– Боги, – сипло выдохнул изгнанник и вдруг застыл, глядя на пустую арену.
Мысль, мелькнувшая в его голове в этот момент, заставила риора поджать губы. Грудь его несколько раз взволнованно поднялась и опала, Дин-Одел уже овладел собой. Один уголок его рта дернулся в ухмылке, и Райверн сорвался с места. Он подхватил камзол, на ходу натянул его и вышел за дверь выделенных ему гостевых покоев. Его товарищи из Эли-Харта сейчас спокойно досыпали в своих комнатах, никто не остановил высокородного риора на пути, известном лишь ему одному.
Мужчина осторожно выглянул в коридор. Стража здесь была, но не перед дверями, это было бы намеком на недоверие со стороны Эли-Борга. Они стояли дальше, забывшись в утренней полудреме. Райверн усмехнулся и прикрыл за собой дверь. После, несмотря на мощное телосложение и немалый вес, бесшумно прошел по коридору и скрылся за поворотом, который вел к черной лестнице для прислуги.
Райверн знал Борг. Когда-то, будучи мальчишкой, он излазал его вдоль и поперек. Был и в гостевом крыле. Тогда же узнал о нескольких переходах, которыми не пользовались уже какое-то время. Челядь поддерживала их в исправном состоянии, но ходили через другие лестницы и галереи. Борг давно разросся до размеров большой крепости, и безлюдных уголков в нем хватало.
Помнил изгнанник не только устройство древней твердыни, но и его уклад. Сейчас начинала просыпаться прислуга, знать будет смотреть сладкие сны еще часа два-три. Прежний лиор вставал с рассветом, в это же время открывала глаза и его дочь. Изменилась ли эта привычка у нынешней правительницы Эли-Борга, Одел не знал, но отлично понимал, что на пути ему вряд ли кто-то встретится, особенно здесь, где из жильцов всего лишь три чужака. Кто поспешит к ним, кроме приставленных слуг? При этой мысли риор нахмурился. Он понимал, что Альвия скорей всего приставила к ним Тайную службу, значит, его отсутствие может быть обнаружено слишком быстро. Лиори не доверяла посланникам Эли-Харта, как и их господину, только не могла открыто выказать это недоверие. Значит, шпионы, и они следят пристальней стражей, дремавших на своем посту. И всё же… И всё же, раз еще никто не спешит за ним, время у Райверна было. И медлить он не стал.
Память услужливо подкидывала воспоминания о проходе во внутренний двор, а оттуда, через подвал, к арене. Райверн усмехнулся и покачал головой, оценивая их с приятелями пронырливость и любопытство. Где они только не бывали во времена строгого, но все-таки беззаботного детства, где только не пролезли в пору отчаянной юности, куда только не сунули свои носы. Сейчас этот опыт неожиданно пригодился отверженному риору, и он вспомнил его, стараясь не углубляться в картинки, мелькавшие перед глазами. Боги, как же давно всё это было! Как давно…
Дин-Одел остановился перед ржавой дверью, ведущей в подвал, решительно ухватился за кольцо и потянул на себя, молясь о том, чтобы замок был открыт. Дверь поддалась, оглушительно заскрипев.
– Архон, – выругался Райверн. – Ничего не меняется. Не закроют и петли не смажут.
Но вместо злости он испытал нечто сродни восторгу, словно только что открыл дверь в свое детство. Тихо хмыкнул и протиснулся в образовавшуюся щель. Сделать это оказалось непросто, того щуплого мальчишки уже не было, вместо него «хулиганил» мужчина, чье тело налилось мощью и немалой силой. Но греметь снова Райв не стал, опасаясь привлечь к себе внимание. Удивительно, что сюда еще не мчались слуги и стражи…
– Там же покои безумной двоюродной прабабки Али, – прошептал он, вспоминая, что должно находиться сверху. Да, там никогда не было стражей. Эта часть замка была наглухо закрыта, и только маленькие проныры лазали там, куда им запрещали пробираться.
Выдохнув с облегчением, изгнанник выставил перед собой руки и осторожно пошел дальше в кромешной тьме, отсчитывая шаги, чтобы не пропустить нужный поворот.
– Восемь, девять, десять, одиннадцать, – шептал риор, ведя ладонью по холодной стене. – Твари Архона, – выругался он, смахивая с лица паутину. – Тьфу. Гадость.
