бровь, и, набрав побольше воздуха, заревел. Елена погладила ребёнка по голове, говоря при этом, что всё хорошо, но опять же понимала, что эта фраза – пустая, прикрытая ложь.
–Обычные дети – ещё терпимо, но одарённые – отвратительно, – Эдуард захлопнул дверь за Алисой и её папой. Девочка, прежде чем зайти, успела помахать маме ручкой, но та ничего не увидела из-за пелены слёз.
–Папа.
–Что такое, Алиса? – Андрей взял девочку на руки и посадил на койку, – лежи спокойно.
–Почему мама плачет? – дочка легла, как ей и сказали, смотря на отца, что отвернулся от неё при этом вопросе, когда почувствовал, что не может сдерживать наступающие слёзы.
–Не волнуйся, всё хорошо, – и вновь неправда. Всё плохо. Андрей даже на секунду задумался, оправдывает ли цель средства? Ради чего он жертвует сразу двумя такими долгожданными и любимыми детьми? Ради блага общества? Потому, что если есть дар – то ты сразу зло?
–Чугунова Алиса Андреевна, значит, – Александр Сергеевич сохранил безжизненное выражение лица, наблюдая за тем, как врач готовит к инъекции растворы, – управляет огнём.
–Да! – девочка тут же оживилась, ведь она была так рада пробуждению у себя дара, – огонёк меня слушается! Я ручкой туда-сюда, – она помахала ладонью в разные стороны, – и он за мной…
–Она может заставлять его двигаться, а также затухать или наоборот, разгораться больше, – отец всё ещё не смотрел на дочь и говорил шёпотом.
Врач молча подошёл к девочке и приложил шприц к вене. Андрей, смахнув слезу, повернулся к дочери, взял её за маленькую ручку и сказал:
–Это не больно, не бойся.
Алиса кивнула, но когда врач уколол её иглой и начал вводить смертельный препарат внутрь организма, зажмурилась.
–Вот и всё…Прости, Алиса, – Андрей видел, как девочка морщилась, как зрачки её глаз мутнели, а она слабо плакала, говоря "Больно".
Невозможно без слёз смотреть на то, как твой ребёнок умирает из-за глупых законов. Сжимать его руку, чувствуя, как спасительное тепло покидает маленькое тело, слышать тяжёлые вздохи и видеть, как глаза закрываются, поддаваясь слабости организма.
В будущем, когда Чугунов Андрей вспоминал последние минуты жизни дочери, понимал, что мало что запомнил. Всё стёрлось из памяти, как страшный сон, а о когда-то живых детях напоминали лишь фото.
Девочка умирала достаточно тихо. Она по жизни была спокойным ребёнком, и даже перед смертью не кривила душой, никого не беспокоила.
–Прости…Прости нас, Алиса…
Сердце малышки, так и не увидавшей все прелести этого мира, остановилось навсегда.
Серёжу ввели в кабинет за его сестрой спустя девять минут. Труп девочки уже упаковали в мешок и сложили в кладовую с остальными такими же серыми мешками с несчастными детьми.
Елена, когда муж взял с её рук мальчика, даже не обратила внимания. Она красными глазами смотрела в стену, не замечая ничего вокруг. Андрей же обнял ребёнка и посадил на койку, где только что умерла его сестра.
–Чугунов Сергей Андреевич. Дар тот же, что и у сестры, – отчеканил Александр.
Андрей кивнул.
–Папа, что они делают? – мальчик показал пальцем на врача, а после перевёл его на агентов.
Папа Серёжи не ответил, лишь помотал головой, закрыв глаза и тем самым скрывая слёзы.
–Мы всего лишь выполняем приказ, – врач заговорил с мальчиком и поднёс к нему иглу, – не боишься?
–Неа! – Серёжа обрадовался, – это пли…плив… – в силу возраста такое сложное слово ребёнок не запомнил и посмотрел на папу в надежде, что тот подскажет, как и всегда. Тёплые семейные отношения – вот, что дети запоминают наверняка, даже если им всего пять лет.