Она была погружена в свои мысли, не замечая ничего вокруг. Пес хотел было пройти мимо, но… не смог. Он стоял возле приоткрытой двери в ее комнату, пытаясь сдержать дрожь и успокоить дыхание. Ему было удивительно осознавать все, что с ним происходит, и необычайно приятно снова ощущать себя живым, способным испытывать трепет, волноваться как подросток. Выждав несколько секунд, он осторожно, стараясь ее не напугать, постучал в открытую дверь:
- Можно?
Она слегка вздрогнула, выходя из оцепенения, обернулась на его голос и кивнула. Подвинулась, освобождая место рядом с собой, – лишнего стула даже у запасливого Бронна не нашлось.
Пес вошел, внимательно глядя на Сансу, и сел на матрас возле нее, краем глаза успев заметить, как она торопливо спрятала свои игрушки под одеяло при его появлении. Глупенькая… Какое-то время они сидели молча. Потом Пес наконец решился:
- Можно задать тебе вопрос?
Санса безучастно кивнула в знак согласия.
- Что ты здесь делаешь?
- Ты имеешь в виду, в данный момент или вообще? В данный момент – размышляю над предложением Бронна, а вообще...
Она откинулась на матрас, задумчиво глядя в низкий обшарпанный потолок бывшей бойлерной.
- Здесь был мой дом. Я родилась здесь, росла, ходила в школу… это был мой мир. Больше у меня ничего нет. Мне некуда идти.
- А где твои родители?
- Родители? Наверное, погибли... давно... когда второй раз рвануло... я больше никогда не видела их. Мне было страшно… сначала я заперлась в подвале, надеясь, что скоро все прекратится, и они вернутся домой… так и пересидела первые выбросы. А потом, когда еда закончилась, пришлось выйти… я много чего видела в первые месяцы… по ночам пряталась в подвале и скулила от страха и безысходности… не знаю, как выдержала все это. Днем пыталась выжить, искала еду и воду. В какой-то момент мне стало все равно, останусь я в живых или нет. Надоело бороться с тем, чего не знаешь и не можешь объяснить. Есть было нечего, потому что по ночам все, что можно было съесть, сжирали те… которые появились после выбросов… они вообще жрали все, что шевелилось, я находила потом остатки их пиршеств… воды тоже не было. Что было после, я плохо помню… знаю только, что хотела умереть побыстрее. Меня нашел Иван, командир моего клана, их отряд проходил через наш поселок… Иван буквально вытащил меня с того света, заменил мне семью…
Начав говорить, Санса уже не могла остановиться. Она рассказывала Псу историю своей безрадостной жизни, и ей казалось, будто кто-то невидимый смывает с ее одинокой души всю боль, печаль и горечь утрат. Она чувствовала на себе пристальный, внимательный взгляд Пса и понимала, что он спрашивал не из простого любопытства и уж точно не от скуки, а потому что ему действительно было интересно и, наверное, важно знать это. Она просто доверилась ему.
Ее слова звучали монотонно, без эмоций, но Пес был потрясен ее рассказом. Как ей, совсем девчонке, удалось все это пережить, выдержать, не сломаться, не озлобиться? Он чувствовал щемящую тоску в ее словах, видел, как она горестно дернула плечами, вспомнив о людях, которые были ей дороги и которых она потеряла. Он осторожно придвинулся к ней и взял в свою огромную ладонь ее маленькую теплую ладошку. Она не отстранилась, не отдернула свою руку, а все так же ровно продолжала свой рассказ.
Тогда он сам откинулся на матрас, повернувшись к ней лицом, подперев голову одной рукой и продолжая смотреть на нее.
- А тебе никогда не хотелось уйти отсюда? Ну, вернуться к нормальной жизни? По сути, ты же ничего здесь не видела, возможностей тут явно меньше, кем-то стать невозможно…
- Я раньше хотела стать медсестрой в нашем госпитале. Но... не судьба.
Она вдруг повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза. Пес замер.
- Я там никому не нужна. Там меня никто не ждет. А здесь... правда, здесь теперь тоже... я никому не нужна.
Последние слова она почти прошептала.
- Теперь ты нужна нам с Бронном, – сказав это, он услышал стук собственного сердца, – ну, в смысле, что у тебя крыша над головой есть, ну и ...
Это было совсем не то, что он хотел сказать. А сказать то, что хотел, было выше его сил. В горле совсем пересохло.
Санса долго не отвечала. Ему показалось, что прошла вечность.
