— Здесь холодно, — сказал Алан. — Не против, если я залезу в машину?
Ребекка тряхнула головой и убрала продуктовые пакеты на заднее сиденье. Алан открыл пассажирскую дверь, влез внутрь и так сильно хлопнул дверью, что автомобиль затрясся. Он положил подарок себе на колени и потер руки, согреваясь.
— Развлекаешься? — спросил он.
— А ты как думаешь?
Алан пожал плечами.
— Откуда мне знать? Ты же училка начальных классов. Может, ты всю жизнь ждала такой развлекухи. Может, она утоляет твою неуемную жажду приключений.
— Мне не нужны приключения.
— Да ну, всем нужны приключения. Это человеческая природа. — Он покачал коленями вверх-вниз. — Не хочешь узнать, что тут у меня?
Она потянулась к подарку, но Алан шлепнул ее по руке.
— Это был вопрос, а не приглашение. Сперва я хотел узнать, как, по-твоему, проходит игра. Какие-нибудь полезные предложения? Что-нибудь, что можно улучшить? Почерк в записках достаточно аккуратный?
Ребекка уставилась на него. Он это серьезно?
Внезапно Алан схватил ее за волосы и дернул голову вниз, заставив поморщиться от боли.
— Послушай, солнышко, я стараюсь как могу, так что ты могла бы пойти мне навстречу. — В его голосе не осталось и следа от прежнего легкомыслия. — Я даже не желаю этим заниматься. Я бы с большим удовольствием выпотрошил тебя прямо здесь. Как по мне, все это — пустая трата времени.
Ребекка затылком почувствовала холодную сталь. Острую сталь. Алан чуть надавил, и она снова поморщилась.
— Так что сделай одолжение — давай чуть посмелей, хорошо? Соберись. Я не прошу тебя танцевать и хихикать, но, ради бога, хотя бы не веди себя как манекен. Понимаешь?
— Да!
— Не верю.
— Да! — закричала она.
Алан подержал лезвие еще несколько секунд, а затем убрал его и отпустил ее волосы.
— Хорошо. Это все, что я хотел услышать.
Ребекка подняла голову и убрала волосы с глаз. У Алана на лбу блеснула тонкая струйка пота. Ребекка даже не сопротивлялась. Неужели он вспотел от такого небольшого действия?
— Я… я думаю, ты прекрасно ведешь игру, — сказала Ребекка.
— А, мне плевать, че ты там думаешь. Я просто тебя подкалывал. Ну что, хочешь открыть подарок?
Ребекка кивнула.
— А волшебное слово?
— Пожалуйста.
— Попробуй такое: «Пожалуйста, о красавчик, на котором я бы с радостью прыгала часами, если бы не была так счастлива в браке».
— Пошел ты в жопу, — проговорила Ребекка.
У нее перехватило дыхание. Откуда это взялось? Она не собиралась этого говорить. Ребекка крепко сжала челюсти, готовая к тому, что он снова схватит ее за волосы или, быть может, воткнет ей нож в горло.
Вместо этого Алан рассмеялся.
— Очень хорошо. Вот это смело. Держи.
Алан отдал ей подарок.
Он был тяжелым. Слишком тяжелым для головы. Если, конечно, помимо головы там не лежало еще что-нибудь…
Нет, предполагалось — это доказательство того, что он все еще жив. Во всем этом не было смысла, если в коробке была голова. Это никак не могла быть его голова.
Она сняла бант.
— Постарайся поаккуратней с бумагой, — посоветовал Алан. — Может, мы сможем ее еще раз использовать для следующего подарка.
Не уверенная в том, шутит он на этот раз или нет, она очень медленно и аккуратно начала снимать обертку с коробки. Содержимое немного сдвинулось, когда она повернула коробку на бок, но все так же было непонятно, что внутри.
Ребекка сложила упаковочную бумагу и отложила ее в сторону, затем провела пальцами по крышке, приклеенной к коробке клейкой лентой.
— Одолжишь нож?
Алан фыркнул.
— Ага, конечно.
Она поддела ногтем край ленты и одним рывком оторвала ее. Приготовившись открыть коробку, она засомневалась.
— Это не бомба или что-то в этом роде, — заверил ее Алан. — Я бы тут не сидел.
