Если бы кто-либо из братьев Шаэ уклонился от честной дуэли, дед отстегал бы их за позор. Конечно, в этом никогда не возникало необходимости, Хило, скорее, следовало пороть за то, что он постоянно устраивал ненужные дуэли. Во многих других частях света дуэли (если можно назвать дуэлью выстрелы из пистолета с противоположных сторон поля) давно вышли из моды или стали противозаконными, но на Кеконе победа в состязании до сих пор оставалась самым престижным способом заработать нефрит, а нефрит означал положение в обществе. От Зеленых костей ожидали участия в дуэлях, это был общепринятый способ улаживания споров даже среди простых обывателей.
– Я никогда не думал, что полюблю Зеленую кость, тем более Коул. Наверное, мужчины носят нефрит, в том числе и чтобы произвести впечатление на женщин, а я, вполне очевидно, не имел тут шансов. – Маро тихо и пренебрежительно усмехнулся. Он шагнул ближе и опустил голову. – Но я влюбился в тебя. Хотя и понимаю, что я не тот человек, которого примет твоя семья.
Шаэ представила реакцию Хило, услышавшего признание Зеленой кости в том, что тот никогда не дрался в попытке завоевать или уберечь свой нефрит – скепсис, удивление, презрение, – и на нее нахлынул порыв гордости за Маро и желание его защитить.
– Я думаю, что ты полная противоположность трусу, – сказала она, подалась вперед и поцеловала его.
Жар их губ слился воедино. Шаэ задрожала, ощутив, как нефритовая аура Маро забурлила от неожиданности, а потом заискрила желанием. У Шаэ в животе набухало ответное желание, сильное и настойчивое. Она уже так давно не ложилась в постель с мужчиной – с тех пор как два года назад рассталась с Джеральдом и вернулась на Кекон. Она вцепилась в лацканы пиджака Маро и приподнялась на цыпочках, целуя его еще настойчивей. Маро обнял ее затылок, запустив пальцы в волосы, а другой рукой обвил за талию, притянув ближе к себе. Между ними нарастало возбуждение.
Шаэ со вздохом оторвалась от него, неожиданно встревожившись, что их заметят. Здесь, на территории Равнинных, всегда где-нибудь поблизости Пальцы и информаторы, уже к полуночи Хило могут доложить, что Шелест целовалась с незнакомцем на перекрестке.
– Такси, – поспешно прошептала она и шагнула на обочину, чтобы остановить ближайшую машину.
На заднем сиденье такси Шаэ сплела свои ноги с ногами Маро, и тот наклонился к ней, его губы жадно двигались по ее щеке и уху.
– Поедем к тебе? – спросил он.
Дом Шелеста еще ремонтировался, а Шаэ не хотела приводить Маро в главный дом, где пришлось бы знакомить его с братом.
– Нет, – сказала она и запустила руки под его пиджак, чувствуя биение сердца и мускулатуру спины. – Лучше к тебе.
Маро жил в четырехэтажном доме без лифта в исторической части Деревни Сотто, где находились студии художников, антикварные лавки, тату-салоны и то тут, то там мелькали современные кафе и втискивались новые дома. Такси высадило их перед зданием, и они взбежали по лестнице, обнявшись. На площадке они снова стали целоваться. Маро дважды пытался засунуть ключ в скважину, а потом выругался, засмеялся и, наконец, сумел открыть дверь. Квартира оказалась просторной и более аккуратной, чем ожидала Шаэ, явно жилище холостяка-интеллектуала, без украшений, но с полками для книг, журналов и видеокассет.
Шаэ не остановилась, чтобы бросить более пристальный взгляд. Они ввалились в спальню и стянули друг с друга одежду, кинув ее на пол. Одной рукой Шаэ обхватила аккуратную ягодицу Маро, а другая скользнула в пах. Ее соски терлись о его грудь, от покалывания волос о чувствительную кожу Шаэ задрожала, как и пульсация их нефритовых аур, сливающихся вместе, как и жар разгоряченных тел.
Они упали на кровать. Шаэ подтолкнула руку Маро вниз, к своим бедрам, лаская его, а потом опустилась сама. От него пахло свежестью, но явно по-мужски. Когда его дыхание участилось, она отпрянула.
– У тебя есть…
Маро так быстро протянул презерватив, что Шаэ рассмеялась. Она вскрыла упаковку и надела презерватив, чувствуя, как Маро дрожит от предвкушения.
