Наконец, передо мной раскрыли дверью. В комнате, куда меня бесцеремонно втолкнули, на стол накрывала высокая светловолосая женщина, с короткой стрижкой и в камзоле Синих Полосок. Она посмотрела на мою побитую особу без злобы, даже с некоторым сочувствием и ободряюще улыбнулась. Девушка показалась ангелом среди кучи злобных демонов. Я опустила взгляд на стол, который она собирала — жареная курица, свежий хлеб, сыр, чайник.
Вот это поворот. Они решили меня накормить? Последний завтрак умирающему? Это же вроде как дело чести для государства, хотя и бесполезный перевод продуктов. А может они боятся, что от голодухи я отключусь раньше времени и нельзя будет ничего добиться? Скончаюсь, как жрец, а им это не нужно.
Меня посадили за стол и сняли кандалы. Однако я, пребывая в некотором шоковом состоянии, туго соображала, поэтому могла только хлопать ресницами и мысленно взлетать. Роше кивнул своим людям и все трое — конвоиры и женщина — вышли, тихонько прикрыв дверь.
— Рассказывай, — вздохнул Роше и плюхнулся на табуретку, сбрасывая строгость со своего лица. С противоположной стороны стола сидел тот Вернон, с которым меня познакомил почивший король: наглый, деловитый мужчина средних лет, способный облить тебя словесными помоями одним только взглядом. — Как ты до такой жизни докатилась? Сообщница убийцы, государственная преступница и прочая-прочая-прочая, — однофамилец известной конфетной фабрики взял со стола одну из куриных ног, повертел ее в руках и жадно откусил здоровенный кусок.
— Что рассказывать-то? Что бы не произошло — это не я. Честно, — обычно такая отмазка хорошо работала еще дома, перед мамой. Верите, или нет, но «не я» – были первыми словами, которые я вообще удосужилась произнести в этой жизни. Умиляет, правда? Но Роше не мама, и, скорее всего, был другого мнения.
— Не стесняйся — угощайся, — темериец-патриот подвинул кружку с какой-то жидкостью. — Последний завтрак, скоро тебе будет не до этого.
Юморист хренов. Знает, как напугать и ввести в состояние тихой паники. Я снова чихнула. Вот всегда так. Стоит начать слишком сильно нервничать — и меня не остановить. Видимо, так мой организм справляется со стрессом.
Я взяла небольшой кусок хлеба. Откусила. Вроде не отравлено, но на всякий случай, я с подозрением покосилась на кружку:
— Вы меня отравить хотите?
— Нет, там обычная вода.
Я снова прищурилась на главу Синих Полосок. Странно все это, мне тут тонко намекают на казнь, но — кормят. Тащат, чтобы пытать и — разговаривают. Что-то тут не так. В моей голове происходит когнитивный диссонанс, надо срочно прояснить ситуацию, что бы уже наверняка быть уверенной — впадать в тотальную панику или уже нет.
— Что мне рассказывать? — спросила я.
— Начни с самого начала. Весь вчерашний день с момента пробуждения, — откликнулся Роше с набитым ртом.
— Зачем?
— Я хочу знать, насколько ты ко всему этому причастна. Твой друг убил нашего правителя, а ты могла знать о его планах и никого не предупредила. По сути, была соучастницей заговора с целью государственного переворота.
— Геральт совершенно точно не убивал короля. И я тоже, — я раздраженно мотнула головой и, наконец, отпила из подозрительной кружки. Хм, и правда вода. Обычная, кипячёная, еще даже слегка теплая вода. Я присосалась к посудине, выхлебав все в три глотка. Только сейчас в голове прояснилось и я поняла, что смертельно хочу есть, пить и спать — все навалилось разом.
— Я знаю, именно поэтому я и прошу тебя все рассказать.
— А если я откажусь?
— Тебя будут пытать, а потом повесят как сообщницу.
— А если мы не причастны?
— Ты отказываешься делиться информацией — значит что-то у тебя на душе не чисто, — меланхолично заявил Роше, попутно отламывая ломоть хлеба. Если бы он вздумал такой кусок кинуть голубям, то, при точном попадании, запросто мог бы прихлопнуть парочку пернатых. Ну, или дракона того…
Я вздохнула. Он прав, лучше все самой рассказать, ибо я и правда ничего такого не задумывала и даже об убийстве короля узнала от накинувшихся на меня солдат. Они же практически устроили линчевание на месте, но перед тем как отрубиться, я слышала, что Роше попытался меня защитить — значит он, как минимум, не враг. А еще, тут хотя бы кормят. Потом не известно, когда дадут еду и не факт, что какой-нибудь Чуча не решит отобрать ее с боем.
