Гилкер молча кивнул и отошел в сторону, раздавая распоряжения ожидающим разведчикам. Двое из них, самые опытные и ловкие, вскоре ушли вперед, беззвучно скользя между брошенными телегами, словно тени.
Отряд встал кольцом, первый ряд сомкнул щиты. Вторыми заняли позиции мечники, готовые отбивать нападение из-за спин прикрытия. За ними приготовились лучники. Оставшиеся в резерве люди остались в центре. Каждый из солдат с тревогой вслушивался в гнетущую тишину вокруг. Уже достаточно рассвело, и Декар приказал потушить факелы. Только странный плотный туман, который все меньше напоминал обыкновенную холодную утреннюю дымку, не становился слабее.
Разведчики вернулись довольно быстро. Их слова вселяли надежду. Ворота были надежно заперты снаружи, а в бойницах охранных башен мелькали лица людей.
– Мы близко не стали подходить, господин генерал, – докладывал один из разведчиков, болезненно худой мужчина с рыжей жидкой бородкой, внешне так и напоминавший козла. – Все и так видно да понятно. У самих ворот площадь кровью залита. Прям как за мостом. Ни людей, ни мертвяков рядом не видно.
– Жуть смертельная, спаси нас Всеединый, – добавил второй разведчик, здоровенный широкоплечий детина с густой бородой – полная противоположность своему напарнику. Декар, глядя на него, невольно задумался, как тот умудрился попасть в разведку, куда всегда старались брать низкорослых, худых и прытких.
Генерал еще раз хорошо все взвесил. Выходило так, что им нужно было идти обратно и дожидаться вторую группу, а потом всем вместе идти дальше. Нежить была или впереди, или глубоко под ними. И Декару одинаково не нравились оба варианта. Возможно, все-таки стоило дойти до ворот и переговорить с обороняющимися? Их было слишком мало для такой зачистки, а у ворот могли быть лишние люди.
«Нет, – мысленно отмахнулся Декар, – Тависса говорила, что стражников на воротах было мало, они едва справились». Помощи там искать не стоило, да и времени у них на это не было. Нужно было еще много пройти и осмотреть.
– Возвращаемся к развилке, – решился Декар. Люди быстро перестроились и двинулись обратно. Для них это был лучший вариант – дожидаясь вторую группу, они могли немного передохнуть и перевести дух.
Развилка встретила их зловещей тишиной, впрочем, как и любой закоулок опустевших Кварталов. Декару на мгновение показалось, что за ними кто-то наблюдает. Он уже хотел остановить отряд на подходе к развилке, но странное чувство пропало столь же внезапно, как и появилось.
«Нервы», – решил Декар, обводя внимательным взглядом пустующие дома. Туман немного отступил, а сверху стал медленно разливаться дневной свет, который изможденные напряжением люди встретили одобрительными перешептываниями.
«Вот этот дом должен подойти, – взгляд Флэймдора остановился на добротном и просторном двухэтажном доме. – Достаточно большой, чтобы вместить весь отряд, и крепкий, чтобы можно было держать оборону в случае нападения».
Генерал мысленно содрогнулся, вспоминая первый бой с нежитью, когда они оказались зажаты в доме, но чудом смогли прорваться. Он указал рукой на выбранный дом, с окон которого, к тому же, был наилучший обзор улицы. Гилкер, второй по старшинству в их отряде после генерала, быстро распределил людей по комнатам, выставил охрану у каждого окна и у дверей, не забыв лично проверить подвал и чердак, и отправил разведчиков осмотреть ближайшие дома и переулки. Отряд мужчин, которых прислал Оквус, занял две комнаты второго этажа. Они не нравились Декару, сразу догадавшемуся, для чего их прислал лорд-регент. Эти воины держались в стороне и словно следили за Декаром и его ближайшим окружением, но беспрекословно подчинялись всем приказам Флэймдора и его офицеров. Гилкер шепотом предложил их прирезать, но Декар отказался. Людей было слишком мало, а тут стало бы еще меньше. К тому же сразу было понятно, что эти воины не сдадутся без боя. Но Флэймдор понимал, что стычки в любом случае не удастся избежать. И все же резня в своих рядах – не лучшее начало их и без того губительного мероприятия. Поэтому Декар отложил выяснение отношений до удобного случая, но приказал Гилкеру незаметно следить за незваными помощниками в оба.
