Например, именно сегодня не хочешь идти на учебу, собираешься в этот долбанный универ, скрипя зубами, а тут тебе звонят и говорят, что пар не будет. Фу-у-ух…
Примерно то же самое сейчас испытывал и Питер. Он пришел сюда, он искал. И не нашел. Это создавало какую-то иллюзию, что может и нет тут никакого Тони Старка, он просто закрылся в мастерской и занят своими гениальными делами.
Питер стремительно пошел на выход. Проходя по тропинке, мимо часовни, он вдруг резко остановился.
«Нет, пожалуйста, пусть мне показалось».
***
Твои глаза поглощают меня,
Зеркала начинают шептать,
Тени начинают видеть,
Моя кожа душит меня,
Помоги мне дышать.
Он медленно повернул голову направо и увидел то, что хотелось видеть меньше всего. Неподалеку, на холме, виднелся бюст Тони Старка. Дальше всё было как в тумане. Питер почувствовал, как ноги становились ватными, а всё тело пробирала мелкая дрожь. Он не понимал, какие силы несут его, и вот он уж стоял прямо напротив. Это было похоже больше на мемориал, чем на могилу.
Мраморное лицо навсегда застыло в героическом напряжении, а глаза были пустыми, ни единого намека на жизнь. Величественная грудь затянута в броню, а чуть ниже, за защитой из стекла, «доказательство, что у Тони Старка есть сердце».
У Питера полились слёзы. Проморгавшись, он одними губами прочитал вслух:
«Можно забрать у меня дом, все мои примочки и игрушки. Но одного отнять нельзя: я — Железный человек.»
«Здесь покоится Энтони Эдвард Старк. Любящий муж и отец. Мы любим тебя 3000 раз».
Хрипло выдохнув, Питер упал на колени и уперся лбом в холодный камень. Теперь рыдания были больше похожи на вой раненого зверя. Он прижимал ладони к груди и, кажется, физически чувствовал, как разрывается собственное сердце. Ему хотелось вылезти из собственной кожи, тело лихорадило, а зубы стучали. Последний уголёк надежды погас. Теперь точно — конечная.
Питер не знал, сколько времени он провел, прикладываясь головой о постамент и рыдая. Когда сил совсем не осталось, а голову раздирала дикая боль, он встал и положил её на холодную каменную грудь. Хотелось умереть. Хотелось залезть в могилу вместо Тони, было просто невыносимо больно.
Наверное, он бы остался тут до утра (навсегда), но в кармане зазвонил телефон. Тяжело вздохнув, Питер едва смог разобрать, кто звонил. Налитые кровью глаза ужасно болели. Звонила Мэй, и он сбросил вызов, потому что ни физических, ни моральных сил сейчас произносить хоть какие-то слова у него не осталось.
Он точно был благословлен на проклятье. Пытаясь собрать последние крупицы разума, Питер побрел домой.
***
Мэй открыла дверь и враждебно начала тираду:
— Молодой человек, потрудитесь объяснить… — но не договорила. Тот, кто сейчас предстал перед ней, не был похож на её племянника. Вот на полуразложившийся труп её племянника, очень даже.
— Мэй… Я-я…
— Боже, Питер, дорогой, что с тобой? — женщина, в миг сменив гнев на милость, схватила его за лицо и принялась судорожно осматривать на наличие каких-нибудь увечий. Тут же подбежал и обеспокоенный Хэппи, они вдвоем засуетились возле Питера, засыпая его вопросами.
— Мэй, я был… Я был у Тони, — еле выдавил из себя парень. Ненадолго повисла тишина.
— Дорогой, иди ко мне, — женщина сгребла его в объятия, ей было больно смотреть на своего племянника в таком состоянии. Хэппи молча подошел к ним и накрыл сверху двух самых дорогих ему людей.
— Пит, ты не один. Мы твоя семья и всегда будем рядом, — Хэппи грустно улыбнулся. Мэй удивленно взглянула на него, но потом чуть дернула уголки губ в улыбке и кивнула.
Сегодня в одном из домов Куинса общее горе, хоть каждый горевал по-своему, сплотило трех людей. У Мэй и Хэппи были надежды на светлое будущее, но Питер в это время думал совсем о другом.
***
Начался новый учебный год, повсюду были раздосадованные школьники, не желающие отпускать каникулы. Питер, Нед и Мишель сидели в столовой в тоскливом состоянии и обсуждали планы на ближайшие выходные.
