========== Часть 10 ==========
Что такое война для дайме? Это новые земли, богатство, почет — если ты победитель. Или большие убытки, а возможно, и смерть, если ты проиграл.
Что такое война для самураев? Способ показать себя, свою доблесть и воинское мастерство. По сути — игра. Выиграл — молодец, слава тебе и почет, а проиграл — бери ритуальный нож, и делай, что положено.
Что такое война для крестьян? Беда и горе, поборы, бандиты… ничего хорошего.
Для шиноби — все эти ответы можно объединить вместе. Война может многое дать, а может и все отнять. Война, это шанс возвыситься, как и возможность пропасть во тьме забвения, исчезнув вместе с кланом…
Таджима собирался достигнуть первого, и не позволить случиться второму.
Война приближалась — чужими разведчиками, бандами на границах, дешевеющим оружием и дорожающим рисом. Госпожа Сэй, сумевшая устроиться при дворе, лекарем при одной знатной даме, передавала сведения, которые ей удавалось добыть, а заодно отвлекала разведку Сенджу. Воины клана тренировались, оттачивая мастерство, старики учили детей, женщины готовили запасы, совершенствовались в искусствах допросов и целительства…
У Сенджу было то же самое.
Извечные враги решили сделать перерыв в своем стремлении к мести — ставки были гораздо выше. Послышались первые робкие голоса с предложениями заключить хотя бы временный договор о ненападении. Все чаще шиноби из разных кланов, встретив друг друга, лишь настороженно присматривались и расходились, как волки из разных стай. Хватало других проблем — кланы Земли были врагами и Учихам и Сенджу…
Хотя, пожалуй, слово «враги» было неверным. Конкуренты — вот верное слово. Ничего личного — просто им, сильным и многочисленным, нужны были новые земли, и не нужны были те, кто на этих землях живет.
***
— Значит, тебя зовут Кенджи, — задумчиво произносит очень красивая женщина. — И ты хорошо считаешь. А еще у тебя хороший контроль.
— Да, Сэй-сама. — Мальчик кивает и робко улыбается.
— Но при этом слабое здоровье и мало чакры.
— Да.
— И тебя хотят отправить работать в какой-нибудь из чайных домов, принадлежащих клану.
— Да.
— И что ты думаешь об этом?
Ребенок теряется. Раньше никто не спрашивал, чего он хочет — ему только говорили, что он должен делать.
— Ну… наверное, это хорошо? — тихо говорит он. — Я не гожусь для того, чтоб сражаться… а так я буду делать то, для чего гожусь.
— Какой чудесный ребенок, — говорит женщина. — Приятно видеть такую рассудительность, особенно на фоне некоторых… «если я не смогу стать боевой куноичи, я лучше умру», — передразнивает она, и Кенджи почти догадывается, кого. — Ну, и умирают в большинстве своем… впрочем… ты не из таких.
— Каких?
— Таких — гонор до неба и язык до пупа, даже если катон у них — на комариный чих, — женщина фыркает, показывая, что она об этом думает, и Кенджи согласно кивает. Сэй-сама права.
— Ну, а ты, — продолжает она, — Ты скромный, и понимаешь, что слабый, верно? И знаешь, что глупо пытаться доказывать наличие того, чего нет.
— Да, Сэй-сама.
— Реши мне вот эти задачи, — она протягивает ему свиток с написанными условиями. — Вот тушь, вот кисточка, время не ограничено — я никуда не тороплюсь.
Первые три задачи совсем легкие, третья посложнее, четвертая содержала слишком много неизвестных, но подумав, он справился на половину. Пятая… шестая…
Ребенок увлеченно возил кисточкой по шелку, а она смотрела и вздыхала про себя. Его — и в бордель, учить правила чайной церемонии и искусство ублажения всяких проходимцев?
— В чайный домик ты не пойдешь. Для тебя найдется дело поинтереснее…
***
— Первый, внимание! Все готово, пять минут до запуска…
Чакра побежала по чакропроводящей проволоке, тихо загудело невиданное орудие, накапливая заряд. Шиноби напряженно следили за ползущей по шелковой ленте полосой. Полное заполнение заряда и запуск должны были совпасть с концом отсчета, иначе… в лучшем случае — не сработает.
