Питер бежал уже тридцать километров. Преследователи не отставали, выручало только то, что у них не было лошадей и собак, иначе песенка Питера уже была бы исполнена ансамблем народных песен и плясок племени алгонкинов. Если бы они не были такими шумными при погоне, Питер так бы и не узнал, что за ним гонятся.
Он присел на упавшее дерево, чтобы передохнуть, но услышал отдаленные вопли и крики. Кого-то ели в лесу, скорее всего какой-то неудачник напоролся на гризли или ещё какое-нибудь суверенное чудовище, считающее всю территорию Америки своими охотничьими угодьями.
Ноги гудели, а отдыхать совсем не время, пришлось подниматься с очень удобного бревна и бежать, стараясь экономить силы.
Вообще, у аборигенов есть нехилое преимущество перед Питером. Машины, самолеты, поезда, даже велосипеды (хоть Питер и не передвигался с помощью велосипедов практически никогда) – это список того, чего они были лишены за отсутствием их где-либо в мире. Все что у них есть – это ноги, на которые они как встанут с двух-трех лет, так и не знают больше другого способа передвижения. А это значит, что Питер может устать десятки раз за этот марафон, а для местных это будет обычная дневная прогулка. Нужно что-то предпринять.
Изрядно натоптав в одном овраге, который был сыр и изрядно оброс травой, он с сожалением пожертвовал ещё несколькими кусками обивки кейса для оборудования примитивной ловушки, основанной на натяжении ветки, к которой привязал обточенные на скорую рук колья, благо штык-нож он как раз за несколько дней до своей “смерти” заточил. Сработает она от того, что кто-то наступит на ветку, которая единственная сдерживает кинетическую силу напряженной ветки. Будет смертельно больно, Питер на себе ощутил эффект такой ловушки ещё во Вьетнаме. Деревянный кол в том тоннеле на всю длину вошел в бедро, ограниченный лишь веткой, на которую крепился. Повезло, что это было начало тоннеля, а не середина, иначе он бы оттуда не выбрался.
В конце оврага он просто вбил в землю десяток заточенных кольев и укрыл их травой. Казалось бы, какой разумный человек попадет в такую ловушку? Вы недооцениваете людей.
При оборудовании следующей ловушки, Питер чуть не разбил себе голову об дерево, не по ошибке, а от негодования. У аборигенов были с собой луки, а луки это не только гибкая деревяшка, но ещё и целый набор полезных тетив. Набор... Питер начал лихорадочно шарить по трофейной котомке. Джекпот. В одном из примитивных внутренних карманов он обнаружил целый моток из пяти запасных тетив. Качество их было... разное, поэтому брались они с запасом, как понял Питер. Ему же лучше, им же хуже.
Следующая ловушка представляла из себя аналог с натяжной веткой, но теперь приводилась в действие с помощью тетивы. Следующая ловушка была с двойным дном. Он нарезал тонких веток, устелил ими природную яму, перед этим натыкав в неё острых кольев. Но попасть в неё можно было только обойдя бутафорию с леской и совершенно не рабочей натяжной веткой.
Питер не ставил целью убить их всех с помощью ловушек, это нереально без компактных мин и дистанционных взрывателей. Но попав в такие ловушки, они станут действовать гораздо осторожнее, что замедлит их передвижение по пути его следования.
Чтобы аборигены не заблудились и не тратили время на поиск следа, он с громким хрустом сломал одну толстую ветвь и что есть скорости помчался дальше.
В качестве вознаграждения за проделанную работу, буквально через несколько минут он услышал очередной вопль. Останется загадкой, в какую именно ловушку попал преследователь, но выводы они сделают.
Снова вскрик и протяжный вопль. Теперь только умственно отсталый не сложит два и два.
Он продолжил бег, прорываясь сквозь кустарники, чтобы выиграть время, которое местные потратят на обход, ведь у него есть плотная одежда, в виде джинс, кожаной куртки и строительных перчаток, которые он взял на то дело, но ни разу не применил.
Вообще, Питер сожалел, что не отправился в это путешествие со своей коробкой из-под холодильника. Под ней лежал ящик с личными вещами, набор инструментов, некое количество бесполезных сейчас денег, запасное бельё, которое он, как положил, так и не надевал никогда... зачем? Он ведь бездомный, на Конгрессе ему не выступать, а к вони он привык. Но самое ценное, что лежало в тайнике, это теплый пуховик, на зимний сезон.
