На стене играл десяток солнечных зайчиков, забравшихся в открытый иллюминатор. Жара. А в "Двух лапах" сейчас почти зима. Ветер срывает последние листья с кленов на опушке. В Глоре тоже прохладно, горожане достают теплые плащи из сундуков. Или еще рано для плащей? Ни в Медвежьей долине, ни в Глоре милостивая леди осенью не бывала. Вот в сотнях городов была, а там где нужно, тебя и нет, и не будет. Где детишки, где Фло? О, боги...
Ресницы сомкнулись, Катрин заснула с закинутыми за голову руками. Застиранная до мягкости марли рубашка сбилась, одна загорелая исцарапанная нога сползла на пол. Грудь мерно и ровно поднималась. Сон пришел на редкость спокойный, глубокий. И тело, и мозг, наконец, решили отдохнуть сообща.
Снились приятные неопределенные вещи. Безмятежное спокойствие полностью расслабило мускулы под гладкой кожей. Все хорошо, молодая леди, все будет хорошо. Не о чем волноваться. Все будет хорошо. И как всегда в минуты ленивого спокойствия, плоть напомнила о своем. М-мм, да — было бы неплохо. Для тела, для телесного здоровья. "Секс — непременное и недооцененное условие создания истинно комфортной среды", как любит повторять сведущая в вопросах дизайна Флоранс.
...Пальцы бережно поглаживают грудь, сонная плоть томно отзывается на ласку. Чьи пальцы сняться? Мужские? Женские? Все-таки мужские, — вкрадчивости не хватает. Ну и ладно — соски реагируют. Муррр, — проснется кошечка и всех поимеет. Только продолжите еще чуть-чуть. Ноготки родной куда нежнее тревожат, но Фло далеко-далеко. Глор или еще дальше?
...Женское тело вздрогнуло сильнее, уже не от сладостно сгущающегося желания. Глор далеко, а здесь-то что?! Это же море? Катамаран.... Как он называется? "Квадро"? Фу, что за фигня?
...Глаза словно клеем залило. Ресницы Катрин затрепетали, с трудом распахнулись. Зеленые глаза уставились на коленопреклоненную фигуру у постели. Мужчина — ну, да, кто бы еще мог быть? Сон же этакий. Катрин силилась узнать мужчину, не могла. Лицо смутное, глаз прищуренный, потому что пустой. Знакомое... что-то знакомое.
— Ква, ты спятил?! — звуки со скрипом вырывались из пересохшего, словно сутки ничего не пила, горла.
Фигура бесшумно метнулась к двери, исчезла.
Катрин с трудом села, белокурая взлохмаченная голова раскачивалась пьяно-бессильно. Грудь и внутренняя, чувствительная поверхность бедра еще хранили ощущение чужих прикосновений. Соски напряглись до боли, между ног все ныло. Когда молодая женщина вскочила, повело так, что нога подвернулась. Катрин врезалась плечом в косяк. Дверь каюты была не заперта. Собственно, дверь ни разу и не запиралась. Как-то и в голову не приходило запираться.
Машинально подхватив ремень с ножом, Катрин вывалилась в коридор. Всех придется кастрировать — всех до одного! А Жо прищемить чем-нибудь тяжелым, чтобы в ближайшую пару лет ни о чем лишнем не задумывался.
Морщась от боли в лодыжке, Катрин шагала по коридору. От толчка ближайшая дверь едва не слетела с петель. Одноглазый сидел в своей каюте. И Жо здесь торчал. Как ни в чем не бывало склонились над столиком с самодельной картой.
— Ты, урод недоделанный, с ума сошел? Или в маньяка поиграть вздумал? — Катрин рычала так, что тонкий стакан на столе тонко задребезжал.
У Квазимодо отпала челюсть. Глядя на ровный ряд ненастоящих зубов, Катрин подумала, что таким растерянным вора не видела со дня Перехода. Валенок — валенком. Актеришка. Станиславский бы прослезился.
— Что молчишь? Сейчас яйца откручу, — Катрин шагнула вперед.
Квазимодо вжался в стену, деваться ему было некуда, разве что выскользнуть в иллюминатор. Похоже, эта мысль и пришла в голову вору.
Жо подскочил с койки:
— Кэт, что случилось?
Наставница ухватила его за предплечье так, что кости едва не хрустнули.
— Ты, сопляк, что здесь делаешь? А ну-ка, пошел вон!