В худшем… как сказала госпожа Сэй: «мне будет вас очень жаль».
— Четыре минуты до запуска.
За последний год жизнь клана Учиха сильно изменилась. Сестра главы клана, вернувшись из долгой миссии, принесла вести, которые никого не оставили равнодушными.
Война.
Не просто стычка между двумя князьями из-за рисового поля и пары деревень. Большая война между странами.
Умные шиноби понимали, что это значит.
Это море крови, в котором легко захлебнуться, это сожженные леса и деревни, это трупы на воде, болезни и голод…
Но это же и шанс. Шанс пройти по тонкой нити, и — достигнуть вершины горы. Такое уже случалось однажды, давным-давно, когда клан Учиха почти в открытую правил в этих землях. От тех времен остались лишь легенды, да развалины величественных некогда замков…
Три минуты до запуска.
Учиха очень скоро нашли подтверждение вести о войне, пусть работать в чужой стране им было и трудно. Но такое дело не из тех, что легко скрыть, а аналитики Учиха работали не хуже Нара — нашли зацепки, раскрутили ниточки… и готовились. Тренировались, пополняли запасы, заключали новые контракты — из тех, что позже позволят оказаться в нужное время в нужном месте…
Две минуты до запуска.
Мальчишку по имени Кенджи, которому полгода назад грозила отправка на службу в бордель, уже никто слабаком не звал. Его называли «маленький гений», а к нескольким старикам, которые сработали придуманные им вещи, обращались с подчеркнутым уважением. Последней их работой являлось «Небесное око», странное устройство, благодаря которому Учиха смогут видеть так далеко, как призывные орлы, но не тратя на огромную птицу огромное же количество чакры.
Одна минута до запуска.
«Война есть хаос, которому люди могут лишь пытаться придать вид порядка», — сказала госпожа Сэй. — «Это постоянное и бестолковое на первый взгляд движение частиц различного размера и плотности, таких, как армии стран, отряды в составах армий, отряды ополчения, отряды шиноби, банды разбойников и мародеров, просто крутые одиночки… контролировать все — нереально, учесть все — невозможно. Единственный выход — видеть все.
А уж в том, чтобы видеть — Учиха были мастерами.
— Катон!
По земле хлестнуло огненной чакрой, и изделие, похожее на железный зонтик, начало подниматься в воздух.
Они смогли! Они сделали первый шаг к победе…
***
— Мы все равно ничего не сможем сделать, — сказал Мадара, когда брат закончил свою вдохновенную речь. — Ты что, думаешь, достаточно собрать всех в одном месте, рассказать, что враги тоже люди, и давайте их поймем и простим? Не выйдет.
Тобирама едва удержался, чтоб не поддакнуть. Учиха был прав — все взрослые в клане прекрасно понимали, что сражаются с такими же людьми, а не с демонами из детской страшилки. Это ничуть не мешало их ненавидеть. Наверное, даже будь Учиха демонами, Сенджу было бы проще — демоны совсем другие, ненавидеть их все равно, что ненавидеть обвал в горах.
Но Учиха — люди. Люди, убивавшие их близких и друзей…
— Поэтому, чтобы нас начали слушать, мы должны стать сильными, — Мадара коротко двинул рукой, обозначив удар в горло Хаширамы. — А ты вместо тренировок только языком метешь.
— Эй, Тобираме нужна помощь!
— Я уже почти в порядке! — Возмутился младший Сенджу.
— И большую часть времени он сидит и читает свитки вместе с Изуной, — кивнул Учиха. — Хаши, ты просто лентяй.
Сенджу надулся.
На самом деле, конечно, лентяем он не был. Просто в этом странном месте, где они вчетвером оказались, даже думать не хотелось о войне. А тренировки — это тень войны, и делать что-то, напоминающее о ней, было противно.
Мадара его друг, Изуна брат друга, и пусть бы так оставалось всегда…
Конечно, когда-нибудь им придется выйти. Но лучше бы попозже, и может быть, пока их не будет, люди кланов помирятся? Было бы здорово… и интересно. Кем бы мог стать шиноби, если б не был шиноби?
