Роджер сразу усек, и в тишине студии раздалась напряженная барабанная дробь, а затем и хриплый крик ударника:
- …в бар!
Брайан устало выдохнул и помахал руками в воздухе:
- Я пас. Джона пожалейте, старые алкоголики!
- В конце концов, я могу пить и сок, - твердо сказал Джон, снимая бас и ставя его рядом с ударными.
- Лиха беда начало! – присвистнул Фредди, подхватил Джона под локоть и потащил его к выходу.
Брайан и Родж переглянулись, последний виновато пожал плечами, подошел и поспешно шепнул:
- Не волнуйся, я недолго.
Брайан лишь укоризненно потрепал его по пшеничной макушке и принялся укладывать свою драгоценную алую леди в чехол.
В баре все веселье только начиналось: звучала громкая ритмичная музыка, кто-то уже вовсю отплясывал, но возле стойки еще оставались свободные места, и двое плохишей сразу, не раздумывая, заказали водки и вишневого сока – для Джона. Фредди уже несколько месяцев наблюдал за новым басистом, и каждый раз, когда его взгляд останавливался на русоволосом тихоне, сердце отчего-то болезненно екало и стремительно проваливалось в область паха, чтобы продолжать там нещадно пульсировать, доводя солиста до сумасшествия. Мальчик был слишком скромен, не чета смелой и дерзкой Мэри, которая несколько месяцев назад вошла в жизнь Фредди и пустила в ней свои крепкие корни. С Джоном все было иначе: он всегда стоял в уголке, молча подергивая струны баса, и лишь когда вопрос заходил о финансах, он подавал свой голос и говорил при этом с такой уверенностью, таким знанием дела, что даже Брайан не смел ему перечить.
К своим 25 годам у Фредди был уже достаточно богатый гомосексуальный опыт, но он все еще надеялся остепениться с Мэри, завести нормальную семью, родить детей и вести жизнь добропорядочного английского джентльмена – по крайней мере, когда-нибудь потом (на этом моменте Фредди всегда хищно улыбался). И тут появляется Джон, серая мышка, практически не подающая признаков жизни, на которую Фредди во время концертов, записей и репетиций смотрит краем глаза так пристально, что медленно, но верно начинает следовать по пути развития у него тяжелой формы косоглазия.
И вот теперь в баре Джон отчего-то отодвигает заказанный ему сок и тоже просит принести водки. У Фредди перехватывает дыхание, а Роджер просто похлопывает новоявленного смельчака по спине. Джон залпом выпивает сразу две рюмки подряд и отправляется на танцпол. Фредди на ватных ногах следует за ним, бормоча Роджеру, что не может оставить его одного: Дики так много выпил, вдруг еще рухнет прямо там, и толпа затопчет их прекрасного басиста.
Джон явно не умеет танцевать: движения его угловаты и неуклюжи. Но вот подходит Фредди, и он останавливается, кладет ладонь ему на грудь и чувствует, как колотится под потной футболкой сердце солиста. Фредди делает еще шаг, сокращая остатки расстояния между ними, Джон кладет вторую ладонь ему на затылок и шепчет:
- Пойдем прогуляемся? Здесь очень душно.
Фредди мотает головой, стряхивая оцепенение, берет Дики под локоть и выводит на улицу. Лондонская ночь в самом разгаре: по улицам разгуливают пьяные подростки, вдалеке слышится рев мотоциклов. Они медленно бредут, шаркая кедами об асфальт и не глядя друг на друга, инстинктивно сворачивают в самые тихие улочки и, наконец, одновременно останавливаются в одном темном дворе у высокой липы. Джон подходит ближе, его дыхание обжигает Фредди лицо. Тот жмурится и отстраняется:
- Дики, ты пьян, тебе надо домой.
Джон мотает головой и снова шагает ему навстречу, робко обнимает и кладет подбородок ему на плечо.
- Дики…
У Фредди не осталось сил сдерживаться, он стискивает басиста в объятиях, поглаживает ему спину, но не осмеливается спуститься ниже. Джон отстраняется и дотрагивается пальцами до пылающих щек солиста, приближает к нему лицо и едва касается губами уже распахнутых ему навстречу пьяных губ.
