Перевел взгляд на гонца. Вопросов задавать не стал, и так из письма все ясно. Распорядился:
– Жарко, проводи и устрой гонца на постой. – И уже самому гонцу велел. – А ты отдыхай пока. Нужен будешь, позову.
Громовик был человеком быстрых решений, но тут дело касалось подопечного ему княжего отпрыска. Оставшись один, поразмыслив, пришел к выводу. Снова Жарко позвал:
– Отца Светана в мои покои пригласи. Скажи из Турислава гонец вести привез.
Книжной премудрости, княжому вежеству княжича обучал святой отец Светан. Именно под сенью храма Юран впервые понял, что в жизни не все так просто, как казалось еще год тому назад. Будущее грозно, придется с мечом защищать свои права на княжение и саму княжую вотчину. Отец Светан совсем не деревенский священник и прибыл в сей приход по настоянию великого князя именно из столичной епархии… Именно священник втолковывал в молодой мозг княжеского отпрыска элементы политических хитросплетений государственного права и мироустройства на прилегавших к княжеству землях. Круговорот событий остановиться не может. Всегда кто-то чего-то хочет большего, чем дадено богом. Обычно после общений со Светаном для Юрана открывались новые заботы и думы о будущем. Тяжелые это были думы.
Отец Светан ничего нового не предложил. Княжичу надлежит ехать в столицу и священник на всякий случай поедет вместе с ним, только… выезжать лучше всего ближе к весне, когда снега частью сойдут, морозы остепенятся, но лед на реках еще крепкий, а под лошадиными копытами грязь не разверзнется. На том и порешили, после того позвав к себе княжича…
Однако жизнь внесла свои коррективы в решения боярина и попа. Не успели опомниться, а на пороге новый гонец стоит.
– Плохие вести, воевода. К нам в Топорец сквозь сопредельные земли прорвался отряд литов. Не уследили. Язычники неожиданно влетели на посад, прямо на торговую площадь. Топорчане, народ бывалый. Огнищане – горожане, гридьба – дворяне княжеские и кто был из купцов и гостей торговых, смело выбили их из посада и настигли в поле. Бой был невелик, и погибло-то всего четыре человека, считая вместе с попом Петрилой, но язычники успели разграбить монастырь святого Спаса. Вот там побарагозили. Содрали все украшения со стен церкви, престола и икон. Убили четырех монахов. С добычей ушли в сторону Быхова, да разделились на две ватаги. Боярин Драговит предупреждение шлет, под сотню татей не сегодня-завтра могут под стенами Быхова оказаться, а дружина у вас мала. И нам и им это доподлинно известно. Готовь город к осаде.
Вот уж весть дурная не ко времени. Сотня оружных воев по нынешним временам, не воробью напиться! Громовик распорядился готовить княжича к отъезду, а город к отражению набега. Время загнанной лошадью понеслось вскачь.
В дорогу вышли рано по утру. Все на лошадях, ведя в поводу пару навьюченных провизией коней. До стольного града переход в десять дней пути по зимнику. Не так уж и далеко. Их восьмеро. Княжич, дядька и шестеро молодших из дружины наследника княжего стола. Отец Светан в лихой час с паствой остался.
Уже на второй день пути, скакавший передовым дозором Мал, нахлестывая лошадь вернулся к основной группе конников, переведя дух, оповестил:
– Дядька Перван, оружная ватажка зимник перекрыла. Меня заприметили.
– Чужие?
– Не! На наших похожи.
– Много их?
– Десятка три мыслю есть.
Первану не позавидуешь. Все былые дрязги при княжем дворе вполне могли на поверхность всплыть. Политика, будь она неладна! Быстро решение принял:
– Воротим назад. За спиной, где-то в версте отсюда, съезд с зимника был, должно к какой деревеньке выйдет.
