— Здравствуйте, — девушка выдавливает улыбку по поводу приглашения входить в дом. Он ее караулил или случай совпал?
— Привет, — Уолтер помогает снять ей верхнюю одежду, берет портфель, чтобы она его не тащила, тапочки уже стоят на полу, Николета сама их обувает, — чего не стучалась? На улице ливень, так и заболеть можно.
— Я пришла раньше положенного, думала, у Вас дела, — пожав плечами, ответила Николета и пошла вслед за Уолтером, который вёл ее в ту же комнату, — у меня завтра зачёт по геометрии, можете меня подготовить, пожалуйста?
— Именно для этого ты и здесь, — Уолтер впускает ее в комнату, закрывает дверь и усаживается за стол, — какая тема?
— Четырёхугольники, — немного пристыжено отвечает девушка. Ей действительно стыдно за то, что в десятом классе она просит объяснить ей теорию восьмого.
— Ну-с, хотя бы не равнобедренные треугольники, — со вздохом комментирует мужчина и открывает учебник геометрии на нужной странице, — то, что я выделю, ты выучиваешь и отвечаешь мне через пять минут. Если рассказываешь, получаешь пряник, если нет, то… ?
— Кнут что ли? — больше на автомате спрашивает девушка, начиная глупо улыбаться. Утвердительный кивок репетитора приструнил ее. Если это шутка, то смешно, если нет, то не очень, — хорошо, я поняла, всё будет зашибись, — девушка удерживается от употребления слова «заебись», поэтому немного краснеет.
— Учи, я схожу за чаем, — Уолтер кладёт перед ней учебник и выходит из комнаты.
Пару секунд девушка внимательно рассматривает комнату, бегло, но с излишним вниманием к каждой детали. Очень интересный интерьер, материал, из которого он сделан, что хочется потрогать.
Ники вздыхает, поворачиваясь к геометрии, выучивает свойства и определения параллелограмма, определение ромба и квадрата, а потом встаёт с места, решив потрогать ткань дивана. Именно в этот момент заходит репетитор, но настолько тихо, что она его не замечает.
— Нравится мебель? Из Франции, — мужчина появляется позади неё, чай стоит на столе, Николета подпрыгиваете и одергивает руку от дивана.
— Простите, стало интересно. У Вас очень необычно обставлена квартира, решила… потрогать… — девушка обходит Уолтера и садится на своё место. В голове зародилась уверенность от того, что ей дадут что-нибудь сладенькое. В принципе, что-то же она выучила, польстила вкусу учителя, какой тут кнут?
— У тебя тоже очень хороший вкус, — отмечает мужчина и встаёт позади неё, облокачиваясь о кресло, на котором она сидит, — назови мне свойства ромба, — Уолтер ведёт пальцем от макушки девушки к ключице, очерчивая изгиб шеи и пухлые щеки.
— Я… — мямлит Николета, задержав дыхание. Его прикосновения слишком приятны, но не выходят ли за рамки? Разве репетиторы могут так трогать учеников? Или это пряник? Его особый подход? — не трогайте мою шею, пожалуйста, — аккуратно просит девушка, кладёт свою руку на его, пытаясь убрать.
— Убери руку и сиди смирно, — приказывает мужчина, слегка сдавив ей горло. Пока никакого гипноза, Николета сама послушно опускает руку, испугавшись приказного тона мужчины, — ты выучила то, что я тебе сказал?
— Да, — врёт Вурмбранд, пытаясь расслабиться. Напряжённость сковывает ещё сильнее, он ничего ей не сделает, просто особый подход…
Рука на шее девушке сжимается, заставляя ее хрипло пискнуть. Николета хватается за его руку, пытаясь отстранить, потому что катастрофически не хватает воздуха, она неправильно вдохнула, когда он сжал ее горло.
— Я думаю, стоит ввести систему правил, — невозмутимо произносит мужчина, ослабив хватку, — ты никогда мне не врешь, Николета, беспрекословно слушаешься и выполняешь приказы, — девушка громко запищала и вскочила с места.
Мужчина схватил ее за руку, поэтому девушка не нашла ничего лучше, как плеснуть горячего чая ему в лицо. Николета рванула на выход, но дверь в комнату оказалась закрытой. Почему?
— Что за херня?! Выпустите меня отсюда! Твари! Котята умирают, пустите! — Николета начала тарабанить в дверь ногами и руками, понимая, что в считанные секунды мужчина перестанет ругаться матом, утирая лицо и переломает ей все кости за такую выходку, — Откройте! Откройте!!!
