– Ну, ну, не так грубо. Всё таки её высочество обязано ему жизнью.
Они без удовольствия поставили меня на ноги. Шли быстро, словно на место в моей камере, а то и на виселице, стояла огромная очередь, которая каждую секунду всё пополнялась и пополнялась. Я уже успел придумать себе с десяток возможных вариантов развития событий, все их которых так или иначе заканчивались моей гибелью или тюрьмой. Признаться, я часто представлял себе ранее, как попаду из своего скучного серого мира из четырёх стен в другое место, куда более красочное и прекрасное, в котором смогу жить так, как посчитаю нужным, смогу делать то, что захочу. Когда я думал так, то далеко не представлял себе мировое господство, румяных девок, столы, ломящиеся от разнообразной еды или что-то ещё в таком духе. Уровень моих желаний, в силу скромности, ограничивался тогда свободой передвижения, каким-никаким доходом, чтобы с голоду не помереть, и средством обретения этого дохода – мечом, да поострее. Занятия у моего дедушки в зале, который он называл додзё, доводили меня до высшей точки человеческого наслаждения. Я забывал обо всём, когда держал в руках деревянный боккен или синай, отрабатывал ката или участвовал в спаррингах с другими учениками. Не хотелось бы хвастаться, но в виду того, что моей дед не был большим фанатом современной техники, единственным занятием, которому я мог уделять всё своё свободное время, было фехтование, и в нём я преуспел так, что редко прочие ученики моего дедушки могли одолеть меня. Во всяком случае мои ровесники. Нередко я выходил на дуэль с более взрослыми учениками, некоторые из которых состояли в других клубах или вовсе прилетали из-за границы, из Японии, где у моего деда было достаточно много товарищей по цеху. Сейчас, когда меня под пристальными взглядами вели неизвестно куда два широкоплечих типа с саблями, мне бы очень пригодилось заиметь у себя добрый меч. Не ручаюсь, что смог бы ранить хотя бы одного из них, вернее, уверен, что не смог бы, но сбежать и остаться при всех своих конечностях мне бы удалось. Конечно, при условии, если такой меч появился бы в моих руках сам собой сию же секунду.
Городские улочки тихо проплывали мимо. Погружённый в собственные мысли, я просто продолжал идти, машинально переставляя ноги и совсем не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Мы остановились перед небольшими деревянными воротами, по обеим сторонам от которых расположились два других стражника. Оба были вооружены длинными копьями, метра три в длину, и щитами, висящими на спинах. Одеты, как и все предыдущие, в одинакового цвета тканевые одежды с гербом в форме капли. Мои провожатые чуть подтолкнули меня вперёд, стоило мне остановиться, чтобы получше рассмотреть стражников. Один из них, что стоял слева, подошёл к воротам и открыл одну створку, впуская нас внутрь.
Ограждённая каменными стенами территория представляла собой военный городок, лагерь, в котором тренировались и жили местные солдаты. Некоторые из них стояли в спарринге друг против друга, другие, к моему огромнейшему интересу и удивлению, используя какие-то адские тренажёры и машины, тренировались, оттачивая непонятные на первый взгляд навыки. На одной из машин солдаты вдвоём вращали рычаги, прикреплённые к шестерням, заставляя ползти вперёд дорожку, обтянутую чем-то вроде кожи, и раскачиваться брёвна над ней. Третий же, стоя и перемещаясь по дорожке, уклонялся от брёвен, утыканных со всех сторон сучьями различной длины и формы. Некоторые из сучьев были заточены на конце, и стоящему на дорожке приходилось усерднее уклоняться от них или блокировать их мечом, не давая себя задеть. Мне удалось заметить, что на нём так же не было никакой брони, только рубаха да широкие свободные штаны. Как ни крути, а инструмент, надо сказать, по-настоящему адский. Учитывая силу, с которой двигались туда-сюда висящие над дорожкой брёвна, заострённый на конце сук мог вонзиться в тело человека так, что застрянет в нём и будет продолжать качаться вместе с бревном. Длиной странный тренажёр достигал метров десяти. После первой половины серьёзным препятствием становились другие брёвна, поменьше, вращающиеся снизу, прямо под ногами. Через них приходилось перешагивать или перепрыгивать, одновременно уклоняясь от тех, что маятниками шатались поперёк. Как только испытуемый добрался до второй половины тренажёра, ему удалось преодолеть лишь два препятствия у себя под ногами, после чего, во время очередного прыжка, он столкнулся с другим, с маятником, который выкинул его в сторону. Благо, видимо из гуманных соображений, маятники во второй половине тренажёра не были утыканы острыми кольями. Когда они столкнулись, я инстинктивно шикнул, чуть отвернувшись, словно сочувствуя его боли. Солдат не получил серьёзных повреждений, хоть и приложился спиной об землю так, чтобы другим двум, до того вращающим дорожку, пришлось помогать ему подняться на ноги.
