- А можно мне?
- Можно тебе что? - уточнила бабушка Соланс.
- Поговорить с огоньком.
- Поговорить?
- Угу.
- Да бесполезно! Не слушает он никого! - вскричал версвин Громзин. - Нужно в ковен послать. Где Буревейла? Он с болота, вот пусть туда и тащат.
- Не надо тащить, - сказала Ружинка. - Я откуда-то знаю. Чувство такое.
Присутствующие посмотрели с любопытством.
Девочка лет одиннадцати в черном платье летом. Обычная девочка с совой на плече. С конопушками, рыжими косичками и лиловым ромбом на тулье черного котелка. Немного испачканная в районе коленок. В городе всё это смотрелось бы странно. В Речной деревне видали и почуднее.
- Ну, попробуй, - разрешила бабушка.
Ружинка осторожно приблизилась к элементалю.
- Здравствуйте, - сказала она. - Не хотелось бы вас тревожить, но так уж вышло, что вы доставляете некоторое беспокойство местным жителям.
Элементаль замер, повернулся на голос Ружинки. Внутри пламени мелькнула улыбка.
- Может быть, если это не причин вам неудобств, мы переместимся в другое место? - попросила Ружинка.
Огонек вдруг метнулся к девочке.
Версвин ахнул. Остальные заметно напряглись.
Но элементаль лишь доверчиво потерся щекой о ладонь Ружинки. Со стороны казалось, будто она окунула руку в бушующее пламя.
- Интересно, если ты ешь все подряд, а обратно выдаешь чистое, может, тебя поставить и воду очищать? - задумчиво проговорила Ружинка.
Повисла тишина.
Все замерли с ошеломленным видом.
- А я всегда говорила, что внучка у меня - гений, - с гордостью произнесла бабушка Соланс, которая ничего подобного никогда даже не думала.
Ружинка оглянулась по сторонам.
Посреди местами сверкающей чистотой улицы стояли порядком утомленные маги, гномы, лесовички и ведьмы. У обочины порхали измученные боем маевки. Версвин Громзин тяжело опирался на сияющий блеском топор. Бабушка Соланс устало потирала переносицу. И все они с надеждой смотрели на Ружинку.
Предзакатное солнце ласкало веснушчатое лицо девочки, делая его почти золотым.
- Давай, для начала заманивай в кафе, - приказала бабушка, - пусть посуду и столовые приборы чистит. А я пока кое с кем о встрече договорюсь, - и, тяжело ступая, направилась в лавку.
Ружинка шагнула, огонек послушно двинулся следом.
- Доверяет, ишь, - в голосе Громзина звучала сразу и зависть, и гордость.
Все заворожено следили, как Ружинка ведет в "Хвост русалки" бушующее пламя, внутри которого угадывалась вполне себе милая мордашка элементаля.
19
Директор химкомбината нервозно поежился. В лысине отражался дневной свет, пробивавшийся сквозь жалюзи. Не высокий, плотненький, с бегающими глазками.
- У вас же есть проблемы с отходами? - наседала бабушка Соланс.
- Лучшие системы очистки, - настаивал директор.
- Я живу на реке, - произнесла бабушка.
Слова прозвучали как приговор. Будто всякий приречный житель знал о химкомбинате и его администрации нечто такое, что ставило под сомнение качество продукции и честность руководства одновременно.
- Вода не та стала, все говорят, - подтвердила серьезная Ружинка, выбравшая самое дальнее место за длинным столом директорского кабинета.
- Девочка, - жалобно пропищал директор. - А ты кто?
- Ружинка, - представилась Ружинка.
- И почему я не могу пошевелить руками и ногами?
- Это заклятие, - отмахнулась бабушка Соланс. - Безвредное. Временное. Не волнуйтесь. Мне показалось, что только таким образом удастся поговорить с вами. Вы же от встречи отказались? Не стали бы слушать меня, приди я просто так?
- Не стал бы, - признался директор. - А по какому вопросу вы пришли?
Он испуганно косил глазом, бабушка Соланс поспешила успокоить начальника.
- Все на самом деле, вы не спите, как только поговорим, я уйду, никакого вреда вам не будет, - произнесла она. - Так что? Есть проблемы с вредными отходами?
- Да, есть немного, - признался директор.
- Мы поможем их решить. Бесплатно, - твердо сказала бабушка Соланс. - Но придется построить большой ангар рядом с трубами, по которым вы сливаете в реку всякую пакость.
- Ангар? - директор явно не понимал, о чем речь.
- Я объясню, - бабушка Соланс повела рукой, директор поднялся на ноги и неуклюжей марионеткой зашагал к окну. - Не волнуйтесь, я осторожно подведу. Надо показать кое-что.
За окном на парковке мирно дремал болотный огонек. Сейчас он был размером с большую корову. Иногда элементаль вздрагивал, вытягивал золотистый язык и отрывал то бампер, то колесо у стоящих рядом автомобилей, пожирал добытое и тут же выплевывал обратно.
- Это пожар? - севшим голосом спросил директор. Сознание пыталось объяснить увиденное чем-то реалистичным, но никак не складывалась мозаика. У пожара могли быть лепестки пламени, но не могло быть головы и ног, а еще рук и хвоста.
