Ринельгер смахнул ладонью остатки сна с лица и потянулся за серой, чуть потрёпанной мантией. Ночка выдалась что надо, после выпитого вместе с соратниками чародей долго не мог уснуть — аура полузаброшенного города Кеинлог тяжкой ношей легла на охмелевший рассудок. А потом приснился очередной странный и обрывчатый сон. Чародей видел тёмное лезвие, переливающееся кровавыми рунами, чуть загнутое, напоминающее боевой серп, что был достаточно распространён в позапрошлой эре. Меч во сне лежал под тряпкой на столе, на котором сидела полуголая темноволосая незнакомка. Странное наваждение овладело Ринельгером во сне — желание схватить ручку клинка, пустить кровь, а потом вкусить её. Нет, чародей был не из тех, кого одолевала жажда крови в битве, не терзали его душевные расстройства, во всяком случае, Ринельгер не отмечал в себе ничего серьёзного. Кроме странных снов, пытавших его ночами два с лишним месяца.
Ринельгер заправил волосы назад, представляя, какую картину сон оставил на его лице. Сон и вчерашнее вино, изрядно выпитое после возвращения в целости и сохранности. Чародей присел за столик, покопался в бумагах: хаотично исписанные листки с размытыми чернилами — весь бред, что снился ему, Ринельгер записывал, чтобы потом собрать всё воедино. Пользы, впрочем, от этого действа никакого не было — бумага шла на растопку, а чернила тратились впустую. Смысл тоже потерялся, и чародей писал уже по привычке. Правда, из всей кучи он вытащил парочку интересных пергаментов, быстро пробежал глазами по скачущим строчкам. Почерк был до боли знакомым. Ринельгер аккуратно сложил их в сумку, тяжело поднявшись, вышел из своей спальни и спустился по ветхой лестнице вниз, где располагалась гостиная. Там за столом сидели двое: Сенетра, сложив ногу за ногу и поигрывая носочком правого сапога, скучающе трясла стаканом с костями, напротив неё нетерпеливо ожидал броска Фирдос-Сар, время от времени поднося ко рту пинту.
Ринельгер сел рядом, пододвинул к себе кувшин и понюхал.
— Эль? — поморщился он. — Ну, конечно… почему бы и нет…
— Всё вино вышло вчера, — мрачно констатировала Сенетра и бросила кости. — Ха! Всё, сарахид, две следующие пинты на твой счёт.
— Да-да, чудесно, мать твою, — фыркнул Фирдос-Сар. — Ты как-то заколдовала их, пташка?
— Думай, что болтаешь, сарахид, — процедила Сенетра.
Снова зашумели кости в стакане. Азарта этим двоим не занимать.
— Где Ардира и Зерион? — Ринельгер всё же наполнил свою пинту.
— Командир у Каменщика, — протянул Фирдос-Сар, передавая кости и стакан Сенетре. — Рассказывает, почему Ритт и Фаррис остались в Лисьей бухте кормить падальщиков.
— Неудачники, — хохотнула Сенетра. — Как вспомню эти удивлённые рожи…
— Да, пташка, — кивнул сарахид. — В кровожадности тебе не откажешь. Перебрасываю.
Ринельгер скупо улыбнулся — что-что, а убивать представителей разумных рас Сенетра любила больше, чем охоту на чудовищ. Любила смотреть, как маска смерти закрывала их лица, и демонстрировать, что её мастерство лучше навыков других.
— Зерион у себя, ещё не выходил, — сказала Сенетра, не отрываясь от игры.
— Лишился Каменщик своих любимцев, — продолжал Фирдос-Сар. — Ага… пас, мать твою. Помню, видел у него в служанках девку, такую сладкую, слаще тебя, пташка.
— Заткнись, сарахид, — фыркнула Сенетра. — Плохо ты меня знаешь…
Фирдос-Сар улыбнулся воспоминаниям — его тонкие губы цвета кожи в точности повторили костный нарост вокруг рта — жуткая картина, к которой сложно привыкнуть.
— Что, чародей, опять не спалось? — Фирдос-Сар отпил из огромной, больше раза в два, чем у Ринельгера и Сенетры, пинты.
— Поспал бы ещё немного, — сказал чародей, зевнув, — если бы не проклятый дождь. Местечко тут, если уж быть откровенным, паршивое.