Глава 13
Дом был пуст и заброшен. Скудная обстановка внутри и толстый слой пыли. В спертом, давно не проветриваемом воздухе висел кислый запах плесени. Все это говорило о том, что дом был безлюден уже не первый год, хотя снаружи он был аккуратен и ухожен, и ничем не отличался от соседних домов. Он стоял недалеко от дворца, прямо напротив башни Правосудия, через две улочки от нее. Наверняка многие из проходивших мимо горожан и не подозревали, что этот дом в центре Диссы, где земля стоила баснословных денег, пустовал. Но этой ночью в нем появились странные непрошеные гости, проникшие внутрь через надежно запертый подвал, открыв внушительные замки ключами из тайника поблизости.
На широком грубом подоконнике сидел человек и неотрывно смотрел в мутное окно. От посторонних глаз его надежно укрывала толстая пыльная занавеска. Он сидел вполоборота к окну и не шевелился. Только серые глаза что-то высматривали на темной улице, где то и дело проскакивали груженые доверху телеги горожан, спешащих покинуть город, да пальцы гладили руны на прикладе арбалета, упертого в ногу и нацеленного на входную дверь. За окном постепенно рассветало.
Долимар едва заметно вздрогнул, когда услышал тихий стук во входную дверь на первом этаже. Три раза, пауза, два раза. Борус подавал стуком сигнал, что все было в порядке, что он вернулся один и без хвоста. Тем не менее, Долимар приподнял арбалет, точнее беря на прицел вход в комнату. Люди Оквуса, попадись к ним Борус, могли допытаться у бывшего Ночного, куда и от кого он шел. Что-что, а пытать они умели, об этом Долимар узнал от случайно перевербованного человека из личной охраны канцлера. К тому же, он ни на минуту не сбрасывал со счетов возможность того, что Борус мог просто-напросто продать его. Но ситуация сложилась таким образом, что кроме как на Боруса, рассчитывать Долимару было не на кого.
Лестница, ведущая наверх, жалобно скрипнула.
– Это я, – раздался тихий голос, и в проеме возник Борус Крот, одетый в грязную, заношенную одежду, в которой он походил на неприметного бездомного, живущего подаянием от сердобольных прихожан храма Всеединого.
Долимар опустил арбалет и терпеливо ждал, что расскажет курсор, вернувшийся с разведки. Борус меж тем подошел к хлипкому столу в центре комнаты, смахнул толстый слой пыли рукавом и положил сверху маленький заплечный мешок из куска грубой ткани. На столе появилась нехитрая снедь – краюха хлеба, головка сыра и толстая бутылка. Курсор взмахнул рукой в приглашающем жесте и, не дожидаясь Долимара, устало плюхнулся на жалобно скрипнувший стул. Он подхватил со стола бутылку, вытащил зубами пробку и сделал несколько больших глотков. Долимар недовольно поморщился. Пить с утра и в такой ситуации он считал недопустимым. Но смертельная бледность на вечно красном лице старого друга заставила его благоразумно промолчать.
– Не смотри так, – зло буркнул Крот, разламывая хлеб пополам. Он безошибочно угадал причину недовольства Долимара. – Я его водой разбавил, можно пить. Хотя по мне, стало словно моча.
– Ты был у моста, – хотел спросить Долимар, но вопрос прозвучал как утверждение. Он уже догадывался, почему Борус выглядел недовольным и подавленным.
– Был! – мужчина откинул обратно кусок хлеба и уставился курсорусу в лицо. – Почему ты мне сразу не сказал, дархум тебя разорви?!