- Крыша есть, – она высвободила руку из его горячей ладони и несмело коснулась его здоровой щеки, легонько пробежалась по ней пальчиками, обведя линию скул, четко вылепленный подбородок, контур красиво очерченных губ… Пёс, не отрывая потемневших глаз от ее лица, накрыл маленькую ручку своей ладонью и переплел пальцы с ее пальчиками. Они были тёплые, тонкие, с красивыми аккуратными ногтями, и казались игрушечными. Санса снова приняла этот его жест, и тогда он осторожно и медленно поднес ее руку к своим губам. Не в силах прекратить эту целомудренную ласку, Санса смотрела на него и понимала, что он хочет сказать ей что-то важное и не может решиться. Но ей было необходимо это услышать. В тусклом свете коридорной лампочки, проникавшем через приоткрытую дверь, ее волосы отливали темной медью. Пес осторожно касался губами каждого ее пальчика, стараясь решить, как вести себя дальше, чтобы не испугать ее. Санса завороженно смотрела на его губы, целующие ее пальцы, чувствовала его горячее дыхание… Он наблюдал за ней из-под полуопущенных ресниц, любуясь ее лицом, волосами, глазами, наслаждаясь ее запахом, не переставая ласкать ее пальцы, переплетенные с его. Хрупкая маленькая леди, принцесса из волшебной сказки, оказавшаяся в заточении в ужасной клетке Зоны, изменившей ее жизнь навсегда, забравшей у неё родных и надежду на счастье, заставившей ее научиться выживать в этих суровых условиях. Нужно, нужно сказать ей о своих чувствах... Бронн прав.
- Я... ты нужна мне…
Пёс нервно сглотнул, произнеся эти слова. Санса молчала, затаив дыхание, и во все глаза глядела на него.
- Я хочу заботиться о тебе, защищать тебя, помогать тебе во всем… хочу быть с тобой… – он смотрел ей в лицо, – и я... – он выдохнул, так и не договорив.
Она уже поняла, что он хотел, но не смог произнести. Пока не смог. Но даже того, что он сказал, ей было достаточно. Теперь она не одинока. У нее есть он. Санса закрыла глаза, наслаждаясь близостью. Пес выпустил ее руку, притянул ее к себе и обнял, крепко прижав к своей груди. Зарылся носом в ее сладко пахнущие мягкие волосы, поцеловал в макушку. Какое-то время они лежали, дыша в унисон, наслаждаясь этим нежданным счастьем. Затем он осторожно приподнял ее лицо, заглянул ей в глаза и жадно припал губами к ее рту.
====== Часть 25 ======
То, что произошло между ними потом, Санса вспоминала, смущенно пряча лицо на его груди и счастливо улыбаясь. Его нежные поцелуи, перешедшие с кончиков ее пальцев на губы, лицо, шею, и далее разливались потоком по всему ее телу, находя на нем такие местечки, от прикосновения к которым она выгибалась, и, закусив губу, старалась сдержать рвущиеся наружу полустоны-полувскрики. Ее безумно возбуждала приятная тяжесть его тела, его запах, его прикосновения и ласки, сначала робкие, а затем все более страстные и настойчиво-нежные.
Пес заставлял себя сдерживаться и чутко прислушивался к каждому ее вздоху, пытаясь понять, что она чувствует, внимательно следил за выражением ее лица, становясь все более откровенным в своих ласках. Говорить он боялся – боялся, что его еще больше охрипший от страсти голос разрушит волшебство момента и зыбкое ощущение доверия, возникшее между ними. Поэтому он буквально наощупь, как слепой познавал ее тело, задыхаясь от бушующего в крови желания, заново открывая для себя эти трепетные ощущения, вспоминая все, что было в его жизни когда-то, за ненадобностью выброшенное на задворки его памяти.
Сансе казалось, что он знал ее тело лучше нее самой, потому что безошибочно определял точки, от прикосновения к которым она сходила с ума. Ее тело больше не принадлежало ей. Где-то глубоко внутри нее разгоралось доселе неведомое обжигающее пламя, отчего ее бросало в жар, глаза лихорадочно блестели в темноте, но она почти ничего не видела – неясные, не имеющие очертаний мыслеобразы, яркие вспышки, цветные бессмысленные картинки… Все ее существо превратилось в одно большое ощущение, и это было потрясающе. Она даже и помыслить себе не могла, что такое возможно. Санса стонала, больше не способная контролировать себя, губы пересыхали от жаркого дыхания, а он снова и снова припадал к ее губам, даря ей свою живительную влагу, заставляя сотрясаться от сладкой дрожи и предвкушения чего-то нового и волнующего.