От погони, которую еще и воочию не зрели, на рысях уходили. После того, как свернули, пришлось снежную целину торить. Непогода меж тем разыгралась.Сначала поземка, затем и метель солнце скрыли, да так темно стало, будто и не день вовсе, а сумерки поздние. Повезло, преследователи если и шли по следу, то не поспешали, может в том имея какой-то свой интерес. Главное, кто такие? Неизвестно. Когда уж совсем выдохлись, Перван в сумеречном мареве заметил, что сквозь кроны деревьев в огоньке светильника замелькала избушка, такая же бесцветная и вся в снегу, как окружающий зимний лапник, и поэтому почти слившаяся с ним. Хоть и торопились, но все-же издали понаблюдали за округой. Внезапно поверху крон и густых зарослей выплыла тень чего-то темного и большого, зависла почти над самой крышей лесного строения. Что-то типа прозрачного колпака открылось на гладком металле летательного аппарата и две уродливые рожи, по внешнему виду совсем не похожих на людей, скорее на пауков, но не привычных форм и размеров, выглянули наружу. Дядька княжича помотал головой, пытаясь отогнать наваждение невидали. Не получилось. Не может быть, совсем нечистая сила распоясалась! Оглянувшись,прошипел недорослям, тоже оторопело глазевшим на неведомых гостей:
– Нишкни!
Юран придвинулся к пестуну, зашептал:
– Дядька,может стрелой обоих..?
– Понаблюдаем сперва, княже.
Дверь избы открылась и облаченная в лохмотья старуха выскочила на очищенную от снега площадку двора. Размахивая метлой на черенке, «пошла в атаку» на пришлых. Услышали:
– Кыш отседа окаянные! Совсем страх потеряли. И летають и летають. Повадились! Уж я вам!..
Как ни странно, но колпак встал на место, а «миска» так же беззвучно как и «приплыла», отъехала прочь, скрывшись за кронами деревьев. Бабка какое-то время что-то побубнив под нос, простояла с поднятой головой, потом все же скрылась в своем жилище.
И что это было? Теперь куда? Выйти, предстать перед ликом этой грозной женщины, узнать хоть что-то об увиденном воочию? Не прогонит? Мальцы замерзли совсем, опять же лошади вымотались. Перван распорядился:
– Здесь будьте, схожу узнаю кого это мы видеть сподобились.
– Я с тобой пойду!
– Нельзя, княже.
Заглянул на огонек. Только в избе понял насколько задубел. Бабка, карга старая, видать из той породы, что за прежних богов зубами цепляется, приходу не очень-то и удивилась. Подслеповатая, что ли? Вблизи выглядела еще хлеще, чем когда наблюдал издали. Ага! Громовик на ее счет точно бы выразился, мол – Смерть добрую женщину посрать отпустила да и позабыла. И начинает эта добрая женщина вопросы пытать, в голове ковырять. Почувствовал! Повело, особливо когда в глаза заглянула.
– С чем пришел?
– З-заблудился.
– Ага! Зовут тя как?
– Перваном кличут.
– Что потерял, Перван?
– Ничего вроде.
– Что потерял я тебя спрашиваю, с потерей ты ко мне пришел.
– Да ничего я не терял все на месте. Говорю же заблукал малость, замерз. Мне б отогреться…
Словно и не услышала.
– Глуповство брось! Щенков своих приводи, у них на морозе уже мысли путаться зачали.
Вот тут уж проняло. Не смог сдержаться, выплеснул все что наболело.
– Иди-иди! Бо у меня с вами и лишнего часа нет. Видать помирать времечко настало.
Пошло дело. Замерзших молодших за стол усадила, пожевать сгоношила. Сама усевшись напротив, «подстелив» кулак под бороду, наблюдала как за обе щеки поглощают пищу. Сам Перван разомлел в тепле, в сон потянуло. Устал. До слуха лишь тихий голос хозяйки достал.
