– К дьяволу! Показывай метку, или мне придется снять ее насильно.
– Не сомневаюсь в ваших моральных качествах. Что ж, господин насильник, смотрите…
Несколько секунд длилось молчание. Дозорные пытались сопоставить данные по ориентировке с тем, что видели. Светлая Иная, пятого уровня, блондинка… та или нет?
– Кто едет с тобой в купе? – голос Темного немного смягчился.
– Моя дочь.
– Она тоже Светлая.
– Да, это большая удача.
– Я не вижу у нее регистрации.
– И не увидишь. Она только вчера инициирована. По правилам, у меня есть еще месяц, чтобы все оформить.
– Разбуди ее, я хочу посмотреть.
– Я не обязана этого делать и не стану. Я только недавно ее с трудом уложила. У вас есть дети? Знаете, как это бывает нелегко?
Темный задумался. Нелли, лежавшая прямо у него над головой, вытерла пот. По счастью, им попались не головорезы вроде Дориана, а простоватые местные оперативники.
– Мадам, – снова заговорил второй Темный, более вежливый, – спрошу напрямую: это вы сегодня совершили нападение на нашего агента на Ладожском вокзале?
– Вы о девице из туалета?
– Именно.
– Общественный сортир – отличный наблюдательный пункт. Браво! Да, это была я.
– Думаю, вам следует объясниться.
– Думаю, вам следует лучше инструктировать младший персонал. Ваша девчонка пользуется служебным положением для того, чтобы воровать энергию у людей. Я поймала ее за этим делом, но пожалела и решила не вызывать Ночной Дозор, просто сделала небольшое внушение.
Нелли мысленно отругала себя за слабохарактерность. Выстрели она тогда – сейчас поезд спокойно мчался бы к Москве.
– У нас другая информация, – сказал Темный.
– Ваша сотрудница лжет. Ей стыдно, что она оплошала.
– Минуту подождите.
Дозорный отошел в коридор. Было слышно, как он говорит по телефону, прикрыв трубку рукой. Нелли не могла разобрать ни слова. Мысленно она аплодировала Полине. Та не только выставила в новом для ищеек свете все произошедшее на вокзале – она указала им обратно на Питер. Если в адлерском поезде едет не Нелли, а кто-то похожий на нее, значит, надо продолжать искать в городе.
– Мадам, – вернулся вежливый, – приносим извинения, но вам с девочкой придется пройти с нами.
– Куда это?
– На станцию. Вашу невиновность должен подтвердить свидетель, он уже едет сюда.
Дориан!
Нелли прицелилась сквозь багажную полку, на звук голоса Темного. Два выстрела – и снова бежать что есть сил, бежать без оглядки.
– Убирайтесь-ка вон, господа, – устало сказала Полина. – Ваш свидетель, будь он хоть сам Завулон, мне не интересен. Вам надоела тихая жизнь в Малой Вишере? Хотите острых ощущений? Извольте. Я сейчас же звоню главе Петербургского бюро Инквизиции Коле Ракитскому, это мой хороший друг, и вам придется держать ответ перед ним – на каком основании вы, в нарушение всех прав…
– Но, мадам, понимаете, мы должны… – растерянно начал Темный. Нелли стало даже немного жаль его. Однако Полина была права – дозорные не имели веских оснований для задержания.
– Зато я ничего не должна. Пусть ваш свидетель, если ему так приспичило, найдет меня в Сочи. И не завтра, а послезавтра – когда я устроюсь и отдохну с дороги.
Темные молчали, не зная, что предпринять. Женщина могла и в самом деле знать Ракитского… или не знать. И у нее была регистрационная метка законопослушной Иной, которую невозможно подделать.
– Вы обещаете, – смущенно прокашлялся вежливый, – по приезду сразу же явиться в сочинский Дневной Дозор и зарегистрироваться?
– Я же в любом случае обязана это сделать, – терпеливо, словно ребенку, объяснила Полина.
– Черт с вами, – решился Темный, – подпишите вот это и можете ехать.
– Что это?
– Расписка в том, что вы не имеете к нам претензий.
– Мой список претензий к вам не уместился бы на этом листочке…
– Короче, простая формальность. Хотите ехать – гоните автограф.
Полина что-то еще проворчала, но судя по тому, что разговор закончился, подписала отказ от претензий к Дневному Дозору.