Когда Пес вошел в нее, ей было немного больно, но он терпеливо ждал, замерев, глядя на нее потемневшими от страсти глазами, и продолжил только когда почувствовал, как расслабляется ее тело, принимая его полностью, не переставая ласкать ее лицо, шею и грудь горячими губами и языком.
Он был возбужден до передела, несмотря на то, что некоторое время назад смог избавиться от напряжения. Не сделай он этого – скорее всего не смог бы столько сдерживаться и так длительно и трепетно ласкать ее. Хотя долго выдержать он все-таки не смог и кончил, еле успев покинуть ее, такое желанное тело. Она погладила его по расслабленным мышцам влажной спины, наслаждаясь его силой, мощью, запахом и улыбалась счастливой улыбкой, чувствуя что все с этого момента будет в ее жизни по-другому.
Пес осторожно лег набок, пытаясь выровнять дыхание, крепко ее обнял и прижал к своей груди. Ей было хорошо и спокойно в его объятьях.
Ощущение наполненности и абсолютного счастья накрыло мужчину с головой. Бронн, оказывается, был прав насчет возможности их отношений – они идеально подходили друг другу. Он чувствовал, как пустота в его душе, прикрытая повседневными делами и заботами, заполняется трепетной нежностью, умиротворенностью, ощущением собственной нужности. Как гнетущее одиночество и чувство неполноценности из-за своего уродства отступают куда-то в темноту катакомб, чтобы навсегда раствориться во мраке. Пес никогда, даже в самых смелых своих мечтах не мог представить, что на него, урода с обгорелым лицом обратит внимание единственная девушка в Зоне, и он обретет здесь свое счастье.
В прежней жизни у него не было по-сути ничего важного, а когда в его мир начинали просачиваться слухи о возможности «легкого» заработка в Зоне он не раздумывая ушёл сюда. Ему необходимы были деньги, большие и быстро.
Как бы то ни было, Зона его обыграла. Он преодолел кордон без малейших сложностей. Даже мутантов, о которых предупреждали уже побывавшие там люди, он не встретил – иногда, как бы совершенно случайно армейские блокпосты, расположенные по периметру границ Зоны, нет-нет, да и пропускали этих выродков для нападения на неопытных искателей приключений, все равно минные заграждения не давали тем, кого не пристрелили сталкеры, пробраться через ограждения и выйти в большой мир. Пес избежал и нежелательной встречи с военными, ведь обладай он хоть в два раз большей физической силой и выносливостью, против отряда хорошо вооруженных армейцев – а по-другому боевые армейские подразделения по Зоне не передвигались, – он бы не выстоял. Новичок, польстившийся на россказни и мифы, окружавшие Зону завесой тайны, он пришел в нее с одним желанием – обогатиться и уйти обратно, но оказался пойман ею в ловко расставленные сети, из которых невозможно выбраться.
Так он и остался здесь, в еще только начинающих складываться между такими же как он «солдатами удачи» отношениях – сталкер-одиночка Пес.
Бронн появился в его жизни чуть позже. Он буквально ворвался в его монотонное одинокое существование, неисправимый оптимист и балагур, обаятельный весельчак, не теряющий самообладания в любой ситуации, с лихвой восполняющий то, чего довольно закрытому по натуре Псу так не хватало – умения легко налаживать контакт и располагать к себе людей. Он не позволял ему хандрить, шутил, занимал разговорами, иногда даже бывая навязчивым, но без него Пес своей жизни больше не представлял. Они практически сразу стали работать в паре, абсолютно доверившись друг другу, каждый чувствуя опору и крепкое плечо рядом.
Однажды Пес спас своего друга от верной смерти, приняв на себя тепловой удар от Жарки – малозаметной и опасной термической аномалии. Температура огненного поля, создаваемого ею – более 1000 градусов и не сделай он этого тогда, от веселого живчика Бронна не осталось бы даже пепла. Мгновенная реакция Пса и ему самому спасла жизнь, потому что огненное поле коснулось его только своим крайним фронтом, но даже эта малость до неузнаваемости изуродовала часть его лица и шеи. Тогда было больно, чертовски больно, как будто кожу сдирали живьем, предварительно ошпарив ее кипятком, а затем начинали этот процесс заново. Пес сутками метался в постели, бредил от дикой боли. Бронн, не находивший себе места из-за этого случая, будучи не в состоянии облегчить его боль, которую почти физически ощущал сам, в одиночку потащился на болота, но привел-таки местного целителя – Болотного доктора*. Ослабив муки Пса, тот сделал все, что было в его силах, но слишком большая поверхность его кожи была сожжена. Пес, молодой и сильный, выжил. Он не жалел о том, что спас друга, пожертвовав своим довольно привлекательным мужественным лицом, и твердо был уверен в том, что окажись он сам на месте зажатого между деревьями Бронна, тот, не задумываясь, поступил бы точно так же.
