Ча задумчиво воззрился на своего заместителя. «Если они это сделают, то непременно в центре города, – заметил Ча. – Думаю, Волхв именно этим и занимался. Он открывал Портал. Просто он не ожидал встретить тут нас».
Я облизнула губы: ого, пересохли-то как. «Вероятно, поэтому он и не убил Гвоздя прямо на месте, – предположила я. Вытащив из рюкзака флягу, я сняла противогаз и отпила большой глоток. – Он же не подозревал, что там кто-то есть, вот, не подумавши, и жахнул от неожиданности». Я поспешно натянула противогаз обратно. Чуть-чуть вдохнула дыма, пока пила, и уже закашлялась.
«Тогда нам стоит вернуться в центр и спрятаться, – изрек Ча. – На всякий случай».
Мы вернулись к дозорной башне и попрятались кто где – кто в дверных проемах, кто за разными выступами. Я скорчилась за бетонной стенкой, которая защищала дверь позади меня. Это чтобы никто не вломился в дом с разбегу – мы такие тоже ставим у себя на Горе. Гогу эта стеночка, конечно, не помеха, но ведь гогу вообще мало что помеха.
Меня уже начала грызть совесть, что я рассиживаюсь как в гостях и ничего не делаю. Но тут Гвалхмай насторожился. Прямо на нас вдоль по улицам надвигалась целая лавина нагов. Так что рассиживаться больше не пришлось.
Когда с нагами было покончено, с меня градом лил пот. И стоять я могла, лишь привалившись спиной к стене.
– Кент вызывает Раду.
– Вас слышу, прием, – ответила я. – Мы только-только тут все зачистили.
– Отлично. Если еще стоишь на ногах и если в городе чисто, ты нужна нам тут.
– Вас поняла.
Неведомо откуда взяв силы, я отлепилась от стены. Жалко, Гончие не могут питать меня физической энергией как магической.
По-хорошему мне полагается благодарить судьбу за то, что нас осенило насчет Гончих. Ну, чтобы они подкармливали своих Охотников магией. Если бы не это открытие, мы бы все полегли во Второй Битве за Барьер.
Мы направились к городской окраине, где все еще кипело сражение. Улицы здесь кривые, запутанные, как лабиринт – и это тоже мера предосторожности. Через каждые двадцать футов – новый поворот. Особо не разгонишься. Быстро петлять тут могут разве что наги. Но в узких улицах скапливался дым – он валил откуда-то у нас из-за спины. Может, пришлецы подожгли зернохранилища. А что: если они затеяли войну на истощение, самое то лишить нас припасов.
В этих петляющих улочках, да еще в дыму, я так и не разглядела, где кончается город. Мы это место проскочили на полном ходу. Вдруг налетел ветер, дым развеялся – и выяснилось, что я чуть ли не носом упираюсь в спину Жителю-Волхву.
Значит, их не трое, а четверо! И этот четвертый был не абы какой Житель. Он парил в воздухе в трех футах над землей, заключенный как в воздушный пузырь в свой Щит. И что это был за Щит – просто загляденье! И крепкий, и дым задерживает – а воздух пропускает: Житель внутри может нормально дышать. Этот Волхв явно важная птица; могущества у него как у троих простых Жителей, вместе взятых.
Это был не «мой» Житель. Не тот, что проявлял ко мне необъяснимый интерес. Хотя выглядел незнакомый Волхв не менее расфуфыренно, чем «мой», лавандовый. У этого светлые волосы были покороче – едва доходили до лопаток, – и он носил их забранными в несколько хвостов и перевязанными золотыми лентами. Со спины казалось, будто его изысканный доспех и мантия длиной до лодыжек – разных оттенков золотого. Доспех украшал затейливый рисунок и драгоценные камни, а мантия была щедро расшита золотом и усыпана драгоценными бусинами.
Мои натянутые нервы звенели как гитарные струны. Гончие, встав вокруг, вскинули Щиты вдобавок к моему. И вот Житель развернулся.
Как и «мой», этот Волхв был такой красивый, что… даже чересчур. Совершенная красота – но зловещая, какая-то нечеловеческая. Золотые глаза Жителя вспыхнули, и от его взгляда мне сделалось здорово не по себе. И улыбка у него была под стать взгляду.
– Так-так-так, – произнес он медоточиво-стальным голосом. Такой, оказывается, тоже бывает, хотя представить сложно. – Наш прославленный пастырь. Береги овец, пастырь, – если сможешь.
