Хильда остановилась на мгновение, разглядывая юношу, услыхав девичье хихиканье неподалеку от себя. Она обернулась, увидев Урсулу и Сигрид, которые с явным интересом глядели на нового помощника кузнеца. Уже через три дня пребывания в деревне Иаков успел взволновать не одно девичье сердце. И Хильда об этом знала.
Девушки, то и дело сбегались поглядеть на нового пришельца. В Бландаре редко, когда происходило, что-то интересное, как впрочем, и в любой другой деревне на Скеллиге. Хильда немного поморщилась, глядя на смеющихся барышень. Поставив ведра во дворе, она направилась на кузню. Балдер завидев девушку, весело поприветствовал ее:
— О-о-о, здравствуй, Хильда, — Балдер дружелюбно распростер потные руки, — давно ты не заглядывала. Твоему отцу нужен новый топор иль броня?
— Нет, — вежливо отвечала она, — спасибо. Ваши топоры до сих пор, верно, служат моему отцу. Он лелеет их, как своих сыновей, — при воспоминании о братьях Хильды, Балдер приуныл, вглядываясь в холодные глаза девушки. Иаков, отбивавший молотком новый топор, который им предстоит сегодня завершить, внимательно вслушивался в разговор. — Как вы поживаете, дядя Балдер? Работа идет? — спросила она, и кузнец, понял, что вопросы заданы лишь из холодной вежливости, и визит она нанесла не ему.
— Все хорошо, Хильда, — ответил он, почесывая гладкий подбородок. Мужчина обернулся глядя на Иакова. — Парень неплохо справляется. Думаю, научу его еще кой-чему, и из него выйдет толк.
Иаков, как раз опускал раскаленное острие топора в холодную воду, и клубы пара вздымались вверх. Балдер подошел к нему, критически оглядывая, исполненную работу.
— Неплохо, но нужно еще отполировать, и отделать резьбу на лезвии по краям, — заметил он. Юноша покорно кивнул, смахивая пот со лба. Его глаза встретили любопытствующий взгляд девушки,
Хильда решила вернуться домой, где ее ждала мать. У дома она встретила отца в компании еще нескольких мужей. Они явно куда-то собирались. Девушка заметила их начищенное до блеска оружие.
— Отец, — обратилась она к нему, осторожно ступая вперед.
— Дочь, — он спрятал топор за спину, надевая кожаные перчатки. — Мы отправляемся в лес. Твоя мать уже знает обо всем.
Хильда продолжала смотреть на них недоумевающим взглядом.
— Что? Вы на охоту? — она помотала головой, смахнув косу с плеча.
Один из их маленького отряда выступил вперед.
— Да. Говорят, — начал он, надевая рогатый шлем, — в лесу неподалеку от рощи дуба Геддинейт нашли следы чудища. Как у волка, но больше! — Воскликнул он, показательно расставив руки.
Бьорн вздохнул.
— Мы хотим убедиться, что оно не пришло к нам. И не придет, — добавил он, чуть помолчав. Он посмотрел на дочь, заметив ее обеспокоенный взгляд. — Мы расставим ловушки.
— А если кто-то из невинных людей попадет в эти ловушки?
— Значит такова его судьба, — мрачно ответил он, надевая свой шлем на голову.
Собравшись, мужчины двинулись прочь.
— Отец, — протянула она стальным голосом, уходящему отцу, — обещай, что вернешься. Не дерись с чудищами, это не твоя забота.
Бьорн не ответил, лишь кивнул. Слова застряли в горле. Он знал, что не может ничего обещать, но и лишний раз волновать дочь он не хотел. После смерти сыновей, он поклялся всеми Богами защитить дочь, и он это сделает, даже если придется заплатить своей жизнью.
Девушка смотрела отцу вслед пока, он не скрылся из виду. Но как только она собиралась зайти в дом, к ней подбежали Сигрид и Урсула.
— Здравствуй, Хильда, — с улыбкой пролепетала Урсула. — Ты не забыла про праздник Снорре?
Хильда вежливо улыбнулась. Урсула и Сигрид были дочерями друзей ее отца. Веселые и взбалмошные, они нравились Хильде, хоть иногда она порядком от них уставала.
— Конечно же, нет, — спокойно ответила она.
Сигрид забавно поморщила веснушчатый носик. Она считалась чуть ли не самой красивой девушкой на деревне, из-за своих длинных огненных волос.
