Жена хорошо владела дотоном — не хуже его в бою, и еще лучше в мирной работе. Фундаменты и подвалы домов в клановом квартале, стена селения, каменное здание Дома Советов, где они проводили общие собрания кланов и хранили общую документацию…
— Я думаю об Убежище, — сказал он, наконец. — Нам неведомо, кто построил то, где мы скрывались. Возможно, даже сами Основатели или их дети… но неизвестно, насколько оно надежно, и знает ли о нем кто-нибудь еще…
Сэй кивнула, улыбнувшись. Больше слов ей было не нужно.
Да, место, куда могли попасть только Учиха и Сенджу, держащиеся за руки и объединяющие чакру, было ненадежным. А шиноби других кланов туда и вовсе был путь закрыт, если только Учиха и Сенджу не приведут их туда…
Маленькая горная гряда, у края которой выросла их деревня, великолепно подходила для создания секретного убежища. С точно такими же складами, резервуарами для воды, залами для тренировки, системами освещения и удаления отходов… и с точно таким же объединенным моном.
— Смотри, — внезапно сказала женщина.
— Куда?.. ах ты, паршивец, — проговорил Сенджу, впрочем, без особого гнева. — Жалко, что твой племянник не девушка. Не то заставил бы их жениться.
В кругу яркого света у помоста явственно пьяный Тобирама целовал Мадару.
— Не злишься?
— На что? Оба уже взрослые. Пускай крепят единство кланов.
— Мы, это… из интереса.
Тобирама кивнул и судорожно прижал руку ко рту. Приемная мать усмехнулась и положила светящуюся зеленым руку ему на лоб — Сенджу блаженно улыбнулся.
— Продолжить собираетесь?
Юные шиноби переглянулись. Очевидно, что вопрос, собираются ли они продолжить, был глупым и бессмысленным.
— В таком случае, давайте пропустим разговоры о серьезности намерений, поскольку вам двоим в брак не вступать. Знаете ли вы, что и как надо делать, чтобы не навредить себе и получить удовольствие? Или только теория?
— Только теория, — признался покрасневший Сенджу.
— Мне рассказывал Изуна, — Мадара неуверенно пожал плечами. — Мы хотели попробовать…
— Что ж, тогда только посоветую быть осторожными, — женщина улыбнулась и взмахом руки отпустила их. Из-за закрывающихся седзи послышался облегченный вздох Мадары:
— Я думал, будет скандал.
На самом деле ей хотелось смеяться. Уж больно забавная выходила ситуация…
***
Конохагакуре. Деревня, скрытая в листве.
С ее основания — с заклюцения перемирия — прошло уже двенадцать лет. У Буцумы и Сэй родилась дочь, которую назвали Инари. Хаширама женился на девушке из клана Хьюга, Изуна почти поселился в клане Яманака, кажется, намереваясь взять себе сразу трех жен. Тобирама и Мадара были абсолютно довольны работой и обществом друг друга, хотя, и им уже прямо говорили: пора бы порадовать отцов внуками, а кланы наследниками.
В горах, в глубокой тайне, мастера дотона трудились над созданием сети тайных баз и проходов, по которым в случае опасности можно было бы увести и спрятать наиболее слабое население деревни. Хаширама совершенствовал свою новую стихию, создавая удивительные вещи, Изуна творил иллюзии, оттачивая влияние на разум, совместная работа Мадары и Тобирамы вызывала оторопь и недоумение: как двое человек могут столько сделать?
Была основана общая школа для детей шиноби — в ней могли как учиться, так и просто срабатываться, приноравливаясь к чужим стилям и тактикам тех, кто прежде были врагами, а теперь стали союзниками и напарниками.
Построили общий госпиталь, провели электричество — диковинку из больших городов…
Из чужих стран разведчики принесли тревожные вести. Объединялись кланы Земли, Островов и Молний, заговорили о союзе кланы страны Ветра… и, хоть последние и не участвовали в прежней войне, это не значило, что они не захотят поучаствовать в ней в будущем…
И незадолго до праздника, приуроченного к смене круга Созвездий, госпожа Сэй позвала к себе четверых наследников «на серьезный разговор».