И прежде чем я раскрыла рот, он отворил Портал и исчез в нем.
То есть этот незнакомый Волхв меня знает? Вот так номер.
«Докатилась, – мрачно подумала я, немного отойдя от потрясения. – Угораздило же прославиться среди Жителей! И добром это точно не кончится».
2
Судя по всему, я спугнула главного стратега. Я наблюдала за сражением с городской окраины и хорошо видела: после исчезновения Жителя битва стремительно сошла на нет. По всему полю боя открывались Порталы. Пришлецы, кто еще был в состоянии, удирали в Потусторонье, бросая своих товарищей на произвол судьбы. Когда я наконец присоединилась к отряду, Гончие Молота и Гвоздя загоняли последних сопротивляющихся нагов в последний открытый Портал.
Охотники еле передвигали ноги – в отличие от Гончих: те скакали как резвые щеночки. Везет же Гончим. Наверняка все Охотники им сейчас завидуют.
Я и сама порядком сдулась. Встреча с очередным высокопоставленным Жителем меня, конечно, ненадолго встряхнула, но теперь я снова была как потрепанная выжатая тряпка. Я пересчитала всех по головам: все на месте. «Если ушел с Охоты на своих двоих – значит, Охота уже удачная» – ага, помним, как же. И к битвам это тоже относится.
Мы один за другим подтягивались к Кенту. Двое армейских Магов тем временем увели в город по отряду солдат каждый – проверить, всех ли я зачистила, сказать цивам, что опасность миновала, и увезти раненых.
– …они собираются требовать, чтобы им поставили стены, – краем уха услышала я. Это Кент говорил Лучнику.
Тот закатил глаза:
– Да они своими руками снесли те стены шесть лет назад! Сами дураки, что сидят теперь без стен.
Кент в ответ лишь пожал плечами и заозирался в поисках, где бы присесть. А четверка его Гончих, сытая и довольная, разлеглась на земле.
– Первыми увезут военных, а мы подождем. Возражения есть? – спросил Кент всех нас.
– У них есть раненые, а у нас нет, – резонно рассудил Молот.
Одна из крупных Гончих подставила Молоту бок, чтобы он мог опереться спиной. Душана сделал то же для меня, и я охотно плюхнулась наземь, а мои одиннадцать Гончих устроили мне гнездышко. Я стащила противогаз и глотнула еще воды. Настоящая амброзия с дымком.
– Я чуть не врезалась в еще одного Волхва на окраине, – сообщила я. – Так что их было четверо. Мне кажется, он у них за военачальника. Я его сбила с толку, и, по-моему, он решил не рисковать: все-таки я была не одна. Как только он исчез, битва пошла на спад.
О словах Жителя я упоминать не стала. А то мало ли что.
Кент потребовал подробностей, и я рассказала все, что вспомнила, а народ внимательно слушал. Когда я закончила, воцарилась тишина. Лишь вдалеке стрекотали приближающиеся винтокрылы.
– Он смахивал на того, который остановил поезд, когда я ехала в Пик, – добавила я. – Тот был весь лавандовый, а этот золотой.
Кент с Лучником переглянулись.
– Ты думаешь… – начал было Лучник и умолк.
– Вроде все одно к одному, – ответил Кент.
– Вы бы, ребята, просветили и нас тоже, а? А то ведь мы не Псаймоны, – раздраженно встрял Гвоздь и закашлялся, поперхнувшись дымом, прилетевшим вместе с ветром.
Кент с Лучником скривились.
– Не здесь. – Кент быстро оглянулся по сторонам. – В штабе. Радкины земляки правы: если о них… ну, вы поняли, о ком… думать или говорить – это их привлекает. А нам не надо, чтобы они возвращались.
Я привалилась затылком к Душаниному боку, зарылась рукой в шкуру Ча и прикрыла глаза. Думать ни о чем не хотелось. Хотелось просто насладиться крохами отдыха, которые нам выпали, пока винтокрылы не сели. У моей смены уже был вызов сегодня утром; вторая половина Элиты еще отсыпалась после ночной смены.
Рядовым Охотникам тоже приходилось вкалывать больше обычного. Больше никто не ходил в дозор соло; они Охотились парами – в водостоках, у Барьеров и даже в некоторых районах Отстойника, которые прежде были угодьями Элиты. Да рядовым нынче и некогда ходить на фан-встречи и тусоваться в клубах. Они если и делают это, то совсем редко, не как раньше.
