Ее считали героиней. За ней пристально следили, превознося каждый ее вздох и движение ресниц. Ей восхищались и писали целую кучу любовных и не очень писем, неизменно выражая только одно — благодарность. Она была невероятно популярна, и…
Но давайте будем честны. Для всех людей, которые восхищались ей, она не была человеком. Она была брендом, которым можно прикрыться и восхищаться, на котором можно нажиться, который можно боготворить. Она была эфемерной «девочкой-которая-выжила», на которую спустили абсолютно всех собак (Потому что выжила один раз, выживет еще. Простая ведь арифметика!). Нет, серьезно… Волдеморт и его шайка-лейка… Этих людей было не так много. Их можно легко было задавить численностью, однако все сидели по домам и дрожали, как трусливые крысы.
Да даже на битве в Хогвартсе в основном бились вчерашние школьники, несколько более-менее обученных людей из ордена жареной Птички и парочка стариков. И все, остальные сидели по домам, трясясь за свою жизнь. Все эти люди поставили на нее — Гарри Поттер, и плевать им было, справиться она или нет.
Зачем волноваться, если есть такая удобная эфемерная «девочка-которая-выжила», которая со всем-всем разберется?
Именно поэтому брюнетка сразу после победы постаралась сбежать, потому что ей не хотелось оставаться в мире, для которого она всего лишь бренд, вечная героиня, которая уже однажды победила всемирное зло, и которую снова можно будет пнуть побеждать очередное всемирное зло, которое рано или поздно появится. Зачем беспокоиться, если уже есть такая удобная картонная героиня, чей сценарий прописан от и до?
Гарри привыкла, что ей многие удивляются. Ей удивлялись и с интересом, и с отвращением, и со злостью, и с завистью. И даже с ненавистью удивлялись, когда она во время битвы за Хогвартс просто встала после смертельной для любого человека Авады Кедавры. Для нее в этом ничего особенного не было — Хель не могла позволить погибнуть последнему ее потомку, а вот Волдеморт… Для змеерылого ее воскрешение уж точно стало самой неприятной новостью, за всю его долгую и пару раз подвоскрешенную жизнь.
Впрочем, сам виноват. А не хрен лезть к беззащитным младенцам и пытаться их убить, предварительно не прочитав законы Матушки Магии. Та пренебрежение ими не прощает.
Так вот, Поттер уже привыкла, что на любое ее появление окружающие люди реагируют совершенно по-разному. Их удивление варьируется от легкого интереса до откровенного шока, переходящего в холодную ярость. На нее реагировали совершенно по-разному. Однако, никакая реакция не могла сравниться с тем, что сейчас испытывали гости, приглашенные на бал к Десятому Вонголе, которые наблюдали то, как сам (!!!) Занзас, который вылез из машины, распахнул дверцу и подал руку миниатюрной девочке с длинными кудрявыми белоснежными волосами и кроваво-красными глазами, красота которой могла сравниться разве что со звездами на небе.
Та смущенно улыбнулась тому и покрепче прижала к груди медвежонка, испуганно хлопая ресницами (на самом деле Гарри мучительно раздумывала над тем, будет ли вежливо, если она сейчас щелкнет пальцами, чтобы все лампочки перегорели). Как бы там ни было, она хоть и привыкла к тому, что на нее всегда пялились на постоянной основе, но все-таки такое большое количество внимания ее настораживало. Волшебница подумала-подумала, но отпускать руку «папы» не стала, покрепче вцепившись в него.
Таких круглых глаз, которыми гости, наблюдали за тем, как она жмется к Занзасу, девушке нигде и никогда не доводилось видеть. Гложут ее что-то смутные сомнения: а не отнесли ли Скайрини в педофилы? Нет, ну, а что? Больно уж вежливо-подозрительно-заинтересованные у всех взгляды. Однако, как жаль, что она пока не может никого проклясть... «Папа» не поймет. А значит, улыбаемся и машем. Улыбаемся и машем.
Еще большее удивление у окружающих вызвало то, когда все остальные Хранители Скайрини вылезли следом и окружили мужчину и девочку рядом с ним плотным кругом, не позволяя к ним никому приблизиться. Та прекрасно держалась, неизменно вежливо-радостно, хоть и немного бледно улыбалась, стреляла кровавыми всполохами из-под пушистых ресниц, будто бы стеснялась и опасаясь окружающих, хотя на самом деле всего лишь сканировала помещение, стараясь максимально запомнить все, что могло бы ей пригодиться в том случае, если все-таки случиться нападение.
