Арбидол был завзятым байкером. Поэтому он прибыл на ристалище в косухе и верхом на котрабас бабабайке, оглашая окрестности рокотом струн. В качестве оружия он решил использовать традиционный меч-варенец и пароварку с оптическим прицелом.
«Пижон», — подумал Анаферон, не забывая, впрочем, что Арбидол виртуозно владеет дзюдо и дзюпосле и практикует ха-ха-ха-йогу и борьбу нанайских мальчиков против мамайских девочек. У самого серо-буро-малинового мага, впрочем, тоже был черный пояс по Кама сутре, а в числе важных боевых умений числились оглушающий храп, пьяный дебош и каркарварство.
Порнпринц взмахнул пододеяльником, который ему подала горчичная или перечная, и турнир объявили открытым. Щекотнобородый лежописец так усердно выводил первые строчки, что даже поеблел.
Первый удар по жребию выпал Анаферону. Он приосанился на ковре, пустил вперед проходческий щит и привел клеммы аккумулятора в положение для удара. Арбидолу ничего не оставалось, как отбиваться пароваркой. Он глянул в оптический прицел и дико рассмеялся, надеясь поразить противника своим искусством ха-ха-ха-йоги. Анаферон в ответ применил боевой храп.
Половина жен в округе, чьи мужья, не попав на турнир, придавались сиесте после фиесты, свернули им голову по резьбе до щелчка в попытке прекратить ненавистные звуки. А Арбидол чуть не свалился с бабабайки.
Пытаясь выровнять положение, он вцепился в гриф, оглашая окрестности ревом двойного пиццикато, потом апробировал бряцание, переходящее в тремоло, так, что его инструмент, как на ракетной тяге, взвился в небеса. И тогда Арбидол поднял свой печ. Проклятая очепятка! Печ-то остался дома у Анаферона, а Арбидол вооружился варенцом. Очень, между прочим, удобно: можно в перерывах между сетами, сейдами или сеймами неплохо закусить.
Но пока Арбидол закусывал, Анаферон решил нанести удар из-под тишка. Венерее, из-под Тишки, хромого козла в свитере, на котором по арене ездил герольд.
— Фу, как вульгарно! — возмутился Арбидол, счищая с косухи козлиный помет. — Уж лучше бы Кама сутрой меня поразил. Я все-таки твой давний алавердент, а к собутыльнику надо иметь уважение.
— Какое тебе уважение, ты на предыдущих потениях мне такую собаку подложил, я ж извелся, пока понял, где свинья зарыта.
Он и в самом деле применил Кама-Сутру, и на ковре самолете возникла попаданка Зина с подносом сушек и куском пиццы в руках, напевая старинную попаданскую песню «Конфетки-барабаночки». Чудо баба! Кровь с молоком! Лучше любой эльфийки.
— Ты зачем меня выдернул, аспид! — напустилась она на Анаферона. — Мы там с Петей в машине сидим, едим!
— Едем? — переспросил Анаферон.
— Нет, именно едим, — красноречиво указала она на поднос с сушками и пиццу. — А тут ты вызываешь. У меня там Петька некормленый остался.
— Обойдется твой Петька, — отмахнулся от нее Анаферон, запускай руку в поднос с сушками и вытаскивая свой любимый ролл с икрой плавающей рыбы. — Надо мной тут Арбидол измывается, обижает, на турнир зачем-то вызвал, хотя знает, что я такую движуху не люблю.
— Ах, мы его сейчас! — мгновенно приняла сторону любимого мага Зина и рванула тельняшку на груди.
Арбидол, явно не ожидавший такого ошеломительного зрелища, не сумел удержать пароварку и чуть не упал на меч-варенец. Анаферон нанес ему удар током. Арбидол уклонился, удар пришелся по бабабайке, и она взревела так оглушительно, что половина зрителей попадала со своих мест, а другая половина наоборот вскочила и стала хлопать в ладоши, скандируя «We Will We Will Rock You!».
— Какой крутяк! Настоящая Электробабабайка! — восхитилась Зина. — Звук почти как у «Металлики». Лучше любого отбойного молотка! Немного порепетировать, и можно отправляться в мировое турне. И зачем вам эти турниры!
— А Грифового и Бардового драконов можно взять в качестве ритм и соло гитары, — воодушевленно добавил попаданец Петя, который всегда появлялся, когда его не звали. — А Амбушюрный сыграет соло на трубе. В котельной и один Самогонный справится. Он как раз недавно закодировался.