Я начала свой рассказ. От утреннего смутного пробуждения в полутьме, до момента, когда меня огрели чем-то по голове. Про сон о суде, я благоразумно умолчала. На неподготовленного человека такие рассказы действуют удручающе — у лучшем случае вместо камеры меня могли бы отправить в дурку. По ходу повествования Роше задавал уточняющие вопросы, пытаясь заставить припомнить мелкие детали. На месте, где Геральт упомянул про скояʼтаэлей, собеседник нахмурился.
— Он ничего больше о них не говорил?
— Нет, только то, что ты тоже слышал, — я пожала плечами и закинула очередной кусок мяса в рот. — Король же сказал, мол, потом обсудим. А так, у нас с Геральтом не было особенно времени тихо пошушукаться в темном уголке. Ты, кстати, почти все время был со мной, если не помнишь.
Я не знаю, сколько я рассказывала, может, минут сорок, может и час. Однако, когда рассказ подошел к концу, я осознала, что скоро придется снова вернуться в камеру к очаровашке Чуче и его друзьям. Во время повествования я тянула время, прихлебывая воду, но сейчас она, казалось, уже булькала в зрачках, а других идей, как потянуть время нашего «свидания» подольше у меня не было.
— Что теперь? — нетерпеливо спросила я.
Роше не ответил. Наверное, переваривал информацию, которую услышал. Он смотрел на пламя свечи и явно размышлял о своем, отдаленном и абстрактом, за пределами моего понимания. Мне даже показалось, что слышала, как начали скрипеть его мозги от слишком сильных стараний. Хотя, чего это я. Теперь он мне вроде как помог, нельзя о нем плохо думать. Но выводить его из умственной прострации нужно — я должна знать, что будет со мной дальше.
Я хлопнула в ладоши, стараясь сделать это как можно громче. Звук, отраженный от стен полупустой камеры эхом пронесся по комнате, оглушая даже меня:
— Ку-ку! Марс, я — Земля, приём, как слышите меня, приём?
Роше вылупился. Буквально. Глаза стали огромными от удивления:
— Что?
— Ничего, проехали, — я от волнения совсем забыла, что общаюсь с тем, кто не в курсе, что я немного не отсюда и который будет внимательно слушать и переваривать каждое слово. Думаю, знать астрономию одной далекой-далекой галактики ему не стоит. — Я говорю, что со мной будет дальше?
— Ничего, тебя выведут отсюда и доставят на корабль к Меригольд.
— Трисс! — я от радости даже подпрыгнула на табуретке. Мебель, не ожидавшая такой повышенной активности, предупреждающе заскрипела, угрожая развалиться под моим весом. — Она жива? С ней все хорошо? Где она?
— Сама у нее спроси обо всем, — отмахнулся от меня Роше. — Сейчас тебя выведут из тюрьмы и мои люди сопроводят тебя к чародейке. Она должна уже быть на корабле вместе с вещами, которые удалось забрать из лагеря. Отплываем утром.
Роше встал и направился к выходу, оставив меня в глубокой задумчивости. Он хочет отправить меня к Трисс — значит в камеру я не вернусь. Саму магчику он уже отправил на корабль и предлагает нам бежать отсюда куда подальше. Он помогает нам. Просто так? Что здесь происходит?
— Погоди, — я кинулась за ним, но на пол пути остановилась. — А что с Геральтом?
— Я поговорю с ним чуть позже. Вы скоро увидитесь. Бьянка! — из-за двери показалась та самая женщина с короткой стрижкой. Ее командир кивнул на меня. — Проследить, чтоб добралась невредимой.
И вышел.
Бьянка улыбнулась, приоткрыв дверь пошире. Я поковыляла следом, но в голове крутилось только одно: «Куда мы теперь плывем?». Те же суровые ребята взяли меня под белы рученьки и потащили к выходу.
На улице я осознала все радости свежего воздуха — не единого запаха тухлятины, помойки или блевотины. Красота. Спутники же этой радости не разделяли и не дали постоять и минуты, вдыхая утро полной грудью. Меня грубо подтолкнули в спину, намекая, что не стоит тут долго маячить аки истукан. Мы двинулись дальше, но прошли, от силы метров сто — показался причал на котором нетерпеливо взад-вперед, огибая одни и те же ящики, как челнок, расхаживала чародейка. Уже издалека было видно — Трисс вся на нервах. Казалось, даже воздух вокруг нее наэлектризован и вот-вот начнут полыхать молнии, а вся пристань взлетит в последний путь к стратосфере.
