— Перестань лыбиться, как стоматологическая реклама, — пробурчала Катрин, — лучше скажи — что с голозадым делать?
Одноглазый слегка посерьезнел:
— Вам решать, моя леди, но мне кажется, — хватит с нас его благородного общества. Шлюхи портовые, и те честнее. Польза от него была, не спорю. Только и дерьма от него — захлебнешься. И дерьмо явно перевешивает. Давайте вечерком, без всякого парадного построения, я его к рыбам отправлю. И ножом не больно ткну, а то еще выплывет, червяк гнойный.
— Да если и немножко больно ткнешь, я не слишком огорчусь, — пробормотала Катрин. — Я бы с него шкуру содрала заживо. Возиться не хочется. Что он тут ныл?
— Аудиенции вашей просил. Очень прочувственно. Как услышал, что двигатель завели, так и заскулил. Ползал на коленях. Хенк его на место загнал.
— Вот сука, — тоскливо сказала Катрин, — а вдруг он нам еще понадобится? Воскрешать мы не умеем. Даже таких микробов.
Осужденный свернулся в смуглый мускулистый клубок под защитой рундука. При виде молодой женщины встал на колени и молча замер, уткнувшись носом в палубу.
— Что ты тут скулил? — спросила Катрин, с отвращением озирая согнутую спину.
— Благодарю леди, за то, что она пришла к ...
— Короче.
— Что со мной будет, леди?
— Закончим с ремонтом, решим. Думаю, к темноте ты будешь на дне объяснять потерянным подданным, какой ты прозорливый и добрый хозяин.
— Я не хозяин, — плечи мужчины содрогнулись.
— Да я-то уже в курсе. Но если бы ты утром произнес это вслух, два человека были бы живы.
— Леди, я мертвец, — мужчина по-прежнему шептал доскам палубы. — Я понял. Молю о кратком снисхождении. Я еще могу принести пользу. Сниму защиту с управления, научу ваших рулевых маневрировать двигателем, объясню все о смене парусов и возможностях навигатора...
— Ты уже объяснял, — прервала его Катрин. — Мы слушать тебя замучались, Цицерон многомудрый.
— Я был неискренен, — торопливо забормотал осужденный. — Теперь я всё покажу. Как ставить защитный тент, как перенести управление в рубку. О системе навигации, о реестре карт в бортовом компьютере. Вы же понимаете, как это важно. Вам идти далеко, и вы торопитесь. Я могу помочь...
— О каких картах ты лепечешь?
— Полная лоция северного полушария. Расчеты глубин, точные границы водных бассейнов. Моря, океаны, судоходные реки, посуточные карты ветров...
— Ты, дебил, от страху в фантастику ударился? — не выдержала Катрин.
— Нет, леди, умоляю, выслушайте. В компьютер заведены все данные. Абсолютно все, коими располагала наука, когда меня...
— Откуда? Ты здесь в одиночестве, разве нет? Хочешь сказать, здесь тысячи метеостанций и увлеченных наукой очкариков в белых халатах?
— Я не желал сердить леди, — смуглые плечи сжались. — Я здесь один. Мир закрыт для любых цивилизованных посещений. Но они провели исследования. Единственный спутник, запущенный на орбиту. Это ведь пустяк. Я могу включить компьютер, показать...
Ошеломленная Катрин запустила пальцы в свои свежеподстриженные пряди. Нашел ублюдок, чем шутить. Или у него действительно крыша поехала?
— Ты знаешь кто такой Ганс Христиан Андерсен? Судьба этого человека сложилась несчастливо, хотя дивно талантливый сказочник был, — Катрин пришлось очень постараться, чтобы голос звучал насмешливо.
— Не слышал этого имени, — умоляюще пробормотал осужденный. — Поверьте мне. Я искренен, и это легко проверить. У системы навигации отдельное питание. Я могу его включить прямо сейчас.
— Хм, что еще в твоем волшебном компьютере, кроме дурацких лоций?
— Не знаю, леди. Мне навигатор не требовался.
— Ты совсем идиот? — упавшим голосом спросила Катрин.
— Нет, леди, — испуганно залепетал осужденный. — В приговоре оговаривается, что через пятьдесят лет меня может посетить комиссия по помилованию. Смягчающим обстоятельством могут быть признаны собранные мною этнографические материалы. Но я не рисковал...