Мальчик перехватил кисть наставницы и довольно четко освободился от захвата:
— Кэт, объясни. Мы здесь сидим, ничего не знаем. Потом начнешь орать.
Катрин выдернула свою руку и, слегка трезвея, окинула взглядом парней. Одноглазый выглядел перепуганным. Жо возмущенным.
— Сидите, значит? Давно сидите?
— Да уж успели поспорить насчет этих островов занюханных, — сердито сказал Жо. — При таком слабом ветре в архипелаг стоит заходить или с востока обойти? Обдумываем. Что случилось?
— Сидите, мыслите, ни пописать, ни водички хлебнуть не ходите? — проскрежетала Катрин.
— Наша вода не пиво, много ее не выпьешь, — пробормотал Квазимодо.
— Заткнись! — рявкнула Катрин. — Жо?
— Кэт, ты или объясни, или сразу начни нас калечить, — осторожно сказал мальчик. — Мы здесь с картой битый час сидим. Никуда не выходили и понятия не имеем что стряслось. Может и виноваты, но пока непонятно в чем.
— Час? Не выходили? И этот полумордый не отлучался?
— После обеда пришли, о штиле поговорили. Что-то в сон потянуло. Ква сказал, что если дрыхнуть пристроимся, так и к вахте сонными будем. Занялись картой. Да что случилось-то?
— Куда этот ворюга сейчас выходил?
Жо надул щеки и с силой выпустил воздух:
— Кэт, ты здорова? Я же говорю, — никуда мы не выходили. На палубе дышать же нечем.
Дикую мысль о сговоре Катрин отогнала. Какие уж тут заговоры? Скорее кто-то спятил. Двое одновременно вряд ли с ума сойдут, следовательно...
По коридорчику протопали, в каюту заглянул Винни-Пух:
— Я извиняюсь — что за шум? Сиге за штурвалом стоит, интересуется, — неужели течь открылась?
— Нет, у нас отвлеченная дискуссия, — пробормотала Катрин. — Передай Сиге, что я очень извиняюсь. Вы что там делаете?
— Сидим, о заточке топоров болтаем. Жарко сегодня, в сон так и клонит.
Катрин окинула бывшего охранника изучающим взглядом — нет, не он. Габариты другие, да и выскользнуть из каюты так быстро увалень просто не способен.
— Скажи тюленю, что я во сне разоралась. Духотища в каюте, как в бане.
Винни-Пух ушел, и на Катрин вопросительно уставились верные соратники. Следовало объясниться.
— Возможно, я должна извиниться, — сухо сказала Катрин. — Но не могу. Мне причудилось, привиделось, приглючилось, что Квазимодо меня домогается. Лапает и все такое.
— Это жара и штиль, — после некоторой паузы пробормотал Жо. — Тут что угодно привидится. Я читал, так бывает.
— Это ты про поллюции читал, — зло сказала Катрин. — Я, знаешь ли, тоже читала. Женщина я неуравновешенная, спорить не буду. Но чтобы я сама себе грудь обслюнявила и пупок облизала, даже не проснувшись? Маловероятно. Хотя как я могла не услышать, что в каюте кто-то есть? По субъективным ощущениям — так не на одну минуту этот "кто-то" в гости ко мне заглядывал.
— Леди, а почему вы решили, что я тем злоумышленником был? — деревянным голосом спросил одноглазый шкипер.
— Потому что видела. Четко, как сейчас твою рожу вижу. Прости за прямолинейность, но больше кривых у нас на судне не имеется. Если бы не Жо...
— Кэт, клянусь, он никуда не выходил, — Жо стукнул себя по загорелой груди.
— Значит, я спятила, — мрачно сказала Катрин. — Ква, я на тебя зла, и ты знаешь за что. Но я тебя считала своим другом. Не знаю, что у меня за психологический выверт или галлюцинация, но я тебя видела. И язык твой скользкий, и пальцы шаловливые. В жизни бы не поверила.
Жо растерянно посмотрел на наставницу, на одноглазого друга:
— Вы не очень расстраиваетесь. Это же только показалось.
Квазимодо вдруг хрипло рассмеялся:
— Кэт, ты, конечно, на редкость привлекательная женщина. Но я скорее к Сиге приставать начну. За такое баловство Теа мне просто сучок оторвет и ко лбу прилепит. За тебя.... Разгрызет она меня, выблюет и на остатки помочится. Да и не могу я себя с тобой лежа представить. Мы же вроде родственники. Я тебя все эти годы вспоминал. Как пример.
