– Кстати, ты уже оценил работу оружейника? Мне показалось, что его мечи стоят внимания.
Я вспомнил, что дрался не родным оружием, оценил лёгкость и прочность клинков.
– Да, отец, мечи действительно хорошие – легкие, по нашей руке, замечательная заточка. Возможно, нет излишней красоты, но как боевое оружие – очень хорошо. Только вот один застрял в пасти…
– Да, мастер уже извинился и объяснил причину этого недоразумения. Ты так удачно попал между костями, что клинок напросто зажало как в тиски. Нужно было расшатать справа налево, и тогда бы он вышел из раны.
– Тогда было не до таких подробностей.
– Не сомневаюсь. Чтобы компенсировать этот ущерб, я предложил ему осмотреть моё новое приобретение, – и хитро-зловещая улыбка проскочила по лицу фон Прейса. – Такого мы ещё не видели.
– Мастер Гош, мастер оружейник (как, кстати, его звать-то), Вы, Брий и я – не многовато ли специалистов на один… эм… артефакт? – спросил Роше.
– Когда мы достанем его из-под стекла – поймешь, что этих мастеров тоже может оказаться недостаточно. А оружейника зовут Клив.
Что ты притащил в свою коллекцию, отец? Почему это способно отвлечь тебя даже от нападения на твой дом и семью? Мне стало как-то неуютно… Он, конечно, увлечённый человек, но что за вещь могла заставить его изменить своему слову, согнать кучу опытных людей для изучения и на фоне произошедшего не потерять к ней интерес?
– Думаю, мы можем отправиться в Арсенал прямо сейчас. Пока егеря и прочие соберут достаточно информации, мы можем работать. Ну что, все готовы? – мы молча кивнули, не высказывая недовольства. – Тогда попросите мастера Гоша и мастера Клива присоединиться к нам в Арсенале, Хорст.
И добавил уже только нам с Роше:
– Нам предстоит интересная работёнка, господа.
Дальше были родные стены, притихшие коридоры, один раз мы слышали плач служанки. Дом был потрясён произошедшим, люди находились в страхе и за себя, и за своих близких. А мы молча шли на второй этаж, где нас ждала какая-то тайна.
Когда мы пришли, к Арсеналу, на зов своего господина, как раз подоспели мастер Гош и мастер Клив. Вместе с ними нас было пятеро – все опытные в своих сферах люди, которые уже тем или иным образом работали вместе. Забавно – случай свёл разных людей, из разных сословий и разных профессий в одно место, чтобы изучить один артефакт, который не давал покоя одному человеку. Я вздохнул и зашёл в комнату вслед за отцом.
Увиденное внутри нас ошарашило. Мы взирали на открывшуюся картину и не могли сказать ни слова: по комнате на четвереньках ползал и тихонько ныл доктор Омнис. Не молодой уже человек выглядел безумно печальным и потерянным, его руки, которые шарили по полу – тряслись, а извечная сумка лежала на полу в нескольких шагах от него. Белая борода была в пыли (удивительно, как ему удалось её найти в мамином доме), глаза на мокром месте, а пальцы в мелких занозах от половых досок.
– Что случилось, доктор? – прервал скулёж врача фон Прейс-старший.
Доктор поднял голову и осмотрел вошедших. Его взгляд остановился на мне, и тут же раздался крик-стон:
– Дурной мальчишка – это всё из-за тебя! Это ты во всём виноват, мальчишка! Я же говорил – лежи в постели, не вставай, ан нет – надо бегать, кричать, людей пугать… – и старик снова перешел на тихое хныканье.
– Я спросил – что случилось? – в тоне отца появились грозовые нотки. – В моём доме принято отвечать на вопрос прямо, а не скулить!
Отец был зол, и это выступление не добавляло ему настроения.
– Из-за этого хулигана я потерял очень ценную вещь и теперь не могу её найти. А она сказала, что в день, когда я её потеряю – гореть в огне, гореть в огне…
– Какую вещь? Кто сказал? Какой огонь? Вы уже прекратите бредить или мне достать меч?! – отец повысил голос.
У меня по спине прошелся холодок – слишком уж много необычных событий произошло вокруг и сразу. Кто-то посчитает мою работу одним большим необычным событием (как моя мама, например), но то, что творилось в родном доме, превосходило всё. Даже доктор Омнис, надёжа и опора, слегка сбрендил. И что за вещь он потерял?
