Через некоторое время, Вадим оказался у дома, где жили Гарри Пауэлл и его племянник Том. Он решил заглянуть к ним и узнать их мнение о случившемся. Но Гарри практически ничего не сказал дельного по этому поводу. Он считал, что это дело Маринеи, и если маринейцы сделают свой выбор в пользу соглашения с Ардестинией, то так тому и быть. Он же, Пауэлл, просто радуется жизни и старается меньше думать о политике.
С тех пор, как ему удалось спастись из рук Уоррена и оказаться в гостеприимной, безопасной Маринее, ему уже было всё равно, ― Гарри, кажется, нашёл своё счастье. Он был занят любимым делом, не опасался преследования и забыл о планах рассказать нашему миру обо всём, что с ним произошло. Пауэлл был уверен, что его интервью на радио никто, по большому счёту, не воспринял всерьёз.
С Томом было ещё проще — он был влюблён в местную девушку, которая отвечала ему взаимностью, и ни о чём, кроме неё, думать вообще не мог. Тем не менее, он из вежливости тоже высказал Вадиму мнение, что это хорошая идея, вот и родители Лотеры, его подруги, также думают, а значит, и он с ними.
Вадим вежливо отказался отобедать с дядей и племянником и продолжил свою бесцельную прогулку. В какой-то момент он понял, что вышел за пределы уже знакомой ему центральной части Айяделлы и, похоже, заблудился. В первый раз Вадим не увидел вокруг себя ни одной живой души. Но это было к лучшему и больше соответствовало его настроению.
Впрочем, одиночество длилось недолго. «Вот ты где! Далеко забрался!» ― Вадим услышал за спиной голос Элаи, такой мягкий, нежный и в то же время весёлый, жизнерадостный. Все его сомнения и тревоги в мгновение ока улетучились. Вадим обернулся и замер при виде красавицы-маринейки, которая на этот раз была одета в платье нежного персикового цвета, а роскошные волосы девушки были заплетены в толстую косу, перекинутую через левое плечо. Молодому человеку захотелось обнять Элаю и не отпускать от себя целую вечность.
― Да, вот решил прогуляться подальше, посмотреть ещё неизведанные уголки вашего красивого города, ― ответил он. ― А как ты меня нашла?
― На сегодня дела в школе окончены, и я хотела пригласить тебя пообедать. У отца узнала, что ты заходил к нам, но быстро ушёл. А потом проследила твой путь по рассказам людей, которые видели тебя на улице… ― девушка тут немного смутилась. ― Надеюсь, это не слишком навязчиво с моей стороны?
― Нет, что ты! Всё в порядке, ― на лице Вадима отразилась искренняя улыбка. ― Мне следовало самому зайти к тебе в школу, узнать, как учатся дети в Маринее…
― К тому же ты обещал начать учить меня русскому языку, ― напомнила Элая, ― а я не люблю откладывать дела на потом!
― О, да, как я мог забыть?! ― тут уже пришла очередь слегка смутиться молодому человеку. ― Но обещаю, что быстро это исправлю! Хочешь, прямо сейчас начнём!
― Я бы для начала перекусила! Как я понимаю, ты тоже не обедал? Пойдём, я знаю один замечательный уютный ресторан на набережной.
Отказаться от предложения Элаи, да ещё сделанного с такой очаровательной улыбкой на лице, было никак нельзя, и молодые люди поспешили воплотить его в жизнь.
― Мне кажется, тебя что-то тревожит, Вадим. Мы, маринейцы, хорошо чувствуем настроение окружающих, ― Элая внимательно посмотрела в лицо молодому человеку. ― Что случилось?
― Это всё соглашение о мире с Ардестинией. Твой отец сегодня рассказал мне… ― Вадим решил быть откровенным. ― А ты, кстати, уже проголосовала?
― Да, конечно! ― с энтузиазмом в голосе ответила девушка. ― Я могу тебе честно сказать, что, как и подавляющее большинство наших граждан, считаю это большой удачей и благом для Маринеи! Если соглашение будет заключено, то можно не опасаться нового вторжения. Это то, чего маринейцам не хватает для полного счастья!
― Но где гарантия, что ардестинианцы будут соблюдать его? Может быть, это лишь отвлекающий манёвр, ловушка, чтобы усыпить вашу бдительность? ― Вадим напрямую высказал свои опасения.
