Творите себя и свою жизнь во всех красках! И не только, когда у вас «украли весну». Всегда и в любое время года. Когда для вас наступает весна? Для многих она начинается с таянием снега, с распусканием почек и началом цветения.
Для неё же она приходит ещё глубоко зимой. Когда, устав от окружающей серости, случайно выглядывает солнце и начинает через оконное стекло греть ей щеку. Даже если на улице глубокий минус, даже если потом небо вновь на неопределённый срок затянет снежными тучами, и заметёт метелями землю – весна равно уже поселилась в её сердце и, как сон-трава, тянется через слои снега к свету ослепительно голубого неба! Храните в себе ощущение весны как можно дольше! Тот день, когда вы не сможете почувствовать это едва уловимое состояние, станет первым, когда ваша душа начнет стареть и умирать.
Вдобавок она любит дождь, те моменты, когда природа почти стирает мелкие детали и в мире остается лишь самое главное – крупные цветовые пятна и тишина. Тишина в мыслях, данная для осознания себя. В такие моменты ей некуда спешить и бежать. Есть только она, капли дождя и тишина.
Она любит в дождь кататься на общественном транспорте и рассматривать ночной город через его запотевшие стёкла. Она просто едет и смотрит в окно, а где-то там тихо проплывают яркие пятна машинных фар и фонарей, там размыта и не графична подсветка зданий и неон рекламных слоганов, не видно деталей, не ясны проплывающие контуры. Мир, умываемый дождём до неузнаваемости, также с удивлением рассматривает её через окно её автобуса.
Не менее, чем когда идёт дождь, она любит смотреть сквозь транспортные окна, когда холодно и снег. Тогда на них морозными букетами распускаются невиданные цветы изморози, через которые совсем не видно внешний мир. Миру тоже очень холодно и не очень хочется видеть её, и он рассматривает ледяные узоры с внешней стороны. Она не прочь упереть свой взгляд в автобусные окна летом, когда жарко и всегда присутствует неистребимый слой пыли. Тогда лучи яркого солнца переливаются и заливают своим светом все доступное им пространство, и она вместе с природой наслаждается обилием света и тепла. Вне зависимости, идет дождь или падает снег, распустились ледяные цветы на окнах или они покрыты толстым и жирным слоем пыли, перед тем как выйти из автобуса, она старается встать чётко перед дверью и быстро нарисовать небольшой смайлик. Точка, точка, лежащая на спине скобка, большая буква «О», сверху – тройка палочек-волосинок и там, где должна быть шея – элегантный бантик. Рисует и, глядя на него, как заклинание себе как мантру твердит: «Всё будет хорошо!» Мелочь, а, глядя на её рисунок, до того мрачные и напряжённые люди начинают улыбаются. И раз кто-то просто так, пусть и внутри себя, улыбается, значит действительно – всё будет хорошо. Когда-нибудь, но взаправду и непременно.
Сколько она себя помнит, ей всегда снились сны. Сны-приключения, сны-пророчества, сны-указатели – такие разные, но такие нужные. Одни – чтобы расслабиться, другие – чтобы быть готовой к неизбежному, третьи – чтобы выполнять свою миссию на земле. Сны цветные, с музыкой и захватывающим сюжетом. Но когда она просыпалась, не помнила о них ничего, кроме того, что что-то снилось и оставило за собой лишь общее ощущение приключения.
Единожды ей удосужилось увидеть сон медикаментозный. После операции, чтобы не чувствовала боли, хирург назначил ей наркотик. О характере назначения она узнала только при выписке, но какие ей тогда снились сны! Любой мультфильм в «три-дэ» по сравнению с ними казался лишь плоской черно-белой пародией. А какая в них была музыка – по сравнению с ней всё, что она слышала до этого – тихое эхо. Видя их, она смогла понять, почему люди превращаются в наркоманов – наркотики, как выход в другой мир, никому не оставляют шансов хотеть жить в этой вялотекущей серой реальности.
Другие её сны были пророческими. Сравнимые по яркости с медикаментозными, но всегда лишь о ней самой или о тех, кто был ей дорог. После пробуждения они помнились во всех деталях годами, а потом, в один прекрасный момент, сбывались наяву и покидали её память навсегда. Иногда, чтобы не видеть их, она выматывала себя физическими нагрузками или хроническим недосыпом, но вещие сны всё равно прорывались в её мозг и показывали, что, когда, где и с кем должно будет произойти.