И тут я вспомнил металлический звон, который раздался после моего «боевого выезда» на Соплежуе. Я пошел вперёд, в сторону скелета, молча показав рукой, чтобы все стояли на месте. Встал рядом с другом детства, представил тот момент, когда доктор дремал в кресле. Почти услышал звон, повернул голову и увидел стенд с какими-то зубастыми то ли змеями, то ли червями. Под этим стендом была небольшая щель. Я подошел к нему, наклонился и попробовал засунуть пальцы под шкаф.
Пальцы почувствовали металл, но достать не смогли – длины фаланг хватало только для того, чтобы коснуться предмета. Я вытащил свой кинжал и просунул лезвие под стенд. В этот раз мне удалось подцепить то, что лежало внизу. Я начал осторожно выталкивать предмет из-под шкафного плена. Первыми появились клочья пыли (так вот где хранится вся пыль в доме), затем какой-то песок. А следом на свет появился предмет, похожий на монету.
И тут же мне почти на голову прыгнул Омнис.
Опытный охотник, пусть даже дома на больничном, готов к нападению. Доктора я поймал прямо в воздухе, встретив его ударом руки в грудь. От этого у него перехватило дыхание и, конечно, не хватило инерции, чтобы упасть на меня. Мне стало совсем любопытно. Безумие охватывает массы – не к добру…
Опавшего доктора к полу уже прижимали двое – Роше и отец. Фон Прейс держал в руке клинок, который касался горла врача:
– Какого рожна ты творишь, медик? Какой бес в тебя вселился? Смерти захотел или тебя купили, морда?
Омнис только тихонько скулил и пытался закрыться руками. По его морщинистым щекам текли слёзы.
– Гореть в огне… Гореть в огне… – шептал доктор и сумасшествие тихонько заползало в его глаза.
А я тем временем изучал предмет, который достал из-под стенда.
Металлическая бляха, похожая на монету или памятный знак, сантиметра два с половиной в диаметре, тускло-жёлтого цвета. Легкая, судя по всему – прочная. На одной стороне изображена женщина с огромными глазами без зрачков и радужки, на другой – пламя. Знак казался опасным, хоть и нарисованный достаточно просто. Художник был явно молодцом.
– Брий, что это за хрень? – окрик отца оторвал меня от размышлений. – Из-за чего наш доктор тронулся умом?
Я молча показал ему найденный знак. Тот несколько секунд изучал его, потом протянул руку и жестом попросил отдать его. Я так же молча отдал. Далее отец жестами попросил плотнее прижать доктора к полу – оружейник, Роше, я, мастер Гош взяли его за все конечности. И тут отец просто засунул значок Омнису в рот.
Мне показалось, что запахло гарью. Старик выгнулся и захрипел. Его корчило и крутило, но он не кричал, а просто шипел. Четверо взрослых мужчин держали его, а отец молча стоял над нами и ждал. Спустя минуту старик затих. Он ещё больше осунулся, но его дыхание успокоилось, он перестал бормотать и просто лежал с закрытыми глазами. Мы его отпустили. Прошла ещё одна минута, и тут он поднял руку, достал бляху изо рта и сказал:
– Спасибо, господин фон Прейс.
Видели бы вы наши глаза – человек, который минуту назад был больше похож на животное, вернулся к нормальному состоянию! Мы повернулись к фон Прейсу с молчаливым вопросом (тихая сценка получилась, это да):
– Это знак ордена или секты, кто как называет, огнепоклонников.
– Это те, что верят в живой огонь? И приносят в жертву людей? – спросил оружейник.
– Они используют в ритуалах человеческую кровь. Но только добровольцев, – ответил отец.
– Это сдерживает нападки со стороны других вер, – задумчиво дополнил мастер Гош.
– Доктор Омнис говорил, что был болен когда-то. Но никогда не говорил, чем и как вылечился, – продолжил отец.
– У огнепоклонников есть поговорка: «Безумие – это заросли, в которых плутает человек. Иногда нужен лесной пожар, чтобы показать сбившемуся его истинный путь», – сумничал Роше.
– Если так – то мы только что наблюдали за каким-то огнепоклонническим лечением, – язвительно дополнил отец.