========== Часть 22 ==========
— У нас мир, — так она начала беседу, когда были съедены сладости и выпит чай. — Прошло уже более десяти лет с тех пор, как завершилась война. С тех пор, как остатки разгромленных кланов Земли убрались в свои горы. И дети, рожденные в это время, хоть и обучены, и сильны, но настоящей войны не знали. Да, с ними случалось всякое: и смерть на опасной миссии, где они сопровождали наставников, и гибель по неосторожности, и несчастные случаи по недосмотру… но они не знали угрозы быть убитыми в двух шагах от собственного дома. А между тем угроза растет. Набирает силу страна Молний, объединяются Острова… что нужно делать нам?
— Усилить подготовку учеников? — предположил Тобирама.
— Вплотную заняться разведкой, — добавил Изуна.
— А потом нанести упреждающий удар, — завершил Мадара.
— А может, попробовать договориться?
Что характерно — с недоумением на Хашираму посмотрели все. Тот стушевался, но все же продолжил: — Но у нас же получилось…
— У нас были другие условия и другие причины для мира. Одно дело завершить клановую вражду под угрозой полного уничтожения перед лицом более страшного врага… и другое — не дать начаться войне из-за денег и плодородных земель. Или ты предлагаешь подарить кусок страны Земле, кусок — Молнии, а побережье отдать Туману? Так, кажется, называется союз шиноби с островов… нет?
Старший Сенджу вздохнул и опустил голову.
— Ладно, — женщина махнула рукой. — Я понимаю, тебе не хочется воевать, да и другие, распробовав вкус мирной жизни, вряд ли жаждут вернуться к прежнему состоянию… однако, если мы хотим мира, нам надо готовиться к войне. Попытку переговоров сейчас воспримут, как слабость. Мы сильны — хотя, еще не настолько сильны, чтобы спокойно встретить грудью любой удар. Нам нужно время — но мы с Буцумой и моим братом не молодеем. Нам нужны преемники, которые будут сильнее нас. Намного сильнее.
— Мы не слабы!
— Этого мало.
Мало? Четверку Наследников Конохагакуре звали сильнейшими шиноби страны. Особенно, если вспомнить Хашираму Мокутон, известного тем, что его талант был настолько демонстративно мирным, что стал почти что символом мирной политики деревни. Что может быть демонстративнее садов, выросших на выжженной, отравленной земле? Домов, воздвигнутых на руинах?
То же, что мокутон способен убивать, тщательно скрывалось. Хаширама сражался мечом, техниками дотона и суйтона, был мастером тайдзюцу, как и отец… и его брат, и его друзья были не слабее. Суйтон и райтон Тобирамы, катон Мадары, иллюзии Изуны… они были сильнейшими в стране Огня, и… этого было мало?
— Да. Подумайте сами — прежде, когда воевали кланы, их войны были, если взглянуть беспристрастно, малы. От свары двух мелких помещиков за рисовое поле порой больше шума, чем было от наших боев. А теперь у нас есть деревня, большая деревня на службе у нашей страны, и я готова поклясться, что вскоре нашему примеру последуют и другие. Объединятся между собой, заключат союзы со своими дайме, возьмут себе на обучение детей-сирот из городов и крестьянских селений, восстановят силы, и обрушатся на нас уже не волной разрозненных диверсантов, а единым кулаком, ударом, который мы можем выдержать, а можем и не выдержать — прогнуться, потерять едва накопленные влияние и силу…
— И что ты предлагаешь, тетя? — спросил Изуна. — Не зря же ты начала этот разговор.
— Не зря, — Сэй тихо вздохнула и на лице ее промелькнула грусть. — Есть ритуал, который может помочь… секрет одного малоизвестного храма, созданный в ответ на вопрос: что было бы, если б в момент важного выбора человек поступил не так, как поступил в жизни… он позволяет прожить как бы иную жизнь.
— И чем это поможет? — спросил Мадара.
— Тем, что ты и Хаширама, сражаясь друг с другом всерьез, могли бы стать гораздо сильнее, чем соревнуясь в дружеских поединках…
— Нет.
Мадара съежился, как от боли, и она заметила, как он на миг переглянулся с Тобирамой, в глазах которого мелькнули тревога и страх.
