Впрочем, Вадим и Джеймс были достойными соперниками. Вадим быстро обнаружил «хвост» и рассказал о нём Гарри. Тот стал маневрировать, стараясь скрыться из вида за густыми облаками, как раз повисшими над океаном в этот день. Пару раз им с Вадимом казалось, что эти действия увенчались успехом, однако вскоре самолёт Уоррена вновь начинал мелькать где-то позади. Джеймса не просто было провести.
Между тем Вадим и Гарри, наконец, задали друг другу несколько самых очевидных ввиду их необычного знакомства вопросов. Начал Соболев.
― Куда мы летим, мистер Пауэлл? ― осведомился он, подглядывая тем временем назад.
― Мы летим… думаю, вы уже знаете о Маринее, раз появились в то самое время в том самом месте?
― Да, я в курсе… Так мы летим туда? ― Вадим хоть и предвидел такой возможный вариант развития событий, всё же был порядком удивлён, что это произошло так быстро.
― Кто же вы всё-таки такой? ― спросил Гарри вместо ответа. ― Я хочу знать имя человека, которого должен искренне поблагодарить за своё спасение!
― Вы бы не стали меня благодарить, если бы узнали мою настоящую цель, ― ответил молодой человек после некоторого раздумья сказать Пауэллу правду или нет, но в итоге решил, что он и так догадается: ― Я должен был сделать то же самое, что сделали они… может быть, не так грубо, но всё же… Меня зовут Вадим Соболев, и я работаю на русскую разведку. Мне поручили доставить вас в Россию, чтобы разузнать подробнее о… Маринее.
Пауэлл даже присвистнул.
― Да, я действительно сделал большую глупость, решив дать это интервью, ― теперь за мной гоняются спецслужбы и США, и России! ― воскликнул он с досадой.
― А разрешите полюбопытствовать, зачем вы вообще пошли на радио? Мне до сих пор это непонятно! Ведь столько проблем теперь…
― Понимаете, после того, что я пережил там, на Маринее… этого не передать… вы не поймёте, пока сами не побываете там… В общем, я подумал, что стоит открыть нашему миру правду, чтобы разрешить, наконец, все загадки, связанные с Бермудским треугольником. Тем более что сами маринейцы знали о моих планах и не возражали против этого…
― Что вы собираетесь теперь делать? ― внезапно спросил Пауэлл, серьёзно глядя на Вадима. ― Я имею ввиду, вы собираетесь закончить своё задание?
― Думаю, в сложившейся ситуации будет правильнее продолжить действовать по вашему плану, ― ответил Соболев. ― Теперь, когда в ЦРУ знают обо мне, будет не так-то просто сделать всё, как я рассчитывал. Если вы готовы отвезти и меня на Маринею, я обещаю не предпринимать никаких поспешных решений и не действовать вам во вред, ― заключил он.
Пауэллу, кажется, стало намного легче. У него даже лицо изменилось, а рот принял форму лёгкой, едва различимой, но всё же улыбки. Он протянул Вадиму руку.
― Что ж, давайте тогда ударим по рукам, как мужчины, молодой человек!
Вадим пожал протянутую руку, после чего они оба некоторое время молчали.
― А как именно происходит перемещение в пространстве? ― первым нарушил молчание Вадим.
― О, для этого нужно соблюдать несколько условий: лететь на высоте от полутора до тысячи шестисот метров, строго в определённом направлении, как мы сейчас, ― Пауэлл посмотрел на компас, ― и со скоростью около ста восьмидесяти шести миль в час. Собственно, как, а точнее, почему происходит перемещение, а не знаю. Даже сами маринейцы до конца не понимают природу этого явления, только предполагают, что это связано с определённым сдвигом материи…
― А это может быть в любой момент времени?
― Нет… только каждые сто двадцать два часа, так что нам повезло со временем, ― Пауэлл ещё раз взглянул на часы.
― Меня беспокоит, что этот тип, ― Вадим вновь обернулся назад, ища в небе следы самолёта Уоррена, ― тоже сможет пробраться туда за нами следом…
― Ничего, маринейцы не боятся даже незваных гостей. К тому же он один ничего не сможет им сделать плохого… Только если он действительно один!