Доктор лежал на полу. Остальные сидели вокруг него и пытались осознать услышанное. Отец стоял посреди комнаты и размышлял о чём-то своём.
Не заладился новый год, совсем не заладился.
Задумчивую тишину нарушил топот сапог по коридору и громкий стук в дверь:
– Господин фон Прейс! Господин фон Прейс! – громко звали с той стороны. – Мы нашли его! Он уже здесь!
– Кто здесь? Кого нашли? Неужели художника? – отец встрепенулся, как птица после дождя.
– Да, мы поймали художника, он даже не сопротивлялся.
– Замечательно. Где он? – фон Прейс направился в сторону двери.
– Он уже в допросной.
– Ну и скорость, молодцы. Порадовали, – отец остановился в дверях и оглянулся на нас. – Предлагаю мастерам остаться с доктором, а вам, молодежь, пройтись со мной. Думаю, будет интересно поговорить с талантливым человеком.
Затем он глянул на накрытые стенды, до которых так и не дошли:
– Сюда мы вернёмся позже. Может, даже не сегодня. Всё зависит от нашего нового друга.
Он повернулся на каблуках и отправился за егерем. Мы последовали за ними, стараясь не отстать. Отец задавал вопросы о том, где нашли художника, сопротивлялся ли он, какие потери. Судя по всему, выходило, что захват мастера Драко оказался элементарным делом – его нашли в таверне неподалёку от поместья, он был вдрабадан пьяным и совершенно не сопротивлялся. На это у него просто не было сил!
Эти новости нас очень удивили. Мы уже записали его в убийцы и профессионалы, а тут какое-то непонятное поведение. Оставалось надеяться, что современные методы допроса помогут выяснить всю правду. Меня аж передёрнуло от этой мысли, но с другой стороны – не надо было подставляться.
Когда мы дошли до основания башни, под которой как раз находились допросные, егеря уже подготовили первичный доклад. По их словам, человек был настолько пьян и невменяем, что даже болевые ощущения воспринимал неадекватно и, следовательно, пытки не дали результата.
Мы постояли в коридоре, помолчали, а потом решили всё-таки заглянуть к нашему гостю.
Тот болтался в кандалах на дальней стене, в драной рубахе и лосинах. Длинные патлы свисали на лицо и скрывали глаза. Из-под этой гривы раздавались музыкально-булькающие звуки – это было похоже на какую-то бульварную песенку в исполнении городской канализации.
– Он так «поёт» уже час, с момента как мы его повязали, – доложил старший из егерей.
– Вы уверены, что это он? – задал риторический вопрос отец.
Он сам видел, что это тот же художник, который почти сутки назад казался решающим звеном между спокойствием и хаосом. А теперь эта пьяная свинья висела прикованная к стене и выдувала музыкальные пузыри.
Мерзость…
– Думаю, что утро вечера мудренее… – задумчиво произнёс Роше. – Я дам им пару трав, чтобы он быстрее пришёл в себя. Пусть сделают настой, а завтра зададим ему все вопросы.
Возражений не последовало.
В ПОИСКАХ ОТВЕТОВ
Мне удалось выспаться, и это радовало. Предыдущие сутки без сна и напряжение, которое сковало меня, отступили под напором усталости, и ночь прошла мирно. Я чувствовал себя живым, сильным и поэтому с удовольствием начал день с тренировки – растяжка, силовые упражнения, немного гибкости, удары.
Пока что я не загружал себя на сто процентов, давал телу привыкнуть к нагрузкам. Знаю, что резкие перепады могут сказаться на охоте, и отношусь к своей главной охоте с большим уважением. Не спешу. Тело восстанавливается всегда быстрее, чем голова. Но и голова не должна подгонять тело в погоне за умозрительными заключениями.
Какие мы умные…
Сегодня даже случилось необычное – я застал орка спящим, чего не случалось с тех пор, как мы столкнулись с крокодильчиком на кухне. От стресса и удара тогда орк проспал почти сутки. Сейчас, конечно, столько он спать не будет, но усталость, напряжение, анализ – всё это подточило силы моего друга, и ему требовался отдых.