— Что за дерьмо?! — Катрин не выдержала и двинула сумасшедшего ногой. — Ты не рисковал? Теперь решил рискнуть?
Смуглая фигура, опрокинувшаяся на спину, даже не пытаясь закрыться.
— Чем мне сейчас рисковать? — неожиданно разумно прохрипел мужчина. — Я мертв. У меня ничего не осталось. Какой риск?
— Да, ты весьма бесславно издох, — согласилась Катрин. — Тогда о чем мы торгуемся?
— Позвольте мне дышать. День, два, хотя бы несколько часов. Я раб, я животное. Пусть меня истязают и мучат, я готов к любым унижениям. Поверьте, леди, я...
Катрин склонилась, взяла его за горло и прижала к палубе. Под пальцами лихорадочно колотился пульс. Никаких попыток вырваться смуглая мускулистая амеба не предприняла. Лишь смотрела умоляюще. Все то же красивое мужественное лицо, лишь царапин порядком прибавилось. Но он изменился — глаза стали мелкими. Только страх там и умещается. Остальные эмоции исчезли. Надо признать, их и было-то немного. Существовать жаждет, микроб.
Катрин брезгливо вытерла руку о рубашку:
— Значит, дышать? Минута за минутой? Думаешь, их будет много, тех минут?
— Сколько позволите, — страстно прошептал приговоренный. — Я постараюсь заслужить каждую секунду.
— Надоел ты мне, — пробормотала Катрин. — Иди, отключи этот идиотский контроль. За штурвалом тебе, даже в роли призрака-голландца, никогда не стоять.
Дальше двигаться при свете дня было нельзя. По мнению Квазимодо и Хенка, до города оставалось всего ничего. Решили проскочить мимо Каннута ночью. Квазимодо утверждал, что никаких мелей и препятствий, кроме встречных судов, на фарватере непосредственно у самого города не имеется.
"Квадро" двигался практически бесшумно. Только слегка плескала вода под острыми форштевнями. Двигатель работал безупречно. Катрин сидела на привычном месте, на корме, различала смутные фигуры у штурвала. Управлял катамараном Квазимодо и приданный ему в усиление Жо. Остальные расположились на носу, выполняя роль впередсмотрящих. Остальные — это Хенк и Эрго. О голозадом как о человеке Катрин уже давно не думала. В последние два дня всерьез поверила, что сломался и исчез смуглый самец. Появилась словоохотливая, — только спроси, — крупная инфузория. Опрометчиво в подобные вещи верить? Пока поводов сомневаться не возникало. Катамаран оказался напичкан техническими секретами, и бывший судовладелец с готовностью раскрывал их новым хозяевам. С такой готовностью, что трудно было сразу переварить такую уйму информации. Квазимодо был в восторге от того, что понял все возможности генуи. До Жо, наконец, дошло, как работает генератор. Сама Катрин обнаружила, что сдуру пользовалась на камбузе единственным баком с водой, не догадавшись, что существуют еще два. Бортовой компьютер — отдельная песня. Над кокпитом возник удобный тент, и рулевому больше не приходилось жариться на солнцепеке. Обнаружился второй пост управления в закрытой от ветра и солнца рубке. Там установили запасной штурвал. Сейчас внутри было душновато, но в будущем... Катрин опасалась загадывать. Амеба оказалась полезна. Даже трудно переоценить, насколько. Только вот поговорив с этим существом, жутко хотелось помыть руки. И отплеваться.
Катрин не замедлила сплюнуть в темноту. Погладила древко копья. Пусть боги эту ночь спокойной сделают. Проскочить Каннут, а там до моря уже никаких крупных поселений.
По левому борту возникла реденькая россыпь огней. Надо же, действительно люди живут. Совершенно от общества отвыкла. Лучше бы и не привыкать до самого Глора. Ох, далеко. Нет, людей избегать нельзя. Нужен запас продуктов. Рыбная ловля слишком много времени занимает. Еще неплохо бы численно экипаж пополнить...
Над ограждением кокпита появился смутно угадывающийся Квазимодо:
— Катрин, что-то мне не нравится. Слишком мало огней для Каннута. Не ошиблись мы местом? Хотя я холмы помню. Но Каннут большой город. Не меньше вашего Нью-Бриджа.
— Глаз есть? Подзорная труба есть? Бери и смотри. Уж точно не Санкт-Петербург и не Антверпен мы проходим. Чем еще помочь могу?
