========== 1. ==========
Он сидит, не шевелясь. Застыл идеальным изваянием, только слегка повел шеей, как будто это может помочь ослабить плотно сидящий кожаный ошейник.
Она входит в перезвоне колокольчиков на браслетах, в густом аромате ночных лилий, и нежные полупрозрачные ткани окутывают ее тело. Он не решается поднять на нее взгляд, на хозяйку нельзя смотреть, пока она не позволит.
Она останавливается перед ним, рассматривает, склонив голову набок. Его идеальное подтянутое тело, бронзового цвета кожа. Протянув руку, касается аккуратных рожек меж темных густых волос.
— Чего желает госпожа?
Она отдергивает руку, садится на стол и барабанит ногтями по столешнице. Он осмеливается нерешительно взглянуть на нее, искоса, боясь, что она не одобрит.
— Что-то не так, госпожа?
— Как тебя зовут?
— Как пожелает госпожа.
— Нет, я о твоем настоящем имени. Как звало тебя твое племя?
Он смущается, забывшись, смотрит на нее во все глаза, с недоумением. Это имя не звучало десятки лет. Ему почти требуется усилие, чтобы вспомнить.
— Аэрис.
— Хорошо, — она кивает. — Леди Миледана Илке васс Кантарион. Можешь называть меня Миледаной.
— Как пожелает госпожа.
— Я пожелаю, чтобы ты обращался ко мне по имени и без госпожи.
— Как… хорошо, Миледана.
С раздражением она заканчивает барабанить ударом ладони по столу.
— Что ты умеешь делать, Аэрис? Как тебя использовали предыдущие хозяева?
— Я — демон для наслаждений.
— Что еще?
Он смотрит почти испуганно. Его всегда использовали только одним способом. С тех самых пор, как на шее защелкнулся первый ошейник, Аэриса обучали только двум вещам: покорности и ублажению. Любое собственное мнение из него выбили плетьми и палками, еще давно, до первого хозяина. Даже целительные снадобья Дома наслаждений не смогли до конца залечить тонкие шрамы между лопатками.
Миледана вздыхает:
— Мой остроумный братец решил подарить мне тебя.
Аэрис кивает. Он часто бывал подарком одних благородных господ другим.
— Вот только мне такие подарки не нужны, Аэрис. Мне нравится секс с мужчинами, а не с подстилками. Но мне пригодится секретарь. Ты умеешь читать и писать, Аэрис?
— Немного, — отвечает он уклончиво. — Но у меня отличная память. Все сказания в племени мы передаем из поколения в поколение только на словах.
— Уже что-то.
Прищурившись, Миледана окидывает взглядом фигуру Аэриса. Оценивающе, цепко, и он подбирается. Это для него понятно и привычно.
— Для начала, тебе стоит одеться, — говорит Миледана. — Позаимствуем кое-что из гардероба братца, раз уж это было его идеей. И, пожалуйста, встань с колен, меня это нервирует!
С братом госпожи Аэрис познакомился на следующий день. Покорно ждал у стены, пока служанки заплетали в косы и укладывали в замысловатую прическу густые рыжие локоны Миледаны.
Без стука и предупреждения в комнату ворвался мужчина. Его волосы отливали темной медью, рубашка была густо-зеленая, а движения порывистые.
— Нет, ты не представляешь! — сходу начал он. — Этот идиот послал меня! Меня!..
Миледана посмотрела на него в зеркале и спокойно сказала:
— Очень рада. Кто — «он»?
— Баларис, этот паршивый торговец благовониями. Да он мне еще карточный долг не отдал.
— Если верить, половина Тарвентина должна тебе.
— Так и есть! Иначе как бы я мог делать своей сестренке шикарные подарки.
Слегка повернувшись, чтобы не мешать служанкам, Миледана показала рукой в сторону Аэриса.
— Познакомься, это мой брат, Лирмалис Тэн васс Кантарион. Лир, твой последний подарок.
Аэрис торопливо поклонился.
— И как он? — полюбопытствовал Лир. — Говорят, демоны хороши в постели.
— Понятия не имею. У меня достаточно игрушек, Аэрис будет секретарем.
Аэрис застыл, пытаясь уловить малейшие изменения в лице Лирмалиса. Насколько он разочарован таким поворотом? Не прикажет ли вернуть подарок в Дом наслаждений, раз он не используется по назначению?