– Нелегкая доля вам всем выпала, княжич. Сей год, у нас годом Парящего Орла будет. Орел птица внимательная и осмотрительная, следит за порядком в своих угодьях, поэтому и люди в этом году должны были быть осмотрительными и внимательными. Только ведь беда, не спросив нас, нагрянула, и миром ее никак не обойти. Тебя ненадолго прикрыть сумею, а вот дружина твоя сгинет.
– Я, как все! – услыхал возмущенный голос воспитанника и шум шепотков остальных мальцов.
– Не! Не справлюсь. Твой путь тоже легким не будет. Еще неизвестно, кому проще выйдет. И еще, на твоем пути хороший друг встанет. Остальное, от тебя зависеть будет. Бездействовать – для тебя смерти подобно, а дело уже само ожидает витязя. Все! Хватит уши греть, спать всем.
Перван через силу поднялся на ноги, окинул взглядом прямо за столом спящих юнцов, и старую, меняющую лучину в светце. Спросил:
– Правду молвила?
– Чистую правду. Совсем рядом от сего места готовится татьба. Лихие людишки тут ни при чем.
– Загадками говоришь. А ежели сбежать?
– Не получится. Княжича б спасти. Ежели жив останется, может и домой вернется. Спи Перван, о лошадях сама позабочусь, теплой водой напою и корм задам. Негоже животинке страдать, хотя чего уж там, все едино конец скоро…
Сон заполнил все его естество, расцветив красками не происходившие с ним события.
Юрану тоже сон снился, и сон этот был необычный. Вроде бы лето и река в утренних сумерках, а по реке туман стелется, клубится. Юран идет в сторону тумана и входит в воду. Вот, вода уже по колено, и видно, что мутная она. Непреодолимая сила тянет его дальше, но голос дядьки кличет, пытается вырвать княжича из небытия:
– Проснись! Проснись!..
Сознание выплыло из марева сна и тут же в него вплелась команда, заставившая действовать помимо мыслей.
– Брони вздеть! Выходь наружу!
Встав плечом к плечу, прикрыв грудь щитами и окрысившись клинками мечей, готовы были встретить любого противника, дать тому отпор. В голове Первана проскочила мысль, уж ни про это ли намекала старая.
Сильный, заставивший напрячься людей и к низу поклонивший гибкие молодые березы и снося снег прочь с поверхностей, горячий ветер заглушил все звуки, сделав и видимость ограниченой. Но все же все, включая и саму хозяйку лесной избушки, смогли разглядеть, как в сером небе тенью наплывает на горизонт что-то непонятное и огромное.
Послышался какой-то гул. Лошади, привязанные к крюкам на бревенчатой стене, рвались с повода, испуганно смотрели в направлении невысоких гор, покрытых лесом. Перван почувствовав вибрацию под ногами, только теперь поверил старухе:
«Что-то не так, как должно». – Подумал он.
То, что открылось его взору, заставило похолодеть от ужаса. Огромная стена грязи и обломков скал, высотой гораздо выше шпиля кремля в стольном граде, по откосу горы наползала прямо на поляну и избушку при ней. Лошади чуть ли не плакали, до тех пор, пока бабка не рубонула упряжь. Те освободившись, тут же помчались прочь в разных направлениях.
Стараясь перекричать гул, Перван возмутился:
– Заче-ем!
Стремительно несущаяся масса, вырывает с корнем растущие на склоне деревья. Дрожит земля. Слух забивает, глушит грохот сталкивающихся камней. Бабка меж тем добралась до княжего дядьки. Потянув того за рукав, махнула рукой куда-то в сторону, увлекла за собой:
– Бежим!
Когда убегали, оглядывались, замечая, что земляное наступление идет по пятам валом, попутно растапливая снег, превращая его то ли в туман, то ли в пар. Наткнувшись на избу приютившую их на ночь, вал останавливается, но ненадолго. Новые массы воды и грязи напирают, затор прорывается, и еще более тяжелая и мощная грязекаменная лавина срывается с места, устремляется дальше, сокрушая все, что встречается ей на пути.