В ее рот просунули какую-то тряпку, кажется, платок, поэтому она могла только мычать и дергаться в руках мужчины, который схватил ее сзади.
— Перестань мычать, иначе я перегрызу тебе глотку, — недовольно предупреждает мужчина и опускает девушку на стул. Она не плачет, но сердце колотится, как бешеное, — сейчас я освобожу твой рот и тебя саму, но тогда тебе придётся выполнять мои правила, договорились? — мужчина запрокидывает ее голову назад, оголяя шею и легонько водит ногтями по коже, выводя какие-то узоры. Если бы не стрессовая ситуация, Николета бы простонала от наслаждения. Ей пришлось просто кивнуть. Он освободил ее рот.
— Зачем это Вам, Уолтер? Я ведь просто не до конца выучила… я выучу, в моих же интересах, — Николета пытается вернуть все в учебное русло, но с самодельным кляпом, который лежит на столе и учителем, ласкающим ее эрогенную зону, плохо получается, — давайте я просто пойду домой? Вы правда классный репетитор, но я немного мелкая ещё. Правда.
— Девственница? — вкрадчиво спрашивает мужчина, не обращая внимания на то, что она говорит, но довольствуется тем, что она робеет и стесняется. Ему всегда доставляло удовольствие смотреть, как портятся или меняются люди, нужно только направить их грехи в нужное русло, помочь раскрыть их.
— Это некорректный вопрос, — недовольном отвечает Ники, в ее глазах репетитор опустился ниже плинтуса. Слишком вульгарный, — можно я пойду?
— Куда же ты пойдёшь, Гематогенка? У нас ещё полтора часа урока, — Уолтер хрипло смеётся и перевязывает ее руки так, чтобы она не могла ими пользоваться, также привязывает ее к стулу, — боишься крови? — Николета пыталась сопротивляться, но, когда он связывает ей руки, прекращает, это бесполезно. Напоминать о том, что он обещал ее связывать ее, тоже не имеет смысла. Меньше дёрганий — меньше боли.
— Человеческой? — уточняет девушка, расценивая это как серьезный вопрос. Вдруг он удумает порезать ее? Или себя?
— Да, человеческой.
— Относительно. Страшно только тогда, когда ты сам истекаешь кровью, меня тогда тошнить начинает, и я падаю в обморок, — рассказывает Ники, пытаясь не врать. Она помнит правила, помнит все ужастики и коротенькие истории, в которых жертвы сопротивлялись и специально играли дерзких львиц. Она не такая, а смысл играть такую, когда за это могут наказать?
— Занимательно, — он убирает руки от девушки, — чтобы мы могли продолжить наши занятия, ты должна кое-что подписать, Гематогенка, — Уолтер достает из ящика стола бумажку, что-то похожее на контракт. Точнее это он и есть, — нужно подписаться кровью.
— Зачем? У меня есть паспорт… могу отдать, подписать документы, ручка в пенале тоже есть… — уже шепотом отвечает Ники, боясь разгневать мужчину. Не особо хочется спровоцировать его, но и логику понять тоже хочется. Уолтер снова смеётся и берет ее запястье, присаживается на одно колено и подносит ее руку ко рту, — ч-что вы… ? Вы совсем! — девушка вскрикнула, почувствовав, что он прокусил кожу и не останавливается, будто бы специально наровит влезть ещё глубже.
По руке стекает кровь и падает на ковёр, мужчина не отстраняется, Николете дурнеет. Неприятное ощущение, тянущая боль в запястье, опять тошнит от такого количества крови. Девушка отмечает, что ее кровь похожа на бутафорскую, не может она потерять так много крови… Неужели он ее пьёт? Стон слетает с губ, девушка закидывает голову назад и хмурится. Эта боль превращается в приятное чувство, будто он гладит ее изнутри. Как это возможно?
— Мне больно, — она пытается дернуть руку на себя, но ничего не выходит, поэтому она прикрывает глаза и отворачивается. Мужчина тоже отстраняется, это заметно по ощущениям, такая же боль, что и в начале.