— Весь Цинмар запаршивел, — пробормотала Сенетра. — Ни солнца, ни нормального дождя — нихрена…
— Тебе нужно расслабиться, пташка, — вставил Фирдос-Сар, продолжая расплываться в хитрой чудовищной ухмылке. — Может быть, сыграем на ещё одну, хоть одну жаркую ночь?
— Тебе не фартит, сучье семя, — бросила Сенетра. — Готов поставить на кон собственную жизнь?
— Остыньте, — сказал Ринельгер твёрдо. — Поберегите силы, вдруг вместо Ардиры сюда придёт Гермильяр и его проклятые норзлины.
— Надеюсь, — произнёс спокойно Фирдос-Сар, — что наш путь ляжет на восток. Золота там больше.
— А я бы так не радовался, — мрачно протянул Ринельгер. — На востоке и воздух тяжёлый, и чудовища опаснее. А ещё, позволь напомнить, там проходили основные сражения ригальтерийского легиона и Святого Воинства. Быть может, до сих пор они режут там друг друга.
Минуло четыре года с последних вестей из Рунайро — Святое Воинство начало штурм города, не осаждавшегося тысячу лет. Ринельгер тогда только покидал своего чародея-наставника, чтобы присоединиться к войне, конец которой казался далёким, словно звёзды небосвода. Он получил письмо и приказ двигаться через лес Маредор к Эльинстаду, где второй верховный лорд Ригальтерии, Аллесиос, собирал легионы на помощь столице.
Было пройдено более трети пути, когда в середине эрениля — первого месяца осени — колона остановилась из-за внезапного землетрясения — оно было воистину неожиданным, ибо никто из чародеев-адептов земли не давал прогнозов о движении земной коры. Землетрясение, убившее сотни две легионеров, чародеев и прислуги, оказалось только началом. Вскоре загорелся Маредор и погасло солнце. В багряном зареве пожара затерялось всё, большинство из колоны погибло, но Ринельгеру повезло выбраться на открытое поле, и тогда он увидел, что голубые небеса и весь свет накрыла алая пелена. Как чародей, он почувствовал небывалый прилив сил, захлестнувший его настолько, что, как бы стыдно признаваться ни было, испытал блажество, сходное с тем, что получаешь в самую жаркую ночь с женщиной. Чудо, подумал он, когда блаженное чувство отступило от него, что всплеск Мощи не оказался смертельным.
— Чистая, первозданная энергия Хаоса, — написал Ринельгер заметку позже, — поглотила ауру Порядка, где та оставалась, даже в большом количестве. Если верить слухам, нечто, что высвободило Хаос и разрушило стабильность Потока энергии, находится в землях, окрестных Рунайро, а ещё, если, опять же, полагаться на эти слухи, провинция Роммилин, прилегающая к владениям столицы, ушла под неизвестно откуда взявшуюся в тех краях морскую воду. Любопытно, могло ли сражение за Рунайро вызвать такого масштаба катаклизм?
— Я был бы просто счастлив, — проговорил Ринельгер, — если бы нам нужно было пройти через магические анклавы на западе, — Фирдос-Сар показушно зевнул. — Уж там-то цивилизация…
— Всё ещё дуешься, что я сжёг те книги? — сарахид сделал каменное лицо, налил себе и Сенетре эля. — Нужно же было чем-то топить очаг.
— Ценнейшие труды имперских чародеев, алхимиков и жрецов, — процедил Ринельгер, посмотрев в сторону горящего пламени в очаге, где догорали остатки книг, найденных на Пустынном берегу, — были написаны не ради того, чтобы какой-то невежественный мясник согревал свою задницу. Я просто восхищён, Фирдос-Сар.
— Ладно вам, — вмешалась, пока конфликт не созрел, Сенетра, — ещё тут друг другу глотки перережьте, Ардира тогда меня насадит… — глаза сарахида сощурились, и она спешно добавила, — на пику.
— Ничего до сих пор не понятно, — сказал Ринельгер с бесконечной усталостью в голосе. — Что случилось… как, когда? А мы бросаем на растопку, быть может, полезные сведения.
— Срань случилась, чего тут разбирать? — махнул рукой Фирдос-Сар. — Да и много пользы от нас будет, чародей, если замёрзнем насмерть?
— Всё равно, — кивнул Ринельгер, допивая эль. — Есть кое-что и поважнее. Кстати, Сенетра? — рунарийка оторвалась от костей. — Мне нужно ещё немного твоей крови…
— Что? Опять? — рунарийка не успела даже рот раскрыть — первым возмутился Фирдос-Сар. — Посмотри на бедную пташку, её будто из могилы подняли.
