Звук донесся через дыру, которая раньше была вентиляцией. Не убери я накануне решетку, наверное, и не услышал бы ничего. Но решетки не было, благодаря чему до моих ушей донесся легкий шорох и сдавленный крик Виолетты. Молниеносно в моей голове нарисовалась картина: кто-то зажал ей рот и куда-то тащит. Но это изображение тут же растаяло, заслоненное ужасом и гневом. Первое было вызвано тем, что ей угрожает опасность. А второе — тем, что какой-то ублюдок позволил себе дотронуться до нее. Ну, все! Сейчас полетят клочки по закоулочкам! И совершенно неважно, что обидчики Виолетты могут оказаться гораздо сильнее! В гневе я порву всех! Особенно, если речь идет о моей единственной любви!
В следующее мгновение я вскочил, не обращая внимания на протестующий скрип суставов. Затем, как будто по наитию, схватил рюкзак с вещами, собранный ночью, и только после этого рванул в комнату подруги. Увиденное там лишь сильнее разожгло мой гнев. Зажав Виолетте рот рукой, здоровенный паренек держал ее на весу. Девушка сдавленно кричала, бессильно молотя в воздухе руками и ногами. Напротив стоял худощавый сухопарый мужчина лет сорока пяти. Он почти ласково говорил:
— Спокойно, спокойно, девочка. Я не причиню тебе вреда. Все хорошо.
Но Виолетта не унималась и на этого человека смотрела с ужасом. Собственно, винить ее было не в чем — на мужчине и его здоровенном спутнике были белые халаты. Мне следовало бы, конечно, сразу подумать о том, как Герман мог все-таки пойти на это. Но нет. В ту секунду я, вообще, не думал. В мозгу тупо стучало: «убью, убью, убью». Короче, я влетел в комнату, с размаху впечатав здоровяка кулаком по носу. Тот заорал от боли, а я, попутно ухитрившись ударить его спутника ногой по голове, схватил Виолетту и прижал к груди.
Потом на мгновение исчезло все. Девушка прильнула ко мне, заливаясь слезами и осыпая мое лицо благодарными поцелуями. Вот, последнее и выбило меня из колеи. Губы столь любимой мною девушки целовали мои щеки, скулы, виски… В груди у меня полыхал огонь, по телу бегали мурашки, а места, к которым Виолетта прикасалась, горели. И это было настолько прекрасно, что я даже на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Меня не волновало ни то, где мы, ни то, какая опасность нам угрожает. Настоящим было лишь то, что моя единственная любовь сейчас у меня в руках, и между нами происходит нечто не совсем обычное для друзей.
Но буквально через секунду я опомнился. Черт возьми, что мы делаем?! Виолетте только что угрожала опасность, а я тут развел, понимаешь, драму! Идиот! Да не любит она меня! А целует сейчас лишь потому, что я ее спас! Ну, что это такое, в самом деле! Немедленно нужно прийти в себя! Впрочем, скоро нам помогли. И помог не кто иной, как сам Герман. Оказалось, что он уже давно стоял в углу комнаты, прислонясь спиной к стене. А я, дурак, его не заметил! Так летел на помощь Виолетте, что не смотрел по сторонам. А теперь этот самый Герман заявил, обращаясь к уложенным мною людям:
— Что вы разлеглись?! Это ведь просто больной на голову мальчишка, который поддерживает бредни моей дочери!
— Больной у нас Вы, Герман! — огрызнулся я, освободив одну руку и став параллельно подруге. — Как Вы могли натравить этих психопатов на родную дочь?!
И в самом деле, теперь, когда адреналин перестал стучать в мозгу, я начал осознавать происходящее. Но это самое происходящее упорно не желало укладываться в моей голове. Как — КАК?!!! — Герман мог так поступить с Виолеттой?! Ладно, он ей не верит. Ну и пусть себе не верит — плевать! Но вот так добровольно отдавать ее в руки белохалатников — это подло! Да что же он за отец такой?!
— Не тебе об этом рассуждать! — отрезал Герман. — Я пытаюсь вам помочь!
— Тише, друг мой, — спокойно заявил врач, поднимаясь на ноги и потирая лоб. — Будь осторожен с выражениями. У мальчика помутнение рассудка, и…
— И сейчас у Вас, сеньор, будет помутнение взгляда! — желчно закончил за него я, грозя кулаком. — Отойдите от нас!
Мужчина послушно сделал шаг назад. Я мог бы подумать, что тот пошел на уступки. Но его выдали глаза, которые почему-то очень внимательно смотрели поверх моей головы. Мгновение спустя, меня накрыло знакомое чувство опасности. Забавно. Мне казалось, что два года назад оно заснуло навсегда. Но нет. Я среагировал молниеносно, отскочив в сторону и потянув за собой Виолетту. Это произошло за долю секунды до того, как поднявшийся здоровяк опустил кулак мне на макушку. Он рассек воздух прямо за нашими спинами, а через мгновение я ударом ноги отправил парня в нокаут.