— Молодец, держи конфетку, — Уолтер достает из кармана брюк ее любимый гематоген и вкладывает в здоровую руку, девушка прикладывает ее ко рту, чтобы не вырвало, — надо лечить твою слабость, иначе мы никак не сможем сработаться, подписывай давай, а то окочуришься раньше положенного, — мужчина смеётся, слизывает кровь со своих губ и усаживается на диван, сложив ногу на ногу.
Девушка хмурится, она плохо слышит слова мужчины, в глазах всё расплывается, вырвать на ковёр хочется меньше всего, и она готова сделать, что угодно Уолтеру, лишь бы он перевязал ей руку. Николета тыкает ручкой в рану, размера которой не видит (видела бы, что там всего лишь две дырочки, посмеялась бы) и подписывает листик не совсем там, где надо, но на этом контракте можно подписать в любом месте.
— А я могу умереть от этого вот? — Николета слегка приподнимает раненную руку, искоса посматривая за мужчиной, который вытирает ее руку и облизывается, наблюдая за кровоточившей раной. Ему хочется ещё, эта кровь безумно вкусная, и если он попробует выпить ещё немного, убьёт ее, потому что не сможет оторваться. В планах было только создать рану, никак не выпить крови, он точно вылакал миллилитров триста.
— Можешь, — резко отрезает мужчина и затягивает жгут. Нужно останвить кровь скорее, чтобы не искушать себя. Обрабатывает обычной зеленкой и перевязывает бинтиком, — в контракте прописано, что если ты хоть как-то попытаешься показать свои раны, рассказать о том, что происходит здесь, умрешь, поэтому советую даже не пытаться.
— Бред, — фыркает девушка, за что получает пощечину. Она устало промычала и скривилась, — извините, но я не понимаю, как это возможно. Я не верю в сверхъестественное, — ей неприятно такое обращение, но если она обзовёт его козлом что-то изменится? Скорее всего да — он ударит ее снова.
— Твоё дело, — мужчина подаёт девушке чашку с чаем, она залпом ее выпивает, а потом, когда проходит тошнота, ест гематоген. Самочувствие постепенно приходит в норму, но в теле ощущается какая-то слабость, — даю тебе десять минут, чтобы все выучить, если не выучишь…
— То вы меня сожрете, я поняла, — девушка вздыхает и провожает взглядом мужчину. Он выходит из комнаты и закрывает дверь. Бежать смысла нет, ведь Николета точно заблудится в трёх комнатах, споткнётся и расплачется. Как только она выйдет отсюда, мама обязательно узнает об этом и посадит эту сволочь. Главное, чтобы выпустил…
========== Глава 2. Все средства хороши. ==========
Николета сидела на ковре в своей комнате и рассматривала узоры на постельном белье кровати. Прошло четыре часа с ее прихода домой после занятий с репетитором. В голове рой бессмысленных логических цепочек, которые якобы могут помочь ей в решении ее деликатной проблемы, о которой она никому не может рассказать. Ее мама дома, девушка пыталась рассказать всё ей в первую очередь, но как только Ники пошла в ее сторону с мыслью о том, что настроена выпалить все на одном дыхании, его перехватило, девушка рухнула на пол и не могла вдохнуть воздуха, пока все мысли кроме той, что она сейчас умрет, не покинули ее разум. Больше она не пробовала. Страшно. Вдруг в контракте будут побочные эффекты и это не остановится? Вдруг она не сможет вдохнуть воздуха? Такие мысли заставляют ее хмурится и кусать губы, еле воздерживаясь от слез.
Рука неприятно ноет от боли, хочется снять марлю и взглянуть, что он сделал своими зубами, но Николета боится, что кровотечение откроется вновь, или ей опять станет плохо.
— Ты чего на полу расселась? — в комнату зашла мама Николеты, ей нужно было сложить стиранные вещи девушки в ее шкаф, — как тебе занятия с репетитором?
— А как они могут быть? — Николета сглатывает и жмурится, пряча забинтованную руку за спину. Благо, мама ее ещё не заметила, — всё просто замечательно, он очень хорошо… преподаёт и… я счастлива, что у меня появ-вился такой реп-петитор… — Николета начинает плакать, совсем не от счастья, а от безысходности и страха. Что с ней творится и кто ее репетитор? Гипнотизёр? Неужели он ей что-то вколол, она выпила какой-то яд? Но мужчина же не мог предугадать, в какой момент она пойдёт жаловаться…
— Ники, ты чего? — женщина негодует и начинает смеяться. Ее дочь улыбается и плачет, поэтому это никак нельзя сравнить с грустью. Видимо, репетитор действительно замечательный, — доча, я так рада, что тебе настолько нравится. Хочешь наймём тебе репетиторов по другим предметам? Я по возможности буду помогать тебе учится, раз тебе так нравится. Если что, уменьшим уроки математики в ближайшем будущем, будешь успевать всё.