— Не ты, значит? — сумрачно спросила Катрин.
Парень подавленно дернул костлявым плечом.
— Верю, — пробурчала Катрин. — Ты во многих смыслах разумнее меня. Да и Жо к галлюцинациям не склонен. Так что, уж скорее на меня нашло. Извини, я и правда тебя как живого видела, — Катрин протянула шкиперу руку.
— В другой ситуации я бы чувствовал себя польщенным, — неуверенно пробормотал одноглазый, пожимая руку предводительницы.
— Ладно-ладно, только попробуйте об этом кому-нибудь ляпнуть, — грозно сказала Катрин. — И приглядывайте за мной, парни. Что-то я не уверена в своей голове.
Катрин проверяла вялящиеся на веревке ломти рыбы, когда с носа раздался радостный вопль впередсмотрящего Касана:
— Земля!
В подзорную трубу можно было разглядеть верхушки пальм, расплывчатую черту береговой полосы.
— Это, нужно думать, самый восточный из островов архипелага, — Квазимодо глянул на карту.
— Удачно идем, — мягкий палец селка скользнул по рисунку россыпи островов. — Решайте, господа.
На совет собрался весь экипаж, за исключением Зеро, чистящего леера на баке. Катрин слушала спор. Мужчины вошли в раж, даже Жо не стеснялся. Хороший у него голос, вполне командирский. Ораторы сходились в одном: первым делом найти удобную стоянку и пополнить запасы воды. Дальше мнения разделились — или идти вдоль восточной границы россыпи островов, или углубиться и, уже пройдя архипелаг, пересечь оставшуюся часть пролива. Второй вариант был вроде бы безопаснее и сулил возможность добыть провизии. Его явным минусом было солидное отклонение к западу от курса. Идти же кратким прямым курсом к побережью материка было опасно из-за меняющейся погоды. То есть, погода еще не менялась, но вот-вот должна была измениться. В здешних местах сезон свирепых осенних штормов был гораздо короче и не отличался столь сокрушительной силой как в открытом океане к юго-востоку, но тем не менее, "Квадро" мог попасть в неприятную ситуацию. Квазимодо тщательно оценивал плюсы и минусы и никак не мог прийти к однозначному выводу. Сиге было все равно — селк был не прочь глянуть на неизвестные острова, но и поведение необычного судна на "настоящей волне" его интересовало ничуть не меньше. Больше всех горячились Жо, Касан и почему-то вполне сухопутный Винни-Пух. Жо, естественно, желал идти кратчайшим путем и упирал на замечательные мореходные качества "Квадро". Винни-Пух поддерживал мальчика, по-видимому, не желая размениваться на близость сомнительных островков и мечтая быстрее оказаться у большой надежной земли. Касан, не забывая нахваливать катамаран, намекал, что шторм может прийти по-настоящему осенний, и тогда "Квадро" может и "пузо показать". Путь сквозь архипелаг ненамного дольше, но надежнее. Что стоит потерять десяток дней, зато набрать фруктов, поохотиться и половить рыбу? Атоллы западной части архипелага воистину чудесны: там и родники хрустальной чистоты, и бананы, манго, кокосы — сейчас как раз сезон. Безопасно — ни людей, ни дарков. В лагунах рыбу можно ловить даже рубашкой. Никаких змей, хиток и мурен. Там и жемчуг находили. А какие там лангусты!
Говорил моряк красноречиво. Особенно насчет лангустов. Катрин почувствовала, как рот наполняется слюной. Последний раз она ела лангустов в маленьком ресторанчике в Анджел-Сити. И пиво там было чудесное. Фло тогда нарядилась в легкий брючный костюм...
Квазимодо мигнул, и они с Катрин отошли к борту.
— Не знаю, — сказал шкипер. — Определенной и однозначной выгоды не вижу. Равные варианты.
— Подумай еще раз. Профессионально. Кстати, что там такое плел Касан насчет "показать пузо"? "Квадро" ненадежен?
— Надежен, — шкипер принялся задумчиво гладить щеку. — "Квадро" надежнее всего, что я видел в водах по эту сторону Перехода. Но слишком... слишком он жесткий. При определенных обстоятельствах, например, при сильном шквале, катамаран может кувырнуться. Жо говорит, у вас это принято называть "оверкиль".
— Поняла. Этого нам не нужно. Тогда идем островами?