— Успокойтесь, юноша! — предпринял еще одну попытку врач. — Я не причиню Вам вреда! Я хочу помочь!
Пропустив реплику мимо ушей, я торопливо оглядел комнату. Сумка, которую собрала Виолетта, стояла у меня под рукой, и было ясно, что мы немедленно должны бежать отсюда. Но как выбраться? Вдруг внизу стоят еще санитары? Мой взгляд упал на балконную дверь, и меня осенило. Я припомнил, что за ней начинается карниз, а еще метров через пять — высокие деревья. Что ж, надеюсь, карниз достаточно прочный. На эти раздумья у меня ушло не больше секунды. Затем, я одной рукой схватил сумку, а другой — сжал ладонь подруги. Никто и опомниться не успел, а я уже ударил психиатра ногой в висок. Врач повалился на пол, а я, держа Виолетту за руку, рванул к балкону. Герман припустил следом, а мы, выскочив наружу, захлопнули дверь перед его носом.
— Запомни, — обратился я к подруге, передав ей ее рюкзачок, — что бы ни случилось, не отпускай моей руки. И ничего не бойся. Я выведу тебя. Ясно?
Виолетта кивнула, вытирая слезы и надевая на спину рюкзак. Герман ломился в дверь, которую я удерживал собой. Нужно было бежать. Мысленно досчитав до трех, я отскочил от двери, ловко перемахнул через перегородку, оказавшись на каменном карнизе, и помог перебраться девушке. Карниз был достаточно прочен и широк для того, чтобы мы могли бежать по нему друг за другом. Закидывая на плечо свой рюкзак, я слышал, как, ругаясь, Герман перебирается через перила, но мы были уже далеко. Вот и деревья.
— Цепляйся за шею, — велел я подруге. — И как можно крепче держись.
Виолетта быстро подчинилась, запрыгнув мне на спину, а я перелез на верхние ветки. Надо сказать, искусство лазанья по деревьям мне еще в детстве давалось легко. Поэтому сейчас мы в мгновение ока очутились на земле. Я опустил девушку, снова взял ее за руку, и мы пустились бежать. Никто еще не знал, что произойдет дальше, но одно было несомненно: больше мы в этот дом не вернемся.
Комментарий к Глава 7
Извините за задержку - внеплановый визит гостей.))) Следующую главу постараюсь выложить во вторник, среду или четверг - как получится.))) Сами понимаете - работа.)))
========== Глава 8 ==========
Представьте себе картину: двое подростков в пижамах со всех ног несутся по улицам Аргентины. Комично, правда? Поймав на себе пару обалдевших взглядов случайных прохожих, я все же завел Виолетту под сень деревьев и сказал:
— Переоденься.
Девушка послушно сняла с плеч рюкзак и извлекла оттуда шорты и футболку. Очевидно, при сборе вещей она учла, что нам придется бежать быстро. Как порядочный молодой человек, я отошел подальше к дороге, чтобы охранять заросли. К сожалению, с моей позиции Виолетту было прекрасно видно. Однажды я случайно повернул голову, но, заметив, как девушка снимает пижамную майку, поспешно отвел взгляд. Лицо горело огнем. Еще бы! Ведь на мгновение я успел увидеть ее обнаженную спину! И хорошо, что девушка не была повернута ко мне лицом! Тем не менее, даже этот короткий миг я запомнил надолго. И дело было вовсе не в стыде. Я не мог не признать, что у Виолетты прекрасная кожа и великолепное тело. Пожалуй, я знал это и раньше, но никогда не испытывал такой странной тяги к ней. Сейчас меня почему-то тянуло не только к сердцу, но и к телу девушки.
О. господи, что я несу?! Какое там к черту тело, если я даже не могу добраться до ее сердца?! Она все так же воспринимает меня как друга, верного соратника и защитника — не больше! А я тут надумал себе! Дурацкое половое созревание! Однако даже я не мог отрицать того, что Виолетта могла уйти дальше в деревья, но почему-то не сделала этого. Быть может… Стоп! Ничего не может! Наоборот, это может означать, что моя подруга не стесняется меня, а значит — не испытывает ко мне чувств (от этой мысли грудь мою полоснуло болью)! Или она боится проходить дальше — вдруг заблудится! Или просто не знает, что я могу ее видеть! Да все, что угодно! Но эта девушка никогда не полюбит меня ни духовно, ни, тем более, физически! Никогда ее сердце не запоет при виде меня! Никогда по спине не побегут мурашки от моих прикосновений! Никогда я не вызову в ней никаких иных чувств, кроме дружеских…
— Феде! — позвала меня Виолетта, закончив переодеваться.