Хорошо хоть, что вся эта свистопляска вокруг одного Пика. Кент кинул клич по другим городам: дескать, присылайте нам на подмогу своих Охотников, если кто захочет. Поэтому у нас появились новички – но новички опытные. И они нам нужны до зарезу. Я никого из них пока не видела, но народу в списке прибавилось примерно на дюжину.
Если честно, я даже подумывала, не попросить ли помощи у Монастыря. А то мне как-то совестно скрывать Монастырь от своих здешних товарищей. Но у монастырских Охотников обширные угодья – примерно такие же, как у Элиты в Пике. И не факт, что Монастырь может кем-то безболезненно пожертвовать. Но даже если и может… Нет, пороть горячку не стоит. Мне пока даже не приходит в голову, как объяснить внезапное появление целой толпы бывалых Охотников в тех краях, где их будто бы отродясь не водилось.
– Охотники, ваш транспорт прибыл, – возвестил штаб на общей частоте.
– Вас понял, штаб, спасибо, – устало отозвался Кент.
Никто не двинулся с места; все развалились на земле возле Гончих, и никому не хотелось вставать прежде времени. Когда винтокрылы сели, мы встали – кто-то сам, кому-то помогли, – отворили Путь для Гончих и нога за ногу поплелись к транспортам, как компания лунатиков. Усевшись, мы пристегнулись и закрепили ремни под подбородками. Может, удастся хоть чуточку вздремнуть.
Остаток смены прошел без происшествий. Наутро я проснулась и тут же вспомнила, что Кент с Лучником говорили что-то загадочное про красавцев-Волхвов. Я быстренько и без особых раздумий накинула одежду, в которой была вчера вечером, привела себя в порядок и зашагала в столовую. Я пришла пятой из нашей восьмерки. Кент с Лучником уже были там, только приступали к своей яичнице. Повара всегда кормят нас с утра яйцами со всякой всячиной – чтобы мы понимали, что сейчас утро.
– И о чем это вы двое вчера толковали? – с ходу осведомилась я. – Один спросил «Ты думаешь?», а второй ответил «Вроде все одно к одному».
Все как по команде уставились на Кента и Лучника.
– Ты сказал, что в штабе поговорим, – напомнил Гвоздь.
Кент и Лучник многозначительно переглянулись. Лучник пожал плечами.
– Ты у нас главный, ты и выкладывай. – И он опять принялся за еду.
– Это предположение, – осторожно проговорил Кент. – Доказательств, конечно, никаких. Большинство людей, знающих о существовании Жителей, утверждают что Жители – анархисты. У них якобы нет правителей. Союзы у них непрочные. Захват территорий, диктаторская власть – это все про людей, а Жителей это не слишком интересует. Во время Дисерея было так: если двое Жителей оказались рядом с людьми, еще неизвестно, объединят ли они силы против людей или предпочтут подраться друг с другом. Но с тех пор Жители мало-помалу стали вести себя иначе. Мы с вами отлично все видели в Битве за Барьер: мы сражались не с разрозненным стадом, а с армией. Однако до сего дня нам не доводилось наблюдать, чтобы Житель командовал пришлецами. То, что ты видела, Радка, – это и есть доказательство. У них имеются настоящие лидеры. Настоящие военачальники.
Не такие уж сенсационные новости. Но я сделала вид, что удивилась. Учителя знали про перемены у Жителей уже в те годы, когда я только стала Охотницей.
– Он вел себя совершенно как военачальник, – поддакнула я, втайне радуясь, что можно уже не разыгрывать неведение. – Для нас не секрет, что Жители владеют псай. Он, скорее всего, отдавал приказы силой мысли. И если он сосредоточился на командовании, то понятно, почему мне удалось к нему подобраться незаметно.
– Мда-а-а… – протянул Молот. – Просто зашибись.
– Это сути не меняет, – заметил Лучник. – Разве что… – Он потер ухо. – Тем из нас, у кого много Гончих или у кого Гончие летают, надо бы отправить кого-нибудь из стаи за военачальником. Пусть Гончая найдет его, а мы его загоним туда, откуда пришел. И тогда все битвы будут заканчиваться гораздо быстрее.