Дверь захлопнулась. Вскоре поезд, покачиваясь и стуча колесами, покатился дальше.
– Вот и все, – выдохнула Полина, – по-моему, прошло неплохо.
Нелли спрыгнула к ней сверху и крепко прижала к себе.
– Тебя же всю трясет. Как после драки!
– Там, – пробормотала Полина, – у меня в сумке… фляжка коньяку.
– Ага, сейчас… мне тоже не помешает. Ты правда знаешь этого Ракитского?
– Нет, конечно… тише, тише, не разбуди Лину.
Полина сделала хороший глоток и закашлялась.
– А ты непроста, Нелюшка…
Бывшая дозорная скромно опустила ресницы.
– Множественные убийства? – продолжала Полина. – Нарушение Великого Договора? Ты? Или твои деточки?
– Думаешь, я хотела для себя такой судьбы? Жребий прихотлив.
Поезд уносился вперед, взрывая ночь грохотом и лязгом, наверстывая потерянное в Малой Вишере время.
– Я не понимаю, – подал с верхней полки голос Огонек, – зачем это все?
– Что зачем? – переспросила Нелли.
– Отчего они так преследуют нас. Зачем папа поставил бомбу и взорвал столько народу. Почему вы все время убиваете, убиваете?
Женщины переглянулись.
– Понимаешь, Свет и Тьма не могут всегда быть в согласии и мире друг с другом, – сказала Полина. – Мы слишком разные, у нас разные цели, разные взгляды.
– Но ведь Великий Договор для того и заключался, чтобы был мир.
– Мир, – тихо, но твердо проговорила Нелли, – наступит только тогда, когда победит либо Свет, либо Тьма.
– Значит, все плохие должны убить всех хороших – или наоборот?
– Не обязательно. Да это и невозможно. Если мы перебьем всех Темных – будут рождаться новые.
– Как же тогда можно победить?
– Одна из сторон установит свои правила, свой закон. А другая будет ей подчиняться.
– За это вы воюете? – хмыкнул Огонек. – За это столько народу полегло?
Нелли промолчала.
– Умный парнишка, в тебя пошел, – шепотом сообщила ей на ухо Полина, – давай еще по пять капель и попробуем поспать.
Глубокой ночью Огонек соскользнул со своей полки и тихонько открыл замок на двери купе. Нелли подняла голову, бросила взгляд на часы – 3:48 утра. Дождь иссяк, и за окном сквозь ветхое облачное одеяло подмигивали звезды.
– Ты куда?
– Туда, где сыро и плохо пахнет…
– Подожди. Я с тобой.
– Ну, мам! Это смешно.
– Вот и посмеемся вместе, – Нелли сунула револьвер за пояс, – идем.
Свет в коридоре давно погасили. Из-за дверей соседнего купе доносился густой богатырский храп, заглушавший даже стук колес. По белым занавескам с силуэтом чайки и надписью: «Санкт-Петербург – Адлер» чиркали стрелы электрического света – состав проносился мимо станции.
– Видишь, никого нет, – буркнул мальчик.
Нелли проводила его до туалета. Табло горело зеленым: свободно.
Пока Огонек делал свои дела, она ждала у окна. Пусть сын ворчит, вырастет – поймет. Подросток мечтает о свободе, как грезит о полете птенец, у которого еще не окрепли крылья. А вместе с силой крыльев приходит понимание, что свобода – это не полет. Свобода – это покой.
Сходясь и разбегаясь, летели над серебряным от лунного света лесом поющие провода. В дальнем конце вагона тлел над бойлером алый глаз индикатора.
– Что ж, в унитазе никто не прятался, – сказал мальчик, выйдя из кабинки.
– Не представляешь, как я рада это слышать.
Он коротко, по-взрослому, обнял ее:
– Идем спать. Ты выглядишь так, будто весь день разгружала вагоны.
– По сравнению с этим разгружать вагоны – отдых.
– Как мы завтра найдем отца?
– Утром позвоню ему с телефона Полины. Звонок, конечно, отследят, но мы будем уже в Москве, и он успеет…
Алая искра индикатора (индикатора?) быстро поплыла навстречу им по коридору. Нелли схватила сына за плечо, оттолкнула назад.