– Какой смысл был мучить тебя своими домыслами? – Долимар старался говорить спокойно и размеренно, хоть и сам хотел сорваться в крик. Главной и единственной целью для них обоих могло быть только убийство Оквуса и возвращение власти. Отвлекаться на остальное они просто не могли себе позволить! Но Борус был не тем, на кого стоило выплескивать свою накопленную злобу и проявлять нетерпение. Если на кого и стоило орать, то только на себя, а это было бессмысленно. – Я сам чудом вырвался из Кварталов Бедняков, но мы приложили все усилия, чтобы сдержать нечисть! Откуда мне было знать, что тебя там встретит? Конечно, я надеялся, что ситуация выправится!
– Мост продолжают удерживать, – мрачно сказал Борус, делая еще несколько глотков и морщась от отвращения. Довод курсоруса был слабым и на него не подействовал. – Но какой ценой!
Долимар не перебивал, внимательно слушая курсора.
– Я видел улицу. Там вдоль домов лежали убитые стражники. Всеединый, да какие, к дархуму, стражники! Вчерашние дети! Крестьяне! Их было слишком много. И над ними кружила такая огромная туча навозных мух, что их гул был слышен, наверное, у Рассветной площади!
– Ты видел Декара? – жадно спросил Долимар, на которого не произвела впечатления описанная Кротом картина.
– Нет, – отрицательно покачал головой Борус. – Хотел подобраться ближе, но попасть в лагерь невозможно, везде стража и солдаты. Люди Оквуса крутятся поблизости.
– Почему он не послушал меня? – Долимар вопросительно посмотрел на Боруса. – Ведь я приказал ему, что если дело примет серьезный оборот, выжечь Кварталы.
Лицо Крота пошло красными пятнами. Он резко вскочил на ноги и навис над столом, сверля Долимара испепеляющим взглядом.
– Да ты хоть представляешь, что говоришь?!
– Сядь! – угрожающе прошипел Долимар, мгновенно становясь тем, кем его привыкли видеть и бояться. Жесткий человек, всегда идущим напролом, и делающий все ради достижения цели. Борус дернулся, словно от пощечины, но сел.
– Ты знаешь меня. И знаешь мои принципы. Я смог бы пожертвовать родной матерью, если бы это спасло мою страну от гибели. Я не забыл, что твоя семья осталась там, за мостом. Я сочувствую твоему горю, мой друг. Но поступать я буду так, как велит мне мой долг, а не так, как хочет сердце. И если бы пожар смог остановить эту нечисть, будь уверен, я бы сам бросил первый факел.
– Да, ты редкостное чудовище, – протянул Борус. – По сравнению с тобой, я сущий святоша.
– Я тот, кто я есть, – сухо отрезал Долимар. – И ты это знаешь.
– Знаю, – кивнул телохранитель с обреченным видом. – Поэтому и шел за тобой все эти годы. Будь на твоем месте кто-то другой, я бы уже давно бросил все и пролез в Кварталы Бедняков, пытаясь найти свою семью, живую или мертвую.
– Я рад, что ты со мной, – серьезно сказал Долимар, беря бутылку и делая глоток. – Что за редкостную лошадиную мочу ты притащил?!
– Все, что смог найти ночью, – пожал плечами Борус. – В городе все стихло. Ночные трактиры закрыты. На улицах пустота. Даже в порту все держатся настороже, выставили кучу охраны.
– А торговцы?
– Эти спешат быстрее покинуть город. Кстати, главная и прилегающие к ней улицы забиты обозами. Все торопятся выйти из восточных ворот, но те слишком малы для такого количества телег. К тому же, эта вечно срущая соседу на голову братия перегородила проезд сама себе. Горожане тоже бегут.
– Видел, – кивнул Долимар, отламывая кусок сыра. – Они не отстают от торговцев.
