Единственное, что оставалось делать Земану, — это снять видеоролик на смартфон и покинуть подземное помещение, становившееся похожим на ад из кино-триллеров…
С улицы нечего было ждать помощи. Там все службы экстренного реагирования, все мобильные амбулатории, все пожарные и полицейские экипажи ехали к руинам отеля Нозанненхоф. Старожилы Вадуца и Шаана не припомнили такого плотного трафика в Лихтенштейне со времен Второй Мировой войны, и такого ужаса тоже. Хотя во время Второй Мировой войны Лихтенштейн не подвергался бомбардировкам, а сейчас вот…
На противоположной (швейцарской) стороне Рейна, с парковки у начала пешеходного туристического маршрута к вершинам Фулфирст и Гамсберг, на эти чудеса смотрели в бинокли сотрудники RCR. Опергруппа — полковник Вальтер Штеллен, майор-комиссар Поль Тарен, и стажер-эксперт Жаки Рюэ — приехала через час после обстрела и занялась выяснением деталей здесь, на позиции, откуда был произведен залп по отелю. Оружие опознали сразу: шестиствольный реактивный миномет «Nebelwerfer», модель 1940-го, современная реплика, метающая снаряды весом треть центнера на 7 километров. Если исследовать эту машинку, то, возможно, удастся определить изготовителя. Но сейчас опергруппу интересовало иное: визуальные эффекты вокруг штаб-квартиры пищевого холдинга «Eltsen». 8-этажная коробка из стекла и бетона теряла четкость очертаний и превращалась в мираж. Нижние этажи будто плавали в волнах дыма, который полз из широкого проема, где скрытый пандус уходил с улицы на подземную парковку.
— Держу пари, это связанные события, — проворчал майор-комиссар Тарен.
— Еще бы, — согласилась Жози Рюэ. — Это «Eltsen», надругавшийся над улиткой Помми. Возможно, это главная цель террориста, а обстрел отеля лишь отвлекающий ход. Так получается, что пожарные с большим опозданием приедут к штаб-квартире «Eltsen».
— Не слишком ли сильно для отвлекающего хода? — спросил Штеллен.
— Вы намекаете, что главная мишень — это симпозиум? — предположил Тарен.
— Да. Или кто-то конкретный из участников симпозиума. А остальные за компанию.
— Но, коллега Вальтер, тогда улитка вообще ни при чем.
— Разумеется, улитка только прикрытие, — подтвердил германский полковник.
— Странно как-то там горит, — сообщила стажер-эксперт.
— В смысле? — не понял французский майор-комиссар.
Жози Рюэ не успела ответить, поскольку появилась толпа репортеров. Опергруппе еще повезло, что СМИ только сейчас пронюхали о шестиствольном реактивном миномете, найденном в швейцарских горах. Большинство репортеров пока продолжали торчать у горящих руин отеля Нозанненхоф. Некоторые обратили внимание на задымление офиса холдинга «Eltsen», куда (только сейчас) подъехали две пожарные машины. Их экипажи начали заливать водой подземную парковку и цокольный этаж — в прямом TV-эфире. И телезрители смогли наблюдать некий физический эффект в развитии. Возгорание было ликвидировано. Из арки въезда и окон цокольного этажа теперь шел лишь пар. Логика подсказывала, что паровой поток оттуда должен постепенно слабеть, но он почему-то усиливался. Предположив, что отдельные объекты там продолжают гореть, пожарные продолжили заливку. Вода уже поднялась по внутреннему пандусу до уровня улицы…
Но почему-то от поверхности шел пар. Причем шел все сильнее. Затем пар пошел из цокольных окон, показался из окон первого этажа, и далее все выше. Будто прямо под зданием происходило извержение гейзера. Во второй половине дня, когда к месту этих событий приехала опергруппа RCR, пар шел уже из всех окон, и улица была затянута колышущимся туманом. Никто ничего не понимал. Несколько позже Йост Земан, шеф внутренней охраны офиса «Eltsen» увидел кое-кого…
— Жаки! Это ты, что ли?
— О, черт, Йост! — изумилась стажер-эксперт Рюэ. — Ты откуда тут?
— Я тут занимаюсь безопасностью холдинга «Eltsen». А ты?
— Я тут занимаюсь безопасностью региона. Спецслужба RCR.
— Знакомый? — спросил полковник Штеллен.
— Да, это капитан Земан из «голубых касок», мы познакомились на фуршете у дяди.
— Я бывший капитан. Теперь в частном охранном секторе. Как там бригад-генерал?
