-— Плавают здесь разные, -— пробормотала Катрин.
-— Должно быть, ядовитая, -— озабоченно сказал Касан.
Змея вынырнула у самого островка. Катрин даже выругаться не успела, — блеклый, с едва различимыми узорами, зигзаг всплыл из непрозрачной глубины, скользнул в месиво ветвей и бурой листвы. Катрин подскочила. Живой влажный блеск стремительно полился из почерневших сучьев, скользнул к растрескавшемуся башмаку... Топор с тупым звуком вонзился в перегнившее месиво, голова змеи отлетела, обезглавленное тело судорожно свернулось в агонизирующую пружину. Катрин отдернула ногу от брызгающей кровью полосы.
-— Что за агрессия такая на хрен?!
-— Ох и быстрая вы, леди, -— с восхищением сказал моряк. -— Только гляньте -— вон еще одна гадина плывет.
Катрин машинально сплюнула в воду. Вторая змеюка, еще длиннее, светло-кофейная, с той же странной целеустремленностью плыла к островку. Что им здесь, медом намазано? Или лягушки особенно вкусные?
Змею удалось располовинить, едва гадина добралась до островка. Обе части длинного тела извиваясь погрузились в глубину. Мелькнула раскрытая пасть с ядовитыми клыками. Катрин отерла лезвие топора о сук, глянула...
-— Да что ж это за террариум?!
Змеи плыли целыми десятками. Широкая протока просто рябила зигзагами гибких тел. Катрин материлась, энергично работая топором. Безумие какое-то. Змеи атаковали упрямо и как-то бессмысленно. Изредка иная успевала зашипеть до того, как топор отделял ядовитую голову от длинного тела. На корнях и полузатопленных стволах краснели капли густой крови. Думать о том, что будет, если все гады здешних мангровых зарослей вознамерятся посетить несчастный остров, очень не хотелось. Катрин оттяпала голову удивительно яркой, в чередующихся алых, желтых и черных кольцах, змеюке. Эта, кажется, коралловая. Вот, мля, неужели они и с моря сюда поднимаются?
...Стало еще хуже. Змеи плыли и от другого берега реки. Касан, явно не привыкший воевать с столь нечеловеческим врагом, справлялся с трудом. Копьем поразить настойчивых змей было трудно, а работать коротким тесаком моряк не рисковал. Прыгая вдоль островка, Катрин успевала оглядываться — Касан, бормоча что-то неразборчивое, сшибал змей в воду, те упорно лезли обратно. Молодая женщина разделала на "порционные куски" еще трех змеюк — одна выглядела безобидным питончиком, но точно определять семейственную принадлежность было не время. Катрин и так с трудом успевала держать оборону — гады шли густо. Рассекая пеструю змейку, Катрин услышала шипение под ногами — сзади угрожающе подняла голову черная упитанная тварь. Башмак едва успел отбить выпад гадины, Катрин резко придавила-втоптала ядовитую голову, — попала удачно, череп, украшенный маленькими рожками, хрустнул. Черный толстый хвост с силой хлестнул по ноге, попал под штанину, ударил по голой коже. Катрин содрогнулась — нет, нужно сапоги добывать. Полумертвая змея тяжелым шлангом полетела в воду...
-— Я их не могу удержать, -— громко сказал Касан. Он выглядел довольно спокойным, — копье пришпилило к стволу красавицу-змею в золотистых разводах, — нога отпихивает крошечного змееныша, упорно тыкающегося треугольной головкой. Третью змею, темную со светлым зигзагом, моряк, очевидно, не видел. Тварь, свесившись с прогнившего ствола, нацелилась на прореху в старых штанах Касана. Оценив, что допрыгнуть туда не успевает, Катрин рванула со спины нож. Тяжелый охотничий клинок свистнул в воздухе, разорвал змее шею. Судорожно обвив нож, гадина свалилась в воду. Катрин выругалась. Касан застыл, уставившись на молодую женщину:
-— Ты в меня чуть не попала.
-— Не торчи столбом! Видишь, еще плывут. Да что ж это за серпентарий взбесившийся?!
Напор рептилий вроде бы ослабевал. Катрин, наконец, добила копьем забившуюся под трухлявые сучья серую тварь, здорово смахивающую на знакомую еще по Африке мамбу. Можно было перевести дух. Головы нескольких змей удалялись по направлению к берегу. Опомнились, сучки ползучие. Ну и ну, хорошо, что у них ума не хватило плыть под водой и выныривать у самого островка. Вот тогда вы бы, милостивая леди, попрыгали. Экая здесь фауна агрессивная. И нож чертовски жалко, — такой хорошей стали в здешних лавках не найти. Если до тех лавок еще удастся добраться.
