========== Пролог ==========
Лианна мечется по постели. Сильные руки удерживают ее за плечи, влажная ткань касается покрытого испариной лба. Женщина в белом переднике наклоняется к ней и произносит какие-то слова. Но Лианна их не слышит. В ее ушах гремит битва.
Они с младшим братом сражались в богороще турнирными мечами. Брат был слабее и не так искусен, и Лианна гоняла его вокруг сердце-дерева, пока он не закричал: «Сдаюсь!» Тогда она остановилась: «Видел бы отец, что ты сдаешься девчонке!» Бенджен улыбнулся и отсалютовал ей мечом: «Видел бы отец, как ты фехтуешь, вместо того, чтобы вышивать в своей комнате!» Лорд Рикард Старк гордился тем, как ловко дочь сидит в седле, и называл ее «своенравной дикарочкой», но ни он, ни старшие братья никогда не одобрили бы рубку на мечах. «Свою битву женщина ведет на родильном ложе», — так считали все.
Лианне кажется, будто мечи, звон которых ей слышится, разрубают ее на части. Боль ломает и корежит тело, огнем взрывает внутренности. От нее вновь хочется сбежать в утешительный и прохладный сумрак воспоминаний.
Лианна знала, что Бенджен только дразнится. Ему она могла доверять. Он был целиком предан сестре, вдобавок, она обучала его приемам, подсмотренным у старших братьев, Брандона и Неда, на главном дворе. Ей было достаточно лишь раз взглянуть на поединок, чтобы понять и запомнить движения. Меч и она — одно целое, так же, как она сливалась воедино с лошадью, когда скакала верхом. Но для отца она сама была норовистой лошадью, которую хотят поставить под седло. Не бывать этому. Лианна не позволит сделать из себя домашнюю южную леди с нежными и беспомощными руками, которыми можно лишь расшнуровывать корсаж перед своим мужем и господином, маленькими ножками, созданными для подушек и портшезов, мягкими грудями и животом, отвисшим от многочисленных родов. У Лианны руки сильные, исцарапанные и в мозолях от меча и поводьев, длинные мускулистые ноги, делающие ее лучшей бегуньей, чем братья, плоский живот и маленькая грудь. Ей часто говорили, что она красива — лорды ее отца и северные воины, но это не та красота, которую ценят на Юге. Она — волчица, а не комнатная собачка.
К звону оружия примешиваются крики. Лианна силится разобрать слова, но ей мешают чьи-то громкие стоны. Дорнийка в переднике, смутно знакомая, наклоняется к ней: «Тужьтесь сильнее, ваша милость». И Лианна понимает, что стонет сама.
С копьем она тоже управлялась неплохо. Ничуть не хуже Фрея, Хэя и Блаунта, которых вызвала на поединок на турнире в Харренхолле. А в седле держалась куда лучше, что и решило исход всех трех схваток. Потом ей пришлось бежать, ведь Рыцарь Смеющегося Дерева, как ее прозвали из-за улыбающегося белого чардрева на щите, не мог бы поднять забрало перед королем. Лианна рассчитывала сделать круг по окрестным лесам и незаметно вернуться к братьям, но принц Драконьего Камня нашел ее быстрее.
Крики за окном башни становятся громче. Там не турнирный поединок, там бьются насмерть. А она бьется насмерть здесь. На постели, усыпанной увядшими лепестками зимних роз. Дорнийка в переднике — кажется, ее зовут Вилла — снова протирает ее лоб влажной тканью: «Тужьтесь, ваша милость. Еще немного».
Принц Рейгар Таргариен закричал ей: «Остановитесь, именем короля!», и она остановилась раньше, чем сообразила, что могла бы ускакать прочь. Принц один и, если она доберется до леса, точно ее не догонит. Никто лучше нее не умеет мчаться на лошади через густой подлесок, полный камней и корней. Но он уже подъехал к ней и коснулся рукой ее забрала. Лианна сняла шлем, с вызовом глядя на него. В глазах принца появилось изумление, которого она и ждала. Но она еще ожидала гнева: «Какая-то девица побила помазанных рыцарей!», презрения: «Дурно воспитанная северная дикарка!», холодной жестокости: «Я с позором верну вас вашему лорду-отцу!» Рейгар не походил на великого воителя, зато сладко пел и играл на арфе так, что сама Лианна разрыдалась, слушая его недавно на пиру. Ему должна была быть противна девушка, сражающаяся и носящая доспехи. Но в устремленных на нее дивных темно-лиловых глазах Лианна увидела лишь восхищение.