— Я про линзовую трубу совсем забыл, — пробормотал озабоченный Квазимодо и упрыгнул обратно к штурвалу.
Катрин не выдержала, пошла следом. Одноглазый, вооруженный оптикой, вглядывался в берег.
— Не понимаю, — крепостные стены вроде те же, но в остальном.... Нет, это Каннут, но какой-то не такой.
— Завтра рассмотришь при свете дня, — сказала Катрин. — Сейчас следи, чтобы нас какая-нибудь галера не протаранила. А в трубу дай Жо посмотреть. Он-то на экскурсию не пойдет.
— Здесь галеры не водятся, — пробормотал одноглазый, но подзорную трубу отдал. — Что ж такое? Неужели война так город изменила? Столько народу жило. Не может быть. Или у них смертный мор приключился? От одной войны город так не обезлюдит, — Квазимодо глянул на молодую женщину. — Как, Кэт, может город война совсем разорить? Я у вас по теле-визору такие ужасы видел.
— Ква, от городов, бывает, одна пыль и остается. Радиоактивная.
— Значит, Каннуту еще повезло? — бывший вор крепче взялся за штурвал. — Стены остались. Правда, стражи почти не видно. Раньше прилично охраняли. Ну, нас это не останавливало, — Квазимодо неожиданно улыбнулся. — Моя Теа здесь первый раз в люди вышла. Здесь разговаривать училась.
— Она разговаривать не умела? — поразился Жо, не отрываясь от окуляра подзорной трубы.
— С людьми, можно считать, нет, — одноглазый тихо засмеялся. — Люди — враги и ублюдки, это вам любая лиса скажет. А моя еще и наглядно доказать сможет.
— Не ври, она у тебя нормальная тетенька, — сказал Жо, протягивая подзорную трубу Катрин.
— Сам смотри. Тебе в первый раз. Меня только Глор интересует, — пробормотала Катрин, глядя поверх редких городских огней. Где-то далеко-далеко за ними, на другом континенте, таился любимый север.
...Проплыли в отдалении темные каменные стены. Пахнуло дымком и гарью. Завоеванные и разграбленные города везде воняют одинаково. "Квадро" серым призраком скользил мимо бывшего города. Катрин отвернулась, туже повязала косынку на голове. Война, черт бы ее побрал. Катится, прыгает по долинам и по взгорьям, спрятаться от нее негде. А если и Глор сейчас кто-то штурмует или осаждает? Они там сейчас одни. Беспомощные, отягощенные детишками. Фло совершенно, совершенно не готова к такому повороту. Может быть, лиска сориентируется. Да полно — в Глоре ли они? Одни судорожные догадки...
Катамаран замаскировали километрах в шести ниже города. Место называлось Навьими Камнями. Заросший берег с десятками крошечных гаваней, скрытых высоченным тростником. В старые, добрые зажиточные времена здесь прятались контрабандисты и прочие скромные личности, не желавшие встречи с городской стражей. Закрепляя маскировочную сеть, Катрин слышала, как Жо интересуется у одноглазого насчет нав, давших названия здешнему берегу. Квазимодо ответил, что нав, насколько ему известно, здесь сроду не было, а назвали местечко так, потому что случайные людишки пропадали здесь бесследно, как будто речными девами утопленные. Спокойное место, надежное.
Отплыв на челноке, Катрин вместе с одноглазым придирчиво осмотрела стоянку. "Квадро" превратился в еще одно дерево, заросшее цепкими лианами. В рассветном сумраке катамаран совершенно растворился на фоне прибрежного пейзажа. Чертовски хороший камуфляж придумали родственнички голозадого.
— Ква, не задерживайтесь, — сказала Катрин, гребя к берегу.
— Не сомневайся, — бывший вор позволил себе перейти на дружеский тон. — Я понимаю, главное — время. Провизия, одежда. Лодку поменяем, и назад. К вечеру дальше пойдем, я обещаю.
— Может, без тряпок обойдемся? — с досадой пробормотала Катрин. — Залатаем то, что есть, подштопаем...
— Кэт, до Глора далеко. Переговоры вести или торговаться, когда оборванцем выглядишь, — напрасно время тратить. Ты же понимаешь. Не торопи — здесь половину дня потеряем, дальше месяц выиграем. В Каннуте рынков полно, мы с Хенком их знаем. Война, не война, за серебро всё достать можно.