— Слушай, чувак, а что насчет Человека-Паука? — спросил Нед, в перерыве между поглощением пончика.
— А что насчет него? — равнодушно протянул Питер, тыкая вилкой в салате.
— Ну, ты собираешься возвращаться на патрули? Ты ведь не надевал костюм с тех самых разбирательств, тебя же оправдали и Паука тоже, — продолжал Лидс.
— Нед, ты вообще за новостями следишь? Эти идиоты из DailyBuglе продолжают обвинять Паука во всех несчастьях, что происходят в городе, я думаю, Питер еще не готов вернуться, — вклинилась Мишель. — Да и вообще, это ужасно несправедливо, может если Нью-Йорк на какое-то время останется без своего героя, они наконец-то оценят то, что он делает, — ЭмДжей сжимала кулаки от злобы.
— Ну и что? Слушать этих ублюдков теперь, что ли? Нью-Йорку нужен Человек-Паук, кто бы там что ни говорил, — не сдавался Нед.
— А нужен ли этот чертов Нью-Йорк ему? Ты об этом подумал? — девушка начинала закипать.
— Ребят, он вообще-то тут рядом с вами сидит, не ссорьтесь, «ради Тора», — вынырнул из себя Питер. — У меня сейчас много дел помимо геройств и у вас, кстати, тоже. А в городе вроде бы сейчас и без меня справляются. Давайте обсудим что-нибудь другое. Там вроде скоро новый эпизод «Звездных войн» выходит, предлагаю сходить, — Питер пытался свернуть с темы и улыбнуться более естественно.
Друзья понимающе закивали и продолжили непринужденно болтать до конца перемены.
На уроках Питер смотрел на скучающую Мишель и снова погружался в раздумья. Сейчас он сильно жалел о том, что признался ей в своих чувствах и автоматически втянул во все эти беды, которые его окружали. Он часто видел её в своих кошмарах, умирающую, по его вине. Она в любом случае умирала из-за него, потому что теперь была так близко. Питер этого совершенно не хотел. Ещё крови на своих руках он не вынесет. Из-за постоянных кошмаров и криков по ночам Мэй заставила Питера пойти к психотерапевту. Врач пытался деликатно сказать парню, что прогноз неутешительный, и ему необходимо принимать таблетки. Пит спокойно кивал, хотя понимал, что всё это бесполезно. Зачем ему таблетки, если есть куча «масок», за которыми можно скрыться. Тем более, таблетки на него точно никак не подействуют
Он переживал за девушку, очень сильно переживал. Он хотел уберечь её от проблем, которые обязательно появятся, они не перестанут преследовать Питера, он это точно знал. Да и зачем ей страдающий психическими расстройствами супергерой-неудачник? Она не должна нести этот груз на себе. Потому что с каждым днем Питер все больше чувствовал себя моральным инвалидом, а это можно приравнять к инвалидности физической. Чувствовал ли он до сих пор влюбленность к ней? Точно нет. Он вообще больше не был способен на какие-то чувства. Он чувствовал привязанность и долг перед девушкой, благодарность за то, что поддерживала и вытаскивала из этого дерьма. Но он не мог обманывать её. Они даже практически не целовались, а когда Мишель однажды намекнула ему на секс, когда они были вдвоем у нее дома, Питер просто позорно сбежал, ссылаясь на срочные дела. Вот такой вот был парадокс: Человек-Паук, способный чувствовать запахи и звуки за километры, больше не мог испытывать никаких эмоций.
— А что вы думаете по этому поводу, мистер Паркер? — раздался в голове Питера голос учителя.
— Простите, я немного прослушал, о чем речь? — затараторил Питер. В классе раздался смешок.
— Простите, что отвлекаю вас от ваших дум, мы тут обсуждаем проблему конфликта настоящей большой и запретной любви в пьесе Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта». Хотелось бы узнать вашу позицию, — пояснил учитель литературы, мистер Стакер.
— Я думаю, что никакая это была не любовь. Так, лишь совместные, никому ненужные страдания. Отсутствие опыта и бушующие гормоны могут сыграть злую шутку с людьми в таком возрасте. Обычно такое проходит, но этим двоим просто не повезло. Да и вообще, скорее всего, эта любовь случилась только из-за желания этого «запретного» плода и тупого желания самопожертвования. Ну, ведь можно же найти себе более подходящего человека и не создавать никому проблем. Однако, драма обязывает самовыпилиться. Счастье, знаете ли, никому не нужно, однообразно и скучно, — проговорил Питер, абсолютно равнодушным тоном. Весь класс погрузился в молчание и уставился на Питера недоуменными глазами, включая Мишель и мистера Стакера.