― Да, может быть и так, но я верю в лучшее. К тому же Маринея сумеет постоять за себя, как бывало уже не раз! ― с уверенностью заявила Элая.
― А тебя это так беспокоит? ― поинтересовалась она, прежде чем Вадим успел что-то ответить.
― Ну… я здесь недавно, но мне уже успела понравиться ваша страна… я бы не хотел, чтобы с ней что-то случилось… ― Вадим постарался отделаться общими фразами, хотя на самом деле хотел сказать: «Я бы не хотел, чтобы с тобой что-то случилось!»
Элая же ничего не ответила, но лишь хитро улыбнулась. Наверно, она всё поняла, но не стала мучить Вадима дальнейшими расспросами, и остаток пути они проделали молча.
Ресторанчик и вправду оказался очень уютным местом. Он находился на набережной, на противоположном берегу от пляжа. Эта часть города была немного приподнята над другой, и поэтому с набережной открывался восхитительный вид на Айяделлу. К тому же сама набережная, протянувшаяся на несколько километров, тоже была очень приятным и романтичным местом, главным украшением которого являлась псевдо античная колоннада.
Людей здесь также было немного: лишь несколько влюблённых парочек, прогуливающихся вдоль берега, да случайные прохожие, забредшие в эту часть города по каким-то своим надобностям. Но по мере приближения вечера ситуация будет меняться, и сотни человек станут прохаживаться здесь, а также сидеть и болтать с друзьями в многочисленных ресторанчиках и кафе.
Зато сейчас Вадим и Элая могли без труда выбрать лучшее место, прямо рядом с широким панорамным окном, а услужливый и любезный хозяин принёс им лучшие блюда маринейской кухни. Для Вадима было непривычно и немного неловко, что в этой стране не нужно было ни за что расплачиваться деньгами, однако маринейцы себя прекрасно чувствовали в этой коммунистической утопии. Весь экономический оборот строился на натуральном обмене товарами и услугами, а также продвинутом сознании самих маринейцев, что трудиться необходимо ради общего блага, а потребности не должны быть слишком высокими.
Однако сейчас Вадим не думал об этом, наслаждаясь вкусной едой, которой он ещё не пробовал, и обществом красавицы Элаи. Девушка специально попросила принести такие блюда и пояснила хозяину, кто такой Вадим и что он пишет серьёзную статью о Маринее для жителей «внешнего мира». После каждого отведанного яства, девушка узнавала мнение Вадима и неизменно удовлетворённо кивала, видя, что ему нравится.
Немногочисленные посетители ресторана с интересом наблюдали за ними и перешёптывались, но Элая призвала Вадима не обращать на это внимания. Человеческое любопытство свойственно всем.
Наконец, когда дегустация была окончена, молодые люди покинули ресторан и отправились на прогулку по набережной. Вадим уже успел научить Элаю нескольким словам по-русски, но большей частью они просто болтали обо всём на свете. Девушка довольно быстро схватывала суть такого незнакомого и нового для неё языка, а поговорить с ней всё равно о чём было для Вадима большим удовольствием.
Народу на набережной прибавилось, и это играло на руку человеку, который следил за молодыми людьми, без особого труда изображая из себя праздного гуляку. На самом деле это был один из самых опытных агентов Заониса, шефа ардестинианской разведки. За Вадимом следили очень пристально, едва ли не так же, как за членами Совета мудрецов, пытаясь расценить степень его опасности для дела вторжения.
Вадим, было, заметил что-то подозрительное, но допустил, пожалуй, впервые в жизни, халатность, не придав слишком большого значения. Помимо отвлекавшей его внимание Элаи он просто-напросто не думал, что коварный план ардестинианцев начнёт реализовываться так быстро. Единственным оправданием такой невнимательности было то, что ничего действительно важного шпион всё равно не услышал.
Девушка пригласила Вадима завтра утром обязательно прийти в школу и познакомиться с её учениками.
― Можешь быть спокоен! В этот раз они не будут так любопытны, как при первом знакомстве с тобой! ― смеясь, заверила Элая.