Она чувствовала себя неуютно и не в своей тарелке. Впрочем, судя по всему, не она одна. Абсолютно все Варийцы выглядели так, будто с трудом сдерживались, чтобы не покромсать расфуфыренных гостей на куски, а еще для них настоящая мука присутствовать на подобном мероприятии. Вот что значит общее настроение! Вполне возможно, что так оно и было. Все-таки, быть гостем данного мероприятия хоть и интересно (первые десять минут, которые посвящены рассматриванию обстановки и украшений на стенах), но тем не менее безумно нудно и скучно.
При их приближении голоса гостей стихали, после чего их начинали сверлить такими внимательными взглядами, что у Гарри даже кожа чесалась. Нет, она, конечно, понимает, что видимо сегодня стала звездой на один вечер, но нельзя ли повежливее? Она ведь и чесоткой наградить может. И поносом. И икотой. И другими не слишком приятными, хоть и не смертельными, сглазами. Все-таки, нечего нервировать ведьму, которая и так вся на нервах.
— Занзас, ты не говорил, что приведешь с собой столь очаровательную спутницу. — к ним подошел на первый взгляд добродушный старичок. Вот только пристальный сканирующий взгляд и холодное выражение глаз плохо сочетались с добродушным выражением лица и радостной улыбкой. Поттер против воли нахмурилась, еле удержавшись от того, чтобы не поежиться. Такие «добрые» дедушки-всему-голова вызывают у нее стойкую аллергию и неприязнь еще со времен Дамблдора.
— Старик, ты… — недовольно прорычал Занзас, явно находясь не в слишком большой радости от встречи, видимо, с Тимотео.
— Тимотео, Занзас, как я рад, что вы приехали! — раздался сбоку теплый голос, и к ним подошел достаточно высокий миловидный парень с растрепанными каштановыми волосами и большими карамельными глазами. Выглядел он очень по-доброму и был немного растрепан, поддерживая свой образ мальчика-сама-рассеянность-и-наивность. Именно поэтому его глаза горели теплыми медовыми искрами, а улыбка, казалось, могла согреть не хуже солнца в жаркий полуденный день.
Вот только Поттер, видящей сущность, обманываться не приходилось: этот индивид был сильнее и опаснее всех находящихся в этом зале. Он мог с легкостью уничтожить не только весь город — страну, если бы ему того захотелось. Он был силен и очень-очень опасен. Не сильнее ее, конечно, но ему об это знать и не обязательно. Все-таки, было бы странно, если бы Десятый Босс Вонголы был каким-то слабаком или наивным идиотом. Это все-таки мафия, мать его, а не детский сад и игры в песочнице.
— И ты здесь, Вон… кхм, Савада. — недовольно буркнул Занзас, немного расслабляясь. Пусть тому и не нравилось присутствие Тимотео и Тсунаеши рядом, но мужчина старался этого не показывать.
— Не хочешь познакомить нас со своей очаровательной спутницей? — уточнил Тимотео, внимательно осматривая безмятежное кукольное личико волшебницы. Занзас замялся и скривился, явно не горя таким желанием. Его Хранители тоже. Гарри улыбнулась и прикрыла глаза, пряча дьявольски вспыхнувшие изумрудные искры.
«Босс, помнится, ты хотел, чтобы я привлекла к себе внимание?» — мысленно хмыкнула она, покосившись на мужчину. Тот еле заметно вздрогнул от неожиданности, хмыкнул себе под нос, но все-таки кивнул. Он ведь этого действительно хотел. И ему особенно интересно, что придумает его дорогая Клео, чтобы удивить не только его «дорогого папочку», но и Саваду с остальными гостями.
А в том, что у нее хватит на это фантазии, тот даже не сомневался.
— Я Феличита Скайрини. Я ваша внучка. — мягко пропела Поттер, присаживаясь в вежливом реверансе и смущенно улыбаясь, а после встала, как ни в чем не бывало, и поближе подошла к Занзасу, покрепче обхватывая того за руку. Нет, она не волнуется. Просто вдруг к ней лезть начнут?.. — Приятно с вами познакомиться, дедушка.
Кажется, после этой фразы лица присутствующих стали еще шокированнее, а тишина — просто мертвой.