— Спасибо за беспокойство, — Сенетра же была невозмутима, — но не думаю, что несколько капель убьют меня, — она потянула правую руку к чародею. — Всё продолжаешь исследовать?
— Ага, — Ринельгер вытащил из кармашка в мантии колбу, — почти вывел формулу эликсира, что поможет тебе… как твоё самочувствие?
— Твои заговоры избавили меня от головной боли, — Сенетра внимательно наблюдала, как чародей аккуратно проколол иглой, что носил всегда в своей мантии вместе с колбой, небольшой записной книжкой и щипцами, её указательный палец и чарами медленно, каплю за каплей, выводил из ранки кровь. — Но голод чувствую до сих пор.
— Своей Мощью не пользуешься совсем? — Ринельгер спросил скорее себя, чем Сенетру. — Ничего… скоро эликсир будет готов… благодарю за кровь.
— Тебе спасибо, — слабо улыбнулась рунарийка, осматривая ранку на пальце.
Ринельгер закупорил колбу и спрятал в мантию. Фирдос-Сар внимательно проследил за действиями чародея и налил в пинты эля. Дождь барабанил ещё некоторое время, за которое троица успела осушить весь кувшин. Наконец проскрипела дверь, и в комнату вошёл Зерион с уставшими, будто всю ночь не сомкнувшимися глазами.
— Что, проснулись все? — сквозь зубы произнёс он.
— Что-то не так, рунариец? — Фирдос-Сар даже не повернулся к нему.
— Ночь тяжёлая, — сказал Зерион. — Пора бросать пить…
— Без такой привычки, — покачал головой сарахид. — Долго ты не протянешь… в Цинмаре не пьют только мертвецы.
— Где-то полдень, — Зерион посмотрел в заколоченное досками окно и прислушался. — Дождь кончился… нужно пройтись в парк. Райана прибыла.
— Я выиграл! — взревел Фирдос-Сар, вскакивая.
— Проклятие, — Сенетра отстегнула ремни.
— На что играете? — Зерион подошёл ближе.
— Подождите, — Ринельгер встал. — Райана тут?
— Да, думаю, уже тут, — кивнул рунариец. — Так на что?
— На раздевание, — криво улыбнулся Фирдос-Сар. — Ремни вместе с курткой…
— Вижу, вы заняты, — протянул Зерион, наблюдая, как, закатив глаза, Сенетра расправлялась со шнурками на куртке. — Ринельгер, давай со мной.
— Боги, я и забыл совсем, что Райана в Кеинлоге, — пробурчал чародей. — Со всеми заказами…
Ринельгер отложил пинту и поднялся в комнату. Закрепив мантию ремнями, он повесил на плечо сумку с дневником и зельями, проверил в ножнах короткий кинжал и закинул его туда же.
Райана всегда была вестницей из большого мира — занимаясь контрабандой от Серых Полосок, она путешествовала по всему западному и центральному Цинмару и неофициально служила кем-то вроде гонца, передавая разрозненным группам картеля сообщения и вести.
Угрюмый Кеинлог — последнее место, которое посетил бы в следующий раз Ринельгер. В Век Слёз город несколько раз подвергался опустошительным штурмам, а во время двухмесячного правления Ордена Драконьей Погибели в середине войны был наполовину уничтожен атакой грифоньей кавалерии. В итоге городом завладело Святое Воинство, окончательно выбившее Орден и имперцев на восток. Их владычество, впрочем, никак не сказалось на положении города — минул предпоследний год Века Слёз, основные силы ушли к Рунайро, а Кеинлог остался на поругание банд разбойников и мародёров.
От портового города к Тёмному Веку остался только один квартал, расположенный ближе к северным укреплениям, основанием которых служил Высотный Бастион. Порт, парк и храмовые комплексы вместе со зданиями городского управления и стражи подвергались особым нападкам во время битв, ныне это руины, покинутые горожанами и заново заселённые дикими зверями и чудовищами.
Кеинлог, погружённый в долгую алую ночь, однако оставался единственным поселением на сотню вёрст вокруг, а в новых реалиях тем, кто остался без дома, приходилось совсем туго. Либо живёшь в полумёртвом разрушенном городе с тысячей таких же несчастных, как ты, либо умираешь в зубах озверевших тварей — выбор небольшой и очевидный.