Стихии дотона, суйтона и мокутона могли открыть путь в строители… наверное, было бы здорово — возводить для людей добротные дома или красивые дворцы. Гончарное дело тоже бы подошло. Или стать целителем — у него талант к преобразованию чакры. Или садовником…
Или просто поселиться где-нибудь в месте, вроде этого — уединенном и суровом. И мирно жить вместе с семьей и друзьями… с чакрой они бы справились, наладили хозяйство — как не справиться, когда обычные люди обживают и пустыню страны Ветра, и ледяные пустоши севера?
Эх… не выйдет.
В клане народу — почти тысяча человек, Учих ненамного меньше. Всех переселить… не выйдет — когда в одном месте надо воевать, а в другом — землю пахать… большинство выберет то, к чему привычно. Предки так жили, и весь разговор…
Прав Мадара.
Надо быть очень-очень сильным…
========== Часть 11 ==========
Старейшины клана Учиха собрались в доме совета, когда солнце спустилось к самому горизонту, делая лес почти золотым. Зима была на исходе, близилась весна, и днем снег подтаивал, по ночам застывая тонкой наледью — неприятное время для шиноби. Но клан, если и дальше дела пойдут так же хорошо, мог бы встретить эту весну праздником. Главным образом, благодаря «Небесному оку».
В полированной серебряной пластине, покрытой вязью фуин, отражалась земля с высоты птичьего полета. Заслеженные леса, уже темнеющие поля, ленты дорог и рек. Люди. Как объяснили создатели «Ока», Кенджи и госпожа Сэй, оно своим строением было подобно глазу — и как глаз посылает картинку в разум, так и Око передавало то, что видело, на серебряную пластину. Малыш Кенджи ходил гордый, и уже задумывался над способом не только видеть на расстоянии, но и разговаривать — этим он планировал заняться ближе к лету, когда сестра Главы вернется из столицы с деньгами и материалами.
А пока Учихи довольствовались Оком и призывными птицами.
Картинка на пластине медленно сдвигалась — Око относило к северу. Наблюдательницы, две молодые девушки, сидели рядом со свитками и кистями наготове. Старейшины пили чай, тихо переговариваясь.
— Смотрите, — внезапно заметил один из них. — Похоже, это шиноби Земли.
— Ага, — подтвердил другой. — Так, наших там рядом нет…
— И хорошо. Судя по всему, они сооружают на дороге ловушку. Интересно, на кого…
— На покровительницу госпожи Сэй, вероятно, — буркнул третий. — Разведка донесла — она ездит в свое поместье по этой дороге. Весьма влиятельная дама, родственница дайме… и никак не хочет, чтобы наш старик отдал дочку замуж за сына дайме Земли. Кстати, не исключено, что свалят на Сенджу.
Наблюдательницы увеличили изображение, насколько это было возможно, и теперь старательно шуршали кистями, описывая приметы и действия чужаков, превращающих дорогу в смертельную ловушку.
— Мы успеем предупредить?
— Должны успеть, — один из старейшин найдя тонкую полосу бумаги для птичьей почты, тушь и кисть, занялся письмом. Дело было знакомое, уже давно привычное — Око работало с осени, позволяя Учихам избегать многих опасностей, и превращая войну в почти что театр. — Вот только не знаю, нужна ли ей будет помощь…
— Разве, что помощь в перетаскивании пленных, — буркнул другой старейшина, раньше имевший возможность увидеть, как «скромная целительница» умеет сражаться.