На пути к купе темнел высокий силуэт. Алый огонек мерцал на его макушке – он вдруг стал ярче, запульсировал горячо, как жерло гиперболоида.
Это за нами. За нами!!
Нелли словно окунули в ледяной колодец. Мрачная груда надвигалась, закрывая свет. И странное дело – Сумрак был спокоен.
Они не поверили Полине. А ты думала – почему они так легко ушли?
Светлая волшебница нанесла удар первой – огненный бич рванулся из ее ладони, оплел незнакомца. Она видела, как пламя мгновенно охватило его и сразу схлынуло, не причинив вреда. В молчании, не дрогнув, не издав ни звука, он двигался к Нелли. В голубой вспышке луны мелькнуло пугающе безжизненное плоское лицо – без признаков глаз, рта и носа.
– Что ты такое?
Только сейчас Нелли поняла: у чудовища не было ауры!
Она ударила «прессом», но незнакомец лишь слегка покачнулся – и вдруг рванулся вперед.
Глава 3
Москва, Нескучный сад
20 сентября 2015, 01:45
Тело вампира покоилось на прелом листвяном ковре. Окоченевшее под действием заклятия, что остановило уже начавшийся распад, оно походило на изогнутую корягу, забытую дворниками на обочине. Пасть с острыми клыками застыла в последнем крике, как у злобных фантастических тварей с рисунков Гигера. Руки в синюшных веревках скрученных мышц зажимали рваную рану на горле.
Над вампиром стояли патрульные Ночного Дозора: две молодые женщины, прикрывшие платочками носы от резкого запаха серы. Лучи фонарей рассекли темноту, как два белых меча. В их сиянии сверкала морось.
– Метросексуал, – с брезгливым интересом отметила старшая, высокая и статная, с тугой медовой косой на плече. – Смотри, Марина, коготки с маникюром.
– Регистрационная метка на месте. Опять охотник на вампиров?
– Ох уж эти добровольные помощники… Ты видела убийцу? Надо было «фризить» его – а не этого.
– Только тень мелькнула среди деревьев. Прости – я сделала, что успела.
– Ты умница. Если бы он рассыпался в прах – у нас точно было бы меньше шансов понять, что тут произошло.
Марина – русоволосая, тонкая, как девочка-подросток, – вытянула узкую ладонь над изувеченным телом, прикрыла ресницами глаза, словно прислушивалась к чему-то.
– Скоро здесь будут Темные, – напомнила напарница, – успеешь?
– Валя, тише, пожалуйста! Мне нужно сосредоточиться.
Валентина отступила в сторону. Накручивая на мизинец золотистый локон, она смотрела, как работает подруга. Марина распростерла руки над телом упыря и шептала заклятие – долгое, как поэма. Она походила на юную лесную богиню из славянских легенд, ожившую березку, шепчущую над могилой демона. Сквозь темный частокол деревьев просвечивала украшенная нефтяной пленкой зыбь Москвы-реки. Ночных птиц не было слышно – попрятались в глубине парка.
Валентина насторожилась. Неясный силуэт бесшумно спускался по пологому склону к месту убийства. Девушка заступила ему дорогу:
– Прекрасное время для прогулки по парку, не правда ли?
Мужчина не удивился, напротив – подался навстречу:
– Валентина!
– Матвей? Откуда ты?
– Дежурный в штабе сказал, где тебя искать.
Обликом Светлый маг скорее напоминал Темного – скуластое лицо в обрамлении черных волос, хищная осанка, расчетливые охотничьи движения: казалось, он был готов в любой момент выхватить нож и пустить его в ход. Высокий воротник кожаной куртки был задран вверх, скрывая нижнюю часть лица. Матвей весь словно горел внутренним огнем; прикоснувшись к его руке, Валентина ощутила волну жара. Кошачьи зеленые глаза, мерцая в темноте, смотрели куда-то сквозь собеседника.
– Валя, Валя, ты должна знать, где Скиф, – сказал он сипло, словно огонь уже подступил к его горлу и приходилось сдерживаться, чтоб не опалить собеседницу.
– Я должна? – Она невольно сделала шаг назад. – Скиф где-то на краю света, как обычно. Он мне не подотчетен.
– Тогда нужен Гесер.
Валентина посмотрела с изумлением:
– Скажешь, в чем дело?