Хотя плюсы в его ситуации были. Целый мультитул болтался в его кармане, в настоящий момент бесполезный, так как болты крутить или решетки перекусывать, ему здесь ещё не довелось. Но перспективы у него есть. Главное дожить до них.
Больше воплей он не слышал, но это не значит, что больше никто не попал в ловушки, стояли они на логичных для прокладывания маршрута местах, мимо которых не пройти, хотя у алгонкина мог быть свой путь, но... факты говорят, что логика – вещь повсеместная и общечеловеческая.
Вроде оторвался, но след они не потеряют. Пусть они и древние, но недооценивать их не стоит, у них специализация такая, охотиться на людей. Его шанс – измотать их ловушками и обходами труднопроходимыми маршрутами. Ещё вариант – добраться до земель могавков. Но где эти земли? Вывесок и указателей он не видел...
- “Забираю свои слова обратно.” – подумал Питер, остановившись перед столбом.
Засохшие черепа, покрытые лоскутами кожи, перья алгонкинов, сломанные луки, копья – недвусмысленный намёк, что этим аборигенам здесь не рады.
Питер стал действовать осторожнее. Могавки точно не спят, середина дня, как-никак. Но нужно как-то удостовериться, что алгонкины не рискнут развязывать пограничный конфликт, который легко может вылиться в выход их на тропу войны.
Также Питер понял ещё одну вещь. Его переиграли. Дикие, первобытные алгонкины, переиграли цивилизованного, закаленного в боях с самыми хитрыми и приспособленными чарли Вьетнама, имеющего высшее образование, прожившего долгие 70 лет, бомжа. Это печально, смертельно печально.
Пока одна группа попадала в ловушки, орала и металась по кустам, ожесточенно изображая преследование, другая группа пошла параллельным маршрутом и вышла чуть в стороне. Теперь он стоял перед столбом могавков, в пятистах метрах стояла вторая группа алгонкинов, в количестве десяти человек, а за спиной шумела кустами первая группа.
- Развели как школьника... – проронил Питер, плюя под ноги. Захотелось курить.
Он достал сигарету из пачки и подкурил её зажигалкой. Аборигены впереди заволновались. Питер усмехнулся, пуская дым. Он привычно переложил нож в рукав, снял со спины копье и начал плавно отходить влево, к ближайшему дереву. Защиты от стрел у него нет, а после его показательного убийства группы воинов, церемониться с ним не будут.
К нему навстречу выдвинулся один здоровенный алгонкин, вооруженный большим кремневым топором. Типичный хэнд мейд(1), но от этого не менее смертоносный.
- “Он вызывает меня на поединок?” – предположил Питер, готовясь к драке.
С этим аборигеном так просто не получится. Он уже осведомлен о том, что Питер не так прост, он здоровее предыдущих покойников, да и взгляд гораздо серьезнее. Он смотрит на него как на противника, не как на беззащитную свинью.
Сближение, Питер замахивается копьем для броска. Абориген готов к этому, поэтому изготовил топор для отбития. Видимо реакцией его духи/души предков/тотемное животное/папа/мама/дядя или кто там ещё, не обделили. Копье полетело, чтобы сразу быть отбитым.
- Ха! – самодовольно воскликнул самый здоровый абориген из встреченных Питером, расставив руки в стороны.
Но в следующий миг он словил лбом острие штык-ножа М7, производства оборонной промышленности США.
Рывок к оседающему здоровяку, штык снова в руке, как и выхваченный из ослабевшей хватки топор. Серьезное изделие, основательное. Широкое лезвие, насаженное на топорище, обильно и надежно обмотанное сухожилиями какого-то неудачливого животного, а может даже и врага. Некоторые племена южнее, людей едят, всякое может быть.
Но это всё детали, более важные вещи происходили на фоне. Появилась группа неизвестных, которые принялись рубиться с алгонкинами, уже занявшими оборонительную позицию, столпившись и щедро постреливая по кустам. Кого-то ранили, кто-то выстрелил в ответ. У ног Питера воткнулась стрела. Это сигнал к тому, что надо давать дёру, пока чего-нибудь покрупнее не прилетело.
Он метнул топор в бегущего на него аборигена и дёрнулся было, в направлении кустов, но... Что-то тяжелое ударило в затылок. В глазах взорвалась ослепительная сверхновая.