На реке тихо всплескивало весло, — приближался челнок.
— Не заснули? — безмятежно поинтересовался Квазимодо.
— Так, это... неуютно здесь, отозвался Касан.
Катрин зловеще молчала.
Квазимодо причалил к островку, выпрыгнув на ненадежную твердь, принялся выгружать бочонок и замер. Среди веток слабо извивался обрубок пестро-коричневого змеиного тела. Остальные части рептилии уже успокоились на топком дне реки. Вор обвел взглядом островок, обозрел обрызганные кровью ветки, разноцветные "веревки", обвисшие среди сучьев, и дрогнувшим голосом спросил:
— Что такое?
— Это напоминание, что нужно быстрее веслами шевелить, — пояснила Катрин и заорала: — Ты где шлялся, чухонец полумордый? Тут плыть — всего ничего. Ждал, когда нас змеи закусают?!
— Там наши латную свинью подстрелили. Она через реку плыла. Жо говорит — свинья "броненосцем" называется. Пока я ее из воды подобрал... — Квазимодо с трудом сглотнул, не отрывая взгляда от змеиной головы размером с кулак, валяющейся на гниющих листьях. — Моя леди, я змей очень опасаюсь. Их, что, много было?
— Не слишком — как узнали, что ты отсутствуешь, сразу расползлись, жутко разочарованные, — пробурчала Катрин. — Ладно, воду брать будем?
Бочонки на проклятом островке наполнять не стали. Катрин ворчала, но и самой нагибаться к черным, спутанным ветвям у воды не очень-то хотелось. Кто его знает, сколько тварей там, в мутной воде, притаилось? Катрин сунула в челнок нескольких змеюк потолще, пообещав приготовить из них ужин. Ну, трофеи скорее предназначались для воспитания проштрафившегося Квазимодо. Бывший вор, обычно ничего не боявшийся, до смешного неуютно чувствовал себя рядом с убитыми гадами.
Челнок поспешил к "Квадро".
Катамаран без промедления вернулся к устью реки и вышел в море. Катрин жутко жалела о двух глупо потраченных днях, но рисковать, оставаясь в здешних негостеприимных мангровых зарослях, действительно не стоило. Тут не только нож потеряешь. Пришлось продолжить путь, так и не пополнив запасы воды. Неунывающий Касан заверял, что на островах в проливе можно без труда залить полные баки вкуснейшей водой. По словам бывалого моряка, на островках тамошнего маленького архипелага останавливаться одно удовольствие. Удобные лагуны, словно созданные для якорной стоянки, фрукты, прохладные родники... Из зверья только крабы, весьма приятные в вареном виде. Экипаж с увлечением обсуждал райское местечко. Катрин подозревала, что там кораблю придется задержаться на отдых.
На пятьдесят второй день похода "Квадро" повернул строго на север. Полоса берега скрылась за кормой. Катамаран вышел в широкий пролив. Жо и Квазимодо украдкой проконсультировались с показаниями навигатора — все шло неплохо. Ветер благоприятствовал, опытный Касан давал ценные советы, судно вело себя безупречно. Оказалась, что треть пути до Глора уже пройдена. Одноглазый шкипер оставался весьма доволен — по всему выходило, что корабль двигается гораздо быстрее, чем ожидалось. Катрин одергивала себя — обольщаться нечего. Но и молодая женщина чувствовала себя лучше — изменение курса благотворно повлияло на капризный организм: временами тошнота забывалась. Короткие, но обильные дожди шли каждый день, и о строгой экономии воды экипаж пока не заботился. И главное, "Квадро" исправно двигался к цели.
...— Компас — истинный подарок богов. Смотришь вперед и на стрелку, и ни о чем не думаешь. Помню, идем мы на север — кругом океан, туман дней двадцать подряд стоит. Такой туман — лопастей весел не видишь. Куда плывем — одни стурвормы знают. А глянешь на стрелку, и веселей. Есть север, есть, — Квазимодо разглагольствовал, стоя у штурвала, остальные сидели на планшире и жевали сухие абрикосы. Обед Катрин удался, и команда пребывала в благодушном настроении.