– Заинтересовался? – услышал я громкий хрипящий голос откуда-то сверху, – Интересная штука, скажи? – Надо мной, на балконе второго этажа стоял, облокотившись на перила, коротко стриженный старик, улыбался во все зубы, которые на удивление были целы в полном составе, – А ну, – приказал он двоим, что сопровождали меня, – Возвращайтесь по своим делам. А ты, парень, заходи, поднимайся внутрь.
Зигмунд и Новель, молча вытянувшись по стойке «смирно», коротко склонили головы и, развернувшись, ушли. Я же, снова посмотрев на старика, не долго думая, вошёл внутрь. Это было небольшое здание, выложенное, кажется, из кирпича, весьма бледного, еле выделяющегося на фоне прочих желтовато-оранжевых конструкций. Внутри, в прохладной тени, было довольно просторно. Стоял небольшой деревянный стол со стулом, шкаф с кучей полок, уставленных книгами и свитками. Прямо по середине тянулась лестница, на вершине которой стоял уже знакомый мне старик, облачённый в тёмно-зелёный камзол, судя по количеству поблёскивающих медалей и значков – парадный. Только сейчас я заметил, что его правая рука, начиная от самого плеча, отсутствовала напрочь. Он стоял неподвижно, казалось, изучал меня. Его лицо, по сравнению с прочими, было явно лицом человека, белого от рождения. Оно лишь обрело лёгкий бронзовый оттенок, но кроме этого ничто не выдавало его пребывания в городе, который находится посреди пустыни.
– Добро пожаловать, – бодро произнёс он после того, как спустился и протянул мне левую руку. Я, слегка смутившись, пожал её свой левой, – Приношу свои извинения. Как видишь, я имею некоторые трудности с тем, чтобы здороваться по-человечески, – усмехнулся он, слегка кивая головой вправо.
– Ничего страшного, я всё понимаю, – настолько доброжелательный и спокойный, он смущал меня ещё сильнее.
– Я Фредерик Варс, местный военачальник, – представился он, коротко кивнув.
– Меррик Риэль, – я на секунду задумался, пытаясь выудить из головы какой-нибудь правдоподобный титул, – Путешественник.
– Уверен, ты уже наслышан о произошедшем вчера, о том, как тебя нашли и так далее. В связи с этим я хотел бы задать тебе пару вопросов. Разумеется, с твоего позволения.
– С моего позволения? – я слегка удивился, вскинув одну бровь, – Хотите сказать, у меня есть возможность отказаться?
– Разумеется есть, – улыбнулся Фредерик, – Но в таком случае мне придётся допросить тебя при помощи грубой силы.
Несмотря на отсутствие у старика одной руки, а так же на его возраст, я охотно верил в то, что его допрос посредством грубой силы обернётся для меня чем-то куда более худшим, нежели тюрьма. Я проследовал за ним в его кабинет, по дороге осматривая лежащие на полу ковры и картины на стенах. На многих из них детально изображались батальные сцены, демонстрирующие сражения как между людьми, так и баталии людей с чудовищами. На одной я увидел что-то похожее на уже знакомого мне песчаного голема, но в пять или даже в десять раз больше. Другие же картины являлись портретами, на которых были изображены люди, облачённые в одежды, шитые золотистыми вензелями, явно не такие, как одежда Фредерика Варса. Все они были исключительно чёрными.
– Простите мне мою нескромность, но, – я поднял на него глаза, – Как вышло, что местной армией командует кто-то, – я запнулся, – Кто-то вроде вас?