— Я всегда мечатала о сцене! — смущенно призналась Зина.
— А про меня вы забыли? — потрясая колесной лирой, накинулась на Петю с Анафероном прекрасная эльфийка.
— Да ни в коем разе, солнышко, — хором отозвались маг и попаданец.
— Будете петь дуэтом, — пояснил Петя. — Кроме того, твоя колесная лира сгодится для композиций в стиле кантри, а в остальное время будешь выступать, как выкрутас гитара! Будешь свою ручку крутить.
— А как мы сопаги поделим? — ехидно напомнила Зина. — Ей правый, мне левый?
— Ну, не ссорьтесь, девочки, — благодушно улыбнулся Анаферон. — Купим мы вам новые сопаги, тьфу ты, сапоги и же, да? И не просто сапоги, а сапоги скоромоды. Я у Владычицы Синего Ананаса отыгрался, она мне портал открыла. Я теперь из любой точки вселенной что угодно вам достану.
— Тогда, айда к Грифовому, его же еще уговорить надо! — воскликнул Петя, приобнимая эльфийку на ковре.
Зина пересела на бабабайку к Арбидолу.
«Победила боевая ничья, турнир закончился рок-концертом», — гаписал в своей лежописи лежописец.
========== Селфи-палка для прекрасной эльфийки ==========
На пышных полях Фракции все было спокойно. Крестьяне пилили дрова, порнпринц — бюджет, а попаданец Петя на работу. Прекрасная эльфийка пилила Анаферона:
— Это просто гикуда не годится! Ты меня совсем ге ценишь и ге уважаешь! Сколько я уже тебя прошу гайти художника и гаписать мой портрет!
— Ты простыла, дорогая? — участливо спросил серо-буро-малиновый маг, услышав, как его возлюбленная гундосит.
— Да нет, — досадливо отмахнулась эльфийка. — Это просто криворукий автор по клавишам не попадает! С планшета, верно, печатает, зараза. А ты тут мучайся, реплики коверкай! В прошлый таз…
— Какой такой таз? — не понял Анаферон.
Да при чем тут таз! — рассердилась эьфийка. — Я же говорю, криворукий автор! Так вот в прошлый раз, когда он описывал мои прекрасные руки, у него «р» сбилось «п». Я чуть со стыда не сгорела!
— У тебя есть стыд? — удивился Анаферон.
— У меня есть гордость, и я не позволю, чтобы какая-то драная кошка из спальни нашего попкорн принца смеялась мне в лицо.
— А что случилось, дорогая? — забеспокоился Анаферон. — Твой корсет из драконьей шубы вышел из моды или твои сопаги, тьфу, сапоги, прохудились?
— При чем тут корсет? При чем тут шуба, которую, ты, кстати, мне так и подарил. У каждой уважающей себя девушки, даже последней прачки, уже давно есть портрет, написанный придворным живописцем Леонардо Недовинченным, а тебе даже недосуг с ним поговорить!
— Да говорил я с ним и не один раз! — обиделся Анаферон. — Но ты же знаешь его! Говорит, я пишу в реалистической манере, а ваша спутница — сказочное существо.
— Я ему покажу, сказочное! — возмутилась эьфийка, угрожающе ударяя по струнам своей арфы. — Эльфы упоминаются в «Старшей и Младшей эддах», а это уже героический эрос. Если он не понимает разницу между сказкой и былиной, о чем с ним вообще говорить!
— Эротические былины? — оживился Анаферон. — Ты мне таких никогда не пела. У тебя герой обычно весь окровавленный доползает до спальни героини и на этом все заканчивается.
— Ты опять придираешься к очепяткам? Это невыносимо! Вот был бы здесь Петя. Он бы что-нибудь придумал.
— Кто меня звал? — входя в залу, убранную в стиле хай так, то есть нуждающуюся в генеральной уборке, спросил попаданец. — Что за шум, а драки нет?
— Он не хочет договориться с художником, чтобы тот гаписал, да елки моталки, написал мой портрет!
— Так вот в чем дело? — удивился Петя. — Давай я договорюсь!
Анаферон, делая страшные гримасы, отвел Петю в сторонку.
— Понимаешь, не могу я договариваться с этим Леонардо! — заговорщицки прошептал он. — Если порнпринцу понравится портрет, он заберет нашу эльфийку к себе во дворец.
— Чего? — возвысил голос Петя. — Отдавать нашу кралю этому козлу с блинным лицом? Да я бы ему не уступил даже Зинку!