– В моей жене… за ней пришли Темные…
– Так ты женат?
– Что в этом странного?
– Может, и дети есть?
– Есть, – выдохнул Матвей, прислонившись пылающим лбом к мокрому стволу тополя, – сын двенадцати лет. Вчера мне пришлось оставить семью в Петербурге, а сегодня с ними пропала связь. Я дозвонился в офис нашего Дозора… Весь город на ушах, в моей квартире разгром, гора трупов…
– Так, стоп, – оборвала Валентина, – мы на месте преступления, сейчас здесь будет Дневной Дозор… Вот они, легки на помине.
Со стороны набережной послышался рев мотоциклов, он быстро приближался.
– Поговорим в другом месте. – Она коснулась горячей ладони Матвея. – Марина, как там наш клиент?
– Кажется, я поняла, – отрешенно проговорила дозорная, – да, я вижу. Тут замешана… любовь.
– Вот удивила, – с иронией ответила Валентина, – только не называй это любовью. Сделаем так: ты встречай Темных – пусть проверят его дружков и заодно в каких клубах он ошивался. Будь понаглей, не тушуйся. Как освободишься, жду тебя на Соколе.
Над мокрой палой листвой загорелась белая рамка портала, и Валентина шагнула в него, подтолкнув вперед Светлого мага. Через мгновение они стояли в ее кабинете в штабе. Валентина смутно представляла историю Тайного Дозора, а Матвея Гордеева (кодовое имя Кот) встречала несколько раз. Со слов Скифа знала: именно ему она обязана тем, что не стала Темной в ночь на первое мая 1998 года. Кот бывал в ее кабинете больше года назад – Скиф проводил небольшую экскурсию по офису для старого соратника. С тех пор в этом зале многое изменилось. Появился стол для совещаний, над ним – мерцающее интерактивное табло. Свет белых ламп казался холодным, неуютным, как взгляд владелицы кабинета, и входящий сюда чувствовал себя жуком в работающем «ксероксе» – но Валентине нравилось работать при ярком освещении. На столе в скромной рамке стояло ее фото об руку с Гесером под стальной табличкой «Начальник Особого отдела». Оба смотрели в объектив без улыбки, сосредоточенно и деловито, словно на миг ради фотографа прервали разговор о спасении мира.
Валентина извинилась за беспорядок, аккуратно собрала со стола предметы: покрытый арабской вязью свиток в пятнах засохшей крови, пачку истрепанных царских ассигнаций, пожелтевшую от времени литографию с четырехпалой рукой, сложенной в причудливом жесте, великолепный средневековый портрет двух юношей-близнецов в венецианских плащах (один с аурой Темного, другой – Светлого), и сложила все это на подоконник.
– Садись. Есть хочешь? – Она включила интерком. – Галочка, принеси кофе и печенье. Меня не будет полчасика по внутреннему. И вот еще что: соедини меня с питерским офисом по закрытому каналу.
Матвей устало смотрел на интерактивное табло. Огонь в его глазах как будто стал остывать, сдержанный холодным спокойствием Валентины. На подсвеченной карте Москвы тлела алая точка в Нескучном саду: сегодня в городе спокойно, всего одно происшествие. Гордеев представил, как сейчас выглядит такое табло в петербургском штабе Дозора, и невесело усмехнулся.
Разговор Валентины с Питером длился минут пять. Повесив трубку, она с веселым прищуром посмотрела на гостя:
– Ты продолжаешь меня удивлять. Восемнадцать Темных одним махом.
– Я защищал семью.
– Хорошая реклама семейных ценностей. – Валентина задумчиво щекотала щеку пушистым кончиком косы. – Я тебя не осуждаю, но Темные будут мстить до конца твоих дней, готовься.
– Среди погибших не было Иного по имени Дориан?
– Так мне и рассказали! Зато я знаю, что там погиб Гаш, глава Дневного Дозора Питера. А твою Нелли, между прочим, разыскивают оба питерских Дозора. Ты хоть понимаешь, что я могу немедленно задержать тебя – до выяснения всех обстоятельств?
Вошла Галочка с подносом. Пока она расставляла на столе посуду, Кот молчал.
– Помнишь ночь, когда ты стала Иной? – начал он, когда дверь за секретарем закрылась. – Ту майскую ночь в «Лужниках» семнадцать лет назад?