— Но, брат… это ведь не станет правдой, — с неуверенностью произнес Изуна. — Просто посмотреть, как было бы, если…
— Нет! Я и без этого хорошо представляю, что могло бы случиться! — отрезал старший Учиха. — Простите, госпожа Сэй…
— Я не настаиваю, — примирительно улыбнулась женщина. — В конце концов вы и так очень сильны. Справлялись же как-то раньше, глядишь, справимся и впредь. Еще чаю?
***
Никто не скажет, что она не сделала все, что могла.
Тобирама выжил. Он даже — через полгода или год — сможет ходить и видеть. Но шиноби ему не быть — чакросистема выгорела на корню.
Надо же было ему попасться в эту ловушку…
Что ж. Конечно, она не скажет, что данное обстоятельство стало следствием слабости Мадары и Хаширамы. Они опоздали, они не сумели помочь на месте, тащили в Коноху от границы Молний, спешили, как могли… и она сделала все, что могла.
— Жаль, — прошептала ее помощница, жена Хаширамы, тихая женщина из клана Хьюга. — Такой сильный… и такая беда.
— На всякую силу найдется большая сила, — философски заметила Яманака, одна из жен Изуны. — Жалко, что теперь вместо Четверки-из-Конохагакуре будет Тройка. А там, глядишь, и в Двойку превратится… мой-то супруг, храни его боги, все же слабее старшего брата. Боюсь я за него — лезет ведь вслед за Мадарой в самый огонь…
В комнате тишина — шумоподавляющие печати. Хорошая такая тишина, гулкая. И в этой тишине она тихо бормочет:
— Я должна была настоять… а, ладно, займемся перевязкой. Хьюга-сан, подайте дезинфицирующий раствор.
А под окном больницы — как когда-то, в не-бывшей истории — стоит Мадара. Стоит и слышит.
Конечно же, он пришел. В полдень, когда Буцума был в администрации, а дочь в академии, он пришел вместе с братом и Хаширамой…
Да. Она проведет ритуал. Пусть ее семья избавлена от закулисного паука, этот мир еще не избавлен от опасности. Еще есть те, кто захочет поживиться их ресурсами, сделать их марионетками или даже просто уничтожить…
Парадоксальный вывод: чтобы не было войны, не должна прекращаться битва.
— Вы изменитесь, — говорит она, разливая чай. — Не знаю, как… но это будет больно.
— Я не боюсь боли, — вскидывается Мадара. — Я хочу защищать своего друга! И это не изменится…
— Я хочу научиться исцелять такие раны, — шепчет Хаширама. — Я… был беспечен. Думал, что время есть… расслабился. И упустил… теперь, пока я полноценно освою технику восстановления чакроканалов, время будет упущено, и Тобирама не сможет восстановиться. Если это быстрый способ… мне плевать на боль.
— Боюсь, это не физическая боль… — она бросает взгляд на Изуну, чьи горящие глаза подтверждают готовность пойти на риск опасного ритуала. Ради Тобирамы. Забавно…
— Я знаю, — отвечает мастер гендзюцу. — Я справлюсь.
Она не сомневается в этом. Нет того, с чем не справился бы шиноби, знающий свою слабость — и свою силу. Но истинная сила, дар смешать иллюзию и реальность, заменив одно на другое… она еще спит. Проснется ли? Сумеет ли он увидеть сокрытое в ней? Сможет ли не потеряться в отражениях несбывшегося? Хотя, о чем речь…
Он должен. Именно он, и никто иной, станет глядеть во тьму, если когда-нибудь ее глаза погаснут.
========== Часть 23 ==========
— Так значит, вы из будущего.
Изуна не спрашивал. И сам не знал, почему нарушил молчание, почему вообще решил остаться — хотя, идти за рыдающим Хаширамой и утешавшим его братом определенно не стоило. Они, конечно же, не поняли, с кем имеют дело — слишком их потрясло увиденное. А ему, мастеру иллюзий, стыдно было бы не догадаться…
Женщина молча протянула ему влажный платок — утереть кровь на щеках, выступившую от пробудившегося Мангеке шарингана. Изуна принял ткань, коснувшись чужих пальцев — и наконец-то в полной ощутил движение чужой громадной силы. Мощи, которая как будто бы и не могла принадлежать человеку… мощи, копившейся тысячу лет…
Сейчас он осознавал нечто, имеющее право именоваться «божественным».
