Алар смотрел, как пораженный громом. Теперь самая дальняя машина, почти поравнявшаяся с незнакомцем, выстрелила в упор. В то же время другая преследующая машина проехала в нескольких дюймах от Вора и бросилась в погоню.
Теперь, если незнакомец вышел невредимым от верного удара...! И он это сделал! Прижавшись к стене, темная фигура продолжала бежать по улице.
Раздались еще два взрыва, очень близко друг от друга.
Еще до того, как он услышал их, Алар уже бежал вдоль темной улицы в противоположном направлении.
Через сорок секунд, если повезет, он доберется до лестницы, которую раньше охраняла первая машина, и снова окажется «наверху». Там у него будет время поразмыслить о человеке, который, возможно, сам того не желая, спас ему жизнь.
Неужели какой-то дурак пробрался сквозь полицейскую блокаду наверху лестницы в разрастающуюся снарядную пыль? Он сразу же отверг это предположение, не только потому, что доверял сотрудникам полиции, охраняющим перекрытый вход наверху, но и потому, что узнал это лицо.
Да, он, наконец, узнал это лицо, когда свет прожекторов упал прямо на него. Он видел его много раз: слегка выпуклые брови, большие темные глаза, почти девичьи губы — да, он хорошо знал это лицо.
Это было его собственное лицо.
6 Имперское убежище
Часом позже Алар, застывший, как статуя на мраморном подоконнике, балансировал на одном колене с напряженными кончиками пальцев, вытянутыми по холодной, каменной поверхности… и пристально всматривался.
Женщина была примерно его возраста, одетая в белое вечернее платье удивительной мягкости и блеска. Ее длинные иссиня-черные волосы, переплетенные неброской золотой сеткой, были собраны в широкую ленту на левой стороне груди.
Ее голова казалась необычайно большой, как и его собственная, с большими черными глазами, которые внимательно изучали его. Искусно накрашенные губы странно контрастировали с бледными, совершенно невыразительными щеками. Она не стояла прямо, но ее левое бедро было слегка опущено, так что левое бедро и колено были четко очерчены под платьем.
Все это производило впечатление настороженного высокомерия.
Алар ощутил нарастающий, не поддающийся определению восторг.
Он бесшумно соскользнул на пол, подошел к окну, где его не было видно со двора, и снова повернулся к ней, как раз в тот момент, когда что-то мелькнуло у него перед носом и уткнулось в стену у самого уха.
Он замер.
— Я рада, что вы рассуждаете логично, — тихо ответила она. — Это экономит время. Вы беглый Вор? Он увидел вспышки в ее глазах и быстро оценил ее характер — замкнутая и опасная.
Он ничего не ответил.
Женщина сделала несколько быстрых шагов к нему, одновременно подняв правую руку. Это движение натянуло белое платье на ее фигуре и подчеркнуло ее изгибы. В поднятой руке она держала второй нож. Он злобно поблескивал в мягком свете.
— В ваших интересах ответить честно и быстро, — сказала она.
Он по-прежнему не отвечал. Теперь его глаза были широко раскрыты и сверлили ее, но эти большие глаза с черным огнем внутри были тверды и решительны.
Короткий смешок неожиданно сорвался с ее губ. — Как вы думаете, вы можете смотреть на меня? — спросила она. Нож многозначительно покачивался над ее пальцами. — Подойдите, сейчас же. Если вы Вор, покажите свою маску.
Он иронически усмехнулся, пожал плечами и вытащил маску.
— Почему вы не пошли на свое воровское место встреч? Зачем вы пришли сюда? Она опустила руку, но нож крепко держала в руке.
Он пристально посмотрел на нее. — Я пытался. Все пути были перекрыты на многие мили. Самый слабый заслон привел сюда, в здание канцлера. Кто вы такая? Кейрис проигнорировала вопрос. Она подошла на шаг ближе, внимательно оглядывая его от мягких туфель до черной шапочки. Затем она внимательно посмотрела ему в лицо, и между ее бровями появилась легкая, слегка озадаченная гримаса.
— Вы видели меня раньше? — спросил он. Что-то в выражении ее лица обеспокоило его. Это таинственным образом добавляло ему душевного подъема.
Этот вопрос она тоже проигнорировала. Она сказала: — Что мне с вами делать? Вопрос прозвучал торжественно, требуя серьезного ответа.
