Не знаю, как остальные, но я в тот роковой день почувствовал таким бараном и себя, и записал в парнокопытные добрую половину «товарищей по оружию». Начиная, разумеется, с дозорных.
Уж не знаю, кто и по какой причине проморгал момент, когда следовало поднять тревогу, и не какую-нибудь, а воздушную. То ли испанцам-раздолбаям до того не хотелось прерывать свою сиесту. То ли русские со своей РЛС не обратили внимания на выдвижение в сторону базы большого числа пришельцев и их летательных аппаратов, потому что очень уж увлеклись философскими сентенциями про ту же корову бодливую. Или про рожу кривую.
В любом случае факт оставался фактом: сначала бронированные стены жилого модуля, где я обитал, дрогнули от близких взрывов. А уже затем, спустя почти полминуты, передатчик, расположенный под потолком модуля, замигал красной лампочкой. Тревога, мол. И далеко не учебная.
А ведь на войне, порой, все решают секунды!
Быстро нацепив скафандры, мы, бойцы ПВО, выскочили наружу, не все даже убедившись, что баллоны с воздухом полны. И кинулись наружу, к модулю управления оборонными системами базы.
Итак, понял я, началось. Сначала пришельцы не воспринимали нас всерьез, долго присматривались. Потом прощупывали нас — штурм позиций русского батальона, стерегшего РЛС, точнее, толкотня вокруг них кучи бестолковых чудищ, ничем другим не был. И вот теперь эти детские игры кончились — Чужие взялись за нас всерьез.
По дороге мы стали свидетелями не слишком обнадеживающей сцены. Примерно полвзвода залегли среди неровностей марсианского рельефа и палили из плазменных винтовок по двум жутчайшим созданиям — гигантским червям, наполовину высунувшимся из прорытых ими же ям.
О появлении среди марсианских пустынь этих монстров уже успели сообщить и разведка, и летчики; видели их и снабженцы, курсировавшие между базой и РЛС. Тогда, при первом их обнаружении кое-кто из офицеров высказал опасение, что такие вот гигантские собратья земляных червей способны прокопать туннели хоть под линией обороны базы, хоть под самой базой. И без сопротивления прорваться к нам в тыл. Прозвучало тогда и предложение перенести базу на какое-нибудь горное плато, где до нее черви-исполины вряд ли смогут добраться… докопаться.
Предложение то так и осталось предложением. И нам, засевшим в низине на поживу червям-исполинам, осталось только по-хорошему завидовать батальону бронеходов, на таком плато как раз засевшему вместе с радиолокационной станцией.
Завидовать — ну и еще попробовать отбиться, разумеется. Солдаты мы, в конце концов, или нет?
Вот один из червей решил поиграть в Фафнира и выпустил в обстреливавших его бойцов огненную струю. Дьявол! Эти твари, оказывается, еще и огнедышащие. Почти сразу, впрочем, червь сдох от ран. Но и от нескольких незадачливых кандидатов в Зигфриды с винтовками остались обгоревшие трупы.
От созерцания схватки земных пехотинцев с червями нас отвлекли тени, отброшенные пролетавшими над нами летательными аппаратами пришельцев. А еще через пару секунд мы едва устояли на ногах, оказавшись на пути ударной волны от почти беззвучного нового взрыва. И поняли, не сговариваясь: надо спешить. У пехотинцев своя боевая задача — у нас своя. Червями перечень неприятностей, обрушившихся на базу, отнюдь не исчерпывался. И требовалось очистить сюрреалистичное небо Марса, на котором солнце светило по соседству со звездами. Да побыстрее!
По пути нам не раз попадались трупы. В том числе, наверняка, останки караульных. То обгоревшие (уверен, работа червя), то изувеченные. Эти, последние, вызвали у меня невольное дежа вю — да, дорогие лягушатники, я снова воспользуюсь вашим выражением! Уж простите. Но не мог я не вспомнить нападение «кукол» на наш полк, когда мне и пришлось впервые вступить с пришельцами в схватку. Неужели и здесь без них не обошлось?