Фредерик Варс долго и пристально всматривался в меня, то ли не понимая вопроса, то ли не зная, что на него ответить, а после вдруг громко рассмеялся, поглаживая рукой затылок.
– Ты имеешь в виду, – немного погодя спросил он, – Кто-то белый? Я тебе объясню, парень. Видишь ли, я не командую, как ты выразился, местной армией. Нынешний командир сейчас в Альканте, в порту, встречает важного гостя. Я же прибыл сюда из-за моря, из Империи, скажем так, по обмену опытом. Наши страны заключают союз, в ходе которого такие операции будут производиться весьма часто, так как боевая мощь этой страны, если честно, хромает. Я тренирую их, пользуясь нашим оборудованием и методами. Машина, которую ты видел снаружи, творение имперских инженеров. Устаревшее, конечно, но сути это кардинально не меняет.
– Вон оно что, – протянул я, стараясь проглотить и осмыслить всю полученную информацию.
Вскоре мы оказались в кабинете. На самом деле, я ожидал увидеть нечто куда более роскошное, чем комнату, увешанную коврами и картинами, уставленную шкафами с книгами а так же мебелью, несомненно более богатой, чем та, что мне пришлось увидеть в таверне или в прихожей. Поблёскивающий лакированный стол, а так же кресло, обитое слегка потрёпанной кожей. Слева от стола стоял небольшой диван. Лёгким жестом Фредерик попросил меня сесть на него, а сам медленно уселся за стол.
– Итак, – начал он, – Начнём с того, что тебе бояться нечего, ибо я тебя ни в чём не подозреваю и никаким образом не хочу, чтобы у тебя появились какие бы то ни было неприятности. Единственная причина, по которой ты в настоящий момент тут – Арус Зеилли, король Акиры. Видишь ли, несмотря на скорый союз между нашими государствами, его величество всё равно побаивается и остерегается нашей разведки, не хочет, чтобы в его государстве что-то вынюхивали и выискивали, а потому чуть ли не под каждым кустом видит шпиона. Разумеется, тебя, прибывшего сюда невесть откуда, без единой сумки и даже намёка на долгую дорогу, но с увесистым кошельком медных монет в кармане, приняли за шпиона. Теперь я вижу, что это не так, – он улыбнулся, – Я знаю, как выглядят Имперские шпики, и уж поверь, среди них нет таких типов, как ты. А если и были когда, то погибли по собственной неосторожности и некомпетентности. Твоя одежда чересчур примечательна для шпиона, да и молодых парней, вроде тебя, в разведку не берут, – Фредерик Варс выдержал долгую паузу, присматриваясь ко мне, – Я уверю короля в том, что ты не шпион и находишься вне всяких подозрений, но лично у меня по-прежнему есть вопросы, которые нельзя, как мне кажется, оставлять без ответа. И первый из них: кто ты такой на самом деле, Меррик Риэль? Тебя нашли поздней ночью у городских стен, одного, без малейшего намёка на поклажу, оружие, провизию или даже флягу с водой. Вокруг Акиры нет городов, до которых можно было бы добраться за сутки или меньше, – его глаза сузились, а взгляд прошибал меня насквозь так, что хотелось уйти из под него, спрятаться, но было некуда.
Я не знал, что делать. Что отвечать ему и что говорить. Не мог придумать ничего правдоподобного, чтобы как-то оправдать такое действительно странное стечение обстоятельств. Не мог даже вообразить себе способ отвертеться, уклониться от ответа или солгать. Не мог, а потому выдал ему правду:
– Видите ли, господин Варс, – начал я, сверля взглядом подсвечник в виде верблюда, в горбы которого были воткнуты два восковых огарка, маленьких, меньше фаланги большого пальца, – Я прибыл сюда издалека. Боюсь, расстояние от моего дома до сюда невозможно измерить, пользуясь привычными вам метрическими единицами. Если говорить коротко, сейчас я в непривычном мне месте и тем более времени. Не в том мире, из которого уходил. Учитывая то, что среди вас имеются волшебники и маги, вы должны понимать, что такая вероятность возможна. Конечно, будет совершенно нормально, если вы примите всё сказанное за полнейший бред, но…
– Я понимаю тебя, парень, – медленно ответил он, прерывая меня, и приложил руку к подбородку, потирая его, – Давно, лет пятьдесят или больше тому назад, были такие случаи. Тогда их предрекали ведуны и бродячие ворожеи, о них слагали легенды и сказания, но никто не верил до тех пор, пока это не случилось. У меня тут, кажется, есть книжка, в которой говорится об этом. Думаю, тебе будет интересно её прочесть.