- Дики, нет, - все еще пытается сопротивляться Фредди. – Ты не такой. Потом ты об этом пожалеешь. И сделаешь мне очень больно…
- Никогда… никогда я об этом не пожалею. О чем-то другом – возможно, но не об этом… Ты…?
- Дики, я люблю тебя, но ты… ты же не удержишься рядом со мной надолго… ты не сможешь вести такую жизнь… ты захочешь семью, детей…
Но Джон не дал ему договорить и снова впился губами в его приоткрытый рот, и на этот раз Фредди пылко ответил ему, прислоняя спиной к дереву. Прошло несколько горячечных минут в поцелуях и всхлипах, наконец, Фредди оторвался от припухших губ басиста:
- Тебе надо домой.
- Я хочу тебя, - едва слышно пробормотал Джон.
- Нет. Я не могу сделать этого с тобой в таких условиях. Ты не подготовлен, а я не хочу причинять тебе боль, Дики. Но вот ты… - Фредди медленно опустился на траву, увлекая за собой Джона, затем достал из кармана крошечную баночку и протянул ему. – Думаю, ты знаешь, что нужно делать. У тебя же уже было хоть что-то с девушками?
Джон кивнул и медленно потянулся к ширинке Фредди, осторожно расстегнул ее и приспустил джинсы вместе с нижним бельем. Фредди снял их до конца, стянул футболку, перевернулся на живот, максимально широко развел ноги и подложил под живот скомканную одежду. Джон охнул и с замиранием сердца уставился на распростершегося перед ним обнаженного солиста.
- Не тяни, малыш, мы же не дома, нас могут заметить, - прохрипел Фредди, уткнувшись лицом в прохладную траву.
Джон постарался закончить с приготовлениями максимально быстро: расстегнул штаны, нанес вазелин на болезненно пульсирующую плоть и накрыл разгоряченную спину Фредди своим телом, одновременно медленно вводя в него член непослушными пальцами. Фредди закусил губу и издал тихий стон, и Джон сразу замер.
- Чего ты ждешь? – прохрипел Фредди. – У меня богатый опыт, просто сделай это и ничего не бойся.
С девушками было сложнее. И страшнее. А тут все вдруг стало таким простым и естественным, словно любить этого волосатого гения из Занзибара было главным призванием всей скромной жизни Джона Дикона. Его движения – сперва рваные и неловкие, постепенно обретали четкость, ритм и мощь, а Фредди помогал ему, слегка подаваясь назад под нужным углом. И уже через несколько минут они слились в единое целое, и Джон вдруг осознал, что мог бы заниматься этим всю жизнь, что всегда подсознательно умел это, лишь позабыл на какое-то время. Что где-то в прошлом, в других жизнях они уже не единожды встречались и вот так же сплетались - на ложе, на песках, в воде и в траве…
Он кончил неожиданно для самого себя и сразу же помог Фредди перевернуться на спину, чтобы снова впиться в него губами. Бедром он ощутил все еще возбужденный член солиста и смутился, переместился ниже и осторожно сомкнул губы вокруг горячей пульсирующей головки. Фредди выгнулся и издал протяжный стон, вцепившись пальцами в густые русые волосы: он был уже на грани. Несколько неловких движений губами и языком, и Фредди оттолкнул его, изливаясь себе в ладонь.
- Еще не хватало, чтобы ты это глотал, - со смешком произнес он, вытирая пальцы о траву.
Джон лег рядом, кладя лохматую голову на грудь солиста.
- Пошли к тебе, - вдруг хрипло прошептал он, оседлывая бедра Фредди. – Иначе я отдамся тебе прямо здесь, а жильцы вряд ли оценят мои вопли.
Фредди снова почувствовал болезненную пульсацию в паху, спешно натянул на себя мятые вещи и схватил Джона за руку:
- Это ведь не на одну ночь? – спросил он со страхом в голосе.
- Даже не надейся, что отныне я позволю тебе шастать по гей-клубам, - выдохнул Джон ему в ухо, и они помчались наперегонки по сонному Лондону.
========== 6. We will rock you ==========
Брайан, вероятно, проспал несколько часов, а когда проснулся, было уже около полудня. На стуле возле кровати сидел Роджер и смотрел в окно. Брайан встал, оделся и, не сказав Тейлору ни слова, взял гитару и вышел из комнаты: ребята уже наверняка давно его ждали.