Третий молчал, раздумывая о сестре Таджимы-сама, когда-то где-то нагуляной предыдущим главой. Как-то внезапно старый Учиха понял, что о прошлом этой девушки не знает почти ничего — родилась в мелкой горной деревушке, росла и училась при местном храме… интересный, должно быть, был этот храм. Девушка знала особенности, казалось бы, всех кланов страны Огня и нескольких соседних, была одновременно искусным целителем и грозным бойцом, знала классическую литературу и придворный этикет, непринужденно влившись в общество столицы…
Когда мастера-менталисты проверяли ее сознание, они не обнаружили там безоговорочной верности клану, что, впрочем, было не удивительно, но дружелюбное и теплое отношение Сэй ко всем своим родичам являлось, пожалуй, даже более надежными и крепкими узами, чем вбитая воспитанием привязанность. Главное, что к прочим кланам ее отношение было равнодушным — не ненависть, к сожалению, но и сомнения перед убийством Сенджу или Хьюги она не испытала бы. Конечно, если их убийство было необходимо — обычно в бою девушка предпочитала калечить, нанося тяжелые, но не смертельные раны. По ее словам — мертвый враг лишь разжигает ненависть, а калека камнем повиснет на клане, или же будет добит своими, что в свою очередь пошатнет душевное равновесие убийц…
Очень… продуманная тактика. Очень циничная.
Для темпераментных Учих, в большинстве своем не признающих полумер и сложных планов, и уж тем более, не всегда способных вспомнить об этих планах в азарте боя, подобное поведение казалось диковинкой. Госпожа Сэй могла бы этим оттолкнуть соклановцев, но она была слишком сильна, и вдобавок — дружелюбна и красива, потому вместо отторжения ее «не учихова» тактика вызвала восхищение и интерес. Были даже такие, кто пытался ей подражать, по крайней мере, в том, чтоб не бросаться на врага, едва завидя.
Это весьма радовало старейшин, прежде относившихся к потерям среди молодых шиноби, произошедшим из-за азарта, желания показать силу и недооценки противника, как к чему-то неизбежному, вроде осеннего поветрия, уносящего по нескольку жизней в год. Кстати, в этом году, благодаря советам госпожи Сэй, заболевших было гораздо меньше, чем обычно, а умерших — вовсе ни одного.
Старейшина постучал пальцами по столику. Казалось удивительным, насколько смогла усилить клан одна-единственная куноичи, предпочитавшая к тому же прямым боевым схваткам разведку и дипломатию. Сколько выгодных и легких заказов получили Учиха благодаря ей? И как удивительно изменилось отношение к клану среди аристократии? А всего-то и сделала, что рассказала их древнюю историю, «осветив сцену с другой стороны»… странно даже, что раньше никто из клана до этого не додумался — ведь не сложно, но что помешало? Гордость? Когда на кону стоят жизни родичей и просто возможность не голодать, гордость можно и в сторону отодвинуть…
Прошедшей осенью для того, чтобы попасть в свиту придворной дамы, госпожа Сэй разыграла целое представление, сперва слегка отравив, а после вылечив. Прежний лекарь, чье искусство даже без подставы от шиноби оставляло ему очень большой простор для самосовершенствования, отправился в отставку, ловкая куноичи заняла его место, и скоро стала не просто целителем, но доверенной служанкой родственницы императора. А эта дама, как оказалось, не только обладала острым умом, большим влиянием и богатством, но еще была редкостно любопытной и особенно любила запутанные истории с разнообразными интригами, преступлениями и любовными приключениями.
И Сэй предоставила ей это.
Сперва немного приоткрыла занавес, позволив аристократке заподозрить в себе куноичи. После же, когда дама намекнула о своих подозрениях, Сэй печально вздохнула и, выразив восхищение умом женщины, призналась, что да — она куноичи, и более того — она Учиха.
Надо было понимать, кем считали Учих с голоса их врагов Сенджу. Безумные демоны в обличье людей, оборотни, чудовища, бешеные собаки. Юная и очень красивая лекарка, ничуть не похожая на страшного шиноби с всклокоченными волосами, горящими алым глазами, кунаем в зубах и кровью на одежде, вызвала у дамы закономерный интерес. Как же так?
А вот так: никакие Учиха не демоны. Они всего лишь более вспыльчивые и искренние из-за сродства стихии огня. А благодаря шарингану могут запросто читать истинные намерения тех, кто желает вести с ними дела — искренен ли человек, или же хочет их обмануть и подставить? И видя обман, Учиха не считают себя связанными обязательствами, а неудачливый обманщик — если остался жив — после орет, что Учиха подлые и жестокие, не упоминая, что они всего лишь опередили его самого.