Впрочем, присмотревшись, я испытал странное облегчение — почти иррациональное и едва ли в нашей ситуации уместное. Если «куклы» просто увечили людей, отрывали им головы или обваривали брызгами горячей аморфной массы при взрыве своих, замаскированных под конечности, гранат, то павшие бойцы были просто исполосованы вместе со скафандрами. И отчасти порублены на куски как батоны колбасы.
Насколько я слышал, примерно так действуют другие боевые единицы пришельцев — так называемые «резаки». Гигантские членистоногие с саблями на передних конечностях. То есть, по крайней мере, «куклы», эти монстры в человеческом обличье, задействованы на этот раз не были. Не придется мне с ними столкнуться.
Конечно, если подумать, использование диверсантов с человеческой внешностью в условиях Марса и смысла-то не имело. Другим людям, кроме личного состава нашего контингента, взяться здесь было неоткуда. Так что эффект маскировки пропадал напрочь. Да и черви огнедышащие с диверсионной миссией справлялись куда лучше.
О том, насколько хорошо, насколько эффективно на самом деле сработали эти бескрылые подражатели Фафнира и Смауга, с «резаками» на пару, мы поняли… точнее, прочувствовали, только добравшись до пункта назначения.
Модуль управления средствами ПВО был нарочито углублен в неподатливую марсианскую почву, и внутрь проникать следовало через люк в потолке. Тем самым он вроде как становился более защищенным от атак с воздуха… ну ладно, не с воздуха, а с почти его лишенного марсианского неба, не в этом суть. О том же, что одновременно модуль становился уязвимым для гигантских червей и «резаков», никто, увы, не подумал. Да и не мог, поскольку червей этих мы впервые на Марсе и встретили. Тогда как авиаудары — штука знакомая, банальная даже. О ней в первую очередь подумали наши стратеги.
Когда мы открыли входной люк и спустились в модуль управления, я лично от увиденного застонал, схватившись за голову. Еще кто-то грязно выругался, а кто-то даже заплакал от бессильной злобы.
Средства ПВО после экстренной модернизации, вызванной необходимостью войны с пришельцами, могли с полным правом носить высокое звание «чуда техники». Турели с лазерными пушками и пушками скорострельными, причем снаряды последних были начинены плазмой. Куда там стареньким «Гепардам» — под огнем этих красоток, утверждали их конструкторы, материал, из которого сделаны НЛО, должен был превратиться в решето на раз, два. И это не пустые слова, ведь посудины пришельцев — включая сбитую над Штутгартом «грушу» — доставлялись этим умным головам на изучение. Так что им было, на чем тестировать боевые качества своих творений.
А еще современные установки ПВО управлялись дистанционно. С помощью аппаратуры, размещенной в модуле, в который мы так спешили. Она, аппаратура эта, превращала нашу боевую задачу в подобие компьютерной игры.
Но так было вчера… ну или еще час назад. В некое счастливое время, пока в полу модуля не зияла неправильной формы дыра с оплавленными краями. А драгоценные пульты управления ПВО не стояли разбитые и обгоревшие. Отчего сами чудо-турели превращались просто в мертвый металлолом.
Так что не стоит удивляться нашей реакции на это зрелище разрушения. Сослуживцы мои, повторяю, головой были готовы биться. Да что там сослуживцы — я и сам вовсе не был спокоен как слон. Так что в этом смысле я вовсе не считаю себя лучше, мудрее и крепче нервами, чем остальные.
Зато мысль спасительная и впрямь пришла в голову именно мне.
— Отставить сопли! — выкрикнул я, даром, что не был выше других присутствующих по званию, а значит, с формальной точки зрения, командовать не мог. — Забыли? Управление комплексами ПВО дублируется. Их можно использовать и без дистанционного управления. На месте.
Проще говоря, каждый комплекс ПВО был оборудован собственным, автономным пультом управления, от аппаратуры в разгромленном модуле не зависящим. Пульт этот функционировал, если сам комплекс был цел и боеспособен. Осталось только до него добраться. Точнее, каждому из нас добраться до установки ПВО и заветного пульта. И вполне возможно, что даже один комплекс, вступивший в бой, вынудит пришельцев прекратить бомбардировки базы. Хоть из-за опасения больших потерь, хоть из-за этих самых потерь, понесенных.
Но все это проще было сказать, чем сделать. Потому что предложение мое несло нам всем не только надежду, но и опасность.