Он чуть не сказал шутливо: — Позвоните в отдел внутренних расследований полиции, они знают, что делать. Вместо этого он просто сказал: — Помогите мне.
— Я должна уйти, — задумчиво произнесла она. — И все же я не могу бросить вас. Эти комнаты будут обысканы до истечения часа.
— Значит, вы поможете? Он тут же почувствовал себя глупо из-за своих слов. Обычно он встречал неожиданное, полностью владея собой, но сейчас его потревожила мысль, что эта женщина может взволновать его. Чтобы восстановить свое равновесие, он быстро добавил: — Может быть, я могу уйти с вами?
— Я должна появиться на балу, — объяснила она.
— Бал? Вор быстро обдумал все возможности, приняв ее помощь как должное. — Почему я не могу пойти с вами? Я даже буду сопровождать вас.
Она с любопытством посмотрела на него. Ее накрашенные губы приоткрылись ровно настолько, чтобы он мог разглядеть белизну ее зубов. — Это бал-маскарад.
— Вот так? Он хладнокровно натянул маску Вора.
Ее глаза незаметно расширились. — Я принимаю ваше приглашение.
Если бы он не потерял всего час назад всякое чувство вероятности и меры, то, возможно, на мгновение заигрался бы с такими словами, как «фантастика», «нелепость» и «безумие», и стал бы гадать, когда же его разбудит свист кофейника.
Он иронически поклонился. — Это доставляет мне удовольствие.
Она продолжила без какого-либо чувства юмора: — Вы, конечно, намерены покинуть залы бала при первой же возможности. Позвольте заверить вас, что это было бы очень опасно. Вы, как всем известно, находитесь где-то близко, и дворцовая территория кишит полицией.
— Ну и что?
—Побродите немного по бальному залу и актовому залу, а потом мы постараемся устроить вам побег.
— Мы? — спросил он с притворным подозрением.
Она улыбнулась, слегка изогнув уголок рта, чтобы сделать его особенно вызывающим для него. — Общество, конечно. Кто же еще? Она опустила взгляд, чтобы положить нож на маленький столик. Он заметил, что ее ресницы были длинными и черными, как и волосы, и подчеркивали необычную бледность ее щек. Ему пришлось напрячься, чтобы сосредоточиться на ее словах. Она что, дразнит его?
— Вот так! Вы прекрасный воровской шпион в стенах дворца! Его собственный рот отражал ее улыбку.
— Конечно, нет. Она вдруг насторожилась, и ее улыбка исчезла. — Вы сделаете, как я сказала?
У него не было выбора, и он кивнул головой. — Скажите мне вот что, — попросил он. — Что говорят в новостях о деле с Геотропическим Проектом?
Она впервые заколебалась, но, казалось, не потеряла самообладания. — Доктор Хейвен сбежал.
У него перехватило дыхание. — А персонал?
— Распродан.
Он устало прислонился к стене и постепенно почувствовал, как пот раздражающими ручейками стекает по его ногам. Подмышки у него промокли, лицо и предплечья жгло пахучей смесью пота и грязи.
— Простите меня, Вор.
Он посмотрел на нее и понял, что она имела в виду. — Значит, все кончено, — тяжело произнес он, подходя к туалетному столику и заглядывая в зеркало. — Мне понадобится душ и депилятор. И какая-нибудь одежда. Вы можете найти что-нибудь для меня? И не забудьте про саблю.
— Я могу обеспечить вам все. Вы найдете ванную комнату вон там.
Пятнадцать минут спустя она взяла его за правую руку, и они степенно пошли по коридору к широкой лестнице, которая одним прекрасным взмахом вела в большую приемную. Алар нервно возился со своей маской и разглядывал великолепные гобелены и картины, украшавшие холодные мраморные стены.
Все было выдержано в изысканном вкусе, но у него сложилось впечатление, что это был наемный вкус декорационной фирмы, что люди, проводившие свои блестящие, неуверенные дни в этих комнатах, давно утратили способность ценить тонкий солнечный свет Ренуара или катастрофические цветные всплески Ван Гога.
— Оставьте свою маску в покое, — прошептала его спутница. — Вы прекрасно выглядите.