Гарри с гордостью решила, что свою миссию выполнила просто прекрасно. Теперь с нее до конца бала ни один человек глаз не спустит.
И хорошо. Ей же с Варией легче будет выполнять свою работу.
Комментарий к 11. https://vk.com/club126003130 – ссылка на группу вк.
====== 12. ======
«Лишь тот достоин счастья и свободы — кто каждый день идет за них на бой».
Иоганн Вольфганг фон Гёте.
— А… кто же мама? — Гарри не знала, какой идио… кхм, умный человек задал этот простой и гениальный вопрос, но была за него искренне благодарна. Она уже давно думала, как окончательно приковать внимание исключительно к себе. Для этого стоило шокировать окружающих настолько, чтобы они и думать забыли про остальную Варию. Способов у нее, несомненно, было много, но зачем мелочиться?
Тем более, как говорится, все гениальное — просто.
Да и Босс прямым текстом сказал, что она может впадать в любые крайности. Девушка вздохнула, загадочно улыбнулась, стрельнула взглядом по сторонам, после чего мысленно попросила у своей будущей жертвы прощения (как бы ее на куски за такую шутку не порубили) и тихо произнесла:
— Моя мама — Скуало. — и, главное, улыбку милого ребенка. После чего совершенно невинно поинтересовалась. — А что?
Кажется, это окончательно унесло мозги окружающих в космос. Да так, что минут десять царила абсолютно мертвая тишина. Даже музыканты, которые до этого момента наигрывали какие-то ненавязчивые мелодии, замолкли. Поттер всего лишь показалось, или и правда у скрипки лопнули струны, а труба издала откровенно умирающий и задушенный звук? Там проходил Скуало? Не показалось? Ну что же…
Э… упс?
«Ха-ха-ха! Старика сейчас точно удар хватит!!!» — В голове раздался громовой и абсолютно довольный ржач Скайрини.
«Ши-ши-ши… Принцесса, позвольте мне забрать вашу руку и сердце!» — весело попросил Бельфегор, явно прикалываясь.
«Ты уверен, что я нужна тебе в качестве ливера?» — удивилась брюнетка, округляя глаза и заставляя свою нижнюю губу обиженно подрагивать. Явный признак того, что ребенок сейчас заплачет. Вон как люди вокруг замешкались и занервничали. А уж удивленно-недоуменный взгляд Тимотео, направленный на дорогую «внучку». Так и хочется потрепать по голове, чмокнуть в лобик и дать конфетку.
Даже не скажешь, что этот забавный добродушный старичок — был Девятым Боссом Вонголы и правил железной рукой почти пятьдесят с лишним лет. Разумеется, простой самаритянин и добрый дедушка на таком троне бы долго не продержался.
ВРООООЙ! МЕЛКАЯ, А НИЧЕГО ЛУЧШЕ ПРИДУМАТЬ НЕ МОГЛА?!!! — ругнулся Супербия, попавший «доченьке» под горячую руку.
«Хм… А разве ты не лучший вариант, «мама»?”
«ВРОООЙ!!! ПРИ… КХМ, ЛИШУ СЛАДКОГО НА НЕДЕЛЮ!!!» — рыкнул Супербиа, но вроде утихомирился.
«Материнство на вас хорошо влияет, капитан…» — лениво протянул Фран в своей манере.
«ПРИБЬЮ, ЗЕМНОВОДНОЕ!!!» — натурально зарычал взбешенный мечник, который не слишком рад участвовать в представлении в подобном ключе.
«Ох, Феличита, солнышко, а как же я?! Ты бы вполне могла назвать мамой меня!» — обиженно попенял Луссурия.
Ну, могла, конечно. Но мне же как-то нужно было объяснить свою внешность, так — все идеально. Волосы белые и длинные — в маму, красные глаза — в папу. И ни у кого никаких вопросов». — хихикнула брюнетка.
«Пожалуй, за такое развлечение даже сделаю вам всем скидку. Процентов на пять». — абсолютно в своем репертуаре отозвался Вайпер. Его голос был абсолютно спокоен и равнодушен, но по связи так веяло скрытым довольством ситуацией…
«А тебя я вообще дядюшкой назову, Вайпер! И платить за это не буду!» — мстительно пообещала волшебница, прямо-таки мечтая показать воображаемому Туману язык. Ну да, совершенно по-детски, зато какое внутреннее удовлетворение от этого будет. Гарри вздохнула и обиженно посмотрела на дедушку Тимотео, искренне радуясь про себя, что хотя бы Леви-а-Тан молчит. Ей еще только его комментария не хватало для полной коллекции.