Раздается особенно громкий вопль — и затем тишина. Но она уже не следит за тем, что происходит снаружи, она сама воет от боли — надрывно и протяжно. И вдруг истерзанное тело охватывает сладостное забвение. Рядом снова кто-то кричит, но совсем по-другому. С радостью и торжеством человека, только что пришедшего в этот мир.
Принц сохранил ее тайну. Лианна возвратилась в Харренхолл, никем не замеченная и не узнанная. Бенджен и Хоуленд Рид промолчали, оставив свои подозрения при себе. В последний день турнира она чинно, как подобает знатной девице, сидела вместе с родными на предназначенных для них местах и следила за схваткой самых лучших бойцов Семи Королевств. Рейгар никогда не был лучшим ни на копьях, ни на мечах, но в тот день, казалось, боги наделили его особенной удачей. Он выиграл все поединки, победив даже непревзойденного Барристана Отважного. Трибуны рукоплескали серебряному принцу, даже король в своей ложе соизволил улыбнуться. Лианна смотрела, как Рейгар медленно ехал вдоль рядов, где сидели прекраснейшие девушки королевства. На конец копья он надел венок из зимних роз. Интересно, думала Лианна, любит ли их Элия Дорнийская?.. Ведь наверняка свою жену принц Драконьего Камня выберет королевой любви и красоты. Но копье опустилось, и венок, обдав сильным, кружащим голову ароматом, скользнул на колени Лианне.
«У вас сын, ваша милость». Она открывает глаза. Вилла кладет ей на колени белый сверток, из которого торчат лишь крохотные кулачки и сморщенное личико. Она всматривается в еще нечеткие, искаженные криком черты. Глазки широко раскрыты, их взгляд еще туманен, но уже видно, что в них серый лед Старков, а не аметисты Валирии. И покрывающий головенку пушок темный, а не серебристый.
Эти зимние розы опьянили Лианну. Она потерялась в глубинах лиловых глаз, думая лишь о том, какое это счастье любить и быть любимой. Принц сообщил ей о пророчестве, о сыне льда и пламени, который может родиться только от союза между ними. «У Таргариена может быть две жены», — сказал ей принц, и она согласилась даже на то, чтобы стать второй. Но Брандона возмутило внимание к ней принца, и не было сомнений в том, что его сватовство не будет принято. Тогда Лианна сбежала от отца и братьев, и от жениха, за которого ее сватали. Жениха, который похвалялся своим молотом на турнирах и своей молодецкой удалью в борделях. Они с Рейгаром преклонили колени на Острове Ликов, посреди густого леса из чардрев, и поклялись друг другу в вечной любви.
Она прикладывает сына к груди и в это время слышит шаги. Кто-то поднимается. Лестница в Башне Радости узкая и крутая, в ней больше сотни ступенек. Лианна пересчитала их все по многу раз, пока ей не стало слишком тяжело взбираться наверх. Теперь их отсчитывает кто-то другой. Кто-то, чья поступь ей очень знакома.
Рейгар увез ее далеко на юг, в Дорнийские предгорья, в одиноко стоящую башню, которую называл Башней Радости, и первое время они действительно были счастливы и наслаждались друг другом. Но вести с Севера настигли их и там, скорбные и грозные. Брандона возмутило похищение сестры, и он отправился к королю требовать поединка с наследным принцем, а погрузившийся в пучины безумия Эйрис приказал убить и его, и явившегося держать ответ вместе с сыном лорда Рикарда. Наступило болезненное отрезвление. Едва оправившись от удара, Лианна собралась было мчаться домой, но Рейгар удержал ее. «Ты им уже не поможешь», — уговаривал он Лианну, и слезы блестели на его щеках, показывая, как он сочувствует ее горю. Она все равно порывалась ехать, пока не почувствовала легкие толчки внутри себя. Смутное подозрение последних месяцев обернулись уверенностью. Она носит Принца, который был обещан.
Лианна перекладывает младенца к другой груди. Он сосет, причмокивая, и кажется совершенно довольным. Она осторожно гладит пальцем темные волосики, но глаза ее не отрываются от двери. Шаги слышны все ближе. Человек идет медленно, осторожно. Это воин, который за каждым изгибом лестницы ждет засаду. Или же он ранен. Сердце Лианны на мгновение замирает. Она догадывается, кто это может быть.