Ребекка подняла крышку.
Внутри были сотни, нет, тысячи пауков.
Фальшивые. Крошечные пластмассовые игрушки. Она в замешательстве посмотрела на Алана.
— Наверное, ты должна раскопать свой подарок, — сказал он.
Ребекка знала, что у нее было чрезмерное, даже нелепое, количество фобий, но пауков, особенно пластмассовых, среди них не числилось. Она погрузила руку в коробку почти по локоть, не сообразив, что внутри может быть мышеловка или что-то типа того.
Нет. Мышеловка уже бы сработала.
Значит, бритвенное лезвие.
Она стала рыться осторожнее. Алан смотрел на нее с самодовольной ухмылкой, из-за которой ей хотелось затолкать всех этих пауков ему в глотку.
Хорошо. Очень хорошо. Враждебность в этой ситуации гораздо лучше, чем страх.
Ее пальцы добрались до дна коробки, и она осторожно двинула руку по кругу. Это было нелегко, но, к счастью, уже через несколько дюймов ее указательный палец коснулся чего-то твердого. Она схватила это, и вытащила аудиокассету.
Алан хлопнул в ладони.
— Очко в пользу Бекки! Трудно поверить, что кто-то еще использует эти штуковины, а?
Она повернула ключ, включая аккумулятор, затем вставила кассету в проигрыватель и прибавила звук.
Секунд пятнадцать стояла тишина. А затем появился отчетливый голос Стивена.
— Говори, черт тебя дери. Скажи что-нибудь! Покажи ей, что ты в норме.
— Я в норме, Ребекка, — услышала она голос Гэри. Несмотря на слабый, испуганный голос, это определенно был он. — Я живой.
Как бы Ребекка ни хотела, чтобы Алан не видел ее слез, она не смогла сдержаться и заплакала от облегчения.
— Скажи, что ты ее любишь, говнюк, — сказал Стивен на пленке.
— Я тебя люблю. Но, пожалуйста, не…
Раздался звук удара и болезненное мычание Гэри.
— Можно я его тоже ударю? — прозвучал голос Алана на заднем плане.
— Заткнись. А теперь читай.
Тем же испуганным голосом, прерываемым болезненным оханьем, Гэри зачитал несколько предложений газетной статьи о пустом аэростате, приземлившемся на задний двор одной семьи. Пока Гэри на пленке говорил, Алан полез в карман куртки и достал газету. Он развернул ее, указал на дату — сегодняшнюю, — а затем ткнул пальцем в статью на первой странице, которую читал Гэри.
— Хорошо, хватит, — сказал Стивен на пленке.
Кассета резко переключилась на песню Элиса Купера. Алан принялся покачиваться в такт, засовывая газету обратно в карман куртки.
— Ну вот, твой муженек цел и невредим. Ты счастлива?
Ребекка попыталась ответить, но не смогла произнести и слова.
Алан пожал плечами. Он извлек пленку и положил в карман к газете.
— Ну, думаю, перерыв почти закончился. Теперь будет интереснее. И под «интереснее» я, естественно, подразумеваю «опаснее» и «по-настоящему кровопролитно».
Он снова полез в карман куртки.
— В этой игре слишком много реквизита, как по мне, — сказал он, вытаскивая клочок бумаги и передавая его Ребекке. — Эта карта приведет тебя к месту привала. Поезжай туда. Разбивай лагерь. Твой муж и его дружки весь день только и делали, что зависали возле палаток, вот и ты делай то же самое. Думаю, у твоего мужа было преимущество перед тобой, так как у него опыта в разбивке лагеря побольше, но и у тебя есть преимущество перед ним, потому что я тебя много раз предостерегал: ожидай, что произойдет что-то очень плохое.
Алан открыл пассажирскую дверь и выбрался из машины. Он помахал рукой и улыбнулся, как и при встрече, и направился в сторону леса. Дойдя до края поляны, он обернулся и выкрикнул:
— Хорошо тебе отдохнуть, Ребекка! Пауков можешь оставить себе.
10
Убедившись, что его не видно, Алан облокотился на ствол дерева, наклонился вперед, и его вырвало. Сердце бешено колотилось, в ушах звенело, а внутренности, казалось, полыхали.