— Э-э-эм, что же, спасибо… мистер Паркер. Бэтти, зачитай следующий абзац, будь добра, — замялся мистер Стакер и попытался закончить неловкую паузу, воцарившуюся в помещении. Мишель продолжала растеряно смотреть на Питера, а он не обращал на неё никакого внимания, снова погружаясь в себя.
После всех недавних событий Питера и так стали побаиваться и смотреть с опаской, раньше он был просто неудачником, теперь же он стал белой вороной, со странной репутацией чудика.
В один прекрасный день Питер понял, что не хочет никому ничего доказывать. Он снял очки и посмотрел на людей через призму цинизма: есть те, кто рядом, и те, кому не по пути. Любят меня или ненавидят — дело каждого. Главное, что он знает, ради кого купит билет даже в ад, а к кому и в рай не поднимется.
***
В один вечер, ничем не отличающийся от остальных, Питер сидел за своим компьютером и залипал. Он не помнил, сколько времени прошло с начала учебного года, все дни смешались в один бесконечный конвейер. Он помнил только дни, когда ходил к Тони и рассказывал ему о своей скучной жизни. Дело уже близилось к зиме.
Человек-Паук все же однажды появился на улицах Нью-Йорка. Он хотел спасти двух девушек от толпы непонятных маньяков, и когда закончил бить им морды, увидел, что девушки напуганы еще сильнее, чем были.
«Не убивай нас, пожалуйста! Забери все деньги, только не убивай!»
Питера как кипятком ошпарили. Он всего лишь хотел помочь, а его теперь воспринимают, как убийцу. В DailyBuglе после этого случая появилась новая скандальная статья о нападении Человека-Паука на беззащитных девушек. Ну, это уже просто издевательство. Нет, на самом деле, Паука любили многие и вставали на его защиту, нуждались в нем, восхищались. Просто в тот вечер Питеру не повезло, и он встретил подверженных влиянию СМИ. Но этого было достаточно, чтобы больше не надевать костюм.
Среди кучи всяких видео Питер наткнулся на то самое интервью Тони Старка 2010 года в Капитолии, когда власти хотели забрать его костюм и отдать народу США.
«— Я — Железный человек. Костюм и я — одно целое, и передать кому-то костюм — все равно, что передать меня самого, а это уже попахивает рабством или проституцией. Смотря, что Вам нравится. Я не отдам.
— Я, конечно, не эксперт…
— В проституции уж точно, Вы же сенатор, что Вы.»
Питер посмотрел на него с таким восхищением, думая:
«Вы были не правы, мистер Старк, лучше вас никого быть не может».
***
Еще одно открытие, поджидавшее Питера, как гром среди ясного неба, было ночью. Обычно ему либо снились кошмары, либо он просто проваливался в темноту. Но сегодня ему приснился Тони, светлый и жизнерадостный. Они гуляли по какому-то острову, совершенно одни, любуясь закатом и наслаждаясь шумом океана. Шутили и смеялись, дурачились и что-то очень эмоционально обсуждали. Потом Тони нежно взял его лицо обеими руками и прильнул своими губами к его. Это было похоже на поцелуй ангела. Все звёзды вселенной, наверное, взорвались в этот момент. Питер почувствовал во сне себя абсолютно счастливым, его окутывала легкость и безмятежность.
Раздался противный писк и прекрасный остров в миг растворился вместе с таким живым Тони.
Это был чертов будильник. Единственный раз Питер пожалел, что проснулся.
«Что. Это. Было?» — набатом било в еще не отошедшем ото сна мозге. Питер никогда не пробовал наркотики, но готов был поклясться — что-то, что он сейчас испытал, было в миллион раз круче.
«Я люблю Тони? Да! Черт возьми, да! Я люблю Тони! Я сделаю всё, чтобы вновь встретиться с тобой!»
Хотелось кричать, хотелось взмыть в облака и орать всем на свете, как он любит его. Питер осознал, что те, кого мы на самом деле любим, никогда не покидают нас. Есть вещи, не подвластные смерти.
Весь день он одаривал всех вокруг улыбками и смехом, чем очень удивлял близких. Но они радовались, думали, что Питер, наконец-то, начал приходить в себя.
Они даже не подозревали, что в голове Питера уже зрел безумный план.