— Я не претендую на звание Ками, — сказала она.
— Вы мой потомок, — невпопад откликнулся он.
— Твоя линия выжила в веках.
— Учитывая, сколько вам лет, «в эпохах» — самое подходящее определение. Это так странно, госпожа Сэй. Кстати… могу ли я узнать ваше настоящее имя?
— Не все ли равно теперь? Я не хочу вспоминать.
— Я понимаю… и еще я теперь лучше понимаю ваше… странное отношение к Сенджу.
— Редкие звери, — согласилась она. — Мне было интересно, какие они — настоящие. Я-то знала лишь вздорную старуху…
— Теперь вы счастливы? Победив нашего врага, помирив кланы и выйдя замуж за Сенджу?
— О да! Хотя, Буцума порой невыносимо упрям, но мне с ним хорошо. Это как раз тот мужчина, с которым я могу почувствовать себя женщиной и домохозяйкой, а не живым памятником легендарному клану психопатов. Не соперником за нелепое звание. Не «боевым товарищем», о, ты не представляешь, насколько женщины Конохагакуре моей эпохи стремились превратить себя в нечто бесполое, именовавшееся «боевым товарищем»…
— Глупо.
— Стремясь быть сильными, они утратили существенный аспект силы, данной им от природы… впрочем, ну их. В нашей деревне все будет иначе.
— Вы считаете, что мы сможем сделать лучше?
— Должны. Не зря же людям даются разум и опыт. Пойдем в дом?
Дом главы клана Сенджу был выстроен в новой манере — на каменном основании, с укрепленными стенами из мокутоновой древесины, с тяжелыми бамбуковыми перегородками внутри. Большая комната «для всей семьи», спальня, детская, комната для вещей, комната для работы с тремя низкими столиками, хозяйственное место — для приготовления еды и мытья посуды… так сейчас строили многие. Основательно, на долгие годы. На поколения… на века…
— Я надеюсь, она простоит дольше двух столетий.
Изуна бросил на женщину косой взгляд.
— Скажите, Сэй-сама… вас не тревожит то, что в этой деревне… ну ладно, в другой… погибла наша семья? Наш клан.
— Она все равно оставалась моим домом, — Учиха-Сенджу вздохнула, опустилась на пол у стола, взяла в руки чашку, на которой были оттенками зеленого и желтого нарисованы переплетения ветвей с крышами домов, проглядывающими сквозь них. — А клан… это было задолго до моего рождения. Это было историей — я не знала никого из них. Но да, я жалела о них, живя с вечно занятой матерью и эпизодическим отцом. Я очень хотела иметь большую семью. Понимала, конечно, что быть членом великого клана сложно и тяжело, но зато всегда рядом есть те, на кого можно опереться. Свои.
— И теперь, когда вы получили семью… что вы собираетесь делать дальше?
— Теперь я хочу сделать так, чтобы счастливы были другие. Чтобы семьи были опорой и защитой, а не оковами. Чтобы дети не тянулись за поддержкой и теплом куда-то вовне… чтобы понимали, что их кланы, это часть деревни, и благо деревни включает в себя так же благо их кланов. И если какой-нибудь избыточно хитрый старик заведет речь о жертвовании малым ради всеобщего блага, и особенно, об угрозе, которая исходит от их семьи — они не подставляли уши для развешивания лапши, а сразу предполагали, что их хотят поиметь. И я не только о нашем клане. Такое может случиться с любой семьей, которая кому-то помешает — Сенджу, Хьюга, Шимура, Курама, Сарутоби… да, даже они.
— Я бы их вообще в деревню не пускал.
— Почему? Они не так уж плохи, если держать их в границах должного. Пусть за ними присматривают Шимура, достаточно сильные, независимые и гордые, чтобы не попасть под влияние.
— Пожалуй, вы правы…
Какое-то время оба они молчат. И реальность кажется Изуне зыбкой и дрожащей, точно плохо наведенное гендзюцу — но развеивать иллюзию не хочется, напротив, хочется продлить и сохранить это странное чувство. Он внезапно понимает, что предстоит ему вместе с открывшейся невероятной правдой — не просто влияние одного из наследников клана Учиха, одного из сильнейших шиноби, входящего в Совет деревни…