Многие скажут, что, увидев такой сон, она сама программировала себя на его исполнение. Но правда была в том, что пророческие сны уже давно, год за годом, словно большой пазл, выкладывают основные и ключевые события её жизни – несостоявшаяся первая любовь, свадьба, день зачатия, смерть бабушки, похороны отца, ход проведения операции и последующая клиническая смерть. Они словно готовят к её тому, что обязательно должно с ней случиться, чтобы она приняла неизбежное и, возможно, попыталась что-то ещё изменить или хоть как-то подготовилась к надвигающимся на неё событиям.
Ещё одну категорию снов она до сих пор не знает, как правильно и точно описать. Они ей снятся крайне редко. Всегда черно-белые, контрастные, без музыки, но всегда взрывающие ей мозг. В них происходят события, которые заставляют её пересматривать свои уже устоявшиеся правила и принципы. После них ломается и с болью заново выстраивается система жизненных координат. По пробуждении после снов она чувствует, что вкалывала всю ночь, как раб на галерах. Такие сны, пока не пройдет полная утилизация и всё не будет отстроено заново, долго ещё держат её в напряжении, и, словно выходя в определенный момент на перекресток семи дорог, она пересматривает всю свою жизнь целиком, видя все возможные развилки судьбы и напряжённо высчитывая, какую единственную из них стоит ей выбрать. И у неё в этом нет возможности вернуться, ибо любой выбор делается нами лишь единожды.
Говорят, что депрессия – это когда заходишь в интернет и никуда не хочется идти. У неё же всё наоборот. Даже депрессию – с латыни «давление», «подавление», она предпочитает называть через первую «и» – «ди-прессия», тот же самый пресс, только в двойном объёме. Когда всё уже выгорело и нечем чувствовать, когда нет сил даже просто о чем-то думать, она заходит в сеть и бессмысленно бродит с сайта на сайт, до тех пор, пока не поймёт, что уже в пятый раз просматривает одну и ту же ленту новостей в социальной сети.
Раньше, в пору её студенчества, когда интернета еще не было, депрессия заканчивалась тем, что она на неделю, а то и на месяц исчезала. Дом – учеба, и больше её нигде нельзя было найти, а если кто, имея смелость, и находил, то получал короткий отказ и тяжелый удар взглядом по темечку. Подруги знали, что ей нужно просто отсидеться, чтобы восстановить себя. От чего? Никто никогда не задавал ей такого вопроса, за что, в принципе, и оставался в листинге её друзей.
А сейчас? Кричать о том, что не хватает тяги жить, потому что кончились силы верить, что «все будет хорошо» – не её… Она не может выставлять такое напоказ, её этому не научили. Именно в эти моменты она явственно понимает: «френдов» в её контакт-листе много, а довериться и поговорить, по сути, ей не с кем. Кто-то её не услышит, кто-то всю жизнь верит, что у неё всё и так всегда в шоколаде, а кто-то сам сидит в такой же, как и она, «яме».
Поэтому она просит не обижаться, если перестаёт отвечать на звонки и сообщения, если выпадает из онлайна. Для неё в этот период главное – не выпасть из реала. Насовсем. Ей нужно время, чтобы закутаться в звездную ночь, подышать соленым морским ветром, промыть душу под струей горного водопада, послушать тишину леса и отхлебнуть горячего шоколада из любимой чашки под треск догорающего костра. И пусть всё это будет с ней не наяву, но пускай это будет. И она обязательно вернётся. Не новой, но обновленной. Не другой, но изменившейся. Ведь каждой гусенице нужно время, чтобы стать бабочкой. А что в итоге из кокона вылупится – махаон или моль – она оставляет нам «на посмотреть».
Однажды, сидя в офисе и устав от вечной гонки, она вдруг уставилась в окно. Взгляд её выражал полную бессмысленность, мыслей в голове не оставалось, только ощущение всепоглощающей усталости и пульсирующая боль в висках. За окном шел первый снег. Снежинки крутило-вертело, и они никак не могли улечься на землю, чтобы обрести свой покой. Впрочем, как и она.