Свернул и снова вел свой счет, теперь направляясь к небольшому окошку, из которого можно было вылезти недалеко от арены. Сомнения в том, что он там попросту не протиснется, посетили Райверна, когда появился скудный свет, падавший через щели в ставнях. Оценив проем, изгнанник все-таки решился, уже представляя себе, как будут насмехаться над ним стражи, челядь и сама лиори, если незадачливого лазутчика обнаружат застрявшим в окне подвала.
– Да уж, картина будет знатной, – хмыкнул Райверн, открывая хлипкие деревянные створки.
Он выглянул наружу, после поджал губы и… выломал одну ставню. Сделать это было несложно, петли давно и безнадежно прогнили. Снова выглянул и расширил проем на вторую ставню.
– Так-то лучше, – удовлетворенно потер руки разрушитель замков, когда оценил увеличившийся проем. – Должен пролезть. – Выдохнул и, пробормотав: – Не оставьте, Боги, – выбрался на волю.
Здесь высокородный прижался к стене, прислушался к звукам утреннего замка и шагнул за густую поросль кустарника, почти скрывшего его. Добрался до арены, где должны были гонять молодняк, прерывисто вздохнул и поспешил скрыться за постройкой между двумя аренами. На второй занимались уже подросшие юнцы и взрослые воины. «Детская» арена осталась за спиной, и Райверн, наконец, стряхнул с себя следы прохода по подвалу. Он уселся на короткое бревно, скрытый от чужих глаз стойками с мишенями и редкой порослью. Теперь можно было выдохнуть, оглядеться и понять, зачем он вообще проделал весь этот путь, рискуя быть обнаруженным. Да в Архон, ему ведь придется еще возвращаться! Что взбредет в голову Перворожденной? В чем она обвинит его на этот раз? Еще и шпионом Эли-Харта объявить может, тогда всё посольство полетит в бездну, и Тайрад собственноручно снесет им головы.
– Я совсем лишился разума, – покачал головой изгнанник.
И вправду, к чему весь этот риск? Что ему с того, что он прошел дорогой своих воспоминаний и теперь сидит здесь, притаившись в кустах словно крыса? И как скоро обнаружат его отсутствие, приставленные Перворожденной соглядатаи? Впрочем, это могут быть и горцы, которые захотят узнать, что с ним. Вечером, когда литы сопроводили Одела в гостевое крыло, хартии поспешили справиться о цели позднего приглашения и проверить, что с их товарищем.
– Я хочу побыть один, – едва сдерживая еще кипевшую в крови ярость, сухо произнес Райверн.
– Что тебе сказала эта змея?
– Райв, ты не в себе…
– Я хочу остаться один! – заорал Дин-Одел с силой, отбрасывая в сторону стул, спинку которого сжимал до побелевших костяшек.
– Райв…
– Прочь!!!
И горцы ушли, больше не терзая его вопросами. Но сейчас, когда проснутся, они непременно проверят, что творится с их спутником. И что же увидят они, когда войдут в покои? Ничего. Там никого нет. Томимые подозрениями, хартии поднимут шум, требуя выдать им старшего посла.
– Дурак! Каков дурак! – Райверн постучал себе ладонью по лбу. – Ну, за каким Архоном я притащился на эту проклятую арену?
Куда делся хладнокровный и рассудительный риор. Где остался его хваленый ум?
– В покоях лиори Эли-Борг, – сам себе ответил Райверн и вдруг хрипло рассмеялся, издеваясь над самим собой. Также неожиданно оборвал смех, ударил кулаком по стене постройки и поднялся на ноги.
За каким Архоном прятаться в кустах, когда скрыть свой побег из покоев всё равно не удастся? Даже если не обнаружат отсутствие, то возвращаться придется по пробудившемуся замку, когда переходы заполнятся людьми. Вот-вот начнут сновать слуги, спеша обслужить своих хозяев. Поджав губы, Райверн вышел из укрытия и почувствовал себя гораздо уверенней. Он никогда не бежал от опасности, никогда не прятался за чужими спинами, не будет этого делать и сейчас. Уж лучше встретить гневный взор лиори прямым взглядом, чем отсиживаться в кустах и передвигаться перебежками, как трусливая шавка. В конце концов, он готов ответить за своеволие, а что уж там подумает Альвия…
– Плевать, – мотнул головой изгнанник. – Она и без того не думает обо мне ничего хорошего, так чего я теряю?
Кроме головы, ему терять было нечего. Эта мысль вновь заставила рассмеяться.