— Аника! — наконец-то она меня заметила. Я только начала шагом хромой лошади ступать на причал, а подруга уже чуть не сбила меня с ног. А потом сжала в своих объятиях так, что помимо головы и нижних конечностей заболели ребра. Она вцепилась в меня, словно я сейчас растворюсь или убегу обратно в тюрьму. До ушей стали доноситься приглушенные жалобные всхлипы и сетование на злую фортуну.
— Трисс, хватит, — мягко сказала я, погладив ее по хребту. — Все, конечно, полная жопа, но я с тобой. И Геральта, сказали, скоро тоже приведут. Не плачь, дорогая, — я снова погладила волшебницу по спине, пытаясь успокоить. Приглушенные рыдания постепенно стали сходить на нет, а объятия ослабевать.
— Барышни, может потом будете обниматься и плакать? — подал голос один из моих конвоиров. — Тут не безопасно, вас могут заметить.
— Ты прав, Шеридан, — рассеяно кивнула чародейка. — Пойдем, Ани, там ты сможешь поесть и отоспаться. И переодеться. От тебя воняет так, словно твоей одеждой мыли полы во всей тюрьме. А потом на пару минут закинули в выгребную яму, чтобы лучше пахло.
— Ты не представляешь, какой очаровательный запах там, внутри, — я показала на возвышающуюся крепость. Теперь она казалось маленькой и с весьма забавной архитектурой, что не умоляло мнения о том, что внутри твориться настоящий пиздец. — На корабле есть медикаменты? У меня коленка размером с Реданию и, похоже, не хилое сотрясение мозга.
— Конечно-конечно, почему я сразу не подумала? — взволновано проговорила Трисс. — Я тебя осмотрю. У меня еще осталось немного магии — смогу подлечить или, хотя бы снять боль. Кушать хочешь?
— Нет, спасибо, — я покачала головой. — Меня уже Роше накормил.
Магичка удивленно изогнула бровь, но ничего не произнесла.
Стоило войти в каюту, как я поняла — смертельно хочу спать. Однако, Трисс, в своей гиперопеке, не дала сразу исполнить задуманное. Первым делом чародейка осмотрела мою голову — помимо шишки, там обнаружились еще несколько синяков, ссадин и одна, не очень глубокая, но все-таки рана. Магии Трисс могло не хватить, что бы ее залечить, поэтому мы стали действовать по старинке — перевязали многострадальный кумпол, на который постоянно сваливаются неприятности. Потом чародейка, с помощью волшебства, сняла с коленки опухоль. Но ее мы тоже, на всякий случай перевязали. Подруга меня умыла, расчесала волосы особенной расческой, дабы вшей не разводить и помогла переодеться. В зеркале, слава богу, вместо ужасно растрепанного опухшего лоха вновь отражалась молодая девушка приятной наружности и всяческих прочих достоинств. Я даже сама себе понравилась. Все же подруга-чародейка — ценное приобретение. Из любого дерьма, вроде меня, в состоянии сделать конфетку.
Пока мы занимались отнюдь не боевыми ранениями, Трисс рассказывала, что же произошло: во-первых, из моей жизни выпали не сутки, а почти трое. Во-вторых, все началось из-за того, что кто-то убил Фольтеста, причем где-то минут через десять, после того, как улетел дракон. Убил на глазах у маленьких бастардов, которые теперь в голос вторили, что там было два ведьмака. Один пытался защитить, другой убил. Но детские показания на веру не принимались, и всё благополучно свалили на Геральта. Сама Трисс потеряла дом в Вызиме, все свои титулы и должность королевской советницы. В-третьих, теперь самые родовитые дворяне и приближенные к королю советники начали грызться за трон. Ведь Адда, дочь Фольтеста, умерла, и других наследников у него не было.
Помню, Геральт дважды спас ее от проклятия стрыги: когда она была маленькая и около двух месяцев назад. Однако, судьба была к ней явно не благосклонна — меньше, чем через две недели, она умерла, подавившись прямо на своей свадьбе с Радовидом V, королем Редании, морковкой. В обеих странах был объявлен траур, но у нас он продлился не долго — Ла Валетты восстали и все благополучно забыли про треклятую рыжую принцессу.