― А вот об этом я не беспокоюсь! ― уверенно ответил молодой человек. ― Дело столь секретное, что о нём наверняка знает только узкая группа лиц в правительстве США. Даже ваш президент, скорее всего, не в курсе.
Снова наступила тишина. А между тем вокруг самолёта начал образовываться уже знакомый Пауэллу туман. Он становился всё плотнее, и через десять минут уже ничего нельзя было различить вокруг. Начали «сходить с ума» приборы на панели управления. Но Гарри на этот раз был совершенно спокоен. Видя, что Вадиму несколько не по себе, он поспешил объяснить всё своему спутнику.
А вот Уоррену было совсем неспокойно: мало того, что из-за тумана он потерял из виду самолёт Пауэлла, так теперь и сам не представлял, куда лететь дальше. Впрочем, человек он всё же был очень хладнокровный, к тому же понимавший, в какое дело он ввязался, так что решил продолжить лететь прямо и уже после действовать по обстоятельствам.
Оставшуюся часть пути Соболев и Пауэлл проделали, обмениваясь лишь редкими односложными выражениями. Они летели ещё примерно полчаса, как подсчитал Вадим, так как ориентироваться по часам было невозможно ― они, как и приборы самолёта, вышли из строя.
И вот, наконец, туман стал понемногу рассеиваться. Вадим увидел перед собой всё ту же гладь океана, что уже наблюдал не раз за последнее время ― казалось бы, ничего не поменялось, ничего необычного. Техника вернулась к своей нормальной работе. Начало темнеть, приближались сумерки.
Вдали Вадим заметил очертания суши и маленькие огоньки ― должно быть, какой-то прибрежный город. Волнение его усилилось.
― Это и есть Маринея? ― спросил он Пауэлла.
Тот улыбался и казался счастливым, словно вернулся домой после долгого отсутствия.
― Да, это она… Скоро вы лично сможете увидеть, какое это прекрасное место… Мы минут через двадцать будем на суше.
По мере приближения к земле, Вадим уже мог различить очертания города, небольшого, но ярко освещённого, с нитями улиц, тянущимися вдоль и поперёк. Туда-сюда сновали по воздуху какие-то летательные аппараты, должно быть, что-то вроде вертолётов или даже автомобилей. Вадим мог только догадываться об уровне технического развития маринейцев.
«Сессна» стала плавно снижаться ― Гарри заходил на посадку над местным причалом. Здесь, несмотря на вечернее время, так же во множестве сновали люди, лодки и суда побольше, внешне не очень сильно отличавшиеся от привычных кораблей из нашего мира. Вадим, словно ребёнок, с жадностью всматривался во всё, что видел из окна самолёта.
Гидроплан приземлился на воду около одного из причалов. Тут же сработали автоматические системы швартовки ― неизвестно откуда взявшиеся жёсткие тросы обхватили шасси «Сессны» и аккуратно притянули её к берегу. Вадим заметил, что многие люди собрались вокруг и приветствовали их. На лицах маринейцев читалось искреннее добродушие и радость.
― Эти люди практически не знают, что такое злость, жестокость, равнодушие и тому подобные чувства, ― заметил Пауэлл, видя, как удивлён Вадим этим приёмом. ― Они искренне рады гостям, рады снова видеть этот самолёт и меня. Вас они пока не знают, но уже готовы сердечно приветствовать на своей земле… Пойдёмте!
Пилот и его пассажир покинули свой самолёт и ступили на поверхности причала. Вадим отметил про себя, что под ногами явно не дерево, а что-то неизвестное ему, очевидно, какой-то металл. Между тем их с Пауэллом уже окружили местные и радушно приветствовали, как и предсказывал Гарри. Его, по-видимому, уже хорошо здесь знали некоторые маринейцы, так что разговор вышел похожим на разговор старых друзей. На Вадиме сосредоточились десятки пар любопытствующих глаз.
Маринейцы, и мужчины и женщины, в основной своей массе были очень симпатичные люди, высокие, правильного сложения, с красивыми открытыми лицами. Их кожа отличалась по цвету от нашей и, как показалось Вадиму, имела оливковый оттенок. В остальном, существенных отличий от жителей нашего мира он не заметил. В одежде маринейцев тоже не было чего-то совсем уж необычного, кроме разве что очень простого покроя, без видимых украшений, и в то же время явно очень хорошего качества.