– Поздно сожалеть о том, чего уже лишился, – с издевкой произнес Райверн и отмахнулся от прочих размышлений. Будь, что будет. Однажды содеянного исправить невозможно, уж он-то это знал лучше многих.
Дин-Одел расправил плечи и неспешно обвел арену взглядом, позволяя воспоминаниям вновь захватить его и унести в ту пору, когда жизнь еще не раскололась на две половины, и в спину ему не неслось мерзкое слово «предатель». Взор риора остановился на стойках с мишенями…
– Райверн! Альвия! Орин!
Двое молодых людей и девушка выступили вперед, прижали ладони к груди и склонили головы перед лиором. Он стоял на краю арены, широко расставив ноги и заложив руки за спину, незыблемый, как горы, чьи пики можно было увидеть, выйдя за крепостные стены. Перворожденный коротко кивнул, и названные риоры и лейра направились к черте, за которой стояли соломенный мишени. Они скинули с плеч приготовленные луки, вытянули стрелы из колчанов и наложили их на тетиву.
«Вжик» услышал Райв и скосил глаза. Орин. Он всегда спешил, и результатом его желания быть первым стал неточный выстрел. Стрела застряла на краю мишени, риор тихо выругался и потянул следующую стрелу.
– Райв.
Дин-Кейр обернулся. Лиор покачал головой. Молодой риор досадливо поджал губы, он был слишком медлителен сегодня. Альвия уже накладывала на тетиву третью стрелу. Первые две торчали из центра ее мишени. Райверн едва заметно улыбнулся и все-таки выстрелил, чтобы не вызвать нареканий больше того, чем уже заслужил. Он отправил одну за другой три стрелы в центр своей мишени и снова скосил глаза. Нет, Орин его не интересовал, взгляд риора был направлен на дочь Перворожденного. И вновь он замер, любуясь ею. Ее позой, осанкой, серьезным лицом и быстрыми отточенными движениями. Стрелы Альвии ложились рядом друг с другом. Она вновь заслужила похвалу своего отца. Гордость так часто читалась на его суровом лице…
– Райверн Дин-Кейр! За каким Архоном ты крутишь головой вместо того, чтобы стрелять?!
Орин дернулся от окрика, и последняя стрела ушла за мишень. Али на посторонние звуки внимания не обращала. Она опустила лук и повернулась к Райву. Он заметил в глазах девушки насмешку, но злости не было. Ответив ей широкой улыбкой, риор развернулся к мишени и всадил стрелу за стрелой в мишень, прочертив ими крест в соломенном круге.
Альвия посмотрел на мишень Дин-Кейра, хмыкнула, рассмотрев забаву риора, закинула лук на плечо и, поклонившись отцу, вернулась на свое место. Орин последовал за ней, бросив на Райва косой взгляд. Сам высокородный уходить не спешил, он упер лук одним концом в землю и обернулся к лиору.
– Дурень, – махнул тот рукой. – Потом поговорим. Тиен! Арнальд! Ларон!
Следующая тройка направилась к мишеням и замерла у черты, пока простые воины очищали соломенные круги от стрел. Дин-Таль незаметно сжал запястье Райверна, когда тот проходил мимо, и приятели обменялись веселыми взглядами…
Одел мотнул головой, возвращаясь в настоящее, тряхнул рукой, словно освобождаясь от невидимого захвата, и направился к стойкам. Забрав одну, он перенес ее на то же место, где обычно расставляли мишени и направился к каменной постройке. У учеников всегда было свое оружие, но мечи, луки, арбалеты, булавы и прочее оружие имелось и на арене. Дверь почти никогда не запирали, и взять что-то из учебного арсенала можно было быстро, не тратя времени на поиски ключа.
– И здесь всё по-прежнему, – пробормотал Райверн, толкнув деревянную дверь.
Он сразу нашел лук и колчан со стрелами. Закинул свою добычу на плечо и вернулся назад. Вновь прислушался, но пока никто не спешил нарушить покой наглеца, хозяйничавшего там, куда ему хода не было.
– Райверн Дин-Кейр, если снова начнешь дурить, будешь опять вычищать конюшни, – произнес себе под нос риор, подражая голосу наставника. И закончил ворчанием: – Ну и чистил, ничего. Руки не отвалились.