— А, знаешь, сегодня вечером мы будем играть в кругу… — лукаво протянула она.
— А, чужак там будет? — не выдержала Урсула, за что получила гневный взгляд Сигрид.
Урсула продолжала глядеть на Хильду своими большими синими глазами, которые казалось сейчас и выпадут от любопытства. Хильда подняла ведра с водой.
— Что ж если вам так интересно, спросите его сами, он ведь не немой.
Девушки недовольно поморщились, но ничего не сказали. Хильда занесла ведра в дом, поставив у печи. Мать пекла пирожки. Белой от муки ладонью женщина почесала лоб, оставив на нем следы. Хильда молча подошла к ней, стерев муку с него.
— Отец ушел в лес, — сказала она, как бы про себя.
— Я знаю.
Женщина продолжала лепить пирожки. А Хильда молчала, рассматривала мать. Астрид некогда слыла первой красавицей. Ее отец был одним из известнейших воинов Скеллиге, верным слугою короля Брана, да самой его смерти.
Гордый подбородок, прямой крупный нос. Тонкую бровь, пересекал маленький шрам. Характером Астрид была под стать своему роду: своенравной, умной и сильной женщиной. Хильда даже не знала на кого же больше она походит. Она была несколько иной, чем ее мать, и вместе с тем, ужасно на неё же походила.
С ее братьями было проще. Езельдан был старше и отличался медвежьим терпением и спокойствием. Он во всем старался походить на отца. Исилвар же, напротив был порывист и весел. Вокруг него всегда сновала толпа таких весельчаков, как и он сам. Но ни живой ум Изильдана, ни воображение и догадливость Исилвара, не спасли их во время шторма.
— Покорми свиней, Хильда, — мать обратила к ней свой туманный взор. — Твой отец вернется к вечеру. Он так сказал.
Хильда молча взяла ведерце с овсом и пошла на двор.
Вечер спустился на Бландаре и жители поспешили в корчму, которая очень скоро наполнилась гулом людей. Внутри по сторонам стояли длинные столы и лавы, а в центре осталось полно места для танцев, и других забав молодежи. Железные люстры с множеством свечей, освещали просторное помещение корчмы.
Хильда оглянулась вокруг. Люди повсюду смеялись. Ее отец сидел рядом с Иваром и Кайем, пока Вигге в конце корчмы весело отплясывал со своей женой. В одной руке он держал кружку пенящегося пива. Смех людей, казалось, был слышен до самого Ундвика.
Девушка нашла себе место в компании остальных сельских девиц, которые до ее прихода, куда-то глядели, весело перешептываясь друг с другом. Хильда подсела к ним, и они тут же налили ей светлого пива. Девушка была голодна, а потому к пиву, оторвала себе кусок поджаренной на вертеле свинины.
Сок стекал по хрустящей корочке, мясо отдавало приятным ароматом специй, отчего у Хильды потекли слюнки. Сигрид, последовала ее примеру.
— Маргрета сегодня весь вечер любуется Тореном, — шепнула Урсула, девушкам, наливая себе вина. — Все еще надеется, что он возьмет ее в жены.
— Но ведь, Торен уже выбрал Герду, дочь старейшины, — заметила Хильда, запивая мясо пивом. Девушка потянулась к тарелке с тушеной капустой.
Сигрид проглотила последний кусок мясного пирожка, запив медовой наливкой.
— И не мудрено, — молвила она, убирая волнистую прядь со лба. — Кто бы предпочел дочь мясника, дочери старейшины?
Маргрета хотела было, что-то добавить, но внезапно воскликнула, показывая на Иакова:
— Смотрите, смотрите он пришел!
Люди в корчме бросали на него недоверчивые взгляды, но законы гостеприимства никто не отменял. Уж, тем более, они слишком почитались на Скеллиге.
— Какой красавец, — любовно вздохнула Урсула. Девушки единогласно согласились. Хильда усмехнулась, глядя на них. — Интересно, а у него была девка на Большой земле?
Они переглянулись. И каждая стала выказывать свои предположения. В конце концов, все пришли к выводу, что это не имеет значения. Хильда слушала отдаленно. Увидев отца, она обрадовалась, что с ним ничего не стряслось. Вдруг девушка почувствовала, что на нее смотрят, и заметила Кая, который сидел, рядом с отцом и казалось, о чём-то с ним говорил.