— Дядя Анри, как всегда, в своих радиоэлектронных тайнах, — ответила она. — Йост, ты вообще видел, что случилось в подземном паркинге? Как начался пожар?
— Я много чего там видел, и вот что странно… — начал он.
— Давайте переговорим в стороне, — предложил майор-комиссар Тарен…
Все четверо (опергруппа RCR и шеф безопасности офиса «Eltsen») переместились на уютную аллею у набережной Рейна и купили в автомате по чашке кофе.
— Теперь выкладывай, — потребовала Жози Рюэ.
— Вкратце, — произнес Земан, — случилось следующее. Неизвестный застрелил водителя, выбросил тело в мусорный контейнер, забрал его униформу, смарткарту и компактвэн, приехал на паркинг, затем ушел, использовав неразбериху при обстреле отеля.
— А на видеокамерах он зафиксирован? — спросил Штеллен.
— Да, но лицо закрыто козырьком кепи.
— Передайте нам копии видеозаписей, может, мы найдем что-то, — сказал Поль Тарен.
— Да, разумеется. В общем, неизвестный ушел. Затем компактвэн задымился, и тогда сработали датчики угарного газа и радиации.
— Радиации? — переспросил полковник.
— Да. Я спустился в паркинг, когда компактвэн уже горел и сигналили оба датчика. По мнению наших парней, это был просто сбой, параллельное подключение, что-то вроде. Версия в тот момент казалась логичной, ведь откуда быть радиации, если просто горит электромобиль. Но позже я подумал: это электромобиль на суперконденсаторах, в нем нечему так гореть. В общем, лучше давайте я покажу вам, что я снял на смартфон.
Видеоролик на смартфоне Йоста Земана производил сюрреалистическое впечатление. Больше минуты после просмотра трое офицеров опергруппы молчали, пытаясь как-то примирить существование странной тепловыделяющей бочки и свои представления об устройстве мироздания. Первой нарушила молчание Жаки Рюэ.
— Ух, какой большой подарок Каимитиро! Обычно эти штуки намного меньше.
— Какие штуки? — не понял Поль Тарен.
— Бочка в догорающем электромобиле — это кристадин-фюзор, — пояснила она.
— По TV говорили, что фюзор — это кустарная кремниевая батарейка, — заметил он, — и что гигантская энергоемкость таких батареек просто выдумка.
— Посмотрим, что теперь будет по TV, — с готичной иронией ответила Жаки и показала ладонью на стадо репортеров, снимавших жуткие эволюции здания холдинга «Eltsen».
— Мы по ноздри в дерьме, — хмуро объявил Вальтер Штеллен.
— Жаки, что такое кристадин-фюзор на самом деле? — поинтересовался Земан.
Темнокожая француженка энергично помассировала свои щеки.
— Ух! Попробую рассказать кратко. Помнишь, два года назад был большой хайп вокруг межзвездного астероида Каимитиро?
— Помню. Обычный инфо-мусор про космических пришельцев — вампиров. Когда этот астероид улетел, инфо-мусор постепенно рассеялся. А что?
— Йост, ты забыл важную деталь. Несколько недель этот астероид был рядом с Луной, в гравитационно-устойчивой точке лунно-земной либрации.
— Просто я не думал, что это важно. Есть какие-то законы космической механики.
— Какие? Как объект, зависший в точке либрации, вдруг улетел из Солнечной системы?
— Это странно, — ответил Земан, — но, видимо, есть какое-то естественное объяснение.
— Да уж… — иронично начала Жаки Рюэ, а затем махнула рукой. — Но не важно. Когда Каимитиро улетел, некто под ником Пента Интерстеллар Каимитиро залил в интернет статью о протонном синтезе в туннельном диоде-кристадине из кремния, насыщенного водородом. Эффект кристадина открыл Лосев в 1922-м, на оксиде цинка. А эта статья объяснила механизм туннелирования, предложив, кроме того, трансмутацию на основе подобного квантового механизма.
— А можно как-то попроще? — подал голос майор-комиссар Тарен.
— Да, Поль, конечно. Трансмутация это попросту превращение химических элементов. Алхимики искали трансмутацию свинца в золото. А та статья показала трансмутацию кремния при захвате протона — ядра водорода — в легкий нестабильный изотоп фосфора, который распадается на стабильный алюминий и альфа-частицу — ядро гелия. Процесс аналогичен азот-протонному захвату в CNO-цикле звезд, или бор-протонному захвату, который исследовался в 2015-м у нас в Парижском Политехническом институте…
— Жаки, вы обещали рассказать попроще.