Чтобы хоть как-то скрыть свое уродство, Пес отрастил волосы, хотя со стороны поврежденной части лица над виском они не росли, поэтому он перекидывал их набок, и стал ежедневно начисто бриться, поскольку щетина теперь появлялась только с одной стороны. У него полностью сгорело одно ухо, и на его месте осталась дырка. Правда, слава Богам, ни зрение, ни слух не пострадали, словно Зона сжалилась над ним, все-таки, оставив шанс на выживание. В Зоне не проводились конкурсы красоты, а возвращаться обратно, на «большую землю», Пес уже давно расхотел. Поцелуй Зоны навсегда изменил не только его жизнь, но и его самого. И без того малообщительный, он стал замкнутым, мрачным и сразу же поставил крест на возможности хоть когда-нибудь найти себе пару, понимая, что ни одна женщина не захочет связать жизнь с таким уродом. Зеркало, висевшее в их душевой в катакомбах, достаточно красноречиво говорило ему об этом.
Пес смирился и начал принимать жизнь такой, какой она была в Зоне, не строя планов и не заглядывая далеко на перспективу. Он часто благодарил Богов за то, что послали ему Бронна, к которому Пес был искренне привязан. В Зоне было сложно сохранять радостный настрой, что делало его друга еще более ценным спутником. Вдвоем они излазили много мест, в которые никогда бы не сунулись по одиночке, подставляя друг другу плечо, и порой делясь последним куском. А когда дела пошли на лад, быстро стали достаточно известными в Зоне сталкерами. Хотя, конечно, не обошлось и без шепотков за спиной Пса, о том, как именно он получил свои увечья. Его огромная мощная фигура, изуродованное лицо и суровый нелюдимый нрав помогли ему обрести дурную славу, а его личность обросла слухами и сплетнями. Одно время поговаривали, что Пес отлавливал и без сожаления расправлялся со сталкерами-одиночками, отбирая у них хабар. Но все это было лишь глупым вымыслом. Он всегда играл по правилам, и ни одного сообщения о каких-то мародерских или иных его действиях, подтвержденного фактами, ни разу так и не появилось в сталкерской сети. Да, он не шел на контакт, не водил ни с кем дружбы, кроме Бронна, всегда был угрюм и неразговорчив, но кому бы понравилось, когда его рассматривают как диковинное животное? Он терпеть не мог жалости и нытья, будучи по натуре человеком волевым и сильным, и всегда зверел, замечая в глазах молодых мальчишек-сталкеров, еще и не прочувствовавших настоящей Зоны, украдкой рассматривающих его, брезгливую жалость или отвращение. Поэтому ходить в Бар он предпочитал лишь в те дни, когда знал, что там почти пусто. А еще лучше было ходить за провизией и новыми заказами вместе с Бронном: разговорчивый, острый на язык и веселый, он умело ставил болтунов на место, а грозный вид Пса окончательно затыкал рты тем, кто был не прочь пообсуждать их странную на вид парочку. Так они и жили все эти годы – наладили быт, получали заказы, совершали вылазки, продавали хабар. Иногда много и подолгу говорили о разном. Но душевная пустота, сидевшая глубоко внутри Пса, была единственной темой на которую он никогда не говорил с другом.
Он не мог уже точно определить, когда она возникла. Может, уже здесь, после того, как впервые посмотрел на себя в зеркало после выздоровления. Но она давила на него, не давая дышать полной грудью, и иногда в его глазах появлялась настоящая собачья тоска, которую прекрасно видел Бронн. Он пытался всеми силами вытащить Пса из этого состояния. И именно он, впервые услыхав о Сансе, а затем, увидев ее воочию, подумал о том, что, возможно, судьба не зря столкнула ее и Пса лбами. И решил, что только она, эта рыжеволосая девушка, единственная во всей Зоне, способна остановить его постепенное сползание в затяжную депрессию.