Бабка, как заведенная бежала впереди всех.
– Куда? – Перекрывая шум, попытался узнать Перван.
– Вверх! Там пещера. Авось спрячемся, а там по лабиринту на другую сторону косогора выберемся. Быстрей!
– Куда уж быстрей?
– Торопись!
Открытый, темнеющий зев пещеры в склоне горы они увидели. До него оставалось пробежать шагов полтораста. Только добежать половина из них не успела, отвлеклась на непонятный, серый колобок, выкатившийся из наползающей земляной массы, частично прикрытой туманом. Колоб опережая вал, ускорился и без напряжения «покарабкался» вверх по косогору, набирая скорость. Вон, еще один! И, еще!
Мал задержался, тяжело дыша, накладывая стрелу на налучь, выдохнул Ингвару и Ставке:
– Стреляй!
Одна из стрел, сорвавшись с тетивы, клюнула серый кругляк, вошла в него и может быть спровоцировала атаку на людей. Колоб, словно полевой цветок раскрылся, выстреллив вверх что-то похожее на большой клок холстины, при этом, как бы не от боли произведя вопль. Может не вопль, а свист.Тут уж не понять. Свист Соловья Разбойника таким мог быть.
Вся тройка молодых бояричей, выпустив луки и зажав уши ладонями, с искаженными болью лицами бухнулась на колени, на одной ноте вытягивая выкрик:
– У-у-а-а!
Перван превозмогая головную боль, развернулся. Побрел к отставшей тройке. Для него все они были его детьми, всех он пестовал и любил. Голос княжича догнал:
– Дядька!
Не остановился. Когда увидел, как два колобка врезались в Мала и Ингвара, покрыв им головы, оплели их тела серой кожей, прибавил шаг, выхватив из ножен меч. Ринулся на выручку, но после нового визга, сложился в поясе, упал забившись в конвульсиях.
– Дядька!
– Бегом!
Старая ведьма с силой потащила упиравшегося Юрана к пещере.
– Бего-ом!
Дикий визг догнал всех у самой дыры, когда десяток колобков подобрались почти под самые ноги. Бабка что-то такого смогла сотворить, из-за чего между ними и нежитью возникла прозрачная стена, в которую серые тыкались и отлетали в сторону, продолжая верищать.
Старая осела в остатки снега, прикрыв ладонями уши. Свист проникал во все тело, заставляя ныть даже зубы, блуждал в голове. Посеревшие губы шептали ни кем неуслышанный призыв:
– Уходите! Уходите, хлопчики! Ой, не сдюжу больше. Ой, не сдюжу!
Глядя на все это, Юран понял, если даже они и войдут в пещеру, ничего не закончится. Они должны погибнуть. В ладонь легла рукоять меча, из-за спины перебросил щит, глубоко вздохнул и, стиснув зубы, встал в стойку для боя. А что будет, когда снова визг пробьется через стену?
– Что, княже?
– Бьемся, браты! – Помолиться перед смертью, быть может последний раз. – Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе,..
Это не просто главные слова для любого христианина. В этих строках содержится тайный смысл, понимание самого Бога и всего, что окружает людей. Именно эту молитву сам Господь даровал, она, как другие не придумана ни святыми, ни обычными людьми, и именно в этом состоит ее великая сила.
– …хлеб наш насущный дай нам на сей день, и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим,…
Невидимый экран поддался, воочию дал трещину, лопнул под натиском. Сразу несколько колобков набросились на бабку, обволакивая, поглощая, серой массой оплетая старое тело, превращаясь в единый большой шар. Снова визг. Это конец…
В последнюю минуту жизни, на грани выпадения из реальности, боковым зрением заметил метнувшиеся из норы пещеры непонятные силуеты. А дальше, прежде чем отпустило наваждение и воздействие проклятого визга, заставившего пустить из носа и ушей кровяные полоски, хотя бы на миг освобождавшие голову от адской боли, скорее визуально осознал, чем услышал, частые хлопки и выброс огненных струй. Чей-то голос, как через вату достучался до слуха:
– Давай, пацан! Сюда! Быстро!..