Квазимодо кашлянул:
— Сложный путь. Рифы, мели. Касан клянется, что знает эти места как свои пять пальцев. Сомневаюсь. Он все-таки нездешний.
— Думаешь, врет?
— Скорее, хвастает. Любит он пошутить, да красивое словцо завернуть. Он, вообще-то, странный парень. Вроде бы с севера, а в Глоре, похоже, не бывал. Про главную бухту какую-то несусветицу несет.
— Ты же ему тогда поддакивал?
— Так я же не говорил, что я сам из Глора, — шкипер ухмыльнулся. — К тому же мы помалкиваем о том, что Глор и есть наша цель. Жо, и тот язык за зубами держит, лишнего не болтает. Остальные пусть вволю треплются о чем угодно. Нам, морякам, особенно героям Севера, без «приврать» никак нельзя. Касан человек, конечно, опытный, тут он не врет. Посмотрим, как завертится, когда я прямо насчет курса к Глору интересоваться начну.
— Значит, через острова тоже не очень надежно идти?
— Как сказать. Лангусты и фрукты — недурно, остальное...
— Понятно, помню — не любитель ты жемчуга. Тогда идем восточнее. Время выиграем.
Известие о новом курсе команда приняла без возражения. Всем уже надоело спорить. Касан, улыбаясь, сказал:
— Значит, лангустов на потом оставим? Так оно и лучше. К побережью подойдем, — сразу прохладой повеет. Вздохнем свободнее. Если нас, конечно, на Редровых островах не взгреют.
— А что за острова? — заинтересовался Сиге.
— Я там не бывал, — моряк важно надул щеки и ткнул в карту пальцем, — но, говорят, там лорд лихой правит. Суров, как наши, северные. Флотилия у него исправная, службу знают. Потому слава о Редровых островах далеко идет. Лучше бы нам их подальше обойти. Но "Квадро" у нас быстрее летучей рыбки. Проскочим, раз леди решила.
Последняя фраза не слишком понравилась Катрин. Глянул Касан как-то мрачно, без обычного шутовства, хотя тут же заулыбался во все свои белые зубы:
— К западу повернуть никогда не поздно. Только пожелайте, — такие места покажу — никогда не забудете. Вдруг шторм или еще что...
— Боги подскажут, — согласился Квазимодо. — Но воду нам нужно сразу взять.
Издали остров казался картинкой, да и вблизи выглядел миленько. Вытянутый атолл, в центре покрытый пышной зеленью. Широкий песчаный пляж, невысокие скалы, заросшие кустарником и лианами. "Квадро" осторожно вошел в голубую воду лагуны. Коралловые рифы остались по правому борту. Касан и Винни-Пух, устроившиеся на носу катамарана с лотом, наперебой выкрикивали глубины, но в этом не было особой нужды — стоящий за штурвалом Сиге и так отлично ориентировался. "Квадро" встал на якорь метрах в восьмидесяти от берега.
Чувствовать под ногами надежную твердь было сущим наслаждением. На острове обнаружилось целых три источника. Долгая процедура наполнения бочонков, переправки их на борт катамарана и перекачки в объемистые цистерны никого не утомила. На берегу уже горел костер. Катрин, вешая на огонь котел, поглядывала, как плещутся на мелководье истомившиеся по свободе моряки. Из уважения к благородной леди, купальщики расположились поодаль. Мелькали бледные глянцевые задницы и загорелые спины, доносился хохот — Касан снова веселил товарищей грубоватыми шутками. Из зарослей вышел Сиге, положил у костра охапку веток.
— Почему не идешь поплескаться? Тебе как морскому дарку вроде сами боги велели, — поинтересовалась Катрин.
Селк окинул взглядом лагуну:
— Хорошее место, леди. Я бы с удовольствием нырнул. Леди знает, что море истинный дом тюленьего народа. И, вернувшись домой, трудно сейчас же из дома выйти. Я имею в виду — буквально. Превращение требует времени и усилий.
— Хм, извини, я не подумала. Должно быть, страшно скучаешь по глубине.
Смех селка походил на затяжную зевоту:
— Не так уж я и скучаю. Море мой дом, и палуба тоже дом. У селков просторный дом. Люди бы сказали — замок со многими залами.
— Да, вам можно позавидовать, — огласилась Катрин, засыпая в котел крупу.
— И я вам завидую, леди. Вы, должно быть, видели земель и вод куда больше меня, — Сиге умело пробил скорлупу кокоса, протянул угощение молодой женщине.