Когда тебе хочется расчленить кого-нибудь так же сильно, как наркоману — вмазаться, изображать небрежность и говорливость — истинное мучение. Когда он потерял контроль и приставил нож к ее шее… Ну, ему стоило нечеловеческих усилий, чтобы не довести дело до конца.
Он хотел колоть ее ножом. Хотел причинить ей боль. Хотел срезать ее лицо и носить как маску. Хотел втыкать свой нож в ее тело, пока не заболят мышцы, а от нее останется только изрубленное мясо и сломанные кости.
Но Алан собой гордился. Он сдержал себя. Алан знал, что, если еще раз проштрафится, Стивен, скорее всего, застрелит его. Стивена он, конечно, не боялся, но ему точно был нужен этот парень. У Стивена хватало терпения подстерегать жертву, преследовать ее, выбирать идеальный момент для удара, и еще он отлично знал, как потом заметать следы. Алан был слишком нетерпелив (он знал это и без постоянных напоминаний Стивена) и без помощи своего напарника уже наверняка был бы в тюрьме.
Как бы то ни было, свою работу он выполнил, и на девчонке не осталось ни единой царапины, так что Стивену не из-за чего было крыситься. Алан все еще считал, что вся эта затея тупая, но, с другой стороны, он был вынужден признать, что скучно ему не было. И естественно, он собирался компенсировать себе то, что не смог изрубить Ребекку в машине. О да.
Насвистывая, он продолжил прогулку длиной в милю через лес. Если ему повезет, он поймает и разорвет белку.
* * *
Иди в полицию.
Ребекка никак не могла выбросить из головы мысль, что она должна просто развернуться, поехать в полицейский участок, рассказать копам обо всем произошедшем и позволить решить вопрос людям, которые имеют хоть какое-то представление о том, что делают.
Может быть, она подвергала жизнь Гэри риску, играя в эту игру. Даже если не обращать внимание на то, что Ребекка почти наверняка не сможет выиграть, неужели она ожидала, что они просто отдадут ей Гэри, если она все же выиграет?
Как бы не так.
Более вероятно, что они оба погибнут, а потом эти психопаты уедут и сделают то же самое с очередной парой.
Если бы полиция окружила Алана и Стивена, они бы могли оставить Гэри в живых, чтобы скостить себе срок.
Правда, они уже убили Скотта и Дага.
Или нет?
У нее не было доказательств, что хоть кто-то был мертв. Никаких, кроме слов Алана и Стивена. Может быть, все трое были живы. Может быть, жены Скотта и Дага сейчас делали то же самое, что и она.
Фантастичная мысль, но не невероятная, так ведь?
Иди в полицию.
Нет. Она не могла так поступить. Ребекка не так много времени провела с похитителями, но она верила, что, если нарушит правила, они убьют Гэри и уедут из страны. Алан бы уж точно убил. В этом Ребекка не сомневалась. Она бы могла привести полицию в хижину, но Гэри бы там уже не было. Конечно же, они предвидели возможность, что она побежит прямо к властям, поэтому должны были хорошо его спрятать.
Пойдя к копам, она бы убила своего мужа.
Лучше играть. По крайней мере, так у нее оставался шанс спасти его, каким бы ничтожным он ни был.
Она отчаянно хотела вернуть Гэри, но знала, что как минимум частично ее стремление вовлечь полицию диктовалось желанием выйти из игры самой. Чтобы не проходить через тот же кошмар. Чтобы не рисковать жизнью и, возможно, умереть.
Наверняка умереть.
Она наверняка должна была умереть в эти выходные. Ужасной смертью. Может быть, еще и долгой и мучительной. Кто знал, когда они похитили Гэри и что они с ним делали все это время? Может быть, пережить его приключение означало быть привязанной к столу, пока они ножовкой отрезают по кусочку пальцы рук и ног. Может быть, Гэри читал газету только одним глазом.
Ребекка могла поехать прямо в бар и вызвать полицию.
Но она не собиралась этого делать. Ей было плевать, насколько сильно она была напугана или насколько сильно рисковала лично — она собиралась сделать все возможное, чтобы спасти Гэри. Нестерпимая боль во время убийства будет менее мучительной, чем необходимость жить в мире наедине с собой, если она бросит мужа.