Я уселся в кресло, недалеко от письменного стола, и стал карябать свой дневник. Скрип пера успокаивал, бумага была как поле возможностей, которое манило. Хотелось окунуться в те миры, которые скрывались за тонким слоем бумаги, но ещё ждали своего рождения. Да, Роше всё-таки был прав – дневник очень мне нужен. И тем серьёзнее я относился к потере нескольких лет своей жизни. Два листа старой истории лежали в моей комнате, рядом с новыми записями и напоминали о том, что всё было и мне не показалось. А значит нужно двигаться и искать.
Орк заворочался в своей кровати, а потом не открывая глаза заявил:
– Брий, если ты пододвинешь мне стакан воды – я буду тебе очень благодарен.
– А если не пододвину?
– Тогда я не скажу, что ты сидишь на гнезде ос.
Я подпрыгнул над стулом – зная орка, его слова могли оказаться правдой. Услышав мой всхлип и звук прыжка, орк открыл глаза, посмотрел на меня, бледного, и начал ржать. Естественно, ни на стуле, ни под ним гнезда не было.
– В прошлый раз ты мне не поверил и был наказан, – отсмеявшись, орк сел на кровать. – В этот раз поверил, но результат примерно тот же.
– Смейся, смейся, поганка зелёная. Лучше уж я подпрыгну, чем опять окажусь покусанным какими-нибудь твоими жуками. И зачем они тебе?
– Угу, затем же, зачем и травы – лечить окружающих, в частности – тебя. И если в этот раз тебе повезло – руки не подвели – то вот другим не так. Есть пара раненых, которым нужен яд ос.
– Так ты на самом деле припёр осиное гнездо в дом?
– Сейчас же зима – все пчёлы и осы спят – прекрасное время их собирать, – невозмутимо ответил Роше. – К тому же я достаточно умный орк – гнездо оставил на улице, чтобы осы не проснулись. Можешь посмотреть на подоконник.
Я не утерпел, встал с кресла и прошёлся до окна. На нём действительно лежало бумажное яйцо осиного домика. Внутри, наверное, было много ос, которые ждали весеннего тепла и возможности собирать нектар. Но теперь их тела помогут выжить кому-то, кто получил серьёзные раны от наших питомцев.
– Опять будешь шаманить? – поинтересовался я.
– Думаю, что в этот раз сделаю просто механическую обработку – нет времени на полноценный обряд. А моё шаманство – не сыпь мне соль на задницу…
– Всё так плохо?
– Достаточно, чтобы торопиться. Раны рваные, и в них попала зараза – то ли падаль, то ли просто с земли. Начался процесс гниения. Не хочу ампутировать руки и ноги молодым – ещё пригодятся.
Я кивнул, принимая его слова. Люди не в чём не виноваты, просто не повезло. Но мы можем им помочь. Роше молча откинулся на подушки, потом встал. Природа не обделила его физическими данными, как и практически любого представителя его расы. В бою он был грозным противником. Если с оружием я мог его победить, то в рукопашной мне это удавалось не всегда, и это несмотря на то, что по основной деятельности он лекарь. Плюс его изредка проявляющиеся способности провидца. Короче, интеллигент интеллигентом, но с отличной боевой и физической подготовкой!
– Я смотрю, ты о чём-то задумался, мой меченосный друг, – орк прервал мои размышления.
Я поднял бровь.
– Ты с таким философским выражением смотришь на меня, будто увидел во мне музу или божественное явление.
– Гад. Просто гад, – я покачал головой. – И как у такого отца как твой, мог уродиться такой язвительный отпрыск.
– Так же, как от твоего уродился любитель поискать приключения на свой зад, – но тут орк стал серьёзным. – Насколько я понял, на третьей картине была твоя комната. Причём, по твоей реакции, я предположил, что нарисовано было подробно и очень живо, как, в общем, и на остальных картинах. Дурацкий крокодил, – Роше передёрнуло. – Короче, пошли найдём твоего отца и сходим в допросную. Если его егеря дали художнику нужную дозу, сейчас он должен быть трезвым и жутко голодным. Не стоит морить бедного человека.
Орк ухмыльнулся и пошёл мыться. Я остался сидеть в кресле ожидать его. Мои мысли вились вокруг последних событий, стараясь выстроить всё в какую-то цепочку. Пока получалось плохо, но была небольшая надежда, что скорый разговор, если так можно выразиться, прояснит ситуацию.