Теперь они спускались по лестнице. Он не мог ухватить всю картину целиком — только отдельные обрывки. Это было существование в масштабах, которые он никогда не ожидал испытать. Перила лестницы из цельного золота. Ковры с ворсом, который, казалось, доходил ему до лодыжек. Причудливо изваянные каррарские балясины. Сияющее алебастровое свечение повсюду. Перспектива приемного зала стремительно приближалась к ним. Тысяча неизвестных мужчин и женщин.
Все это было странно, но он чувствовал, что знал все это всегда, что он принадлежит этому месту.
Время от времени распорядитель приемной в яркой униформе объявлял имена опоздавших лиц через микрофон громкой связи. Тут и там, среди моря голов, на него и на женщину смотрели глаза.
И вдруг они оказались у подножия лестницы, и распорядитель приемной низко поклонился и сказал:
— Добрый вечер, мадам.
— Добрый вечер, Жюль.
Жюль посмотрел на Алара с извиняющимся любопытством. — Боюсь, ваше превосходительство…
— Доктор Халлмарк, — холодно пробормотал Вор.
Жюль снова поклонился. — Конечно, сэр. Он взял микрофон и вежливо сообщил: — Доктор Халлмарк, сопровождающий мадам Хейз-Гонт!
Кейрис проигнорировала шокированный взгляд Вора, брошенный на нее. — Вам не обязательно все время носить маску, — посоветовала она. — Как раз когда видишь кого-то в маске, он выглядит подозрительно. Пойдемте, я познакомлю вас с группой мужчин. Втяните себя в спор, и никто не обратит на вас внимания. Я оставлю вас с сенатором Доннаном. Он громкий, но безобидный.
Сенатор Доннан выразительно выпятил бочкообразную грудь. — Я руковожу свободной прессой, доктор Халлмарк, — сказал он Алару. — Я говорю то, что хочу. Я печатаю то, что хочу. Я думаю, что даже Хейз-Гонт побоялся бы закрыть меня. Я действую людям на нервы. Они читают меня, хотят они того или нет.
Алар с любопытством посмотрел на него. Рассказы, которые он слышал о сенаторе, не оставляли о нем впечатления, как о поборнике угнетенных людей. — В самом деле? — спросил он вежливо.
Сенатор продолжал: — Я говорю, общайтесь с рабами с учетом того, что они когда-то были людьми, такими же, как мы сами. У них есть права, вы же знаете. Обращайся с ними плохо, и они у вас умрут. Рабы в моей типографии часто жаловались на шум. Я сделал им облегчение.
— Я слышал об этом однажды, сенатор. Очень гуманно. Удалили им барабанные перепонки, да?
— Правда. Больше никаких жалоб, ни на что. Ха! Вот старый Перкинс, международный банкир. Привет, Перк! Познакомьтесь с профессором Халлмарком.
Алар поклонился, Перкинс кисло кивнул.
Доннан рассмеялся. — Я остановил его «Унифицированный закон о рабстве» в сенатском комитете по делам рабов. Старый Перк нереалистичен.
— Большинство из нас сочли ваше предложение о рабстве весьма впечатляющим, мистер Перкинс, — учтиво сказал Алар. — Положение об осуждении и продаже должников меня особенно заинтересовало.
— Здравая оговорка, сэр. Это бы очистило улицы от бездельников.
Доннан усмехнулся. — Я бы сказал, что так и будет. Перк контролирует восемьдесят процентов кредита в Империи. Пусть позже бедняга получит пару юнит в виде рассрочки платежа и приятное возбуждение — Перк получит себе раба, стоящего несколько тысяч юнит, что почти даром.
Финансист поджал губы. — Ваше заявление, сенатор, преувеличено. Почему одни только судебные издержки... Бормоча, он отодвинулся.
Доннана, казалось, это очень позабавило. — Сегодня здесь все классы, профессор. А вот и кое-что интересное. Императрица Хуана-Мария в своей инвалидной коляске с Симацу, послом Восточной Федерации, и Тэлботом, историком, продолжателем известного историка Тойнби, по обе стороны от нее.
Алар с большим интересом наблюдал за приближающейся троицей.
Ее Императорское Величество... это невозможно, но неизбежно, учитывая все обстоятельства.