Но Лир только лукаво улыбнулся:
— Ну, и чудненько. Ты, сестренка, никогда не ценила моих подарков, но я рад, что находишь им применение. Он пойдет с тобой во дворец?
Последнюю фразу Лир говорил, уже отвернувшись от демона и продолжая свое нетерпеливое хождение по комнате. О торговце благовониями явно уже забыл, переключившись на более интересные вещи.
— Конечно, — пожала плечами Миледана. — Хотя ты знаешь, как я не люблю эти приемы.
Аэрис успел сменить много хозяев и отточить навык понимания чужих интонаций и настроений. Он слышал, что сестра действительно сочувствует брату, а настроение Лира хоть и менялось со скоростью ветра, но ощущалось скрытое за всем раздражение.
— Встретимся там, — заявил Лир. — Я поеду вперед, верхом. Хочу еще в одну лавку заглянуть.
— Только не надо больше подарков.
Смех брата раздался уже от дверей.
Город ошарашивал. Обрушивался лавиной запахов и звуков, жаром нагретых солнцем камней и духоты, которая доползет до своего пика к полудню.
Аэрис редко выходил из дома. Лишь несколько хозяев пару раз брали его с собой, чтобы похвастаться трофеем. Он стоял среди разодетых в шелка аристократов, совершенно голый, с натертой маслом кожей и золотой цепочкой, что тянулась от ошейника к руке господина. Рабы для удовольствий всегда были дорогими, а уж демоны — тем более. Как объяснили Аэрису в Доме наслаждений, демонов слишком мало, да и не все королевства одобряют рабство таких малочисленных племен. Другие же опасались их магии.
Сжавшись в углу паланкина, среди подушек, Аэрис радовался, что хотя бы тонкая белая ткань отделяет его от Тарвентина. И все-таки поглядывал сквозь щель в разошедшихся полотнах.
Аэрис видел стены домов из известняка, украшенные мозаиками фасады, яркие ткани, обозначавшие принадлежность к гильдиям. Рябило в глазах от толпы, разодетой так пестро и ярко, как будто на праздник. Солнце слепило, и привыкший к помещениям без окон Аэрис только удивленно моргал.
Многоголосье царило такое, что можно было услышать не меньше трех-четырех языков, а над ними периодически взлетали монотонные напевы молитв с вплетаемой в них магией, от которой покалывало кончики пальцев.
Столица оглушала ароматами. Пряностей и благовоний, соленой воды и кожи, кисловатый запах пота и животных, навоза и шерсти.
Последнее навевало неприятные воспоминания, и Аэрис украдкой посмотрел на госпожу. Миледана сидела, развалившись среди подушек, и откровенно скучала. Вряд ли поездки сквозь центр города были для нее чем-то необычным.
— Я могу обратиться? — осторожно спросил Аэрис.
Она скользнула по нему взглядом и рассеянно кивнула.
— Если вы не хотите использовать меня сами, может, собираетесь отдать кому-то?
Во взгляде Миледаны промелькнуло удивление:
— Я не буду тебя продавать.
— Я имел в виду не это…
— Не волнуйся, — фыркнула Миледана. — В распоряжении моего брата столько девок и мальчиков, что ты ему не нужен. Если сам не захочешь. Лир может быть нежен.
Мимолетно Аэрис подумал, знает ли госпожа это сама, или просто так говорит? В домах благородных аристократов в спальнях творилось многое, и на это смотрели сквозь пальцы.
— А моего второго брата ты точно не заинтересуешь.
Вот это было удивительно, еще об одном родственнике Аэрис слышал впервые, в поместье его не было сегодня. Хотя кто станет рассказывать рабу? И всё же оставалась еще деталь, которую он должен выяснить.
— А вы… ты не отдашь меня собакам?
На лице Миледаны отразилось такое недоумение, что Аэрис смущенно опустил голову и пояснил:
— Демоны восстанавливаются гораздо быстрее людей, многие мои хозяева желали на это посмотреть.
— Их самих стоит отдать псам! — заявила Миледана. — Нет, Аэрис, мне нужен секретарь. Я не стану тебя наказывать, если будешь хорошо себя вести. Неповиновения я тоже не позволю.