* * *
Дорога до точки на карте заняла около сорока пяти минут езды, пятнадцать из которых — по разбитым грунтовкам. Дорога просто закончилась посередине леса, так что она припарковала машину и вышла. Согласно карте, место привала было в полумиле впереди от конца дороги, и она должна была узнать его, когда доберется туда.
Ребекка понимала, что ей придется несколько раз возвращаться к машине, чтобы разбить лагерь, но она не хотела тащить вещи, пока не выяснит, где находится место привала. Если ей было суждено заблудиться, то она не хотела при этом еще волочить палатку.
Вообще-то нет, кое-что Ребекка собиралась с собой взять. Она открыла пассажирскую дверь и извлекла из машины картонную коробку. У Гензеля и Гретель были хлебные крошки, а у нее — пластмассовые пауки. В худшем случае она могла найти обратный путь, идя по следу мертвых птичек, подавившихся ими.
* * *
Почва была относительно ровная, а деревья довольно быстро поредели, поэтому Ребекка двигалась достаточно быстро. Примерно минут через пятнадцать она выбралась из леса и оказалась на краю большого красивого озера.
Оно раскинулось, казалось, на сотню ярдов в ширину, хотя на дальнем берегу трава была достаточно высокой и нельзя было точно сказать, где заканчивается вода. Оно тянулось ярдов на пятьдесят вправо от нее и еще на сотню ярдов — влево, пока не сворачивало, огибая лес.
Ребекка подошла к самой кромке воды и, присев, зачерпнула руками воду. Вода была невероятно холодная, но казалась свежей и приятной на вкус.
Пару минут Ребекка осматривала местность. Она увидела круг из выложенных камней с золой в центре и тремя поленьями вокруг, что подтверждало: ребята, или, по крайней мере, хоть кто-то, сидели вокруг костра. Еще тут была куча веток, которые явно использовались в качестве дров, и пара пивных банок в золе, но больше никакого мусора не осталось.
Несмотря на то, что ей хотелось разузнать побольше, Ребекка решила, что будет лучше сначала принести на место все снаряжение. Они хотели, чтобы Ребекка разбила лагерь, и она это сделает. Ребекка не хотела, чтобы не установленная вовремя палатка послужила поводом к убийству Гэри.
* * *
Несмотря на холод, Ребекка, пока тащила мешок с палаткой до места привала, вся взмокла, только пальцы замерзли и онемели. Хорошо хоть ветра не было. Тяжело дыша, она на несколько минут присела на одно из поленьев. Лицо все еще болело от удара мужчины в баре, легкие горели. Ребекка просто не была создана для ручного труда. Как и для работы на открытом воздухе. Как и для холодной погоды.
Но ведь Ребекка не была создана и для кровавого насилия, и если уж она оказалась в состоянии столкнуться с ним, то, конечно, могла справиться и с ручным трудом, и с трудом на открытом воздухе, и с холодной погодой.
Остальные вещи она перенесла за два захода. Поначалу Ребекка хотела взять только то, что, как ей казалось, было необходимо, но передумала. В любом случае, когда станет по-настоящему холодно, она будет рада, что у нее есть запасная одежда Гэри.
Ребекка снова села на полено, совершенно изнуренная, и передыхала минут десять. Поднялся небольшой ветерок, и от холода у нее застучали зубы. Но все будет хорошо. Она разведет костер, поставит палатку, а затем расслабится, насколько возможно.
Ну, может, все же отдохнет. О расслаблении и речи не шло.
Должно было произойти что-то плохое. У Гэри и его друзей, по крайней мере, было время выпить по паре банок пива и развести костер, так что до этого ничего не произошло, так ведь?
Правда, они, скорее всего, могли все перенести за один заход.
Но она-то была одна. Нельзя же было равнять ее с тремя мужчинами. Было бы несправедливо заново проигрывать события выходных до того, как она сможет нагнать их, так ведь?
И с чего, скажи-ка на милость, ты решила, что эти джентльмены собираются играть честно?
Она сложила на месте старого костра хворост, затем облила его жидкостью для розжига из одного из мешков Гэри. Зажгла спичку и бросила ее на ветки, отчего огонь моментально вспыхнул. Хорошо, что ей не пришлось тереть палки друг о друга, чтобы высечь искру.