***
Питер стоял напротив дома 177A, улица Бликер, в центре Гринвич-Виллидж Нью-Йорка. «Санктум Санкториум» всегда казался ему таинственным местом, но если учесть, зачем он сюда пришел, теперь это место еще и вызывало страх. Собрав все силы в кулак, он подошел к двери и постучал.
Дверь отворилась, и за ней показалась фигура Стефана Стрэнджа.
— Доктор Стрэндж, здравствуйте, я пришёл к Вам… даже не знаю… — растерянно выдавил Питер.
— Проходи, Питер, нечего стоять на пороге, — Стефан пригласил жестом парня в дом.
— Я хотел бы с Вами серьёзно поговорить, — собрался с силами и заявил Питер.
— Что ж, прошу.
— Вы же… Вы ведь много знаете, да? — начал Питер издалека.
— Ну-у да, можно и так сказать, — непонимающе вскинув брови, отвечал доктор.
— Вы что-нибудь знаете о временных спиралях и отмене событий, может, об отматывании каких-то определенных отрезков времени, направленных только на один субъект, Вы ведь хранили камень времени долгое время, может…
— Питер, постой. Я, кажется, понимаю о чем ты, и говорю тебе сразу, нет, — Стрэндж сложил руки на груди и грозно посмотрел на парня.
— Но, подождите, Вы ведь не дослушали!
— Я знаю, что ты хочешь спросить. Это абсолютно точно невозможно, — холодно и четко продолжал маг.
— Но… но-о-о… я, но… Ванда рассказала! — Питер почувствовал, как в висках застучала кровь.
— Что Ванда рассказала?
— Что она уничтожила Вижена, но Танос, он отмотал время и воскресил его, чтобы заполучить камень и уничтожил снова.
— Питер, понимаешь… Во-первых, у Таноса была перчатка с пятью камнями Бесконечности. Во-вторых, время можно отмотать только с откатом всех событий в данном промежутке времени. Ты не можешь просто взять и направить это только на какой-то определенный объект. Это просто противоречило бы всем законам мироздания. Возвращая что-то назад, ты возвращаешь все, что окружает это что-то.
— Боже, как же это всё сложно… — парень схватился за голову.
— Да, Питер. И это не только сложно, но ещё и очень опасно. Даже если бы это было возможно, то понесло бы непоправимые последствия. Мы и так слишком много нащёлкались пальцами за такой короткий промежуток времени. Знаешь, все эти игры с камнями бесконечности не довели до добра. И я не могу так рисковать. В любом случае, у меня больше нет камня времени. Поэтому ты зря сюда пришёл.
— Доктор Стрэндж, Вы не понимаете, — задушено вздохнул Питер.
— Я понимаю, Питер, — пытался вразумить парня маг.
— Нет, Вы не понимаете! Я… Я медленно схожу с ума день за днем, я чувствую это физически. Я меняюсь. Во мне больше не осталось никаких сил. Я живу словно за счет аппаратов искусственного поддержания жизни. Мне кажется, что каждый день повторяется как в гребаном дне сурка, я будто свое собственное привидение, неудачная копия. Я больше не герой.
— Питер, послушай, что бы там ни происходило, ты должен бороться, — Стрэндж посмотрел на парня с искренней жалостью.
— Вы же видели будущее? Вы ведь видели его, да? Вы знали, что все так будет! Вы знали, что он умрет! Поэтому Вы отдали камень Таносу? Это был тот самый, один единственный, победный вариант из всех возможных? Из четырнадцати миллионов вариантов единственным победным был тот, где Тони Старк умирает? — Питер с каждым словом говорил всё отчаяннее, будто вот-вот зайдется в рыданиях. — Вы серьёзно? — уже шепотом добавил парень, а из глаз полились слёзы.
— Да, Питер. Так должно было быть. Прости, но это было неизбежно. Ты не представляешь, какой непосильный груз я вынужден носить на плечах каждый день. Я знал, я всё это время знал. Всё должно было произойти именно так и никак иначе.
— Хах. Вы же сами говорили, что судьбу создаем мы. И никто не вправе ей распоряжаться, — Питер истерически улыбался, с полными слёз глазами.
— Нет, Питер. Когда дело касается вселенских масштабов, то тут мы уже бессильны.
— Все равно, это просто бред! Вы не знаете, кем он был для меня. Вы просто не знаете… — Питер закрыл глаза и сжал кулаки до побеления костяшек. — Ладно, извините меня, доктор. Я, пожалуй, пойду.