— Разумеется, госпожа.
Он невольно повел спиной, где между лопаток еще оставались крошечные шрамы — следы того, как приучали к послушанию. Повторения Аэрис не хотел. Да и ошейник плотно охватывал шею, не давая забыть о том, где его место. Как бы ни была благосклонна Миледана, она его госпожа.
Что-то неуловимо изменилось. Аэрис ощутил это в самом воздухе, а после на улице послышались крики. Паланкин резко остановился, и Миледана в удивлении вскинула темные очерченные брови. Она выглянула на улицу, нахмурилась, но Аэрис не осмеливался подползти ближе и тоже посмотреть.
— Волнения, — сказала Миледана и повернулась к кому-то около паланкина, видимо, охране. — Нам лучше вернуться.
Но в следующий миг Миледана вскрикнула, распахнула занавесь, Аэрис не успел понять, его оглушили крики, мельтешащие на улице люди и густой запах крови — ее демон не спутал бы ни с чем.
На светлые покрывала паланкина положили мужчину, и жемчужная ткань тут же начала пропитываться кровью. Аэрис узнал Лирмалиса, его яркая зеленая рубашка потемнела, он оставался в сознании, но даже не мог ничего сказать.
— Тише, Лир, тише, — Миледана погладила брата по голове и прикрикнула быстрее двигаться домой.
Паланкин дернулся и тут же устремился прочь от криков и запахов крови и стали. Аэрис заметил, что и ножны Лира пусты — он явно защищался.
Миледана продолжала что-то ласково говорить брату, ее руки зажимали его рану светлыми покрывалами, но те мгновенно пропитывались кровью.
Аэрис мало что понимал во врачевании, его народ использовал травы и коренья, которые остались далеко на севере, где и была его родина. Но он чутко ощущал жизненную энергию, поэтому понимал, что Лир умирает. Ему осталось немного, и до поместья он не дотянет.
— Только не умирай, Лир, пожалуйста. Только не так!
В голосе Миледаны слышалось отчаянье, но глаза Лира уже закрылись, он еще дышал, но в уголке губ выступила кровь.
Аэрис посмотрел на свои руки. Считалось, ни один раб не может обладать магией. Даже из демонов она выбивалась плеткой, специальными зельями, из-за которых их неделями держали, словно животных, на соломе и холодном полу, пока их выворачивало прямо туда же, пока они дрожали от холода и боли, теряя магию.
Еще одна причина, почему демоны так дороги. Не меньше трети просто не переживали этого.
Ни одному хозяину Аэрис не показывал даже намека на то, что его магия осталась при нем. Он никогда не был сильным, у себя в племени он охотился, оставив магию шаманам. Но, как и все демоны, мог ощущать токи жизненной силы, придерживать их и балансировать на грани жизни и смерти. Это пригождалось на охоте, когда от шамана и его трав отделяло огромное расстояние.
Аэрис знал, что может помочь Лиру. По крайней мере, тот точно дотянет до лекарей. Но если Аэрис это сделает, его убьют. Демон-раб, сохранивший магию и осмелившийся ею воспользоваться — это смертник.
Но Лир ему нравился. Он не был похож на заносчивых господ, он не смотрел на него, как на раба, допустил мысль, что тот годится на что-то, кроме ублажения. И Миледана. Она была добра, она не собиралась развлекаться, смотря, как быстро затягиваются раны демона, не держала его в комнате без окон и не заставляла есть корешки, чтобы его член постоянно стоял так, что это даже больно.
Аэрис почти не знал этих людей, но они были добры к нему. Впервые с тех пор, как защелкнулся его первый ошейник, кто-то был добр к нему.
Аэрис коснулся кончиками пальцев раны Лира. Та слабо засветилась, а демон без труда увидел порванные нити жизненной энергии, осторожно повел руками скрепляя их, делая узелки и выравнивая.
Это оказалось сложнее, чем он думал. Лир действительно умирал, Аэрису удалось его задержать буквально на пороге. Он давно не использовал магию, почти забыл, как это делается. Но пальцы сами помнили, как вязать жизненную энергию, как заставлять разрозненные линии снова превращаться в единое полотно.
Когда Аэрис закончил, Лир глубоко и ровно дышал, а кровь прекратила течь. Ему требовался лекарь, который уже без труда сможет помочь. Обессилевший Аэрис почти упал в ворох подушек.