– Сначала подготовь меня, – прошептала она и опустила его за плечи к своим бедрам.
Маро действовал пылко и умело, и когда каждый мускул в теле Шаэ напрягся на грани оргазма, она приподняла ноги в приглашении. Маро вошел в нее, она громко охнула и прижала его за ягодицы. Она пыталась задержать приступ наслаждения, но несколько толчков вознесли ее на вершину, она задрожала и сомкнула ноги у него на талии, пока по ней перекатывались волны оргазма. Через минуту его нефритовая аура заискрила. Маро вскрикнул, откинул голову и выгнул спину.
Они рухнули в изнеможении. Маро поцеловал Шаэ в плечо и откатился в сторону, обняв ее.
– Спасибо, – пробормотал он ей в шею теплым дыханием.
Когда утром Шаэ проснулась, голова была ясной, как будто секс очистил ее, подобно долгожданному тайфуну. Маро еще спал. Шаэ смотрела на длинный контур его тела под простыней и решила, что он прекрасен, но все же какой-то голый. Лежа рядом во всем своем нефрите – ожерелье, браслетах и серьгах – она чувствовала себя слишком наряженной. Ей даже не пришло в голову снять нефрит.
Шаэ хотелось остаться здесь, поспать и снова заняться любовью, пройтись по Деревне Сотто и позавтракать. Но вместо этого она незаметно встала, вытерлась полотенцем из ванной и надела разбросанную одежду. Через задернутые шторы проникал тусклый свет, и Шаэ разглядела то, что не заметила накануне вечером. Фотографии из путешествий и копии старинных карт на стенах. Загорающий оранжевый кот на подоконнике. На комоде – фотография двух девочек лет шести и четырех.
– Племянницы, – сонным голосом ответил на незаданный вопрос Маро из-за ее спины. – Фото прошлогоднее. У меня есть и недавние фотографии, но я не вставил их в рамку.
Шаэ села на край кровати и прикоснулась к его ноге.
– Это было чудесно.
Маро потянулся к ней и взял за запястье.
– Ты так быстро собралась уходить?
Она кивнула и неохотно встала.
– Нужно направить Колосса.
Брата Шаэ нашла в зале для тренировок позади дома Коулов, он завершал утренние занятия с мастером Айдо. Еще не открыв дверь, Шаэ Почуяла сердцебиение и дыхание Хило. Тот резал и колол с завязанными глазами, полагаясь только на Чутье, нож в его руке мелькал, то и дело попадая в плотную кожаную защиту на корпусе, руках и шее Айдо. Наставник двигался поразительно проворно для седовласого человека, его собственный нож время от времени проверял Броню Хило.
Много лет назад Айдо преподавал в школе Ви Лон, прежде чем влюбился в Грандмастера, после чего стал частным тренером в нефритовых дисциплинах.
Как и носящие нефрит врачи, учителя не принадлежали к какому-либо клану, Айдо тренировал Зеленых костей обоих основных кланов, но в последнее время ограничивался преимущественно высшими эшелонами Равнинного, чтобы избежать потенциального конфликта интересов. Профессия тренера неплохо кормила – Зеленые кости, желающие сделать карьеру в боевой ветви клана, щедро платили за развитие умений и после выпуска, даже те, кто не интересовались боевыми искусствами, старались хотя бы поддерживать навыки, чтобы не стать слабыми и медлительными, легкой добычей. Нефритовые способности утратить так же легко, как и набрать вес, – потихоньку и незаметно.
Звякнул кухонный таймер на полке.
– Гораздо лучше, – объявил мастер Айдо, опустив руки. – Нож снова работает уверенно, и вы не притормаживаете ради Брони.
Хило довольным не выглядел, он сорвал повязку с глаз и подошел к кулеру с водой.
– Коул Шаэ-цзен, – поклонился Айдо, проходя мимо Шаэ к выходу. – Вам тоже следует назначить со мной встречу. Мое расписание на месяц заполняется очень быстро.
– Обязательно, Айдо-цзен, – отозвалась Шаэ.
Хило осушил стакан с водой и бросил его в мусорное ведро. Вытирая полотенцем шею, он посмотрел на стоящую у двери Шаэ, потом отвернулся, тяжело оперся ладонями на стол и помрачнел.