В течение предыдущего столетия страх превратил разрозненную систему договоров полушария, пактов о взаимной обороне и союзов в громоздкую конфедерацию. Последовавшая серия чрезвычайных ситуаций (включая разрушительную осечку в бункере под Москвой) похоронила древние недоверия под слоем угрозы холокоста, и таким образом был сделан последний безвозвратный шаг: в этот период, называемый кризисами, все страны западного полушария объединились под гегемонией того, что когда-то было Соединенными Штатами Америки. Латиняне предложили императорскую семью с номинальной главой для новой сверхдержавы. Имперская Америка? Сначала Вашингтон рассмеялся. С другой стороны, почему бы и нет? Богатые, могущественные семьи, живущие, как и любая египетская династия, с периодическими убийствами, издавна контролировали Соединенные Штаты. Оставалось лишь формально облагородить их.
Алар присоединился к группе в глубоком поклоне, когда троица приблизилась, и с любопытством посмотрел на титульного правителя западного полушария. Императрица была старухой, маленькой и скрюченной, но глаза ее сверкали, а лицо было подвижным и привлекательным, несмотря на груз морщин.
Ходили слухи, что Хейз-Гонт подложил бомбу в императорскую карету, которая унесла жизни императора и его трех сыновей. Эта бомба также оставила императрицу прикованной к постели на долгие годы и, следовательно, неспособной наложить вето на его канцлерство. К тому времени, как она смогла передвигаться в мотоколяске, бразды правления Империей полностью перешли из дома Чатам-Перес в закаленные ладони Берна Хейз-Гонта.
— Господа, добрый вечер,— сказала Хуана-Мария. — Сегодня нам повезло.
— Нам всегда везет, когда вы рядом, мэм, — сказал Доннан с искренним уважением.
— О, не будьте идиотом, Герберт. Очень важный и опасный Вор, профессор Алар из Университета… можете себе представить? ... избежал сильной полицейской ловушки и был прослежен до территории дворца. Возможно, он сейчас во дворце.
— Генерал Турмонд кипит своим тихим гневом, он выставил вокруг дворца огромную охрану и приказал обыскать весь дворец. Он лично отвечает за нашу защиту. Разве это не захватывающе? Ее голос казался сухим и насмешливым.
— Рад это слышать, — искренне отозвался Доннан. — Негодяи разграбили мой личный сейф только на прошлой неделе. Пришлось освободить сорок человек, чтобы вернуть товар. Самое время им поймать зачинщиков.
Алар неловко сглотнул под маской и украдкой огляделся. Турмонда еще не было видно, но несколько человек, которых его наметанный глаз определил как полицейских в штатском, медленно и внимательно пробирались сквозь толпу. Один из них, стоявший в нескольких ярдах, спокойно изучал его. Наконец он прошел дальше.
— Почему бы вам самой не заняться Ворами, Ваше Величество? — потребовал Доннан. — Они разрушают вашу Империю.
Хуана-Мария улыбнулась. — Неужели это правда? Но что, если это так? В чем я сомневаюсь! Почему я должна что-то с этим делать? Я делаю то, что мне нравится. Мой отец был политиком и солдатом. Ему было приятно объединить две Америки в одну во время кризисов. Если наша цивилизация продержится еще несколько сотен лет, ему, несомненно, будет отведено место творца истории.
— Но мне просто приятно наблюдать, и понимать. Я всего лишь изучаю историю, я — любитель Тойнби. Я наблюдаю за своим кораблем основателя империи. Будь я на месте отца, я бы починила паруса, починила канаты, и вышла в более чистые воды. Но поскольку я — это только я сама, я должна быть удовлетворена тем, что наблюдаю и предсказываю.
— Вы предсказываете разрушение, Ваше Величество? — спросил Симацу, прищурив глаза.
— Разрушение чего? — спросила Хуана-Мария. — Душа неистребима, и это все, что важно для старой женщины. А что касается того, намерен ли мой канцлер уничтожить все остальное... — она пожала хрупкими плечами.
Симацу поклонился и сказал, почти шепотом: — Если ваша новая сверхсекретная бомба так хороша, как говорят наши агенты, то у нас нет никакой защиты от нее. И если у нас нет защиты, мы должны встретить атаку Хейз-Гонта нашей собственной атакой, пока мы в состоянии. И у нас есть два преимущества перед вами, имперцами.