Во-первых, управляющая часть каждого из комплексов ПВО была укрыта от жестокости чужого мира всего лишь небольшим бетонным дотом. Не бронированным и даже не герметичным. А значит, даже попытка сбить инопланетный летательный аппарат могла встретить ответную атаку. Хоть со стороны самого аппарата, хоть с помощью тех же «резаков» и червей. И позиция любого зенитчика будет заведомо уязвимой.
Во-вторых, даже до этих уязвимых дотов еще добраться надо. Живьем — по территории базы, на наших глазах превращавшейся в поле битвы, да еще подвергавшейся бомбардировкам.
Очередной взрыв от авиаудара пришельцев как раз прогремел неподалеку от нас, едва мы покинули разгромленный модуль. Точнее, «прогремел» — слово, хоть и привычное, но уж очень неподходящее. Очень далекое от того, что на самом деле представляет собой взрыв под небом Марса. И к чему мне так нелегко было привыкнуть.
Вместо, собственно, грома раздался лишь глухой звук, как будто откуда-то издалека. Для полноценных акустических эффектов плотность марсианской атмосферы была недостаточной. Не взметнулись к небесам ни пламя, ни дым — для реакции горения в той же атмосфере остро не хватало кислорода.
Но вот что было, так это взрывная волна. Накатившая потихоньку, как вор в ночи, но оттого не становящаяся слабее. Зато беззвучность делала ее вероломной и зловещей. Волна эта накрыла заодно и нас. И на сей раз оказалась настолько сильна, что на ногах мы не удержались. Повалились в знаменитую красноватую пыль, покрывавшую поверхность Марса.
Ощущения при этом были — как будто на полном ходу врезался в стену. Тело ломило даже сквозь скафандр, перед глазами расплывалось, хотя бы на ноги подняться уже было трудно.
Но следовало бы! Потому что, восстановив более-менее четкость зрения, я заметил, как к нам приближаются вприпрыжку сразу три «резака».
Первый, впрочем, лег почти сразу, на ходу. Один из сослуживцев оказался покрепче меня, быстрее пришел в себя и, не мешкая, угостил инопланетную тварь из табельного пистолета. Обычного, даже не плазменного. Модернизированные образцы стрелкового оружия в контингенте полагались только, собственно, стрелкам. Что до нас, то коль те же комплексы ПВО управлялись дистанционно, из якобы безопасного модуля, то давать нам еще какое-то оружие, как видно, изначально вообще-то не собирались. Пистолеты же, предоставили, не иначе, для того, чтобы мы могли застрелиться из-за невозможности выполнить свой долг.
Но вот кое-кто нашел табельному пистолетику более достойное применение. Оставалось надеяться, что находка эта не вызвала у наших квартирмейстеров приступа разочарования.
Последовав примеру «товарища по оружию», я тоже достал пистолет и открыл стрельбу в одну из приближающихся тварей. Но, поскольку в себя прийти я до конца не успел, первая пуля прошла мимо. Вторая нашла цель, но «резака» лишь ранило. Третий выстрел снова обернулся промахом… а четвертого не понадобилось. Еще один очнувшийся сослуживец открыл огонь, и после второй пули «резак» рухнул в пыль.
А потом все мы — больше десятка человек — поднялись на ноги и встретили оставшегося монстра дружной пальбой. Тот, впрочем, тоже оказался далеко не таким простачком, как два других. Огромным прыжком преодолев разделявшее нас расстояние, он полоснул одной конечностью-саблей, другой — и сразу двое наших пали замертво. Один обезглавленный и второй с туловищем, перерубленным наискосок.
Все произошло в долю секунды.
Да, пули остальных превратили «резака» в решето. Но нас после его отчаянного рывка осталось меньше десятка. А значит, меньше шансов отстоять базу.
— Надо разделиться, — нарушил я молчание, напомнив об очевидном следующем шаге и стараясь изо всех сил выглядеть бесстрастным сухарем. Потому что понимал: скорбь выражать да, тем более, упиваться ею, было не время и не место.
Договорившись, кто какой из комплексов ПВО возьмет на себя, мы разошлись. И, не знаю, как остальные, но я до своей огневой точки добрался без приключений. Если не считать, конечно, встречи с гигантским червем, которому, впрочем, было не до меня — тварь агонизировала под огнем целого отделения. А в ответ даже сама огнем плеваться не могла.