«Ну… я не против». — наконец буркает бывший Аркобалено Тумана, чем до глубины души поражает абсолютно всех, после чего отключается. На дальнейшие провокации тот не реагирует.
Девушка пару раз удивленно моргает, поражаясь тому, что она вообще смогла выторговать это разрешение называть его дядюшкой. Ну что же… Ура?
Все эти мысленные диалоги хорошо отвлекали от происходящего, делая ее жизнь куда спокойнее и лучше. Стоило же ее семье замолчать, как Гарри тут же почувствовала дикое раздражение. Она всегда ненавидела, когда на нее смотрят так, будто облапывают и пытаются стянуть одежду. Эй, люди, ау! Ей, вообще-то, с трудом десять дашь!!! Никого ничто не смущает, нет?! Поттер про себя рыкает и тут же старается усмирить свое дыхание, когда понимает, что хрустальные бокалы на столах начинают угрожающе звенеть.
Хм… Кажется, ей стоит лучше контролировать себя, потому что ее раздражение явно как-то не так влияет на происходящее вокруг. Будет плохо, если разом вылетят все стекла. А это произойдет непременно, если некоторые люди не перестанут пялится на нее и облизывать взглядами с ног до головы. Брюнетка вполне понимающая, так что сразу догадалась, что подобное желание высказано необходимостью добраться до ее «папочки» Занзаса (хотя и скрытых педофилов тут хватает), но ведь это можно сделать более незаметно, нет?
Они ведь, черт возьми, крутые и далее по списку мафиози! Значит, скрывать свое присутствие и внимание им было бы как никогда просто. Только они даже не пытались этого сделать. Так смысл открыто пялиться на нее так, будто она свежий кусок мяса напротив морды голодного волка? Волшебница, конечно, привыкла, что на нее пялятся постоянно с различными оттенками эмоций и выработала против этого даже какой-никакой, а иммунитет, но все-таки…
Подобное раздражало, потому что последний раз она так чувствовала себя под внимательным взглядом Дамблдора, когда она, тогда еще наивная сирота, даже не подозревала, на что тот готов пойти.
Потому что под этими взглядами она чувствовала себя не простым человеком со всеми его достоинствами и недостатками, а просто очень ценным и нужным активом.
Отвратительно.
Да и насчет работы Гарри совсем не соврала. В таком состоянии, когда абсолютно все внимание присутствующих было приковано именно к ней, Варийцы могли сюда хоть слона притащить, и гости бы его не заметили. Подтверждением этого факта было то, как быстро и профессионально они рассредоточились по залу, мелькая между гостями смазанными силуэтами, на которые те обращали внимания не больше, чем на деревья в лесу. Кто бы вообще мог подумать, что даже громоздкие Леви-а-Тан и Занзас способны двигаться так, что им иные ниндзя позавидуют?
Пожалуй, их перемещение заметил разве что Тсунаеши, который внимательно сканировал пространство зала, не упуская ни малейшей детали? И этого хищника с зоркими глазами и опасными, как бритвенно острые когти, повадками принимают за беспомощного олененка, который не может ничего без советов Тимотео сделать? Серьезно?! Да она такой опасности в свое время даже рядом с Волдемортом и василиском не ощущала, а это, между прочим, показатель! А эти люди правда считали, что Савада Тсунаеши беспомощен и никчемен? Эти идиоты в это хоть сами-то верят, или для них главное, что неведение блаженно?
Гарри не знала. Зато она точно знала одно: это парень действительно невероятно опасен, хотя весь его вид буквально-таки вопит о безобидности и доброте. Не зря же про ее чуйку, которая не раз спасала ей жизнь и подсказывала, как выйти из передряг с наименьшими потерями, в узком кругу знакомых чуть ли не легенды ходили? А то, что он почти единственный из присутствующих (Рокудо Мукуро, который побывал в гостях у Хель и сбежал, чем Госпожа была очень недовольна, это тоже заметил. Впрочем, на это он и Туманник), кто смог если не до конца вычислить план Варии, то понять в нем очень и очень многое.