Вчерашний пикап стоял на старом месте возле обочины и рядом с ним сидел голубоглазый парень.
- Я уж думал, ты про нас забыл, дядя! – радостно рявкнул он, завидев Брайана. – Мы ведь так и не познакомились. Я Стив.
- Брайан.
- Что, серьезно?
- Абсолютно.
- Бывает же такое… Ну, пойдем, Брайан, я покажу тебе замечательное местечко, где можно неплохо подзаработать, - и они забрались в пикап.
Когда машина развернулась и отъезжала, Брайан поднял глаза и посмотрел на окна своего номера: возле окна, сложив руки на груди, стоял Роджер и задумчиво смотрел на него.
Ребята привезли его прямо в центр Трентона и высадили на центральной площади напротив государственного музея.
- Мы будем поблизости, Брайан, - Стив похлопал его по плечу. – Вот тебе перекусить, - он протянул ему не вполне свежий гамбургер, - в обед принесем что-нибудь еще.
Брайан присел на оставленный ими деревянный ящик, положил перед собой мятую шляпу и задумался: еще три дня назад он был уставшим от жизни седым английским миллионером, которого поклонники мечтали разорвать на сувениры, а теперь он сидел в мятой и несвежей одежде на деревянном ящике в центре провинциального американского города, мечтая заработать на билеты на концерт Лед Зеппелин. За эти три дня его швырнуло во времени на пятьдесят лет назад, и он вновь почувствовал себя резвым юнцом, недавно смастерившим себе красную гитару и пытавшимся потрясти ее красотой местных девчонок. До встречи с Роджером оставалось каких-то два года, и он мог пока спокойно жить и отрываться, не испытывая душевных мук и сердечной боли.
Брайан коснулся струны и вдруг неожиданно для самого себя затянул «These are the days of our lives». Фредди очень душевно спел эту песню, ставшую для него одной из последних, но гораздо более пронзительно она звучала в исполнении Роджера, который написал ее, прочувствовав каждое слово, вложив в нее всю свою боль. И гитара Мэя заплакала сама по себе, да и по его щекам покатились предательские слезы. Прохожие начали останавливаться практически с первых же аккордов, слушали, кивали, кидали в шляпу мятые купюры… А, когда он закончил, кто-то крикнул:
- Давай The show must go on! Можешь?
И Брайан вспомнил, как несколько раз упорно пытался записать эту песню сам, но у него ничего не выходило, и тогда уже умирающий, не державшийся на ногах Фредди оттолкнул его, опрокинул стакан водки и спел – спел так, как она и должна была бы быть спета… Брайан закрыл глаза, пробежался тонкими пальцами по струнам и запел. Запел так, как мог – в конце концов, он же был просто соло-гитаристом… А когда он открыл глаза, то увидел, как плачет собравшаяся вокруг него толпа. Они и не подозревали, что совершенно бесплатно слушают осколок Queen.
К обеду парни принесли ему заваренную кипятком лапшу быстрого приготовления и очень удивились, обнаружив в шляпе уже приличную сумму. Сами они такое едва-едва наскребали за неделю. К концу дня Брайан отработал уже и свой билет на концерт, и два других, и попросил отвезти его к ним в тот заброшенный дом, поскольку возвращаться в гостиницу к Роджеру ему хотелось сейчас меньше всего на свете.
- Что, поссорился со своим благоверным? – со смехом спросил Стив. – Он приезжал вчера к нам. Одному богу известно, как он нас нашел, но он был страшно зол, когда увидел тебя валявшимся под кайфом на груде грязного тряпья. Даже пнул Джастина, - и Стив ткнул пальцем в сторону парня, изображавшего вчера Фредди. – Потом схватил тебя и потащил за собой. Клянусь, если бы мы не предложили ему свой пикап, он так и тащил бы тебя на своем горбу прямиком до гостиницы. Страшно упрямый парень этот твой друг. Чего вы не поделили-то с ним?
Брайан только махнул рукой и отвернулся к окну.
- Он на Тейлора похож. Вообще странные вы, ребята. Если бы я не считал это совершенно невероятным, я бы решил, что вы и есть Мэй и Тейлор. Но что Брайану и Роджеру делать на задворках США голодным и в рваной одежде? Скажи, вы просто косите под своих кумиров? Я прав?