― Хорошо, договорились! Да нет, вообще-то я ничего не имею против детей… просто…
― Просто тебе бывает иногда неуютно с ними, я понимаю, ― закончила фразу Элая. ― Женщинам, я считаю, вообще проще общаться с детьми, особенно маленькими.
― Думаю, что ты станешь лучшей матерью на свете, ведь ты столько знаешь о детях, ― заметил молодой человек.
― Ты мне льстишь, но я бы хотела детей, конечно. Двоих или троих. А ты?
― Да, когда-нибудь… С моей работой семью завести трудно. Всё время в разъездах.
― Понимаю, ― кивнула Элая.
― А почему ты до сих пор не замужем? Разве у такой красавицы нет поклонников? Не могу в это поверить! ― Вадим задал давно волновавший его вопрос.
― Вы опять льстите мне, гость из другого мира! ― Элая ткнула пальцем Вадима в грудь, хотя по ней было видно, что комплименты Вадима ей были по душе. ― Ну, у нас не принято слишком рьяно ухаживать за понравившимся тебе человеком, а я ещё не встретила того, с кем хотела бы связать свою судьбу…
Вадим ничего не ответил на это, боясь нарушить хрупкое очарование момента. Он лишь ещё больше осознал, что безнадёжно влюбился в Элаю. Не было ещё в его жизни такой красавицы и умницы, как эта девушка. С ней было приятно и легко говорить обо всём на свете, к тому же она так быстро схватывала всё, что делала потрясающие успехи в освоении русского языка (своими знаниями в маринейском Вадим пока похвастаться не мог).
В отношении кого-то другого он бы уже проявил больше решительности и откровенности, но Элая была особенной. Словно ангел, она представлялась Вадиму образцом чистоты и непорочности, и всякие плотские мысли о ней вызывали у него досаду, и парень старался гнать их прочь.
Вадим и Элая прогуляли вместе до глубокого вечера и гуляли бы, наверно, всю ночь напролёт, если бы девушке не нужно было завтра рано утром идти на работу. Маринейцы работали каждый день, кроме нескольких государственных праздников, но зато рабочий день длился не более четырёх часов, а всё остальное время люди посвящали спортивным занятиям, прогулкам, самообразованию и многому другому.
― А твои родители не будут волноваться, что тебя так долго нет? ― спросил Вадим, когда они уже двигались в сторону дома Аргоса Тора.
― Ну, я же не ребёнок, да и страна у нас спокойная. К тому же я с тобой, и ты защитишь меня, если будет нужно, не так ли? ― Элая изобразила на лице одну из своих очаровательных улыбок, от которой любой мужчина терял голову.
― Да, конечно, я не дам тебя в обиду! ― с готовностью заявил молодой человек.
Элая ничего не ответила, но взяла его руку в свою. От прикосновения её мягкой, нежной ладони Вадима даже слегка передёрнуло, и мурашки пробежали по спине. Словно он был подростком на первом свидании.
Вадим благополучно проводил Элаю до дома и вернул родителям в целости и сохранности. Прощального поцелуя не последовало, но это было к лучшему — Вадим не хотел форсировать события. Да и вообще, он не вполне хорошо себе представлял, что может выйти из его отношений с Элаей, да и выйдет ли вообще что-то. После сбора необходимых данных, Вадиму нужно будет покинуть Маринею, возможно, навсегда. Или вообще забыть про своё задание и остаться здесь навсегда? А вдруг Элая узнает о том, кто Вадим на самом деле, и что она тогда скажет? Соболеву не хотелось думать об этом, хотя бы сейчас.
Вадим вернулся в дом Гарри Пауэлла, где жил с момента своего приезда на Маринею. Из вежливости он не стал отказываться от ужина, хотя и был не очень голоден. Томми не было дома, так что они с Гарри были одни, и за едой пропустили по стаканчику местного вина. Пауэлл поинтересовался, как успехи в выполнении задания и много ли удалось узнать Вадиму, но что тот довольно пространно ответил, что только начал и, ещё не до конца понятно, что он может доложить начальству в Москву.
― Ну, а что потом? ― спросил Гарри ироничным тоном. ― Ваше руководство будет торговать с Маринеей и отправлять сюда туристов?
― Это не от меня зависит, ты же понимаешь. Моё дело только собрать необходимые сведения.