– Сомневаюсь, что я когда-нибудь стану прежним.
Хило несколько долгих месяцев восстанавливался от полученных в прошлом году ран и, хотя Колосса всегда ждали неотложные дела, был просто одержим желанием снова войти в форму. Шаэ знала, что, помимо мастера Айдо, у него есть еще по меньшей мере два тренера. Она подозревала, что увлеченность брата боевой подготовкой – это способ избежать неинтересных или сложных для него сторон работы Колосса. Боевая сила Зеленой кости – вот что он всегда может понять и контролировать.
– Тебе больше нет нужды лучше всех орудовать ножом, – сказала она. – За тебя дерутся другие.
– Сильные не станут драться за слабых. – Хило прошел мимо нее к двери. – Ты завтракала?
Кьянла вынесла на стол во дворе миску с дымящимися яйцами в бульоне и тарелку с булочками. Шаэ рассказала Хило о разговоре с Ри Турой и предложении Айт об официальной встрече.
– Они хотят обсудить условия мирного соглашения.
– Мирного соглашения, – скривился Хило. – А эта сучка не робеет.
Шаэ взяла рогалик и разломила пополам. Она вспомнила вчерашние слова Маро, уверенность, которую он в нее вселил. «Ты можешь управлять кланом не хуже его. Кто еще способен все изменить, если не ты?»
– Думаю, нам стоит согласиться, – сказала она.
К ее удивлению, Хило не отреагировал. Он тихо жевал несколько секунд, а потом спросил:
– Почему?
– Думаю, ты знаешь причину, Хило. Мы в безвыходном положении. Тар вызвал очередной раунд взаимной резни, но она уже стихает. Пресса воспринимает это крайне негативно, потому что всем известно – при таком положении дел борьба бессмысленна. Полтора года открытой войны истощили оба клана, ни один сейчас не способен победить.
– Айт из кожи вон лезла, чтобы прикончить нас в прошлом году, но ничего не вышло, – прорычал Хило. – А теперь приползла к нам в надежде на мирное соглашение? С какой стати нам сдаваться, когда преимущество на нашей стороне?
– Нет у нас преимущества, – возразила Шаэ. – У нас нет ресурсов и людей, чтобы контролировать весь город, даже если мы одолеем Горных. Ты же сам сказал: война – это раздолье для преступников и контрабандистов, а пока кланы теряют людей, ситуация будет только ухудшаться. Сколько времени, по-твоему, мы сумеем удерживать улицы?
Она дала ему слишком много возможностей для спора, и Хило бросил на нее мрачный взгляд и сказал:
– Насколько я слышал, может, даже дольше, чем ты продержишься в кабинете на Корабельной улице.
Шаэ поморщилась, но не отвернулась.
Хило потер глаза ладонью.
– Я не так глуп, Шаэ, – произнес он уже теплее, – я просматриваю все отчеты, которые ты кладешь мне на стол. Добыча нефрита остановлена, турпоток падает, наши расходы на войну велики, люди волнуются. Я все понял. Но ты хоть на секунду веришь, что Айт вдруг стала другим человеком и хочет жить с нами в мире?
Шаэ обхватила пальцами теплую чашку с бульоном. Нетрудно было вспомнить прошлогодние слова Колосса Горного клана, когда та пообещала уничтожить Равнинных.
– Нет, – ответила Шаэ. – Айт поставила все на попытку оставить у руля один клан.
– Значит, мир долго не продлится. Горные просто воспользуются возможностью собраться с силами, чтобы ударить нас еще серьезней.
Шаэ медленно кивнула.
– Но ведь это верно для обеих сторон, Хило. Нам тоже нужно собраться с силами и запланировать дальнейшие ходы. Мы можем вести переговоры и не забывать, что перед нами враги.
Хило откинулся на спинку стула и недовольно фыркнул.
– У людей куриные мозги. Год назад публика была на нашей стороне, винила Горных за то, что тайно запасали нефрит и развязали войну. А теперь все позабыто, все с готовностью отдадут Айт ключи от КНА и обрадуются, если мы будем сидеть сложа руки.