— Да-аааа, — согласился Сиге. Он вертел ломтик абрикоса в толстых пальцах, больше нюхая, чем пробуя на вкус. — Раньше наш народ только носом путь определял. Я помню времена, когда о компасе никто и не слышал.
— Зачем вам компас? — ухмыляясь, поинтересовался Касан. — Вы, селки, ниииии-куууу-дааааа нииикогдаааа не тоооорооопитееесь.
Все засмеялись, дарк тоже улыбнулся безгубой прорезью рта.
— Та-ааак раньше было. Сейчас мир больше стал. Интересно посмотреть. Новые пути узнать. Спасибо богам за компас.
— Компас не боги придумали. Он им без надобности, — сказал Хенк. — Это люди, что вообще без носа, без хвоста, всё по миру вертятся, лучшую жизнь ищут.
— Это точно, — шкипер похлопал по штурвалу. — Носов у нас нет, ласт тоже. Иногда и глаз-то не полный-то комплект. А все мечемся, да дарков невинных за собой сманиваем.
— Это мы невинные? — удивился Сиге. — Селки задолго до людей моря пересекали. Корабли строили, ветра удобные искали.
— Видели мы ваши корабли, — Касан ехидно улыбнулся. — Два ствола, веревка, охапка тростник да трава морская. Это не дромоны Флота геройского.
— Что спорить? — Квазимодо стукнул себя по груди: — Мы, люди, числом да крутостью берем. Морские дарки — умением и спокойствием. И нам, и даркам храбрости не занимать. Что с компасом, что без него, везде пройдем. Я слыхал, что некоторые умудряются и по звездам путь искать.
— По звездам не получится — меняются они слишком быстро, — возразил Сиге. — Каждую ночь, что камешки под новой волной перемешиваются.
— Луна-то всегда на месте, — пробормотал Жо.
— Всегда-то всегда, но раз в десять лет и она исчезает. Или Темная Сестра ярче Истиной Сестры светить начинает. Сколько людей в такие ночи в холмах рядом с домом блуждают иль и вовсе пропадают, — покачал головой Хенк.
Катрин сидела у своего трапа, слушала, не вмешивалась. У ног пенилась вода, оставались за кормой мили, километры, лиги и дневные переходы. Далеко, слишком далеко. Катрин старалась не думать, старалась ровнее класть стежки. Змеиную шкуру помогли выделать Хенк и Сиге, и молодая женщина шила уже вторые ножны. Трудотерапия — процесс полезный.
После дождя от быстро высыхающей палубы поднимался пар. Катрин сложила в ведро вымытую посуду и посмотрела на море. Стоит сейчас купаться или нет? Пару раз у самого борта "Квадро" вахтенные замечали подозрительные тени. Про акул здесь слыхом не слыхивали. Касан уверял, что стурвормы и прочие змеи-драконы в залив тоже не заходят. Ну, найдутся и иные твари, способные на дамскую пятку позариться. С другой стороны — не ходить же потной?
В кокпите появился Жо. Мрачно глянул на наставницу:
— Кэт, гальюн левого борта не работает. Наглухо засорился.
— Предлагаешь мне провести разъяснительную беседу среди личного состава?
— Что там проводить? — Жо насупился. — Народ у нас не тупой, все умеют унитазом пользоваться.
Каюты левого борта делили между собой Хенк с Винни-Пухом и Сиге с Касаном. До сих пор в вопиющих нарушениях правил гигиены ни один из моряков замечен не был.
— Полагаю, дело в воде, — сердито сказал мальчик. — Нужно прочистить клапаны трубопровода. Пресной воды у нас мало, а морскую я в систему заливать категорически не позволю.
— Хорошей воды наберем при первой же возможности, — пообещала Катрин. — Пока можно пользоваться одной уборной.
— Нет уж. Еще очередей нам не хватало, — возмутился Жо. — Раз я главный механик на этом судне, пойду пробивать засор. Пусть засранцам будет стыдно.
— Сочувствую. Хочешь, пойду с тобой, помогу?
— Не стоит. Сам справлюсь.
— Думаешь, я в унитазах ничего не понимаю?
— Ты мне наверняка поможешь. Только еще и разозлишься. Лучше не рисковать.
— Я такая вздорная? — удивилась Катрин.
— Не то чтобы очень, — Жо посмотрел на наставницу и ухмыльнулся. — Просто, ты и так насилуешь себя на камбузе. Мы с Ква с ужасом ждем момента, когда тебе надоест готовить, и ты начнешь надевать кастрюли на уши всем, кто подвернется под руку.