Не сговариваясь, Гарри представил Вадима нескольким своим знакомым, которые, как оказалось, неплохо говорили по-английски. Представил как «журналиста одной из газет, который узнав про существование Маринеи, хотел бы сделать о ней подробный материал и поведать людям из нашего мира». При этом о каких-либо подробностях Пауэлл умолчал. Это было как раз созвучно с легендой, которую придумали для Вадима в Москве, так что он с готовностью подтвердил слова отставного лётчика.
Маринейцы были дружелюбны, но не навязчивы, и не стали задерживать вновь прибывших путников. Гарри сообщил своему спутнику, что планирует отправиться в столицу Маринеи Айяделлу, к своему племяннику Тому, а Вадим, если хочет, может остаться здесь и осмотреться, а потом приехать туда же. Но молодой человек рассудил, что всё самое интересное наверняка сосредоточено как раз в столице и хотел поскорее добраться туда. Он, однако, напомнил Пауэллу про агента ЦРУ, который преследовал их, чтобы тот предупредил маринейцев о ещё одном «госте».
Маринейцы обещали быть начеку, если такой человек появится, но, как показалось Вадиму, всё же не придали этому чересчур важного значения. «Кажется, они слишком наивны», ― подумал про себя парень, но не счёл нужным что-то ещё говорить по этому поводу.
Тем временем Гарри повёл его в город, чтобы там, на станции сесть на поезд до Айяделлы.
― Это не самый быстрый вид транспорта здесь, но на нём приятно проехаться и поглядеть на красоту окружающей вас природы, ― пояснил Пауэлл.
― Хорошо, как скажете, ― пробормотал Вадим, не особенно вслушиваясь в слова своего спутника. Он был больше увлечён созерцанием окружающей обстановки.
Городок, в котором они оказались, был небольшим, но, как и его жители, производил приятное впечатление. Все постройки были выполнены из какого-то светлого, почти белого камня, особенно красиво смотревшегося в вечерней подсветке. Высоких зданий не было, в основном, в два-три этажа. Улицы были широкие, соединявшиеся, практически всегда, под прямыми углами, но движение было совсем не плотным.
Люди двигались не спеша, часто останавливались и заговаривали с прохожими, ― казалось, что здесь каждый знает друг друга. Вадим не заметил нигде ни бездомных людей, ни бродячих животных. Какого-либо беспорядка, мусора на улицах тоже не было. «Похоже, эти люди действительно стоят гораздо выше нас по уровню развития», ― размышлял молодой человек.
Наконец, они с Пауэллом пришли к железнодорожной станции, хотя слово «железнодорожной» здесь не вполне подходит. Это была система поездов на магнитной подушке ― та, которую у нас уже давным-давно собираются внедрить в массовое использование, но до сих пор никак не внедрят. Сами пути были проложены над землёй, на высоте нескольких метров. Вся система была выполнена из того же материала, что и остальные постройки. Поезда были металлическими, но выкрашены в светлый цвет под стать остальному окружению.
При этом никаких билетных киосков Вадим не увидел ― все просто поднимались на платформу и садились в поезд. Гарри тоже направился прямиком к ближайшей двери.
― Постойте, а разве мы не должны заплатить за проезд? ― остановил его Соболев.
Тот лишь усмехнулся и прошёл в вагон. Когда они уселись на свободные места, он ответил:
― В Маринее практически нет денег, ни наличных, не безналичных. Редкие случаи их использования ещё остались в Айяделле, а ещё на межгосударственном уровне, но маринейцы считают деньги бесполезными вещами.
― То есть, у них натуральный обмен, как при коммунизме? ― спросил Вадим.
― Да, что-то вроде этого, ― улыбнулся Пауэлл. ― Но если вы слушали запись, то помните, как я говорил, что это общество больше всего похоже на развитой социализм, но таких слов, как «социализм» и «коммунизм» маринейцы не знают. У них «общество гармоничного развития». Вы сами всё скоро узнаете и увидите! ― закончил Гарри.