– Большинство людей – не Зеленые кости, – напомнила Шаэ. – Их не касается это напрямую. Их тревожит замедление экономического роста, преступность и контрабанда, в особенности, когда сепаратизм в Оортоко грозит перерасти в войну Эспении с Югутаном, прямо у нас под носом, на востоке Амарики. Наш маленький остров окажется зажатым между крупнейшими армиями планеты, а мы – единственный в мире источник нефрита. – Изучив мрачное выражение лица брата, Шаэ продолжила: – Вот почему людям плевать на печали клана. Они не просто хотят прекращения клановой войны, они хотят, чтобы мы совместно защищали государственные интересы. Потому что иначе, возможно, мы обречем на гибель и кланы, и страну. Вот почему мы должны согласиться на встречу с Горными. – И она добавила совсем тихо: – Ты ведь знаешь, Лан хотел бы, чтобы мы поступили именно так.
– Лан много чего хотел, но не сумел добиться.
Хило умолк и уставился куда-то в пространство. По утрам уже потеплело, весенний сад буйствовал розовыми и белыми пионами и азалиями. Шаэ ждала. В прошлом году они с Хило много раз сидели вот так – за яростными спорами или молча, и она научилась распознавать особенности его нефритовой ауры, когда ее слова наконец-то его убеждали. Если на Хило давить слишком сильно, он лишь с раздражением начнет защищаться, ему нужна подлинно личная причина, чтобы оправдать свои решения.
– Я обсужу это с Кеном, – произнес Хило. Он быстро проглотил остаток рогалика и вытер рот салфеткой. – Передай Ри, что мы поговорим. Назначь время после моего возвращения с островов Увива.
Глава 8. Семейные дела
Коул Маик Вен вбежала в спальню, где ее муж собирал вещи в поездку.
– Хило, – выдохнула она.
Ей не хотелось выдавать тревогу, но он наверняка Почуял ее нервозность, потому что бросил бумажник и нож на кровать и обнял Вен.
– Что-то не так? У тебя все хорошо? – спросил он.
– Все прекрасно. – По правде говоря, она ужасно вымоталась, а сегодня утром с трудом запихнула в себя завтрак, но не потому бежала вверх по лестнице. Рука с квадратным конвертом задрожала, когда Вен протянула его Хило. – Я нашла это в бумагах из кабинета, которые ты просил упаковать.
Хило и Шаэ так долго не трогали спальню и кабинет Лана, что после переезда в главный особняк Вен пришлось взять дело в свои руки. Она любила Лана и горевала, что он так и не стал ее деверем, но мертвым не требуется помощь. Лучше позаботиться о живых. Вен убрала из спальни мебель и перекрасила ее, решив превратить в детскую. А чтобы сподвигнуть Хило изменить по своему вкусу и кабинет, сложила вещи и бумаги Лана в коробки и унесла их. Поначалу Хило сопротивлялся.
«Оставь их там, я все равно не собираюсь пользоваться этой комнатой», – сказал он.
Но все-таки он понимал, что пользоваться кабинетом придется, и с радостью предоставил заниматься этим жене, попросив ее хотя бы разобраться в коробках и вытащить важные бумаги, прежде чем убрать или избавиться от остального. Этим утром Вен как раз этим и занималась, когда обнаружила конверт.
Он был адресован Лану, на марке значилась дата за две недели до его гибели. Обратный адрес – абонентский ящик в Либоне, в Степенланде. Вен протянула мужу два сложенных листка с убористым почерком и фотографией шестимесячного младенца.
– Кто это? – спросил Хило.
– Твой племянник. Эйни была беременна, когда уехала с Кекона.
Вен ткнула пальцем в начало письма.
«Не знаю, как еще тебе в этом признаться. Это твой сын. Прости, что не сказала раньше, но я не была уверена в отцовстве. Оно стало очевидным после его рождения – у него твой нос, твои глаза, даже выражение лица… как у Коула. Ты знаешь, о чем я. Его зовут Николас, и он чудесный, здоровый малыш».
Вен наблюдала, как Хило в недоумении скользит глазами по остальному письму. Она уже прочитала его и знала, чем оно заканчивается.
«Понимаю, какое это потрясение. Я и сама не знаю, как поступить. И хотя у нас ничего не получилось, я все-таки хочу, чтобы Нико знал своего биологического отца. Может, мы могли бы обсудить мое возвращение на Кекон. Не стану тебя винить, если ты не захочешь иметь со мной ничего общего, но ты мне небезразличен. Пожалуйста, напиши».
Хило отложил письмо и изучил фотографию.