Я подошел. На девушке были джинсовые шорты, белая с голубым футболка и такой же расцветки кеды. Забавно, но тяга к ней у меня не пропала. Я все равно невольно думал об ее прекрасном теле, хоть и поспешно убивал в своей голове все подобные мысли. Тем не менее, они упорно продолжали появляться даже протии моей воли, и я ничего не мог с этим поделать!
— Теперь ты переодевайся, — сказала Виолетта. — Я отойду.
— Да можешь просто отвернуться, — пожал я плечами.
Виолетта послушно повернулась к дороге, а я скинул рюкзак и сразу поменял трико на синие джинсы. Только после этого, сняв пижамную рубашку, я порылся в рюкзаке и достал оттуда белую футболку. В тот момент, когда я надевал ее, Виолетта вдруг негромко ахнула. Я торопливо перевел взгляд на нее. Девушка, очевидно, случайно повернулась ко мне и замерла, глядя на мою обнаженную спину. Надо сказать, тела своего я никогда не стыдился, но раздеваться при хорошем освещении не любил. Нет, само физическое состояние у меня в полном порядке. Ровный позвоночник, ребра, мышцы — все, как положено. Но дело здесь не только в этом. Просто мое прошлое слишком явно написано на моем теле. Только не спрашивайте, как! Виолетта стояла и смотрела куда-то под мою левую лопатку. Мне стало неловко. Я вспомнил, ЧТО под этой самой лопаткой находится и невольно залился краской. Ох, только бы она не обратила на это внимания! Я поспешно принялся надевать футболку, но тут моя подруга, похоже, осмелела, робко, самыми кончиками пальцев коснувшись этого злосчастного места под лопаткой. С губ ее сорвался судорожный вздох, а щеки заалели. Что до меня, то я, казалось, готов был сойти с ума от нахлынувших эмоций. Мало того, что сердце забилось, как бешеное, так еще и по всему телу прошел поразительный жар, заставляя кровь кипеть.
— Что это? — шепотом спросила, наконец, Виолетта, нежно поглаживая спину.
— А ты никогда не видела шрамов? — решил отшутиться я.
Впрочем, это мне не вполне удалось. Я не сумел скрыть взволнованной хрипотцы в голосе. Представьте себе шутку, произнесенную с такой интонацией. Это звучит даже… пошло.
— Хорошо, я знаю, ЧТО это, — отмахнулась Виолетта. — Мне непонятно, ОТКУДА.
— Да это и было-то тысячу лет назад, — ответил я. — Так, ерунда.
— Ничего себе, ерунда! — заметила Виолетта. — Шрам такой глубокий…
Да, здесь она права. Глубина данной отметины даже сейчас, спустя три года, составляла добрых полтора сантиметра. А что было, когда я ее получил — вспомнить страшно. Врачи тогда трое суток подряд буквально вытаскивали меня с того света. Только не спрашивайте, что произошло! Терпеть не могу говорить о своем прошлом! То, что было, просто было! Я — это я! Такой, каким являюсь сейчас! Хотя, похоже, сейчас мне придется вспомнить прежнюю жизнь. Но только ради Виолетты!
— Где ты так? — не унималась моя подруга.
— Сам виноват, — отмахнулся я. — Влез в небольшую склоку, вот и получил ножом.
— Ножом?! — охнула бледная, как полотно, Виолетта. — У кого-то из твоих противников был нож?!
Тут меня разобрал смех, и я тихонько захихикал. Сейчас, конечно, не самое подходящее время для забав, но все-таки, какая наивность!
— Помилуй, Вилу! — выдавил я. — Ты говоришь с человеком, который родился и вырос в Италии — на родине мафии! К тому же, я жил в одном из самых криминогенных районов города Пескара! А там без ножа в рукаве, вообще, на улицу выйти невозможно! Особенно, после заката!
Виолетта, однако, не спешила смеяться вместе со мной. Она просто хмурилась и продолжала гладить мой шрам. Тогда я запоздало сообразил, как все это выглядит. Я стою с голым торсом, выставив на обозрение любимой девушки один из своих самых жутких шрамов! Уму непостижимо! Наверняка, ей неприятно смотреть на мою распоротую кожу! Именно поэтому она такая бледная! Ну, да, не влюблена же она в меня, в самом деле! Ведь это бред, абсурд! Я ей даже понравиться не могу! Это невозможно! Она сейчас стоит и смотрит на мой шрам, а я еще смеюсь! Идиот!
— Извини, — спохватился я, торопливо продевая руки в футболку. — Тебе, наверное, противно на это смотреть. Прости.
С этими словами, я попытался все-таки одеться, но Виолетта неожиданно остановила меня, развернула лицом к себе, заглянула в глаза и шепнула:
— Феде, о чем ты говоришь?! Мне не противно, а больно! Больно от того, что ТЕБЕ было больно! Одна только мысль об этом приводит меня в ужас!