Поезд начал движение, и очень скоро за окнами появилось именно то, что советовал созерцать Пауэлл, когда объяснял свой выбор транспорта, ― маринейская природа. Участки леса сменялись полями, ухоженными и обработанными, засеянными какими-то местными культурами, и лугами, на которых паслись местные сельскохозяйственные животные; мимо проносились реки и озёра, небольшие посёлки, расположенные на их берегах. Красоту картины дополнял закат солнца.
Отвлёкшись на мгновение от пейзажа за окном, Вадим заметил, что многие их попутчики по вагону с любопытством наблюдают за ним и Гарри, больше даже за ним, так как Пауэлла здесь, по всей видимости, уже многие видели. Ему стало даже как-то неловко под этими многочисленными взглядами. Какое же внимание будет к нему в самой Айяделле!
Наручные часы Вадима работали нормально, и он мог засечь, как долго они добирались до города. Вышло около сорока пяти минут.
Вадим ожидал увидеть настоящий мегаполис с небоскрёбами, но Айяделла его даже немного разочаровала ― город был, конечно, больше того прибрежного городка, в котором они оказались сначала, такого же светлого цвета, но застройка была немногим выше ― самые высокие здания достигали пяти-семи этажей. В центре города на возвышении находилось внушительных размеров здание, напоминавшее чем-то греческий Парфенон, но совсем другой формы, восьми или десяти угольное ― точно Вадим не сосчитал.
― Это здание Совета мудрецов ― что-то вроде парламента, ― пояснил Пауэлл, видя, что Вадим внимательно смотрит на это сооружение.
― Туда есть свободный доступ? ― поинтересовался молодой человек.
― Да, без проблем! Здесь вообще почти везде можно ходить безо всяких ограничений. А что касается Совета мудрецов, то думаю, что Аргос Тор, его глава, сможет лично провести для вас экскурсию!
― Даже так! ― удивился Вадим.
― Конечно, он ― милейший человек, впрочем, как и все здесь. Мы встретимся с ним завтра. Я хочу сообщить ему, что попытка рассказать в нашем мире о Маринее не увенчалась успехом, и предупредить, чтобы маринейцы сами не стремились установить с нами контакт.
― Да уж, это разумно, ― сказал в ответ Вадим. ― А почему не сегодня?
― Уже поздно, нужно отдохнуть. Пойдёмте сейчас к моему племяннику Тому, он живёт неподалёку.
Пауэлл повёл Вадима по улицам Айяделлы, попутно комментируя некоторые особенности местной жизни. Соболев, в свою очередь, уже успел немного пообвыкнуть в этом новом мире, и теперь старался ничем не выказывать своего удивления. По дороге то и дело встречались очередные знакомые американского лётчика, с каждым из которых он говорил хотя бы пару слов. Позже мужчина признался Вадиму, что не помнит имён многих из них, а только лица.
Наконец, когда совсем уже стемнело, они подошли в дому, где жил племянник Гарри, да и он сам, пока не отбыл вновь в Америку. Как и все здания в Маринее, дом был невысокий, одноэтажный, но достаточно внушительный по размерам, сделанный из того же камня светлого, почти белого цвета, крышу покрывала аккуратная черепица более тёмного оттенка.
Гарри постучал в дверь, и через минуту на пороге появился молодой человек, чем-то отдалённо напоминавший самого Пауэлла в молодости. Он был искренне рад видеть дядю, и дружелюбно принял Вадима. «Стал, как и все здесь», ― подумал Вадим.
========== Глава V ==========
Гостю отвели одну из четырёх просторных комнат. Интерьер её, впрочем, был довольно аскетичным, но подобранным со вкусом и красивым. Широкая кровать, письменный стол со стулом, шкаф, комод, стеллаж составляли весь набор мебели в помещении. На стенах висели несколько небольших картин с местными пейзажами. С потолка лился мягкий белый свет. Едва Вадим успел немного обжиться, как его позвали на ужин.
В просторной столовой, совмещённой с кухней, приятно пахло свежеприготовленной едой. Вадим успел уже достаточно проголодаться и теперь находился в приятном предвкушении знакомства с местными яствами. Как он и предполагал, еда оказалась сытной и вкусной, достаточно простой, без излишеств. На столе лежали в различных сочетаниях мясо, овощи, хлеб, а также стоял графин с соком из каких-то местных ягод. Ужин не выглядел чем-то необыкновенным.