- Пожар, - легко согласилась бабушка Соланс.
- Вижу, что не пожар. Я сошел с ума?
- Пока что нет, - постаралась успокоить директора бабушка Соланс. - Так вам интересен мой план?
- Очень, очень интересен ваш план, - с жаром проговорил директор и добавил: - Мне.
- Хорошо, - кивнула бабушка Соланс, проводя рукой в обратном направлении. Директор послушно занял место в кресле. - Тогда слушайте. Вы построите ангар, чтобы элементаля не было видно со стороны. И поставите ограждение, чтобы никто не мог проникнуть внутрь. И напишете, что там токсичные отходы. На двух языках.
- На двух? - уточнил директор, зачарованно слушавший.
- На двух, - подтвердила бабушка Соланс. - И с картинкой.
- А дальше? - умоляющим голосом спросил директор.
- Дальше элементаль будет поедать отходы. Вреда не сделается. Даже напротив, кажется, ему по вкусу всякая химическая дрянь.
- А потом?
- Потом? - не поняла бабушка Соланс. - Что потом? Комбинат будет работать. Существо будет есть. Река станет чище.
- Понятно.
- Если вы согласны, - произнесла бабушка Соланс, поднимаясь со стула, - просто постройте ангар. А моя внучка дня через три, ночью, заведет туда элементаля.
Она пошла к выходу. Ружинка направилась следом.
У двери бабушка спохватилась, махнула рукой, снимая заклятие.
- Скажите, - умоляюще проговорил директор, обмякший в кресле. - Это ведь все на самом деле? Все это существует?
- Да, - просто ответила бабушка Соланс. - Но лучше об этом никому не рассказывать.
20
На ужин Ружинка приготовила капусту с грибами под луковым соусом. Кроме обычных гостей: соседского енота Мишкина и совы Агаты Делакруа, должны были пожаловать лесовички Лосяк и Мошкарыч, обещавшие починить крыльцо и ограду, а еще убрать из огорода пень. Для них Ружинка потушила сладкого картофеля, сделала рис с морковью в виноградных листьях и зажарила четыре рыбки, что енот притащил с утренней рыбалки. На десерт Ружинка испекла пирог с яблоками и корицей, заварила шиповник, отдельно мятный напиток с сушеной грушей.
Вечер млел в повисшей ноте. Оранжевый закат спелым мандарином навис над остывающей пылью дороги. Кузнечики провожали день оглушительным стрекотанием. Аромат трав усилился, предвещая ночную грозу.
За час до прихода гостей Ружинка расставила тарелки и чашки, разложила вилки и ложки. Критически оглядела стол. Кажется, все готово.
Свечи в большой люстре отбрасывали дрожащие тени на разноцветные книжные обложки, от чего стены напоминали калейдоскоп. Живший на подоконнике паучок получил кусочек пирога и обещал спрятаться и не пугать гостей (почему-то енот Мишкин до одури боялся пауков).
Ровно без четверти восемь в дверь постучали. Ружинка бросилась открывать. Однако на пороге был не енот, не сова и даже не лесовички.
Ссутулившись под тяжестью дорожного мешка, напротив двери стояла ведьма.
- Ну что, - Гертруда почесала крючковатый нос, - внутрь пустишь или так проклясть?
Накрытый стол ведьма проигнорировала.
- Мне, в общем-то, здесь находится не положено. Но я поговорила с Агатой, да и сама кое-что выведала. В общем, знаю, пока остальные хотели прогнать, ты вроде как помочь пыталась. Искренне. Потому хочу подарок сделать. От себя и Леонида.
Ружинка собиралась возразить, но поняла, сейчас именно тот случай, когда лучше позволить событиям идти своим чередом.
- Прогуляемся на болота, - Гертруда небрежным взмахом открыла в стене портал, в глубине угадывалась довольно мрачная трясина, испещренная кочками и поваленными деревьями, поросшими бурым мхом. - Милости прошу.
Жилище Гертруды мало походило на уютный дом. Полусгнивший сруб одним углом начал погружаться в трясину. Вместо стекол на окнах куски звериных шкур, из щелей торчит солома вперемешку с землей. Все это поверх кое-как замазано глиной. В просевшей крыше Ружинка насчитала пять зияющих провалов.
Внутри жилище выглядело чуть лучше. В комнате сухо, деревянный пол посыпан опилками, пучки трав под потолком, приземистый стол, заваленный свитками, четыре грубые табуретки, во всю стену полки с множеством склянок.
Одна будто поманила к себе.
- А это что? - Ружинка потянула сверху бутылочку с мутным серо-серебристым содержимым. Внутри все переливалось, расплывалось тысячей огоньков и лепестков, словно кто-то затолкал в посуду целую галактику или диковинный цветок. На этикетке значилось "ЖВ". - Что за Жэ Вэ? - спросила девочка.
- Жизнь Вечная, - ответила ведьма, швыряя дорожный мешок в угол. - Выпьешь и никогда не станешь дряхлой и не умрешь.