Перед тем, как лишиться чувств, успел понять, что крепкие руки подхватили его тело и навесу понесли.
* * *
Рабочий день в самом разгаре. Уже с утра пришлось, не заезжая домой и не переодевшись в свежее белье, ехать прямо в Кремль на доклад президенту, по каким-то своим каналам узнавшему о том, что давно планируемый эксперимент, курируемый Министерством Обороны, штатно не прошел. Особых распросов и последующей выволочки не последовало. Слава Богу президент человек вполне вменяемый, но отвечая на поставленные вопросы, пришлось попотеть. У самого Николая Николаевича Тимченко, генерала и одновременно министра обороны Российской Федерации, вопросов к подчиненным, причастным к провальному выходу непонятно куда, было намного больше.
Утолив любопытство из первоисточника, президент покивал лысоватой головой. На чем либо настаивать и напирать не стал, лишь приказал тоном просьбы:
– Разбирайтесь, Николай Николаевич. Обо всем доложите завтра. Жду вас с соответствующими документами в 17.30. Успеете?
– Так точно!
– Вот и договорились…
Пока к себе в Министерство ехал, успел еще раз переговорить с направленцем и куратором проекта. Для утряски случившегося дать время и… ждать. Ждать, продолжая заниматься текущими делами, постоянно думая о происшедшем. Проект и для страны, и для всего ведомства, возглавляемого ним, был более чем серьезным. Уж более ста лет минуло с тех пор, как первый космонавт облетел Землю. Думалось, дальше проще будет. Верилось, что время, когда «и на Марсе будут яблони цвести», не за горами. Может быть так бы и случилось? Только в самом конце прошлого века, государственный строй сменился. Ну и пошло, поехало! Сначала страна перед заморским засильем на колени встала, потом выживала, затем встав на ноги, силу копила. С Божьей помощью кажется выбралась из «ямы», теперь не хуже других, а в чем-то и лучше стали. Во всяком случае народ не бедствует, в отличие от той нации, которая ярилась, напяливая на себя позицию «исключительности». Как только доллар рухнул, так «самая выдающаяся нация» и сдулась. Куда исключительность делась, одному Богу известно, а скорей всего ее никогда толком и не было вовсе. Несмотря на ядерное оружие, только и смогли, что по Миру пидерастов расплодить и Западной Европе эту заразу подкинуть, их образ жизни навязать. Но даже и это через пень-колоду проделали. Проект медным тазом накрылся, когда мусульмане пришли и решили, что так быть не должно. Не ту ставку в большой игре сделали и проиграли. Еще на зоре лейтенантской юности министра, в области военных разработок США посчитало, что идет «впереди планеты всей». Оно и неудивительно: Америка постоянно находила применение своим вооруженным силам, а ведь война, согласно некоторым теориям, – основной и безотказный двигатель научно-технического прогресса. Добавить сюда факт, что Пентагон практически никогда не страдал от недостатка финансов – и получилась программа «Боевые Системы Будущего» – Future Combat System, реализуемая дай Бог памяти, еще с приснопамятного 2003 года, когда Тимченко еще только в пеленки писался. Цель гигантского проекта стоимостью сотни миллиардов долларов, для комерческих структур благой казалась – соединить всех участников боевых действий в единую командную сеть, обеспечить солдат и офицеров новыми возможностями, типа, беспилотными разведывательными машинами, повысив их эффективность, мобильность и прочее. В рамках программы ведущейся по двум основным направлениям, разработали новую боевую технику, а вместо солдат, новые технологии позволили наклепать роботов-пехотинцев и беспилотных летательных аппаратов.