Она сделала виноватое лицо и прижала руки к груди.
— Ой, Поль, извините. Проще говоря: это вроде холодного термоядерный синтеза.
— Знаешь, — заметил Земан, — эта бочка выглядела не холодной, а чертовски горячей.
— Все относительно, — сказала Рюэ. — Кристадин-процесс очень холодный в сравнении с дейтериевой бомбой. И довольно чистый в смысле радиации. У альфа-частицы слабая проникающая способность, а доля гамма- и нейтронного излучения в этом процессе не настолько большая, чтобы повредить человеку на дистанции. Тем более, сам источник теперь под водой и за бетонными стенами. На улице риска нет, хотя пожарные что-то намеряли, вот уже расставляют «пропеллеры» у стены…
Действительно, пожарные расставляли на тротуаре стойки с черно-желтыми значками, похожими на рисунок пропеллера, и с надписью «radiation danger».
— Но, — продолжила Рюэ, — энергетика порядка 100 гигаджоулей на грамм водорода.
— Сколько это в привычных единицах? — спросил полковник Штеллен.
— Сейчас скажу. Если в этой бочке кремний, насыщенный водородом, то водорода там примерно 5 килограммов. По энергетике это как поезд из цистерн с бензином.
— Вот дерьмо… — произнес Тарен и поглядел на здание-офис пищевого холдинга. Пар теперь выползал из окон на всех восьми этажах и даже из-под крыши. Вода в залитом подземном паркинге, похоже, кипела. Из темного проема-арки выезда на дорогу порой выплескивались волны кипятка. Толпа зевак при этом отскакивала на несколько шагов назад, однако не расходилась. Обычное человеческое любопытство…
— Жаки! — окликнул Штеллен, — Что, по-вашему, произойдет дальше с этим зданием?
— Я думаю, — ответила она, — горячий пар постепенно разрушит стыки, и здание просто ссыплется. Как башни-близнецы в Нью-Йорке в 2001-м. Падающая масса, разумеется, раздавит бочку, электротермическая схема разорвется, тепловыделение прекратится.
— А сколько времени это займет?
— Понятия не имею, — стажер-эксперт пожала плечами, — может, день или полдня.
— Значит, — сказал он, — торчать тут бессмысленно. Собираемся и едем в Майншпиц.
5. Знакомство с арго-лодками и аргонавтами
12 мая, вечер. Майншпиц. Яхт-клуб на мысу при впадении Майна в Рейн
Этот обрезок земли с древней казармой из красного кирпича зажат между 43-м шоссе, переходящим в мост Зюйбрюкке через Рейн, и зоной старого нефтяного терминала для речных барж. Полвека назад мэрия, за неимением перспективных вариантов, передала обрезок под яхт-клуб. Благодаря такому решению тут хотя бы было с кого спросить за минимальное благоустройство. Ключевое слово — минимальное. Здесь не было грязно и замусорено — уже хорошо. Теплыми вечерами на закате (как сейчас) пятачок яхт-клуба автоматически превращался в дешевую пивную — но только для своих. Так что здесь не возникал рассадник мелкого криминала — хотя зрелище релаксации яхтсменов явно не рекомендовалось эстетам, слабонервным и малолетним. В опергруппе RCR не было ни эстетов, ни слабонервных, ни малолетних, и ничто не препятствовало знакомству. Как обычно в таких местах, к приехавшим «копам» отнеслись насторожено и угрюмо. Но у полковника Штеллена был подход к таким ситуациям. Он расчетливо проболтался, что опергруппа расследует теракты Улиткофила, и сейчас приехала из Лихтенштейна, где Улиткофил устроил минометную бомбардировку с элементами атомной войны.
Яхтсмены оживились и возжелали подробностей. Поль Тарен и Жаки Рюэ поддержали полковника и накидали массу кошмарных описаний. Такое мастерство нарратива было оценено публикой. Гости получили по кружке пива с жареными колбасками и печеной картошкой, после чего от кого-то прозвучал резонный вопрос: тут-то что понадобилось опергруппе RCR? Штеллен пояснил, что проверяется причастность к терактам некого Рудольфа Ландрада, который гостил в яхт-клубе с вечера 9 мая до утра 10 мая. Публика отреагировала индифферентно. Какой такой Ландрад? Тут полковник уточнил, что этот Рудольф Ландрад гостил у персон по прозвищам Страшила и Мичибичи.