Внезапно в ней зазвучала песня, которую когда-то давно пел папин друг дядя Витя, который очень хорошо играл на гитаре и сочинил за свою жизнь немало. Но все его песни канули в лету, так как записывать их он привычки не имел. При всём их обилии, глядя на первый снег, она всегда вспоминала одну их них – про летчиков Крайнего Севера, разбившихся и попавших на необитаемый остров. Полностью текст она не помнила, по её воспоминаниям, он был долгим и нудным, но припев врезался ей в память навсегда:
«А снег падает, падает
На прибрежный песок
Километр по периметру -
Вот и весь островок…»
И, наверное, в подобные минуты усталости и бессилия весь мир воспринимается ею, как тот островок – пустынный и без права на надежду, словно двор для тюремных прогулок, с одной лишь разницей – загнал ты на него себя сам. В такие периоды «ди-прессии» ей хочется просто спрятаться подальше от суеты и шелухи жизни «в норку», не высовываясь, пока снова не появятся силы, чтобы жить. И она заслужила себе это право.
Сейчас, пока её душе не исполнилось пятьдесят, она сидит у костра. На много километров вокруг – ни души. Никто не мешает ей думать, а одиночество её уже не страшит. Иногда нам всем нужно время, чтобы остановиться и подумать, что для нас в этой жизни по-настоящему важно, с чего мы можем начать свои мемуары, когда нашим душам всё-таки грянет полтинник. Наконец и она нашла это время. Огонь перед ней неспешно лижет алыми языками ночь, иногда столпом искр с треском устремляется вверх. Она сидит и пытается анализировать себя – как жила, что делала, какие ошибки совершала и какие выводы из всего этого уже сделала.
Говорят, что у кошки девять жизней. И если развод можно тоже считать маленькой смертью, то сейчас она не хочет, чтобы сегодняшняя её жизнь была бы этой самой девятой. Самое пикантное, её память напрочь стерла некоторые моменты и события её прошлых дней, а какие-то из них с маниакальным упорством повторяет и воспроизводит ей во снах. Поэтому точно сказать, какой по счёту жизнью она сейчас живёт, при всём своём желании, она не может. Почему так получается? Вероятно, ещё не все «скелеты» в шкафу её памяти, как и те самые первоснежные снежинки, простите за тавтологию, обрели необходимый им покой. Вероятно, но не определённо.
Терпкий чай на местных травах теплой волной расплывается по её телу. Когда некуда спешить, никто не толкает в бок и не торопит, мысль сама выхватывает из памяти очередной паззл из жизни и во всех подробностях его повторяет, смакуя подробности… Жизнь, как большая и незаконченная картина. Паззл этой картинки – какое-то событие, сюжет, действие. И куча эмоций, которая с ним связана. Не всегда радостных и достаточно оптимистичных.
Говорят, взрослые – это постаревшие дети. Уверен, это не про неё. Сейчас намного километров вокруг никого и её душе ещё нет пятидесяти. Внутри себя ей тихо, уютно и тепло, а в душе, как и в старые добрые времена, звучит «Бесаме мучо…». Я знаю бесконечное множество мёртвых людей, которые двигаются и работают, под видом творчества что-то вытворяют, под видом художеств делают окружающим худо. Но её душа поёт. И она – живая!
P.S. С тех пор минул почти год. Жизнь шла по накатанной, особо не сближая, но и не отдаляя нас с ней друг от друга, в благостном незнании. Не от того, что целью этого незнания было не знать, просто, чем старше мы становимся, тем чаще в будни мы ни с кем не можем увидеться, а в выходные – не хотим, а, скорее, просто не можем.
Я опубликовал книгу, в которую вошел рассказ, написанный по её дневниковым записям, и пока эта книга потихоньку находила своего читателя, писались другие истории. В чем-то более загадочные, в чём-то менее реалистичные. Всё своим чередом.