Он не позволял себе уснуть, потому что боялся, что не проснется после этого. Почти как в тумане видел Миледану, она вытирала слезы и что-то говорила брату.
Когда они приехали в поместье, Аэрис тоже шел, почти не соображая. Шел, куда вели, даже если бы это оказалась темница — или мгновенная казнь, любой воин мог стать его палачом, закон позволял делать с рабами всё что угодно. А уж с обладающими магией тем более.
Очнулся Аэрис только в комнате с затененными окнами. Он сидел в кресле, сжался в нем, забравшись с ногами. На огромной кровати лежал Лир, сейчас спящий. Рядом Миледана о чем-то вполголоса разговаривала с седовласым мужчиной, наверняка лекарем.
Аэрис мимолетно удивился, почему он еще жив, и зачем его привели именно сюда. Но госпоже лучше знать. Может, она захочет, чтобы выздоровевший брат потом сам его убил.
Распахнувшаяся дверь громко ударилась о стену, и Аэрис вздрогнул от этого звука. Он, словно молитвы жрецов, отдался где-то внутри черепной коробки, так что демон даже не сразу обратил внимания на вошедшего.
А потом понял, что это наверняка еще один брат. Черты его лица были очень похожи на Лира, только старше, острее. Глаза совсем как у Миледаны, большие яркие.
Только движениями незнакомец ничуть не походил на брата или сестру. Четкие, скупые, сейчас слишком резкие. Простой серый мундир выдавал в нем не просто воина, а тамрина, одного из элитной гвардии императора. И уж наверняка он занимал там не последнее место.
— Что случилось?
Он остановился у кровати, посмотрел на лежащего Лира, и Аэрис видел, как незнакомец едва заметно дернулся: он явно хотел бы подойти к брату, удостовериться, что с ним всё в порядке, но вместо этого сохранил лицо и перевел взгляд на сестру и лекаря. Миледана не была настолько привязана к дисциплине, поэтому радостно кинулась на шею брату:
— О, Кэр, как я рада, что ты здесь!
— Приехал, как только узнал, — он сдержанно коснулся ее плеч. — Император отпустил.
— Я не знаю, что произошло, на улице начались какие-то беспорядки.
— Да, опять мелкий бунт. Как там оказался Лир?
— Не знаю, он поехал верхом, сказал, ему надо в какую-то лавку. И в этот момент…
Кивнув, Кэр повернулся к лекарю, и тот торопливо поклонился:
— Кэрах Садал, вашего брата ранили кинжалом в живот. Он потерял много крови, просто чудо, что не умер по дороге. Но я перевязал рану и дал ему настойку опия, он проспит до утра. Ему ничего не угрожает.
— С тобой расплатятся. Свободен.
Лекарь торопливо поклонился и поспешил как можно быстрее покинуть комнату. Аэрис хотел бы последовать за ним, но раба никто не отпускал.
Кэрах Садал васс Кантарион. Теперь понятно, почему Лиру позволялись такие вольности, какие Аэрис раньше видел только для младших сыновей — он и был младшим сыном. Кэрах же оставался наследником Кантарионов, да еще явно на хорошем счету у императора.
Демону вмиг захотелось стать еще меньше и незаметнее, он постарался еще сильнее вжаться в кресло.
Наедине с сестрой (не считать же раба за человека), Кэрах позволил себе сесть на кровать Лира, всмотреться в его лицо, отвести с лица прядь темно-медных, как у него самого, волос.
— Во что ты ввязался, Лир…
— Думаешь, это не случайность? — удивилась Миледана. Она встала за спиной брата, ее ладони легли ему на плечи.
— Не знаю. Но мне не нравится, что мой брат оказался в центре очередного городского бунта. И ты была совсем рядом, тоже могла пострадать.
— Лир мог услышать, как началась потасовка и ввязаться в нее. Ты же знаешь Лира.
— Да. А еще знаю, что чудес не бывает. Как вы добрались сюда?
Если бы Аэрис помнил хоть каких-то богов, он бы начал молиться им прямо сейчас. Но даже имена родных духов путались в голове, потому что Миледана махнула рукой в его сторону:
— Лиру помог демон. Спас его.