После потрогал пальцем тетиву, прищурился, прикидывая силу и направление ветра, и вытянул стрелу из колчана. Звякнула отпущенная тетива, и первое жало умчалось к мишени, вонзилось в центр, и мужчина криво усмехнулся. Райверн снова достал стрелу, неожиданно скривился, ощущая новый прилив горечи и раздражения. На себя, на Альвию, на сам замок Борг и на Тайрада Эли-Харта…
– Хочу отправить посольство в Эли-Борг, – сказал лиор, сидя как-то вечером перед камином с кубком в руках. – Не знаю, кого послать. Как думаешь, Райв, кто лучше всего справится с этим делом?
Эли-Борг… Дин-Одел оторвался от созерцания языков пламени, остервенело лизавших друг друга, словно истосковавшиеся любовники. Перед внутренним взором риора встали темные леса его покинутой родины, дороги, выложенные серым камнем, который привозили со скалистых горных склонов, Борг… Он так давно не был там. Высокородный даже забыл, как сильно успел соскучиться по родным краям.
– Райв, ты уснул? Я жду твоего совета, – напомнил о себе господин.
Дин-Одел пожал плечами. Лиор перечислял имена, кого хотел выбрать, но сам же опровергал себя. Он вел свой монолог, кажется, не замечая, что его собеседник находится сейчас далеко от покоев в замке Харт. Только время от времени вспоминал, что не один и требовал внимания Райверна. Риор не слушал, его память продолжала следовать по забытым дорогам, и душа замирала от желания вновь увидеть всё это, хотя бы один-единственный раз…
– Я поеду, – вдруг произнес Дин-Одел, оборвав господина на полуслове.
– Что? – лиор удивленно приподнял брови. – Нет, Райв. Мало того, что эта ледышка Альвия не доверяет нам, так еще и ты привезешь ей мое послание. Да меня даже волнует не это. Эта змея нашпигует тебя своим ядом, изрубит на куски и вышлет мне в корзине. Нет, исключено. Я слишком привязался к тебе, чтобы потерять из-за злопамятной стервы.
– Повод злиться у нее есть, – усмехнулся риор. – Тай, я по-прежнему настаиваю на том, чтобы в Эли-Борг ты отправил меня. Трим и Холлер также отлично подойдут для твоего дела. Они достаточно сдержаны и не сотворят ошибок, как те, кого ты назвал до этого. У боржцев царят строгие нравы, и они не потерпят вольностей.
– Нет, Райв, я против. Пусть едут Трим и Холлер, но ты останешься здесь. Не хочу, чтобы гадюка дотянулась до тебя, – скривился Тайрад.
– Я не малое дитя, – сухо заметил Райверн. – И Альвия далеко не глупа, она не станет портить отношения с Эли-Хартом из-за мести. Да, ей будет неприятно смотреть на меня, но такой выдержки, как у нее я больше ни у кого не встречал.
– Я уже сказал – нет, – отчеканил лиор. Но через два дня он все-таки принял решение, и отправил Дин-Одела, велев воинам и риорам охранять своего приближенного и наперсника…
И вот он здесь. Риор, опустивший было лук, вновь наложил стрелу…
– Что здесь происходит?!
Голос лиори прокатился над ареной снежной бурей, и Райверн порывисто развернулся. Стрела по-прежнему лежала на натянутой тетиве, и литы стремительно шагнули вперед, закрыв госпожу живым щитом.
– Твари Архона, – выругался Кейр, отбросив лук. После поднял кверху раскрытые ладони: – У меня нет оружия! – выкрикнул он и, приложив к груди руку, склонился: – Приветствую, Перворожденная.
– Мое утро испорчено, – ледяным тоном ответила Альвия, выходя из-за спин литов. – Что, в Архон, ты тут делаешь, и кто привел тебя сюда?
– Память, – коротко ответил риор, невесело усмехнувшись. – Прошу прощения и позволения вернуться в выделенные мне покои.
– Память? – голос лиори стал глухим и низким. – Стало быть, память…
Она неспешно приблизилась к риору, и он на мгновение зажмурился, так ясно ему вдруг представилось, что к нему направляется варлах. Мягкая крадущаяся поступь Перворожденной, пристальный взгляд льдистый глаз, изучавший добычу, и то, как она повела плечами, будто зверь, когда готовится к прыжку. На ум Райверну пришла мысль, что легенда Эли-Борга может быть и не так далека от истины, уверяя, что первым правителем этих земель был варлах., которому Боги даровали человеческий облик. Было в правителях предгорного риората что-то такое… И сейчас Альвия, по-женски грациозная, еще больше усилила ощущение сходства.