Вчера на календаре был очередной день её рождения. Чтобы не нарушать интимного пространства именинницы, как это в последнее время стало быть принятым, я оставил свои поздравления на её странице в социальной сети, прикрепив к тексту винтажную открытку со скромным букетом, и, в ожидании реакции, переключился на свои ежедневные заботы. Безусловно, закрутился, естественно, вылетело из головы. Только к глубокой ночи, вынырнув из кутерьмы, я прочитал её ответ, на все высказанные ей в этот день пожелания:
«Сегодня очередной день моего рождения… И как ни странно, проходит он иначе, чем все предыдущие.
Я уже не жду поздравлений – но многие сами отзвонились или написали сообщения в соцсетях. Такого количества теплых слов я не читала и не слышала давно. Спасибо всем вам, други мои!
Я уже не ищу вдохновения – идеи, толкаясь и спотыкаясь, лезут в голову сами и требуют воплощения… Я не ищу ответов на вопросы – решения сами меня находят, кто-то прочитал книгу и скинул мне, кто-то увидел видео и поделился ссылкой на него.
Я уже не жду подарков – но совершенно случайно подарки сваливаются на меня со всех сторон. То соседи принесут в подарок пакет с яблоками, или грушами, или сливой, новый телефон в посылке от хорошего друга или покупка фотоаппарата-«зеркалки». И пусть телефон не распупыристый, но он удобный и надежный и дублирует все выходы в интернет. И пусть фотоаппарат бэушный, но он качественный, проверенный, не убитый и не по заоблачной цене. Или ссылка на книгу, которую так долго искала. Или видео самых лучших моих работ в микро-макраме – как калейдоскоп воспоминаний и сопутствующих событий того времени… Или новый справочник по лечебным травам.
Кстати, о травах… Для меня каждый человек подобен траве. Один – кактус, самоуверенный колючий эгоцентрист. Другой – мокрец, влажный и склизкий сорняк, который, сколько его не выпалывай, разрастается уже на третий день заново. Третий – как полевой зверобой, в меру лечебный, в меру ядовитый, но подмигивающий своим желтым в фиолетовую крапинку глазом.
Так и я… Какая трава, не знаю, но в общении сродни принятию лечебной настойки. Лечу всё и по чуть-чуть… Душу – общением, тело – советами, мировоззрение – интеллектуальным «волшебным пендалем». Незаметна для взора и в поле, и в толпе народа, увидите и пройдете мимо, не заметив, что я рядом. Но, как и с любым лекарством, во мне нужно знать свою «дозу».
Рядом со мной выживают не многие. В основном, это такие же люди-«лекарства», но с другими, дополняющими меня характеристиками. Остальным смертным показаны кратковременные курсы, иначе – передоз… Да, и «крышу» сорвать может надолго…
Как правило, пообщавшись со мной, люди надолго выпадают из круга общения, потом вновь возвращаются, но уже обновленные и чуточку другие. Чему я тоже всегда удивляюсь и радуюсь. Еще очень интересное замечание… После общения со мной у многих мужчин налаживается личная жизнь или восстанавливается почти разрушенная семья, чему я очень рада. Честно! Рада от чистого сердца! Хотя иногда делается немного грустно, что и не я в этих планах…
Про дамский контингент не уверена за отсутствием статистики, но многие меняют свой стиль жизни, меняют себя так кардинально, что остаётся только с открытым от удивления ртом тихо наблюдать за произошедшими метаморфозами. Одни начинают развивать свои творческие способности, да так, что диву даешься от созданного их талантливыми руками. Другие, просто стряхнув с себя пыль времен, почистив пёрышки и переодевшись во всё новое, начинают блистать для всех окружающих.
Но встречаются люди, которые меняют меня. Тихо, незаметно и, к счастью, безвозвратно! Спасибо вам всем! За теплые слова поздравлений, за поддержку в трудные минуты! Спасибо за то, что вы есть!»
«Пожалуйста! Тебе… И для тебя… Всегда…», – тихонько, так чтобы услышать смогла только она, прошептал я, и вдруг на какие-то пару секунд чуть слышно, но отчетливо различимо откуда-то издалека, сопровождаемое скрипом иглы по бороздкам виниловой грампластинки, зазвучало не признающее никакого возраста, равно как и мы с ней, «Бесаме…»:
«Бесаме, бесаме мучо
Комо си фуэра эста ноче ла ультима вес