Некоторое время спустя
Питер полностью пришел в себя только когда его привязали к столбу. Из одежды на нем были только трусы. В глазах было мутно, но картина прояснилась довольно быстро.
Посреди некоего поселения стояло шесть столбов. На одном висел Питер, на остальных алгонкины. Вокруг сновали аборигены хорошо знакомого типа. Могавки. Родня, которая скорее всего перережет ему глотку как одному из алгонкинов. Нужно исправлять ситуацию.
Шанс предоставился практически сразу. К нему подошел престарелый могавк с его штык-ножом в руках. На фоне какой-то мужик в большом головном уборе из перьев, сразу видно – вождь, примерял его джинсы. Они спадали, так как концепцию пуговиц вождь ещё не осознал.
Пожилой абориген поднес нож к лицу Питера.
- Откуда это у тебя?
Питер пристально уставился в лицо шамана, заговорившего на языке его предков. По ряду амулетов и специфическим татуировкам на лице, он определил в старике шамана племени. Мать Питера учила их с братом языку могавков. Он не стал именитым филологом могавского языка, но кое-что понимал и даже мог поддержать беседу. Шаман по-своему понял это молчание.
- Ты не говоришь на языке настоящих людей? – спросил он на том же языке. Затем произнес некую вопросительную, отдаленно знакомую речь. Кажется у неё было что-то общее с говором алгонкинов(2).
- Это принадлежит мне. – коротко сказал Питер на могавском.
- Принадлежало. – поправил его шаман. – Где ты это взял?
- Это было со мной, когда я пришел. – произнес Питер. Затем добавил. – Издалека.
- Кто ты?
- Пэйта Хэссун. – представился Питер. – Из племени мохок.
- Это мы мохоки. – не согласился шаман. – Чьего ты племени?
- Мохок. – твердо настоял Питер.
- Хорошо. – пошел на уступку шаман. – Что стало с твоим племенем?
- Порабощено и почти уничтожено. – Питер опустил взгляд и отчего-то начал злиться. Не на старика, на себя. Как будто какой-то взрослый отчитывает его как ребенка за проступок, которого он не совершал.
- Кто это сделал? – равнодушно спросил шаман.
- Бледнолицые. – поднял взгляд Питер.
- Люди на больших лодках? – удивленно спросил шаман.
- Они уже здесь?! – воскликнул Питер.
- Интересно... – покачал головой шаман. Будто доктор над безнадежным психически больным. – Где ты нашел это оружие? Это оружие бледнолицых? А это?
Он показал ему мультитул, а парень лет 13 поднес кейс.
- Это моё оружие. – Питер твердо стоял на своём. Хотя технически, это все-таки оружие бледнолицых. Каковы шансы, что на заводе этот нож прошел только через руки индейцев или чернокожих?
- Очень твердый камень. – шаман уважительно потрогал лезвие штык-ножа. – И очень острый. Пленники говорят, ты убивал им. Убил их вожака одним ударом. Это достойно уважения. Ленапе(3) – наши враги. Ты убил много их воинов. Это тоже достойно уважения. Ты могавк. Это будет учтено. Сегодня будет совет племени. Твоя судьба решится там.
- Мне нужно задать вопрос к тебе. – Питер посмотрел шаману прямо в глаза.
- Спрашивай. – кивнул шаман.
- Скольких я убил?
Вечер. Через четыре часа
Питера отвязали от столба два молчаливых аборигена. Один держал оружие наготове, чтобы Питер не стал шалить, а второй повёл его в длинный дом(4). Внутри уже собралось всё племя, хотя этот процесс Питер наблюдал последний час.
- Соплеменники, дочери и сыновья. – начал речь самый старый из всех присутствующих. Скорее всего, это был старейшина рода. – Мы собрались здесь, чтобы обсудить все накопившиеся вопросы, посвятить юношей в мужи и определить судьбу нашего соплеменника, пришедшего из дальних краёв. Первым делом обсудим вопрос трёх сестер(5). Слово женщине. Голубая Вапити, слово тебе.
- С уважением к тебе, старейшина Тихий Орлан. – поклонилась женщина лет сорока. – Земель для обработки стало мало. Нас слишком много, чтобы эти земли могли прокормить нас. В прошлую весну нас стало больше на десяток. Зиму пережило семеро, а это семь ртов. Ещё несколько зим и нам станет не хватать еды.