Когда солнце окончательно зашло, пришла пора игр. Излюбленной игрой здесь был поцелуй морской девы. Юноши стали в круг, в центре которого, стояла девушка. В первый раз это была Урсула. Девушке завязали глаза плотной лентой, чтобы она ничего не могла разглядеть. Сигрид и Хильда, раскручивали ее вокруг собственной оси. Урсула кружилась, а юноши затаив дыхание, стояли в ожидании, кого же поймает юная девушка. Иаков чувствовал себя неловко, хотя забавы островитян, мало чем отличались от забав на Большой земле.
Он заметил, как юноши переглядываются. Некоторые ухмылялись, вроде Сиги и Дарвена. За два дня он наслушался достаточно историй об их любовных подвигах.
Урсула медлила. Она ждала хоть, какой-то подсказки, которая помогла бы ей словить Иакова, но решив положиться на свою интуицию, девушка прогадала. Когда ее руки упали на плечи Фолке, в ее глазах блеснула тень разочарования. Юноша же напротив был неописуемо рад.
Девушка запечатлела легкий поцелуй на его губах, и Фолке покраснел.
— Что такое Фолке? — крикнул, кто-то из круга.— Первый раз к девке прикасаешься? — в центре корчмы раздался громкий смех, на что Фолке оставалось лишь покорно усмехнуться.
Игра продолжилась. Следующей была Сигрид. Теперь ее раскручивали Маргрет, Хильда и Урсула.
— Если поцелуешь чужака — я тебя не прощу, — процедила девушка сквозь зубы.
Сигрид кружилась и кружилась. Подолы ее светло-голубого платья, немного приподнимались, оголяя щиколотки. Наконец она остановилась. Девушка с явным рвением сорвала с себя ленту. Но какого было ее разочарование, когда она обнаружила, что сжимает ладонями прыщавое лицо толстого Миккена.
Девушка от отвращения закрыла глаза, и быстро чмокнула парня в губы. Блаженная улыбка растеклась на его устах. Сигрид же поспешила прочь, вытирая губы ладонью. Хильда развеселившись, выхватила ленту из рук Йорена, чем вызвала гневный взгляд Маргреты. Вдруг в круг вошел Кай. Хильда блеснула лукавым взглядом. Хмель ударил девушке в голову.
Хильда завязала повязку на глазах, и девушки раскрутили ее. Хильда смеялась, чувствуя на себе глаза парней, полные надежды. Она нарочно медлила, дольше всех, вызывая всеобщее негодование.
Наконец девушка остановилась. Тонкие ладони, сжали чье-то лицо. Хильда решила не снимать повязки, и одарила незнакомца поцелуем. Освободившись от ленточки, она заметила удивленный взгляд Иакова.
Девушка резко бросила взгляд на Кая. Его взбешенный взгляд сказал о многом, прежде чем юноша резко вышел из корчмы. Девушки также были недовольны, но любопытство взяло верх, и они принялись донимать Хильду расспросами.
Пытка, казалось, будет длиться вечно, однако ее прервал Вигге. Мужчина встал на стол, ударяя железной кружкой о щит. Хильда заметила Иакова и Балдера позади него. Иаков, кажется, держал, что-то за спиной.
— Тихо, — прорычал он с улыбкой. — Снорре, сын мой, подойди сюда, — Высокий юноша подошел к столу. Худое тело выдавало в нем юность лет. — Сегодня, тот день, когда ты впервые станешь мужчиной. Однажды ты станешь мужчиной, когда впервые возьмешь женщину, когда она родит тебе сына. Пролив свою кровь, и кровь врага. Ты станешь воином, когда впервые поборешь шторм, но прежде ты станешь мужчиной, получив свой первый меч, — Иаков подал ему меч, и Вигге с гордостью возвел его вверх. В корчме загудел одобрительный клич.
Мальчишка, воспрянув духом, взял свой меч, и повторил за отцом. Люди снова загудели.
— За Снорре, сына Вигге Бесстрашного!
Вино и пиво потекло из бочек с новой силой. Было уже далеко за полночь. Хильда, наконец, добралась до отца, избегая приглашений поиграть и на танцы. Бьорн сидел со скорбной улыбкой. Она прошла мимо Иакова, который сидел рядом с Раемундом.
— Отец, — обратилась она к нему. — Вы нашли, что-нибудь в лесу?
Мужчины, сидевшие рядом, переглянулись. Бьорн задумчиво погладил свой подбородок.
— Да, дитя мое, — он ответил тихо, стараясь чтобы другие не услышали.