— Ладно, идите. Ты лучше знаешь. Только не вздумайте нынешнее пиво с прежним сравнивать.
Квазимодо вдох печальный сдержал и даже не глянул как на бабу бестолковую, бессмысленно сварливую.
— Катрин, мы быстро управимся. Не беспокойся.
В тени маскосети было относительно прохладно. Катрин устроилась повыше, дабы наблюдать за всей палубой. Сидела на борту, свесив ноги. Клевало на мелководье неплохо, — молодая женщина то и дело плавно поднимала короткое удилище, снимала с крючка очередную черноперку. Рыбешка попадалась исключительно мелкая — не больше ладони, но на жарку сойдет. Тем более, из города должны крупы привезти, а может, и картошки. Ужин выйдет на славу. Катрин сглотнула слюну. Пора бы и обед сготовить. Но Жо еще спит, а на Эрго полностью надеяться не стоит. Охранник сидел у штурвала, медленно шевеля губами, читал-разбирал карту, скопированную с бортового компьютера и исписанную мелким и на удивление разборчивым почерком Квазимодо. Ничего секретного в карте не содержалось — путь вниз по Оне, знакомый каждому местному речнику. Правда, настолько подробная и выдержанная в масштабе карта вряд ли даже у самого опытного местного лоцмана имеется. Ква — талантливый парень. Если бы он еще тогда не сплоховал...
Эрго неуверенно подошел ближе.
— Леди, могу я задать вопрос?
— Почему нет? Валяй, все равно бездельничаем, — Катрин держала в поле зрения голозадого, свернувшегося в клубок на носу. Отдыхает, мерзавец. Не дело, конечно. Но тихо работать он еще не научился. Вечно у него из рук что-то валится, брякает и стучит. Телесные наказания помогают слабо — для усвоения принципов аккуратности одного старания маловато, нужно еще, чтобы в движениях человек перестроился. Пусть посидит спокойно. Шуметь сейчас не время — с утра по реке две лодки прошли. Одна рыбацкая, другая, хм, подозрительно нерыбацкая.
— Леди, со мной-то что будет? — толстяк, наконец, набрался решимости. — Что вы со мной делать собираетесь?
Катрин пожала плечами:
— Ничего не собираемся. Претензий у меня к тебе нет. Недомыслие ты проявил, ну, за ту общую глупость другие уже ответили. Вернутся мои парни из города, отчалим, тогда можешь проваливать на все четыре стороны.
— А если я...
— В спину тебе стрелять никто не будет. Мы идем вниз, тайна из этого смешная. Хочешь — болтай на каждом углу. Вряд ли нас кто догонит. Ну, если догонят, или еще какая-нибудь заминка выйдет, тогда мне придется тебя найти и язык вырвать. Вместе с яйцами. Так что прикинь — хочешь ты болтать или нет?
— Понял, леди, — охранник сглотнул. — Не извольте гневаться.
— Это я-то гневаюсь? Я рыбу ловлю, — Катрин сосредоточилась на покачнувшемся поплавке.
Из кокпита показался Жо. Судорожно зевнул:
— Разговариваете? А обед?
— Умывайся и смени меня. Пойду готовить... — Катрин замолкла на полуслове, мягко потянула удочку и на палубе, растопыривая острый спиной плавник, затрепетала еще одна рыбка.
Жо полез умываться, а Эрго, подумав, сказал:
— Леди, я пока пойду, поручни протру. Я тихо.
— Угу, давай, — одобрительно пробурчала Катрин, насаживая на крючок нового жучка. В кустах набрать наживки для нетребовательной черноперки было несложно.
Подошел умытый Жо, сел рядом.
— Мне ловить? Эти рыбешки колючие, как дикобразы.
— Хрен с ними. По сторонам лучше следи. И вообще, будь настороже.
— Я стараюсь всегда на нем, на стороже, быть, — почти серьезно ответил мальчик. Катрин отметившая оружие на поясе мальчишки, и по-хозяйски придвинутый арбалет, ничего не сказала. Взрослеет, сопляк. Лишь бы уцелел.
— Кэт, ты бы после обеда поспала. Ты и ночью глаз не сомкнула.
— Ночью высплюсь. Если Ква лекарство приволочет.
— Неудачное это лекарство, — с явным осуждением пробормотал Жо. — Лучше пусть Хенк тебе травы снотворной заварит. Он в травах разбирается.