— Да Зинку я первый не уступил бы! — обиделся Анаферон, делая поглаживающие движения. — Как можно. Она такие пирожки печет.
— И блины тоже, — мечтательно добавил Петя. — Как раз вашему принцу с его черным тылом сгодились бы вместо лица. А что, если портрет не понравится? — спросил он, возвращаясь к теме.
— Ты соображаешь? — Анаферон покрутил пальцем у виска. — Она же меня со свету сживет, — указал он на эльфийку, которая и так уже достала насос для надувания губ. — Да и с порнпринцем опасно. Он повадился девушек, чьи портреты ему не понравились, отдавать замуж за темных пластилинов из забугорных земель.
— Ну, тогда наш единственный выход — волшебное зеркальце со встроенным фотошопом, — решительно рубанул Петя. — И эльфийку никакой полимерной глине не отдадим, и друга от расправы избавим. И в кого же я такой добрый? — пробормотал он, доставая новый айфон и палку для селфи.
— Никогда тебя не забуду! Век твой должник! — лепетал Анаферон, умиленно наблюдая, как прекрасная эльфийка носится по всему замку с айфоном, принимая красивые позы.
— Проследи, чтобы эта фотомодель из окна не выпала, — снисходительно глядя на красавицу, улыбнулся Петя. — Когда наиграется, не забыть бы карту памяти почистить. Если Зина увидит, будут мне пироги да баранки!
На пышных полях Фракции все было спокойно. Леонардо Недовинченный рисовал Порнпринцу лицо на свежем блине. Зина пекла для Анаферона пироги. Прекрасная эльфийка выложила селфи в интернет и подписала контракт с «Вог».
Попаданец Петя пил в котельной горькую, которую для него гнал Самогонный дракон.
— Я к ней со всей душой и новым айфоном, а она… — вздыхал Петя, пуская скупую мужскую слезу, пока Бардовый тихонько подтягивал «Милая моя, солнышко лесное».
В это время открылась дверь и в котельную ворвалась прекрасная эльфийка.
— Они спросили, у какого пластического хирурга я увеличила это и это! — в ярости проговорила она, указывая на уши и грудь. — Я разорвала контракт и возвращаюсь обратно во Фракцию!
— Э, подожди! — удержал ее Петя, зная, что Анаферон развлекается с Зиной, и встреча двух прекрасных дам может обернуться атомным взрывом. — Может, потанцуем!
И Амбушюрный дракон настроил флейты водопроводных труб, выводя на них «Бесаме мучо».
========== Ехидные рога ==========
На пышных полях Фракции гнездились драконы. Бурные реки, вытекая из величавых океанов, неотвратимо стремились к своему истоку. На горных пиках маячили башни передачи магической энергии.
Серо-буро-малиновый маг Анаферон обеспокоенно проснулся в своих спокойных и мирных покоях. Что-то мешало ему спать. Анаферон одел себя в серо-буро-малиновые трусы и цельнометаллический жилет вечной невозмутимости, взял магический посох и заглянул в волшебное зеркало. Оттуда на него смотрели ехидные рога.
Поначалу Анаферон решил не поверить. Но, ощупав свой премудрый лоб, убедился, магическое зеркало не врет: рога не только ехидно торчат на макушке, но скрипуче посмеиваются над ним.
Нечто незензурное и неудобоваримое соровалось с уст Анаферона!
– Ядреная шмара! Ну, я ей покажу!
Преисполненный прераздраженный он прошерствовал в опочивальню прекрасной эльфийки, которая широко и вольготно, словно военно-морская ядерная кавалерия на привале, разлеглась на пятнадцатиспальной кровати в стиле гламур-мур-мур.
– Шалава ты беспутная! Ты опять за свое? – загремел Анаферон, не без труда обошев кровать.
Прекрасная эльфийка захлопала длинными ресницами, создав такую турбулентность, что взмыла почти под потолок. Хорошо, что высокая грудь и округлые бедра перевесили и все-таки притянули ее к кровати.
– Обошев? – произнесла она изумленно. – Это что, фамилия нашего друга Пети?
– И тебе еще хватает наглости произносить при мне его имя!?
Анаферон воздел очи горе и так раскипятился, что находчивая эльфийка приготовила яичницу у него на лбу.
– А в чем дело? – невинно осведомилась эльфийка, с аппетитом уплетая завтрак.
– А разве ты не видишь? – серо-буро-малиновый маг картинным жестом указал на рога, ехидство которых достигло крайних пределов.
Они не только выросли почти на полметра, но и начали ветвиться.