Зерион спрятал голову в капюшон, закрепил лямки сумки на плечах и, взявшись за деревянный посох, вышел во двор хижины. Они вышли через чёрный ход, чтобы никто из патрульных Каменщика их не заметил. Ринельгер не знал, какие были отношения между новым хозяином Кеинлога и Райаной, но та предпочитала не попадаться на глаза властьимущим, даже тем, кто подчинялся Триумвирату.
Путь лежал через руины в сторону западных ворот, где располагался единственный в городе парк. Среди имперских городов наличие таких мест было роскошью, а Кеинлог во времена процветания являлся своего рода центральным портом северного побережья Внутреннего моря. Как же безжалостно его уничтожили два самых страшных разрушителя — время и война!
Райана ожидала в развалинах заброшенного парка, который медленно, несмотря на частые в последнее время ядовитые дожди, превращался в дикий лес. Деревья отчаянно сопротивлялись смерти, подстраиваясь к непогоде и остальным всевозможным вызовам природы Цинмара. Парк Каменщик не контролировал из-за нехватки людей, хотя местность была на удивление спокойная.
Деревья здесь обросли жёсткой, эластичной листвой, а те, которые не приспособились, превратились в торчащие из земли облезлые палки. Беседки обрушились и представляли собой уродливые груды камней. В районе высохшего пруда из затвердевшего ила торчали кости несчастных брошенных в воду в особенно тяжёлые для города времена. Несколько площадок, огороженных низкими кирпичными заборами, заросли колючим бурьяном.
На одной из таких, самой, пожалуй, чистой, стояли пятеро вооружённых контрабандистов, охранявших кучу сумок, поверх которых сидела Райана, бледная и рыжая девчушка, выглядевшая намного младше своего возраста. Одежды контрабандистов носили серые и белые полоски, поверх них лежали стальные пластины, а в руках они держали копья, самострелы — чудное приспособление гномов Орицвала — и мечи. Райана была в плаще, а под курткой, как знал Ринельгер, носила кольчугу. Бывшая воровка, она отлично владела короткими кинжалами и как-то раз подарила один из них Ринельгеру.
Зерион снял капюшон, контрабандисты немного расслабились, и чародеи обошли их. Райана сползла с сумок, пнула одну, что выпала из общей кучи — Ринельгера иногда забавляло её пренебрежительное отношение к товару — и подошла ближе.
— Здравствуй, Райана, — сказала Зерион, скупо улыбнувшись.
— Давно не виделись, — она как-то странно на него посмотрела.
— Добро пожаловать в Кеинлог, — Зерион продолжал натянуто улыбаться.
— В хер мне не упёрлись твои радушные приветствия, — огрызнулась контрабандистка. — Я еле уговорила парней уйти с намеченного пути. Ещё и прождала вас столько. Привет, Ринельгер.
Чародей поклонился.
— Уверен, твои парни простят тебя, — Зерион вложил кошель ей в руку. — Давай сразу к делу. Что тебе удалось узнать?
— О, если бы одну херню, меня бы здесь не было, лысик, — произнесла Райана. Рунариец поморщился — ему жутко не нравилось подобное обращение. — Сначала с обстановки… вам же скоро на восток, как я слышала.
— Интересно, от кого же? — нахмурился Ринельгер.
— От Нетиаса, конечно, — рассмеялась Райана. — Он же вам передал последний контракт. Кстати, что с ним?
— Передай Аорину, — беззлобно ответил Зерион. — Что заказчики затонули в недавнем шторме. Нашей вины в этом нет.
— Прекрасно, — покачала головой контрабандистка. — Ваш шеф будет недоволен…
— Что там с обстановкой? — не терпелось Ринельгеру.
— В районе Реи, в трёхстах верстах отсюда, появился целый легион. Да, не удивляйтесь. Потому что сейчас ваши челюсти отвалятся — они под штандартом магистра Ветер, мёртвым знаменем.
— Проклятие, значит, это правда? — Зерион сжал переносицу — он до сих пор не смог прогнать остатки сна. — Мёртвый Легион движется на запад?
— Кажется, да, — ответила Райана. — Я слышала, их командир приказывает вырезать всех неугодных, будь то хоть воин, хоть дитя.
— Командир? Ветер? — резануло по сердцу Ринельгера. — Но она же… погибла в битве на Верховье семь лет назад.
— А я говорила, что ими командует Ветер? — приподняла тонкую бровь Райана. — Кто знает… хотя долго считалось, что её войско перебито. Народ зовёт их Мёртвым Легионом, вы знаете. Как бы они мертвы для всех «смертных». А кто ими руководит… может, магистр, может её адъютант или легат.