— Wow! — отреагировала одна из девушек, — Так это Руди, старший брат Веснушки!
— Точно-точно! — поддержали остальные. — Приезжал как-то старший брат Веснушки и зависал, соответственно, на лодке у этих ребят.
— У этих — это у каких ребят? — спросила Жаки Рюэ.
— Ну, у тех самых. Веснушка это общая подружка Страшилы и Мичибичи.
— Отлично! — сказал Штеллен. — А где мне найти Страшилу, Мичибичи и Веснушку?
— Теперь уже нигде, — ответила та же девушка (прозывавшаяся Кекки).
— Нигде — это как? — удивился Поль Тарен.
— Ну, они 10-го утром проводили Руди, и ушли на лодке вниз по Рейну. Оттуда в море, дальше на зюйд-вест, через Ла-Манш, а там Атлантика, чтоб континент не видеть.
— Чтоб континент не видеть! — отозвались еще несколько голосов.
— Значит, они аргонавты? — уточнил Штеллен.
— С какой целью вы интересуетесь аргонавтами? — мигом включился худой нескладный парень в очках. В молодежной среде таких называют «студентами-ботаниками».
Полковник не уловил специфику тона студента-ботаника, зато Полю Тарену это сразу показалось знакомым, и он спросил:
— Вы адвокат?
— Я бакалавр права, и работал в юридической корпорации. А с какой…
— …целью вы интересуетесь? — весело договорил майор-комиссар. — Юноша, если бы вы знали, сколько раз я слышал эту фразу, то вы не удивлялись бы числу звезд на небе. Да, кстати, если вы слышали: меня зовут Поль. А вас?
— Зигфрид, — ответил юрист-ботаник.
— OK! — невозмутимо сказал Тарен, будто не заметив, что имя Зигфрид подходит такому персонажу, как имя Саблезубый Тигр — комнатному хомячку. — Итак, Зигфрид, интерес к аргонавтам вызван тем, что Рудольф Ландрад перед терактом в Мюнхаузене подрядился перегнать с Нижнего Рейна на франко-швейцарскую границу контрабандный джип, что доставлен на арго-лодке. Позже при обыске в этом джипе нашелся пулемет XM-556.
— Значит, — ответил Зигфрид, — это не здешняя арго-лодка. Здесь 30-футовые фелюги, на которые невозможно погрузить джип.
— А на какую арго-лодку можно? — спросил майор-комиссар.
— Например, на британский сампан или на хорватский дилижанс.
— Зигфрид, британская арго-лодка — это жангада, а не сампан, — заявил крепкий парень по прозвищу Нойон, германо-китайский метис, судя по смешанным расовым признакам.
Вспыхнул методический спор о том, что является прототипом британской арго-лодки: китайский сампан или бразильская жангада. Жаки Рюэ вклинилась и спросила: есть ли возможность посмотреть фелюгу вроде той, на которой ушли Страшила, Мичибичи и Веснушка? Возможность существовала, и небольшая компания двинулась на причал. К счастью, там светили достаточно яркие лампы, чтобы рассмотреть лодку. В 9-метровой фелюге не было ничего необычного, кроме материала. Жаки Рюэ удивленно спросила:
— Это что, стилизация под бетон?
— Это почти бетон, — ответил Нойон, — а если точнее, то морской стеклоцемент.
— Чертовщина… — темнокожая француженка покрутила головой. — Как можно делать корабль из бетона?
— Да-да! — иронично отозвался Нойон. — Когда-то люди спрашивали: как можно делать корабли из железа? Если серьезно, то бетонные лодки придуманы в XIX веке. Дешево, надежно и легко ремонтируется. Год назад, на старте аргонавтинга, мы переделывали списанные спасательные шлюпки, тоже 30-футовые, и форма похожа. Но уже к осени бюрократы запретили продажу этих шлюпок яхт-клубам вроде нашего. Тогда Сатори отыскала технологию лодок из стеклоцемента. Получился раунд в нашу пользу.
— Но, — сказала Кекки, — теперь бюрократы хотят вообще запретить аргонавтинг.
— Не получится, — возразил Нойон. — Разве что, они отменят Конституцию, Европейскую хартию и Декларацию ООН по правам человека.
— Закон — ничто, толкования — все! — произнес Зигфрид. — Коррупция рулит. Так они уже запретили нам шлюпки, генлабы и ксианзан. Денежные мешки снова разверзнутся и прольются дождем на парламентариев. Плутократы хотят загнать нас в подполье.