― А если твоё правительство захочет напасть на Маринею с целью завладения ресурсами, как эта пресловутая Ардестиния? Тебе не будет совестно? ― продолжал расспрашивать американец.
― Если то, что ты рассказал по поводу технологического превосходства этой страны перед нашим, думаю, маринейцам нечего опасаться, а? ― парировал молодой человек.
― Верно подмечено, парень! ― кивнул Гарри. ― Но всё же, не понимаю, как ты можешь думать о возвращении в Россию, когда смог попасть сюда?! Это же просто рай на Земле!
Вадим подумал об Элае и невольно улыбнулся. Да, в словах старого лётчика есть резон.
― А, улыбнулся! Значит, правду говорю! ― Гарри потрепал его по плечу. ― И думаю, я знаю, о чём, вернее, о ком ты подумал!
― Я пойду спать, Гарри! Спокойной ночи! ― вместо ответа сказал Вадим и направился в свою комнату.
Он долго не мог заснуть, всё размышляя над словами Пауэлла о необходимости возвращения домой. Если задуматься, а действительно, что его обязывает покинуть эту гостеприимную страну и вернуться туда, где так много несправедливости, где мир сходит с ума, а ему столько раз приходилось поступаться своими принципами? Почему он должен обязательно выполнить своё задание и кому-то что-то докладывать? Ведь речь шла лишь о перехвате и доставке в Москву Гарри Пауэлла, а этого добиться явно не удалось, да уже и не удастся…
Если бы ещё Вадима дома ждала семья! Но у него никого не было: родители погибли в автомобильной катастрофе почти десять лет назад. Тогда он только закончил службу в армии, и родные ехали к нему, чтобы отвезти домой. Виновник аварии, пьяный водитель грузовика, тоже погиб, так что спросить было не с кого.
Младшая сестра Вадима, ей было всего четырнадцать лет, выжила, но получила серьёзные травмы, и на лечение девушки нужны были серьёзные деньги. Тогда Вадиму и поступило предложение работать на разведку, которое он, не колеблясь, принял. Но, несмотря на дорогостоящие препараты, сестра всё равно умерла спустя два года, перед этим впав к кому.
А Вадим уже привык к своей новой жизни и даже не рассматривал другие варианты своей карьеры. Семью он тоже заводить не хотел. Не только из-за специфики службы, но и просто из страха опять потерять близких людей. Так и прошло несколько лет, прежде чем не подвернулось это задание с Пауэллом.
Наконец, молодой человек смог заснуть, однако сон его всё равно был тревожным. Он снова видел своих родных, вспоминал сцены из детства и юности и содрогался при виде страшной аварии, рисуемой его воображением, которой он на самом-то деле и не видел вовсе и слышал со слов милиционеров, которые занимались расследованием.
Вадим проснулся, но вскоре, перевернувшись на другой бок, опять заснул. Кошмары, однако, не оставляли его. Теперь молодой человек видел маринейцев, обычно таких доброжелательных и гостеприимных, на этот раз полных негодования и кричащих что-то непонятное на своём языке. Это был суд. Суд над ним, над Вадимом.
Там был и тот американец, что выкрал Пауэлла. Это он рассказал маринейцам про Вадима, кто он на самом деле. Этот человек смеялся и удовлетворённо потирал руки.
Судьёй был сам Аргос Тор. От его благодушного отношения не осталось и следа. Сурово он зачитывал Вадиму приговор, и этот приговор был смерть! Тысячи глаз наблюдали за ним и показывали на него пальцами, скандируя только одно: «Смерть! Смерть шпиону!»
Вадим беспомощно глядел по сторонам, стараясь найти хоть в ком-то частичку сострадания, хоть одно лицо, не искривлённое ненавистью. И вот он встретился глазами с Элаей. Она стояла одна, в стороне и пристально смотрела на Вадима. Прекрасное лицо девушки выражало такое разочарование, что вынести этот взгляд было непосильной мукой для него.
Элая протянула к нему руки и тихо произнесла: «Как ты мог меня обмануть, Вадим?! Ведь ты же обещал защищать меня! А я тебя уже почти полюбила… Я никогда не смогу тебе этого простить!» ― не смотря на гул голосов, Вадим смог отчётливо расслышать каждое слово. Он хотел было что-то сказать в ответ, как-то оправдаться, но не успел…