Еще я приметил на небе один из земных глайдеров. Обнадеживающее зрелище! Выходило, что авиацию нашу пришельцы, несмотря на усердные бомбардировки, так и не выбили. И теперь она понемногу вступала в игру.
Отворив простую металлическую дверь, которой наша авральная модернизация не коснулась ни разу, я юркнул во мрак дота. Где, прежде всего, нашел клавиатуру и монитор, вмурованные в металлический корпус. Затем снял с клавиатуры пломбу и набрал идентификационный код. Все, как в злополучном модуле — с той лишь разницей, что теперь я ежесекундно ожидал нового взрыва. Сметающего меня заодно с дотом.
Но… обошлось. Ожил монитор, на его экране высветились красные точки-цели и зеленые — наши глайдеры. Последних, кстати, оказалось не так мало, что ободрило меня еще сильнее.
Не теряя времени даром, я выбрал ближайшую из целей — она как раз направлялась в сторону занимаемой мной позиции. И встретил огнем из сдвоенных скорострельных пушек с плазменными снарядами.
Секунда-другая — и красная точка исчезла с экрана. А я еще выглянул из дота, убедиться… точнее, полюбоваться, как вспыхнувшая на короткое время посудина пришельцев метеоритом падает с небес.
Пуф! Я сделал в направлении сбитого аппарата жест, изображающий пистолетный выстрел. Вот так просто. И благодаря столь простому управлению, на комплекс ПВО достаточно одного человека… если он заряжен и в рабочем состоянии, конечно. А лишних людей у Земли нет.
Вновь повернувшись к монитору, я заметил, что красных точек стало еще на пару меньше. То есть летчики наши, а может, и мои сослуживцы, не желающие сами летать и не дающие другим, тоже не сидели, сложа руки. Но все-таки посудин пришельцев оставалось в небесах над базой много, слишком много.
А это значило — расслабляться, почивая на лаврах, было рановато. Дело надо было делать, ради которого и пришел. Вот я и не бездействовал.
Выбрав следующую цель, я прибег к более дальнобойному средству — лазерной пушке. Замечательно, кстати, что пушка эта заменила пусковые ракетные установки вроде тех же «Пэтриотов». И наводится она точнее, и по убойной мощи превосходит, а вот расходных материалов по большому счету не требует. Это с ракетной установкой, сколько выстрелов делаешь, столько тратишь ракет. Лазеру же требуется только достаточный запас энергии. А уж небольшой ядерный реактор, вмонтированный в комплекс ПВО, о том позаботился.
Лазерный луч достал летательный аппарат пришельцев, не дав тому возможности приблизиться к доту. В целом, атака с помощью лазера заняла несколько больше времени, но результат вышел тот же. Посудина Чужих взорвалась и рухнула на марсианскую поверхность, чтобы больше не взлететь.
Прекрасно!
Ничто так не вдохновляет, как исправно работающая техника, не знающая промахов. К сожалению, в приступе торжества и сопутствующей эйфории (мы побеждаем, ура!) я забыл об опасности, которой подвергался каждое мгновение боя. А еще не заметил… отказался заметить сразу несколько целей, двинувшихся в моем направлении.
Впрочем, даже заметь я их, вряд ли бы успел отбиться в одиночку. Так что невнимательность мою психологи бы наверняка интерпретировали, как судорожную защиту напряженного сознания.
А потом… не знаю, в меня целили подоспевшие аппараты пришельцев или нашли другую интересную мишень для атаки поблизости от «моего» дота. Скорее всего, второе: вряд ли техника цивилизации, путешествовавшей среди звезд, была склонна к промахам. В любом случае в этот раз взрыв случился особенно близко, а его волна оказалась еще более сильной, чем после предыдущих атак.
Стены дота задрожали, как при землетрясении. Сверху чуть ли не на голову мне посыпались обломки бетона. Экран монитора тревожно замигал красным, сигнализируя об опасности для технического состояния комплекса ПВО и его управляющего устройства. Меня, впрочем, это уже не волновало — грозящая лично мне опасность была в любом случае выше.