- Если бы мы под них косили, мы бы сидели дома у телевизора, попивали вино и изредка переругивались по телефону, пару раз в год выезжая на концерт с молодым красавчиком. А мы сидим в каком-то захолустье и даже не общаемся толком…
- Это точно любовь! – рассмеялся Джастин.
Брайан провел беспокойную ночь, он плохо спал и наутро встал уставшим и разбитым. Возле музея его уже ждала толпа народа, жаждавшая продолжения вчерашнего концерта, и за второй день он собрал втрое больше, чем в первый: все билеты были окуплены с лихвой, кроме того, хватило даже на приличный запас свежей конопли.
- Концерт через неделю, дядя. Я надеюсь, вы с Тейлором поедете с нами?
- Я поеду один, - сухо и устало промолвил Брайан, закрывая болевшие от длительного напряжения глаза.
- Как знаешь, конечно, но это как-то нехорошо…бросать его тут одного… Может, он тоже хочет Пейджа послушать?
- Я. ПОЕДУ. ОДИН.
*
Ключи беспощадно звякнули, падая на полированную поверхность тумбочки.
- Мы стали чертовыми миллионерами… Ты можешь больше не снимать эту дурацкую квартиру с ее отвратительными обоями цвета гнилых груш…
Кудрявый силуэт все так же неподвижно темнел на фоне серого провала окна.
- Меня ждет Доминик. Я, пожалуй, пойду.
- Ее зовут Доминик?
- А твою, кажется, Крисси? Я ведь ничего не путаю?
- Прощай, Родж. Квартиру я сегодня же верну хозяевам.
Тейлор вышел на улицу и вздохнул полной грудью: весна постепенно вступала в свои права, можно было снова облачаться в обтягивающие брючки, не скрывающие рельефных особенностей, скинуть ненавистную куртку и шастать по ночам в расстегнутой рубашке. Доминик кажется это безумно сексуальным. Он снял куртку, закинул ее на плечо и радостно рассмеялся: в воздухе пахло свежими почками, готовыми вот-вот лопнуть, рождая на свет новую зеленую жизнь. Он поднял голову и принялся вертеть курткой, как вдруг боковым зрением заметил какое-то едва уловимое движение в знакомом окне второго этажа: чья-то фигура мелькнула и исчезла, едва он только повернулся в ее сторону.
Доминик сказала ему, что он бесподобный любовник. При воспоминании об этом глаза Тейлора загорались гордостью и восторгом. Он снова был свободен – с той самой минуты, когда месяц назад она вошла в ее жизнь, вышвырнув из нее весь ненужный хлам, которым он так дорожил, но который ничего не причинял кроме тупой и бессмысленной боли. Он был свободен.
В ту ночь он проснулся от странного звука: где-то оглушительно лязгнули ключи. Он попытался вспомнить, давал ли он Доминик ключи от своего дома, но не мог. В доме царили мрак и тишина, но он проснулся от звона ключей и больше не мог уснуть.
Крисси ласково обняла его за шею: они вместе всего месяц, а Брай уже не может представить, как умудрялся раньше жить без ее всепоглощающей любви и заботы. Она легла рядом и погладила его по голове, едва касаясь густых кудрей. Он замер, пытаясь запечатлеть ее движения в своей больной памяти, хранившей в себе прикосновения совсем других пальцев – ловких и сильных – прикосновения, что раздирали его плоть, разум и душу на куски. Брайан забылся на несколько долгих мгновений, и тут в тишине ночи раздался лязг ключей. Он открыл глаза:
- Крисси?
- Что это за ключи, Брайан? Я нашла их в кармане твоего пальто…
Он встал, выхватил их у нее из рук, отчаянно сжимая ледяную сталь в дрожащем кулаке.
- Это не мое. Я должен их вернуть.
- Так это от той квартиры? Ты же уже сдал ее хозяйке?
- Да. Но эти ключи принадлежат не ей.
Крисси пожала плечами и молча направилась в ванную, а Брайан громко выдохнул и сунул обжигавшую ему ладонь связку ключей в дальний угол ящика для нижнего белья. В конце концов, он когда-то сделал их на свои собственные деньги.
========== 7. Lazing on a Sunday Afternoon ==========
Брайан быстро покидал в рюкзак свои немногочисленные пожитки, взял гитару и, даже не посмотрев в сторону Роджера, направился к выходу.