– Ха. И то верно. – Молот немного повеселел. – А ты не так прост, как о тебе болтают.
В этот момент загорелся сигнал тревоги: вызов на отряд из четверых. Кент отправил по вызову нас с Молотом, Гвоздем и Лучником, и мы понеслись к посадочной площадке. Нам сообщили, что будут минотавры и огры, значит, надо прихватить вооружение потяжелее.
Едва мы вернулись, как следующая четверка – Кент, Скарлет, Мей и Пожар – умчалась по новому вызову. А мы на скорую руку затарились боеприпасами – и снова понеслись. Питательными батончиками подкреплялись прямо в винтокрыле. И ждал нас всего-навсего реально большой драккен. Всего-навсего, ага…
Мы притащились в штаб на закате. Драккен решил просто так не сдаваться. Этот паршивец размером был примерно как одна из Асовых «новых Гончих». Остальные из нашей смены уже вернулись, и вид у нас у всех был такой, словно мы сутки разгружали вагоны.
– Кто-нибудь заметил военачальника? – спросил Кент, когда мы подсели к его отряду в столовой.
Мы помотали головами, и Кент вздохнул.
Я случайно подняла взгляд на видэкран – там крутили Охотничий канал. Тобер с Искрой дружно укладывали парочку огров. И я сразу узнала место действия.
– Ого, – сказала я. – Это же штаб псайкорпуса. И чего это ни один Псаймон не выйдет и не поможет?
– А они Охотникам больше не помощники, – ядовито усмехнулась Мей. – Абигайл Дрейф очень не понравилась реакция общественности на самопожертвование ее Псаймонов во время Первой Битвы.
Вот это новости. Но все, что бесит Абигайл Дрейф, уже само по себе интересно.
– Реакция общественности? – переспросила я.
– Скорее недостаток реакции, – фыркнул Пожар. – О, я слышал, кто-то неизвестный оставил на ступенях псаймонского штаба траурный венок с лентой. А на ленте будто бы надпись «Так держать».
Даже не знаю, что об этом думать. Абигайл Дрейф я ненавижу. По-настоящему. Из-за нее нам пришлось расстаться с Джошем, Псаймоном на службе у моего дяди. Дрейф своими Псаймонами крутит и вертит как хочет, и это очень мягко сказано. Она без зазрения совести и вполне осознанно подвергла их смертельной опасности, а кого-то вообще отправила на верную гибель. И вряд ли хоть словечком обмолвилась своим подчиненным, что́ на самом деле им грозит. Вот кого бы сделать наживкой для драккена. Пускай бы драккен ее жевал, а я бы не спешила его укладывать.
Но не отправь она тогда Псаймонов к Барьеру, мы бы полегли как трава в поле, а город был бы во власти пришлецов. Ну ладно… Отправила так отправила. Но бедняги Псаймоны не заслужили всего этого – чтобы валиться замертво от истощения или что там их убило в конце концов. И Дрейф послала их к Барьеру, зная, что их там ждет. Нет, это не в псайкорпусе проблема. Проблема в одной лишь Абигайл Дрейф. Попадись она мне – скормлю драккену.
Судя по лицу Кента, он думал что-то в этом роде. Пожар покосился на него и даже покраснел от гнева.
– Я бы эту Дрейф под поезд кинул и глазом не моргнул, – медленно произнес Кент. – А псайкорпус… тут ни при чем. Уверен, что многие Псаймоны нипочем не станут болтаться у вас в голове по одной лишь прихоти Дрейф. Может, даже и большинство из них. И… не хочу так думать, но сдается мне: те, кого она бросила к Барьеру умирать, не больно-то соглашались быть у нее на побегушках.
Пожар согласно покивал: мол, да, такие дела.
И тут случилось маленькое чудо. Все наши перскомы и сигнализация в столовой хором подали теперь уже знакомый мне сигнал: «штормовое предупреждение». Мы все воззрились на видэкраны – а там показывали великолепную, грандиозную бурю, которая надвигалась на нас. Роскошный густо-красный и фиолетовый грозовой фронт. И шел он не слишком быстро – значит, в этот раз обошлось без гром-птиц, – но очень даже уверенно, обещая нам двенадцать, а то и все двадцать часов передышки. Или еще больше – если буря подкопит по дороге сил и влаги. И у нас у всех вырвался громкий вздох, вернее, даже стон. И это был искренний стон облегчения.