Он поднялся, медленно выходя из-за стола, подошёл к стеллажу с полками, прошёлся по книжным переплётам пальцами. Сначала в одну сторону, затем в другую. Выругался. После ещё нескольких путешествий его пальцев по книгам он всё таки остановился и с радостным коротким возгласом: «О!» вытянул с полки толстый пыльный фолиант и торжественно положил его мне в руки.
– Я никуда тебя не тороплю. У меня дел всё равно нет, так что, если тебе интересно, могу пересказать тебе всё, что там написано, буквально в двух словах, но будет лучше, намного лучше, если ты прочитаешь всё сам. Думаю, так ты сможешь понять что-то, чего я не смогу тебе объяснить.
– Спасибо, – я с интересом посмотрел на книгу, на обложке которой весьма карикатурно была изображена башня.
– Не за что, парень, – улыбнулся старик, откинувшись в кресле, – Для меня дать тебе книгу, которая не несёт в себе никакой полезной для меня информации, не проблема. Однако, я знаю, что вслед за этой информацией ты захочешь получить способ ей воспользоваться.
– Что вы имеете в виду? – я с подозрением и опаской посмотрел на Фредерика.
– Почитай, – загадочно ответил он, уводя взгляд в сторону, – Тебе сразу всё станет понятно.
Меня отпустили. Совершенно спокойно, никем не останавливаемый и не тревожимый, я вышел из лагеря, за ворота крепости, и, стараясь вспомнить улицы, по которым меня вели сюда, медленно шёл к таверне. Книгу в жёстком шершавом переплёте я тащил, прижимая локтем к телу. Она была небольшой, но достаточно толстой, чтобы создавать некоторую тяжесть. Всю дорогу, вплоть до постели, я провёл в раздумьях. Слишком много за один день свалилось на мою голову. Чересчур много за один день свалилось на мою голову. Чудом и величайшей милостью господина Фредерика мне удалось избежать тюрьмы, которой я страшно боялся, однако, я получил в руки целую загадку, на которую придётся потратить достаточно много времени прежде, чем мне удастся её распутать. Вопросов становилось только больше, а ответы на них не мыслились мне даже в самых фантастичных предположениях, несмотря на то, что после моего становления попаданцем и пробуждения в другом мире границы моей фантазии разрослись до небывалых широт.
На ужин, поскольку пообедать я не успел, мне досталась вяленая на солнце рыба, достаточно солёная, но в целом аппетитная, особенно вкупе со стаканом чистой воды. Она была тщательно приправлена луком, который время от времени даже хрустел на зубах. Я никогда не был привередлив к еде, что значительно облегчало жизнь моим родителям и дедушке. Единственным, что я употреблял в пищу с таким удовольствием и остервенением, что продукт улетучивался практически моментально, были мандарины и миндальные печенья. И если первые ещё возможно будет найти где-нибудь в этом мире, то за последнее я ручаться, к сожалению, не могу. Мысли о миндальном печенье вызвали вспышки ностальгии. Последний раз, кажется, это лакомство досталось мне на новый год, когда Роксане удалось пронести в больницу несколько коробок. В ту ночь сотрудники не особо следили за детьми, так что медсестра провела её практически целиком в моей палате за просмотром сериалов и поеданием печенья с молоком. Мы и правда сдружились за то время, что она присматривала за мной. Скорее всего, она беспокоится за меня… Хотелось бы как можно скорее попасть домой, чтобы сказать ей, что у меня всё хорошо.
***
На следующее утро Софита проснулась, когда солнце начало пробиваться сквозь плотные занавески в палате лазарета. Когда она вернулась домой вчера, ее матушка настояла на том, чтобы девушку осмотрели лекари на предмет повреждений, несмотря на то, что по ее словам, чувствовала она себя превосходно. Но Сейра Зеилли места себе не находила, когда узнала, какой ужас разразился там, куда она послала свою любимую дочь за покупками.