– Ага. Не все, конечно, но многие. Из тех, кто способен думать о завтрашнем дне. А особенно погорцы и эффи. Последние и вовсе до смерти напуганы и всячески скрывают свой статус, которым кичились еще утром.
– Откуда ты понабрался таких слов? – удивленно ухмыльнулся Долимар, принимая бутылку и делая глоток.
– Ты тоже изменился с тех пор, как мы размахивали мечами, – вздохнул Борус. – Но я же терплю тебя.
– Оказалось, что думать о себе и думать о стране – совершенно разные вещи, – ответил враз помрачневший Долимар. – Раньше было куда как проще, мой друг.
– Я видел странный обоз рядом с мостом, – сменил тему Борус, не любивший сентиментальность.
– Почему странный? – Долимар, не скрывая любопытства, подался вперед. Он знал, что Крота могли заинтересовать только весьма необычные вещи. – И почему он около моста, а не пытается выбраться через восточные ворота?
– Дархум его знает, – Борус сделал еще один глоток и принялся за сыр. – Только я таких не видел раньше. Что люди, что кони увешаны железом так, словно собираются пройти через Кразор. А повозки – так и вовсе крепости какие-то, а не повозки.
– Пес с ними, – отмахнулся Долимар. Скорее всего, это была какая-то контрабанда в Радэн под прикрытием торговой гильдии. Сейчас было не до этого. – Что еще видел?
– Везде люди Оквуса. Вот прямо на каждом углу стоят. Ищут тебя, – Борус с тревогой посмотрел на старого друга. – Если бы я не отговорил тебя от твоей безумной идеи самому идти к мосту, тебя схватили бы и живенько привели под ручки к лорду.
Долимар только пожал плечами. Что он мог сказать? Поблагодарить Боруса, что удержал его? А если бы они сумели все же дойти до Декара? Вряд ли… Оквус был кем угодно, но не дураком. Он в первую очередь предвидел подобное и постарался перекрыть этот путь. Хотя даже дойдя до генерала, Долимар ничего существенного не выигрывал. Солдат было слишком мало, а Щиты Короны не смогли бы оказать достойного сопротивления людям Оквуса. Шаткое положение, когда за спиной дархумова нежить, а впереди маленькая, но все же армия предателей. И бежать было некуда. Поэтому курсорус особо и не сопротивлялся доводам старого приятеля, когда они только выбрались из подвалов и потайных ходов дворца.
– Ты встретил наших людей? – спросил Долимар с тайной надеждой.
– Никого, – сокрушенно встряхнул головой Борус. – Все курятники пусты, а в некоторых уже караулят черханы лорда. Я говорил с парой курсоров, чудом унесших ноги из дворца. Они не верят, что можно побороться с Оквусом, и не мне их винить в этом. То, что я узнал от них, не понравится тебе, Долимар.
– Предатели! – прошипел курсорус, судорожно сжимая бутылку так крепко, что еще чуть-чуть, и она бы разлетелась на осколки. – Бегут, как крысы с тонущего корабля! Да если собрать их всех вместе!..
– Долимар. Их единицы, – Борус уже успокоился и говорил холодно. – Это конец. Оквус предусмотрел все. Половина курсоров была куплена им. Многие еще до того, как принесли клятву верности Короне. И самое плохое то, что, выставив предателем тебя и почти усевшись на трон, Оквус сделал так, что их клятва не будет нарушена. Они предатели для нас с тобой и еще кучки сумасшедших, что остались верны тебе, но для Короны они остались ее верными слугами.
Долимар знал и понимал это не хуже Боруса, но смириться с этим не мог. Он сделал медленный глубокий вдох, а затем выдох, успокаиваясь и жестко давя первые искры гнева. Сейчас нужно было думать головой, и думать быстро.
– Что узнал еще?
– За тобой объявлена охота. Оквус еще не озвучил это в народе, но многие охотники уже получили весточку. Твою голову оценили слишком высоко.
Конец ознакомительного фрагмента.