О, что я тогда чувствовал! Сердце запело от счастья. Она беспокоится обо мне! Пусть не любит, но беспокоится! Уже от этого я готов был взлететь! После таких слов мой мозг абсолютно и блаженно опустел. Казалось, мир на мгновение замер, чтобы дать мне возможность насладиться этим счастьем. Когда мы стоим, глядя друг другу в глаза, а наши губы разделяет всего каких-то несколько сантиметров. Но тут все как будто смешалось, и мы потянулись друг к другу. Моя футболка упала к нашим ногам. Я безотчетно обхватил любимую девушку за талию, а ее руки соединились на моем затылке. Расстояние между нашими губами все сокращалось и сокращалось, а я ничего не мог с этим поделать. Слова Виолетты, казалось, лишили меня разума и возможности противиться собственным порывам. Хотя, стоило бы это сделать. Ведь она меня не любит. Но, сколько бы я ни твердил себе этого, тело меня больше не слушалось. Медленно, но верно наши губы сближались, и я понимал, что поцелуя не избежать. Да мне и не хотелось, откровенно говоря…
========== Глава 9 ==========
— Какая встреча! — внезапно издевательски выкрикнул кто-то за нашей спиной.
Мы с Виолеттой подпрыгнули от неожиданности, и я, не отдавая себе отчета, стал перед девушкой, чтобы быть готовым защитить ее, в случае чего. Однако, это оказалось лишним. На тротуаре в своей фирменной позе а-ля «супермен» стоял Леон. Слава Богу! Но тут до меня дошло, ЧТО видел бывший возлюбленный Виолетты, и я понял: это конец. Мы влипли. Влипли по-крупному. Леон видел, что мы почти поцеловались! Нет, я не боялся паренька и знал, что справлюсь с ним. Но наша с Виолеттой дружба и ее доверие ко мне могут серьезно пострадать. Хотя, стоп! О чем я говорю, если мы только что… Кошмар! Чем я только думал?! Уж точно не головой! Черт возьми, ведь наши губы даже успели чуть соприкоснуться! Все! Это конец! Одно дело — поцеловаться в полусонном состоянии. Но это… Виолетта не простит меня. Мало того, что я снова, как идиот, полез целоваться, так это еще и произошло на глазах у Леона! У них пропали все шансы на примирение, и все из-за меня!
— Леон, — робко начал я, думая, как сгладить ситуацию. — Дружище, это не то, о чем ты подумал!
— Я подумал, что вы целуетесь, — хмыкнул тот. — Или у меня галлюцинации?
Тут взгляд его скользнул по моему голому торсу и остановился на футболке у моих ног. О, черт! Теперь он еще и подумает, что мы здесь…
— Что? — насмешливо спросил парень. — Надоело развлекаться в доме Кастильо? Экстрима захотелось?
— Ты на что это намекаешь?! — взвилась Виолетта, выглянув из-за моей спины.
— Стой и помалкивай! — отрезал Леон. — Тебе я еще многое скажу!
— Не хами ей! — вступился я. — Она здесь ни при чем! Это…
— Тебя, дружок, я, так и быть, прощаю, — заявил Леон. — Ты просто влюбился до предела и не заметил, что эта тварь тебя исполь…
— Придержи язык! — крикнул я.
Нет, ну, как прикажете это называть?! Он хамит моей любимой девушке, да еще и обзывает ее! Тоже мне, жених!
— А ты за нее не вступайся, — фыркнул тот. — Думаешь, я не видел, как ты на нее смотришь?! Я давно догадывался, что вы не просто так целыми вечерами вместе проводите время! Более того, об этом вся «Студия» судачит с самого твоего возвращения, Федерико!
Да, здесь он попал в точку. Я давно заметил, что, стоит нам с Виолеттой вместе войти в «Студию», как мы неизменно слышим за спиной перешептывания. Чего только сверстники нам не приписывают! Роман, как минимум! А, когда Виолетта рассталась с Диего, стали говорить, что это тоже произошло из-за меня. Мол, парень узнал, что мы тайно занимаемся сексом. Мы с Виолеттой предпочитали никак эти слухи не комментировать, но и дружбы своей не скрывали. Пусть говорят, что хотят. Это — просто сплетни. Тем более, что они не выдержат никакой проверки. Не скрою, мы проводили вечера вместе. Но это просто потому, что нам приятна компания друг друга. Нам хорошо вместе, но совсем в ином смысле этого слова. Мы веселимся, смеемся, шутим, дурачимся, говорим по душам, смотрим фильмы, поем и танцуем. Но никогда даже не целовались, поэтому единодушно решили не обращать внимания на злые языки. Мы знаем, что не виноваты, и пусть ребята думают, что хотят. Нам скрывать нечего.