- Я услышал тебя. – степенно кивнул старейшина. – Как слышал и в прошлый совет, четыре зимы назад, и в прошлый, восемь зим назад, на прошлой стоянке. Ты каждый совет говоришь, что скоро станет нечего есть. Почему же мы не голодаем? Сизый бык.
- С уважением к тебе, старейшина Тихий Орлан. – поклонился крепкого вида абориген с лицом, изрезанным шрамами. – На этот раз она права. Вапити куда-то уходят, старейшина. Мы с каждым разом уходим всё дальше, принося всё меньше. В прошлую охоту мы потеряли двоих, зайдя на земли ленапе...
- Я знаю это без тебя. – прервал его старейшина. – Я подумаю об этом. Скажу в конце совета. Следующий вопрос. Юноши.
- Всё готово к ритуалу. – подошел к нему шаман. – Пленники на местах.
- Начнем же! – провозгласил старейшина.
В дом завели пятерых алгонкинов. К огню вышли юноши. Каждый из них держал в руке кинжал.
- Во имя духов предков, во имя Великого Орла, во имя Сильного Медведя, во имя Могучего Волка, во имя Хитрого Ворона, во имя Тихой Совы! – проречитативил в стиле баптистского проповедника шаман. – Эти юноши, о духи предков, о великие животные, пришли сюда чтобы стать мужами! Подойдите! Пустите кровь! Докажите! Докажите мужество!
Отработал, как аниматор на утреннике. Юноши вонзили кинжалы в тела алгонкинов. Агония пленников, кровь стекла на заранее насыпанный песок. Весь ритуал продуман до мелочей, явно не первый раз проводится.
- Узрите же, предки! Юношей нет, одни мужи! – возгласил, глядя на тотемы, шаман. – Примите жертву! Примите души врагов наших!
Питер подспудно ждал, что шаман завершит речь словом аминь и все присутствующие перекрестятся. Но этого не произошло. Шаман указал воинам на тела, которые следовало вынести наружу.
- Следующий вопрос. – веско и со значением продолжил старейшина. – Наш соплеменник, чьё племя было порабощено бледнолицыми. Падающий Кречет, тебе слово.
- Это наш соплеменник. – начал речь шаман. – Он прибыл из далеких земель, где его род был порабощен бледнолицыми...
В этот момент лиц многих присутствующих тронула снисходительная улыбка.
- ...порабощен, а многие убиты. Он выжил. – продолжил шаман. – На лицах многих из вас я вижу улыбки. Зря. Он сильный. Он убил боевого вождя алгонкинов одним ударом. Он убил многих воинов алгонкинов, десятки! Он наш соплеменник, он говорит на языке настоящих людей! У него есть оружие из самого прочного и острого камня!
Шаман вознес руку со штык-ножом М7 над головой.
- Принесите мне две туши диких свиней! – потребовал он.
Все было спланировано заранее, два подростка занесли две туши диких поросят.
- Ушастый Бизон. – кивнул он тому мужику, который сейчас был одет в джинсы Питера. Он нашел решение для закрепления штанов, просунув кожаный ремень через ременные петли и затянув его. – Посоревнуемся в свежевании добычи, как раньше?
Он подмигнул ему. Тот криво усмехнулся и вытащил свой кремневый нож.
- Начали! – дал команду старейшина, для которого это было очередное развлечение на потеху рода. Торопиться некуда, потенциальный соплеменник может подождать. Никуда не денется, а прибить всегда успеется.
Шаман сразу начал уходить в отрыв. Пусть М7 не был предназначен для свежевания, но он в этом деле на несколько голов превосходил любой нож из кремня. Прибавь к его неслыханной здесь остроте навыки шамана... Боевой вождь сильно отставал.
- Не торопись. – шаман закончил свежевать свинью, передав шкуру женщине.
Боевой вождь Ушастый Бизон взревел и с остервенением продолжил свежевание, изрядно портя шкуру.
- Это колдовство! Шаманские ужимки! Нельзя так быстро! Невозможно! – воскликнул он, закончив работу через несколько минут.
Боевой вождь был мужчиной лет тридцати, на пике своей мощи. Самый сильный, самый смелый и самый опытный воин племени. Но проиграл он шаману. Проиграй он кому другому, можно было бы складывать полномочия, но шаман – дело особое. Большая часть присутствующих поверила в помощь духов, а меньшая в шаманские хитрости.