— Не волнуйся, я выдержу. Хотя жрете вы непозволительно много.
— Судя по засору в гальюне, ты совершенно права, — заметил Жо и ушел изыскивать заменитель сантехнического тросика.
Катрин успела приготовить ужин, когда на камбуз сунул голову Жо.
— Кэт, я все-таки взял штурмом этот сучий унитаз.
— Молодец. Тебе будет присвоено звание ударника сантехнического труда. Обещаю ценный приз, — Катрин потянула носом. — Только ты сейчас на кухню не суйся. Амбре от тебя не очень благородное.
— Догадываюсь, — с горечью пробормотал мальчик. — Вообще-то я не хвастаться пришел. Пойдем, посмотришь. Зрелище малоприятное, но любопытное.
Ведро воняло жутко. Катрин, стараясь не морщиться, заглянула внутрь, — полведра густого дерьма. Ну и шутки у мальчишки.
— Подожди, — сказал Жо и принялся ковыряться обрезком проволоки. Подцепил безобразный комок.
— Это что? — поинтересовалась Катрин, невольно зажимая нос. — Экскрементно-сортирная версия голема?
— Кукла, — пробормотал мальчик. — В ведре еще одна. Возможно, были и другие, но я их разодрал, когда пробивал отверстие. Не можешь сказать, зачем их запихивали в толчок?
— Шутишь?
— Какие еще шутки?! Я, скорчившись, полдня возился. Кто мне такое развлечение подстроил? Я ему уши пообрезаю.
— Думаю, это случайность. Кто-то развлекается втихомолку. Этакое оригинальное хобби. Народное творчество. Возможно, сублимация тоски по дому и желания иметь семью.
— Я бы этому страдальцу руки выдернул. Зачем в гальюне свою сублимацию топить? — Жо раздраженно плюхнул комок обратно в ведро.
— Стесняется художник, — предположила Катрин. — Нет, как-то глупо. Слушай, я позову Ква. Возможно, это какой-то морской обычай.
Шкипер бестрепетно присел перед ведром, занялся изучением содержимого.
— Действительно, на игрушку похоже, — пробормотал он. — У меня в детстве похожие куклы были. Потом к сестре, к Соплюшке перешли.
— Очень трогательно, — сказал Жо. — У нас на "Квадро" только один забитый отсталый ребенок. Крупногабаритный. Сейчас у себя на баке палубу драит. Только наш Зеро в гальюн вообще не ходит.
— Правда, что ли? — изумилась Катрин.
— На ветерке оправляется. Очень аккуратно, — Ква посмотрел на предводительницу. — Ты же ему разрешения на гальюн не давала? Вот он и живет на палубе. Во всех смыслах.
— Ладно, хрен с ним, — неуверенно сказала Катрин. — Куклы-то откуда? Может, в них какой-то сакральный смысл? Культовый? Или сексуальный?
Жо хрюкнул:
— Ну, ты скажешь.
Квазимодо ткнул пальцем в ведро:
— Сексуальный — это значит для плотского развлечения? Маловаты. Кроме того, — эта кукла, очевидно, меня изображает.
— С чего ты взял? — изумился мальчик.
— Ткань с моих старых штанов. И вот, — шкипер поскреб проволокой лицо примитивной фигурки, — здесь явно один глаз нарисован. Вылитый я. Правда, у меня голова не только водорослями набита.
— Ха, а второй тогда кто? — Жо склонился над ведром.
— Понятия не имею. Ты куклу неаккуратно вытаскивал. Похоже, это или Хенк, или Касан — в середке очень широкий.
— У Хенка борода.
— Может, и была борода, — рассудительно заметил Квазимодо, — только ты ее вместе с головой отодрал.
— Я бы посмотрел, как бы ты все это выковыривал.
— Постойте, — Катрин остановила возмущенного мальчика. — Это не может быть каким-то ритуалом?
— Гаитянские вуду? Африканские фетиши? — Жо насмешливо надул щеки. — Вот было бы забавно!
— Кэт, у нас на корабле если кто и колдует, так это наш тюлень, когда себе на ужин рыбу привораживает, — серьезно сказал Квазимодо. — Какие из нас маги, сама подумай?
— Ладно, что будем делать?
— В воду дерьмо выкинем, если никто не возражает, — Квазимодо оглянулся на кокпит. — Вам, благородная леди, ничего, а над нами будут ржать, что по поганому ведру судьбу гадаем.