Кроме того, в соседнем Аэдирне недавно кто-то отрубил голову королю Демавенду и третий король (вот развелось их!) Хенсельт решил под шумок отобрать себе кусок долины реки Понтара, что тоже осложняло ситуацию. Все эти тайны большой политики и не прекращающаяся игра в войнушку давали местным дворянам возможность получить поддержку любой из сторон для возведения своих распрекрасных задниц на управление государством. Всё, по-сути, сводилось к банальной грызне, обливанию друг друга водой и спорам с пеной у рта, у кого больше пиписька… ой, простите, древнее и знатнее род.
Трисс говорила и говорила, называя фамилии претендентов на трон, но я почти не слушала. В моей голове мысли паровозиком катились только по двум станциям: «я снова попала в какое-то дерьмо!» и «что же теперь будет?». От монотонного голоса волшебницы и своих нелегких мыслей я не заметила, как заснула.
====== Глава 3. Сказ о том, как гитара может скрасить любое, даже самое унылое путешествие. ======
— Песню, как говаривает один мой знакомый,
не задушишь, не убьешь…
— Песню — да. Но песенника — вполне.©
А. Сапковский. Владычица озера.
Лунтик в начале каждого мультика говорит: «Я родился!». Я, похоже, в начале каждой главы буду говорить: «Я проснулась!». Банально, конечно, но ведь это правда.
Я проснулась.
Голова не болела, но в процессе сна я много ворочалась — повязка сползла со лба на нос, а кое-где даже запуталась в прическе. Пришлось распутать и повыдирать немного волос, коих, на славу, несколько сот тысяч в моей голове. Сев на кровати, я глубоко задумалась о том, сколько сейчас времени. Было темно, в единственном окне были видны звезды и полумесяц. Все становится понятно — «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город…» Стоп, Трисс говорила, что мы отплываем в три часа утра. А пейзаж за окном не меняется: я все еще вижу проклятую тюрьму, а значит, корабль стоит.
Я вприпрыжку бросилась на палубу и едва не налетела на Роше, который спокойно, никому не мешая, курил трубку рядом со входом в кубрик. Прежде чем он успел полить меня и всю мою родню грязью, я спросила:
— Где Трисс?
— Там, на причале, — Роше указал куда-то во тьму. — Ждет Геральта, он вот-вот должен появиться.
Я подошла к перилам, оперлась на них и стала вглядываться в ночь, ворча себе под нос о плохом зрении. Трисс действительно ходила по причалу, в темноте её светлая курточка мелькала туда-сюда. Как и днем, чародейка слишком взволнована, чтобы устоять на одном месте. Видимо, каждый побеждает стресс по-своему: магичке нужно ходить, я — чихаю, а Геральт — пьет. Отличная у нас компания неврастеников-истеричек подобралась.
— Ваш ведьмак распугал всю охрану, — спокойно сказал Роше так, словно это все, что кругом твориться — скучные серые будни и с ним каждый день случаются дворцовые перевороты. — Теперь мы не уплывем незамеченными.
— Это важно? Разве мы отправляемся не на поиски убийцы? — об этом мне тоже разболтала чародейка, почти перед самым сном. Она разболтала, что Фольтест для Роше был кем-то вроде отца, найти убийцу которого было бы делом чести и попыткой отдать должное за стремительно построенную карьеру и прекрасное отношение монарха к некогда сопливому юнцу с самого дна темерского общества.
— Да, но не стоит, что бы каждая собака знала, что главному подозреваемому помогают Синие Полоски, — Вернон фыркнул и удалился.
Как бы в подтверждение его слов откуда-то сверху до нас донеслись крики: «Убийца короля сбежал!!!». Я с беспокойством посмотрела вверх. Если Геральта убьют, то придется побыть очень-очень расстроеной, ведь он мой единственный источник дохода и питания, а также человек, которому я уже кучу раз обязана жизнью. Правда, не будь ведьмака, я вряд ли бы столько раз рисковала ей, но чего уж там… Это мелочи. Зато жить не скучно и всегда что-то новенькое.
Тем временем Трисс побежала на корабль, волоча за собой за руку здоровенную тушку безвременно не скончавшегося ведьмака. Роше вышел на им на встречу, рявкнув вместо приветствия:
— Скотина! Обязательно было поджигать замок? Ты должен был выбраться незаметно! Зачем проливать реки крови?