Потом они услышали о войне. О том, что Роберт Баратеон, за которого ее хотел когда-то отдать отец, и ее брат Эддард созвали знамена, и полкоролевста поддержало их. Лицо Рейгара было серьезно и печально, когда он прощался с ней, но взгляд полнился надеждой. «Я возглавлю королевское войско и одержу победу, — сказал он, — а потом все будет по-другому. Вот увидишь». Лианна отправилась бы с ним, не будь ее живот уже таким тяжелым. В тот день она последний раз поднялась по лестнице. Дальше она не покидала своей комнаты, глядя в окно, как тренируются охранявшие ее рыцари Королевской гвардии. А потом ворон принес известие о гибели Рейгара от молота Роберта на Трезубце, и Лианне показалось, что ее жизнь закончилась. Она плакала целыми днями. Все вокруг напоминало ей о ее принце — книга на столике у окна, которую они когда-то читали вместе, забытая арфа со спущенными струнами, увядшая корона из синих роз, которой он увенчал ее в дни их любви. Она стала отказываться от пищи, не в силах проглотить ни кусочка. Она дошла уже до крайней степени отчаяния, когда сир Эртур Дейн в своих белых доспехах королевского гвардейца вошел к ней в покои и преклонил колени: «Ваша милость. Горе от такой потери невозможно избыть, но вы должны быть сильной ради принца». Она взглянула на него и увидела на суровом лице следы слез. «Ведь он был лучшим другом Рейгара и тоже любил его». «Принца больше нет», — сказала она с болью в голосе. «Он здесь», — возразил ей Дейн и коснулся рукой ее живота. И маленький принц толкнулся ножкой, будто отвечая на приветствие своего рыцаря.
Дверь открывается, и она видит Неда. Брат устал, изможден, в погнутой запыленной броне и в руке у него окровавленный меч. Лианну охраняют три рыцаря, неужели он убил их всех?.. Нед останавливается на пороге и всматривается в полумрак комнаты. «Сестра!» — произносит он, бросаясь к ней. Лианна непроизвольно стискивает ребенка, и тот принимается хныкать. Нед замирает как вкопанный в двух шагах от кровати. «Что… Что это?» — говорит он в растерянности. Лианна приподнимается на подушках, выпрямляется, насколько хватает сил. Может, она великая грешница, из-за которой погибли отец и Брандон, но малыш, ищущий сейчас ее грудь, ей дороже целого мира. «Это мой сын, — говорит она, глядя брату в глаза. — Обещай мне, что ему не причинят вреда».
========== Часть 1. Лианна ==========
1
Лианна нырнула в воду последний раз, и вынырнула, отфыркиваясь. Лето на Севере не бывало жарким, а по утрам даже подмораживало, но вода в прудах Винтерфелла всегда была теплой, и Лианна купалась в них почти каждый день. Выйдя на берег, она тут же завернулась в толстую простыню. Руки и ноги уже успели покрыться мурашками. Когда полотно пропиталось влагой, а тело обсохло, она отбросила простыню и натянула рубашку, а поверх — простое домашнее платье, подбитое мехом. Белое сердце-дерево смотрело на нее грустными, глубоко ушедшими в кору глазами. Порыв ветра сдернул с ветки кроваво-красный пятиконечный лист и мягко уложил его в выемку между корней, где к нему тут же потянулись маленькие ручки. «Рассказать тебе сказку, мое сладкое дитя?» — раздался слабый старческий голос. Сидевшая у могучего ствола старая Нэн казалась полностью поглощенной вязанием, но глаз с уже делавшего первые шаги Джона не спускала, и поэтому Лианна спокойно оставляла малыша под ее присмотром. «Спасибо тебе, бабушка», — она подхватила Джона на руки и вытащила у него изо рта лист, который он решил исследовать не только на вид и на ощупь, но и на вкус. Ребенок захныкал. Лианна оттянула ворот не до конца зашнурованного платья ниже, и приложила его к груди. «Расскажи, бабушка», — попросила она, усаживаясь рядом со старухой. По слухам, старая Нэн вырастила уже три поколения Старков, и никому ее сказки никогда не надоедали. «Какую же историю хочет послушать маленький мальчик и его матушка? Веселую или страшную? О великанах, одетых в шкуры, чей рост был больше, чем высота башен Винтерфелла? О Детях Леса, одевавшихся в листья и кору и сражавшихся оружием из драконьего стекла? А может о том, как Брандон Строитель возвел Стену, чтобы защитить людей от Белых Ходоков и одичалых, страшных и жестоких, пьющих людскую кровь и крадущих женщин?» «Расскажи страшную», — решила Лианна. Страшные истории ей в детстве нравились больше всего. «Давным-давно, когда не было еще на земле людей, а только Дети Леса пели деревьям под луной и звездами…» — начала нараспев старуха, и тут в отдалении, за плотно сомкнутыми железностволами и дубовыми кронами, послышалось ржание лошадей и громкие голоса. «Нед! Это Нед вернулся», — обрадовалась сестра. Прошел уже год со времени их расставания на границе Дорна. По дорогам разоренного войной королевства она добиралась до Винтерфелла три месяца, а Нед долгим кружным путем вернулся к своему войску.