– А что, по-моему, очень неплохо, – чарующим голосом проворковала эльфийка. – Можно использовать вместо канделябра. Сейчас это модно. По мне, так вполне себе чешет вздор, я хотела сказать тешит взор.
– Ну, ты у меня сейчас попляшешь! Сейчас, я только выберу правильную метательную обстановку, тьфу ты, ментальную установку.
Анаферон принялся вращать своим магическим посохом, словно лопастями турбины. В опочивальне поднялся такой сильный ветер, что сдуло не только всю пыль, но засосало в воздушный поток не только все одеяла и подушки, но и бардовые сопаги прекрасной эльфийки.
– Анафероша, это уже не смешно! – поморщилась прекрасная эльфийка. – Тебе придется теперь делать у меня в комнате ремонт и доставать новые сопаги. А на рынке сейчас полный тухляк. Не только А и Б Ладдины, но также оба Тиандра, Их и Наш отплыли из Фракции в Коалицию.
– Да ты можешь помолчать, дура несносная, – прогремел Анаферон. – Я ж на тебя заклятье, между прочим, накладываю. Если собьешь меня, за последствия я не ручаюсь.
Он остановил свою турбину, и из помертвевших уст прекрасной эльфийки вырвался вопль ужасти. Она стала прозрачной. И камея сквозила в ее фигуре.
– Что ты сделал, урод рогатый? Завопила прекрасная эльфийка. Сейчас же вертай все взад!
– Да хоть в зад, хоть вперед, – озадаченно промямлил Анаферон. – Я же предупреждал, не говори под руку. Я совсем другое заклятье наложить хотел.
– А эта каменюка здесь откуда? – с отчаянием всхлипнула эльфийка, разглядывая контуры брошки.
– Да это ж я тебе, дуре, вчера стихи хотел посвятить, – в отчаянии заламывая руки и натыкаясь на рога, прорыдал Анаферон. – «Сквозит камея в ее фигуре…»
– Ну, что за бред? – вскинулась эльфийка, убирая арфу подальше от Анаферона. – Ты бездарен, как орк. Как камея в фигуре может сквозить? Вот если бы ты написал, ее фигура подобна камее…
Ее пухлые, точно две зефирки, губы дрогнули, из глаз покатились слезы.
– И из-за какой-то бездарности мне теперь пропадать во цвете лет. Кому я теперь нужна, прозрачная и с каменюкой внутри?
– Ребят, вы, случайно, Зинкину брошку не видели? – в опочивальню эльфийки с хозяйским видом заглянул попаданец Петя. – Ой, что это у вас тут за тусовка такая? Никак, тоже к Новому году готовитесь? Ну так я завсегда рад с вами вместе бухнуть.
– Какой тебе, аспид заморский, Новый год? – просипел Анаферон, идя багровыми пятнами. – Уж половина января почти прошло!
– Так то же Старый Новый год, – лучезарно просиял Петя. – Для тех, кто к Новому не успел подготовиться. Мы с Зинкой в гости отмечать собирались, а она, как заладит, где моя брошка. Вот я и подумал, а не у тебя ли в замке она ее забыла.
Он глянул на Анаферона и уважительно поднял большой палец.
– Ну ты и даешь, Анафероша! Ты ж таперича, як олень! Весь в новогоднем тренде.
– Як, это в смысле «как», животное или самолет? – осведомился Анаферон.
– В смысле, что тебе для новогоднего костюма ничего больше не надо. Еще свечки прикрепить, и все будет океюшки.
– А мне что делать? – размазывая тушь, всплакнула прекрасная эльфийка. – Ты посмотри, что этот бездарь со мной сотворил!
– Оу! Надо ж, Зинкина брошка, – радостно возопил Петя, увидев сквозившую в фигуре прекрасной эльфийки камею. – Анафероша, ирод эдакий, чем ты ее туда впендюрил? Поделись методикой. Я тоже так хочу.
– А я не хочу, чтобы эта гадость находилась у меня внутри.
– Ну так это ж мы сейчас запросто. Хошь, хирургически, хошь терапевтически.
– А что с этим делать? – эльфийка протянула на свет свою прозрачную руку.
– А зачем с этим что-то делать? – удивился Петя. – После Нового года само пройдет. А если даже не пройдет, то это даже лучше. Теперь мы с Анаферошей будем безо всякого рентгена видеть тебя насквозь. А чтобы на Новый год веселее было, на вот проглоти как-нибудь, – и он протянул ей гирлянду с разноцветными лампочками.