— Да! Отличная идея! — восклицает Николета, думая, что вскоре полностью освободится от репетитора, если мама сама отменит уроки. Дело времени. Если она начнёт получать пятерки по математике, репетитор будет не нужен. Кто бы мог подумать, что от оценок по математике будет зависеть ее жизнь…
— Вот и прекрасно, — мама целует её в макушку и выходит из комнаты.
Николета подпрыгивает и начинает танцевать, не обращая внимания на то, что в глазах слегка потемнело — такое бывает, когда долго сидишь, а потом резко подскакиваешь.
Девушка решила изменить своему распорядку дня, поэтому села учить геометрию. Нужна капля старания и тогда после месяца занятий ей не придётся больше туда приходить. Нужно продержаться совсем немного…
***
На улицах подсохли лужи, все люди были одеты вразнобой — кто-то в летней одежде, кто-то в плащах и тёплых колготках, а кто-то, кто поумнее, оделся средне. Николета надела чёрную рубашку и чёрные джинсы, за что ее сильно отсчитали на занятиях. Одна учительница математики хвалила, правда, за зачёт, но ключевое здесь — хвалила.
Дома, до похода к репетитору, Николета основательно подготовилась. Если она не может отказаться от занятий с репетитором, то он от неё откажется. Придётся переступить через все свои принципы, пренебречь мятной жвачкой, наесться чеснока, взять серебряную вилку, повесить на грудь крест и выучить молитву. Против любой нечисти всё это вместе поможет уж точно.
— Закидываюсь, — отчаянно комментирует девушка и кидает в рот три зубчика чеснока в рот. Пережевав, она чувствует неприятный вкус, полость рта начинает обжигать, поэтому девушка выплевывает чеснок в мусорку, кривясь и начиная деланно ныть. Вода не помогает, поэтому она просто ждёт, пока всё пройдёт само, это лучший вариант. После всего запах остается просто ужасный, ей самой дурно, но ничего не остаётся, как вызвать такси и поехать в злополучный дом репетитора.
Он ждёт ее, практически сразу открывает дверь и пропускает в дом. Помогает снять куртку, она обувает тапочки, спотыкается об порожек в темноте, и серебряная вилка вылетает из рукава, пролетая куда-то вперёд. Интересно, заметил ли?
— Будь аккуратнее, гематогенка, — он спокойно поднимает ее вилку в темноте, будто бы замечательно видит. Но как? — решила вооружиться этой вилкой? Оригинально, но глупо, — он комкает вилку, будто в его руках бумажка и отдаёт Николете.
— А… как? В смысле… не моё это, заберите, — она возвращает ему смятую вилку и проносится вперёд. Дорогу к комнате, в которой они занимаются, она помнит, поэтому скорее бежит туда.
— Как прошёл зачёт? — мужчина садится рядом с ней, замечает крест, просвечивающийся через ее чёрную рубашку и, естественно, чувствует запах чеснока. Решила использовать все народные методы. Что же, можно дать девочке шанс и надежду.
— Поставили пятерку, но на следующей неделе контрольная, повторения неравенств, — девушка пытается дышать глубже, чтобы его убил запах чеснока и специально расстёгивает верхние пуговицы на своей рубашке, чтобы было видно крест.
— Принимаешь меня за идиота? — смеясь над девушкой, спрашивает мужчина и, легонько пробежавшись пальцами по ее шее, направляет руку к груди. Девушка с криком подпрыгивает и кричит молитву, перепутывая слова.
— У меня есть серебро! И чеснок! И крест! Аминь! — вопит Николета, срывая с груди крест и кидая его в мужчину. Он с легкостью ловит его и усмехается, — трепещи… ты разве не умереть должен?
— С чего бы мне умирать от этого всего? Я похож на нечисть? — Уолтер откидывает крест на пол и подходит к девушке. Затыкает ей рот рукой, чтобы она не дышала на него и прислоняется клыками к ее шее, — пересмотрела «Сумерки», гематогенка? — он слегка прикусывает ее кожу, но так, чтобы не раскусить и отпускает ее. Не сегодня.