В Башне Радости Нед плакал от счастья, что нашел ее живой. Почти робко он взял ее сына на руки.
— Срок Кет тоже, должно быть, близок, — произнес он, осторожно укачивая младенца. — Надеюсь, наши сыновья вырастут близкими, как братья.
Так Лианна узнала, что он женился на Кейтилин Талли, бывшей до этого невестой их погибшего брата Брандона — чтобы получить копья ее отца для перевеса в войне. О самой войне он не обмолвился ни словом. Даже о том, как с боем прорывался к ней в башню, потеряв пятерых друзей и сразив трех королевских гвардейцев, которые, выполняя приказ Рейгара, защищали его жену и сына даже от ее собственного брата. Он не упрекнул ее ни в чем, но она все равно чувствовала себя виноватой. Когда брат спросил ее, как она хочет назвать ребенка, она прошептала, что хотела бы назвать его в честь отца. «Это было бы неразумно», — качнул головой Нед. И очень коротко и сухо поведал ей о том, что случилось в Королевской Гавани с женой Рейгара и ее двумя детьми. Когда Лианна услышала о том, как знаменосцы Ланнистеров насиловали принцессу Элию и убивали маленьких принцев, ее охватил ужас. Брат предложил назвать мальчика Джоном — в честь Джона Аррена, своего воспитателя, почти второго отца. Она согласилась. Джон — хорошее северное имя, а ее малыш и так куда больше походил на северянина. И тогда же Лианна решила, что никому — даже брату — не скажет, что он — законнорожденный. Пусть лучше ее саму считают жертвой насилия, а маленького Джона — бастардом. Бастарды не имеют права наследовать, но зато его тогда оставят в живых.
Поправив платье, Лианна поднялась и подхватила на руки насытившегося Джона. «А как же сказка?» — прошамкала старуха, не переставая звенеть спицами. «Прости, бабушка. Мы дослушаем в другой раз». Покрепче прижав ребенка к себе, она поспешила к проходу на Главный двор. Листья тихо шелестели ей вслед.
Когда она, миновав приоткрытые ворота арсенала, вышла во двор, отряд, въехавший в замок через южные ворота, — дюжина мужчин в кольчугах и вареной коже — уже спешивался. Неда меж ними не было. Посреди двора стояла деревянная повозка, запряженная четырьмя крепкими лошадьми гнедой масти с черными гривами, хвостами и ногами. Бенджен Старк — исполнявший обязанности лорда Винтерфелла на время отсутствия старшего брата — помогал спуститься молодой женщине, одетой в темно-серый дорожный плащ, из-под которого выглядывал подол расшитого красным и голубым платья. Дама откинула капюшон, ее уложенные в высокую прическу волосы оказались почти такими же яркими, как листья чардрев. На дверце повозки блеснул лаком герб — серебристая рыба на красно-синем фоне, и Лианна поняла, что перед ней жена Неда. Вторая женщина — судя по скромному наряду из некрашеной шерсти, служанка или кормилица — протянула своей леди туго спеленатого и закутанного ребенка. Маленькому Старку стало резко холодно после тесной кибитки, или у него запершило в носу, но, оказавшись на руках своей матери, он чихнул и громко расплакался. Джон, тихо сопевший, прижавшись к материнской груди, встрепенулся и тоже подал голос. Взгляды женщин встретились.