Лысый мужчина с черной бородой, отпил пива.
— Это Бледфир, — сказал он. — Помните мои слова.
— Ох, да не пугай ты девчонку, — с раздражением ответил ему Раемунд. — Бледфиров уже сотни лет не видно, откуда же им сейчас взяться.
— Кровавой луны тоже давно не было, но выйди на улицу, и что увидишь? — затараторил Ульве. — Краснючая, как кровь… Говорю, вам — лихое, что-то твориться нынче…
Хильда смотрела на каждого из них. Ульве Безумный, глядел на всех, глазами с лихорадочным блеском. Свое прозвище он получил не зря. Его глаза пугали многих в деревне: левый сине-зеленый, как морские глубины, а правый медового цвета с коричневыми крапинками.
— Может, то медведь был? — весело предположил Бран. Он был самым младшим из них.
Раемунд раздраженно закатил глаза.
— Тебе, что глаза черви выели? Волчий след это был, волчий! — Взъелся мужчина, и громко поставив кружку с вином, пошел прочь. Напиток расплескался вокруг.
— Рогвальд придет за всеми! — Протянул Ульве, своим скрипящим голосом.
Бьорн сидел молча и хмурился в своей мрачной задумчивости.
— Кто такой Рогвальд? — спросила Хильда.
Ульве впился в нее глазами, горящими лихорадочным блеском. Иаков, до этого сидевший с кружкой медовой наливки, обратил свое внимание к ним.
— Это было не так давно. Сотню лет назад, может меньше. Рогвальд Черный. Многие говорят, что его так прозвали за то, что он носил только черную броню, другие же — якобы из-за того, что он носил меч из черной стали. Но все это ерунда, — он гордо ударил кулаком по столу. — У Рогвальда были черные глаза. Чернее ночи. Даже зрачков его не было видно. Говорят, это ведьма прокляла его с рождения. Рогвальд был еще тем подонком.
Он и его банда всегда нападала на деревни ночью… О-ох, насиловали, грабили, сжигали деревни, не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков. Но однажды, во время одного такого набега, он зашел в дом и увидел молодую деву. Ингрид, так ее звали.
Легенды говорят, что она была очень красива. Высокая, статная, длинные светлые волосы. А глаза… Глаза у нее были светло-сиреневого цвета. Рогвальд помешался на ней. Он запретил остальным ее трогать, и сделал своей пленницей.
Через, какое-то время он ее полюбил, и полюбил сильно. Впрочем, счастливого конца не было. Ингрид не только не полюбила его в ответ, как он надеялся, а еще больше возненавидела. Но Рогвальд делал для нее все, он любил ее не как человек, а как зверь.
И вот, наконец, однажды ночью, они пировали, после очередного набега. Ночь была ясная, светлая, и даже в лесу, несмотря на высокие стволы деревьев, было светло. Ингрид в ту ночь решила покинуть их, и направилась вглубь леса. Однако, один из людей Рогвальда, Освин, пошел за ней, надеясь взять девушку силой, пока командира нет рядом.
Он подкрался к ней сзади. Девушка, что-то чертила на земле, сидя спиной к нему. Когда же девушка заметила его, она попыталась отбиться от обидчика, и стала звать на помощь.
Рогвальд пришел вместе с остальными. Освина убили на месте, но затем Черный заметил странные символы на земле. Тогда Рогвальд понял, что его возлюбленная ведьма, и приказал сжечь ее.
Они схватили Ингрид, и привязали к высокому дереву. Ингрид все время смеялась, как сумасшедшая, обещая, что всех их ждет смерть. И вот, поняв, что ее конец неизбежен, она взмолилась к любви Рогвальда. “Коль хочешь, моей погибели, пускай, — начала она, плача, — только подари мне свой последний поцелуй. Поцелуй меня так, как поцеловал, тогда, когда мы провели ночь в поле”.
Рогвальд засомневался, и все-таки исполнил пожелание Ингрид, но когда он поцеловал ее, то заметил, что стал в кругу символов. Кто-то из его банды крикнул, и выстрелил горящей стрелой в дерево. Тогда-то, ведьма произнесла свое последнее проклятие. “Зверь в человечьем обличье! Прими же свой истинный облик навеки! И никакие чародеи, ни древние силы не помогут тебе вернуться в тело человеческое вновь. Но станешь ты им, когда жизнь здесь родиться и в море умрет!”.