— А… зачем? — спросил капитан сдавленно и сипло. Глаза у него при этом были большие и круглые, как у сюжетной совы, фаршированной глобусом обоснуя.
— Ну как зачем, Стасик?! — Вениамин таки протянул ему кружку с чаем, и Станислав машинально за нее схватился: должно же быть в этом мире хоть что-то вечное и неизменно стабильное. — В качестве терапии, конечно. Борьба с фобиями, сразу с обеими, пристрелил бы — и успокоился. А то на тебя же смотреть больно было, как ты извелся! Коля с тобой пить боялся, хотя он вовсе и не рыжий и не киборг, но после второй бутылки ты на него каждый раз так подозрительно коситься начинал, что тут любой бы испугался.
Доктор обстоятельно размешал сахар, уютно устроился на второй кушетке и разулыбался, вспоминая:
— Да только Валя сказал, что это будет напрасной тратой времени, ты жалостливый и не сможешь убить живую тварь. — Доктор хихикнул и тоже покосился на дверь. — Даже рыжую. Даже по пьяни. А уж когда проспишься, так тем более. А куда тебе еще и киборг в твоей квартире, если ты, к тому же, собирался голубей по парку… Все равно пришлось бы и на корабль уговаривать, только время зря потеряли бы, это Валя правильно рассудила. Это не тот Валя, который банкир, вернее, не та, это которая из второго отряда, она по ранению демобилизовалась, ты ей еще с восстановлением руки помог, помнишь?
— Не помню… — Теперь Станислав держался за кружку обеими руками, с ужасом представляя, как после попойки с Колей обнаруживает у себя на кухне рыжего киборга, которого почему-то обязательно должен пристрелить. Киборг виделся очень отчетливо, стоял между стенкой и холодильником, смотрел укоризненно и почему-то представлялся исключительно в виде нынешнего мозгоедского навигатора. Такого, каким он пришел на корабль — заморенного, полудохлого и в каком-то рванье. Пристрелить его хотелось исключительно из жалости.
— Главное, что Валя тебя помнит! — Вениамина ничуть не огорчила слабая память друга. — Оба Вали. И очень-очень тебе благодарны. Хотя тот, который банкир, настаивал на собаке. А лучше двух. Чтобы тапочки приносили и гулять.
— Понятно. — Капитан глотнул чая, но не почувствовал ни вкуса, ни температуры. — Их я тоже должен был пристрелить?
— Ну ты скажешь, Стасик! — Доктор снова хихикнул. — Мы что, живодеры какие-то? Их ты должен был выгуливать. Для здоровья. Вернее, они тебя. Но Коля отговорил. Сказал, что того, кто будет тебе каждый день в шесть утра приносить тапочки и поводок, ты пристрелишь куда вернее, чем любого киборга, каким бы рыжим он ни был. А Валя, которая не банкир, он как раз наоборот, она предлагала устроить тебя в детский сад.
— Веня… — Станислав заглянул в чашку и подозрительно принюхался, но коричневая жидкость пахла исключительно чаем. — Ты заварку, случаем, не у Теда брал? Я же вроде как староват для такого…
— Почему староват? — искренне удивился Вениамин. — Для воспитателя самое то как раз, с твоим-то жизненным опытом. Валя, который банкир, он же юрист, он говорил, что сумеет сделать такой контракт, что откосить ты никак не сумеешь. Тридцать-сорок трудных детишек, только представь, Стасик! У тебя точно не осталось бы времени для скуки.
Станислав представил. Содрогнулся и торопливо допил чай. После чего отставил пустую чашку и задумчиво протянул:
— Знаешь, Венька, а с кораблем, пожалуй, это была не такая уж плохая идея.
Комментарий к Почему именно корабль? https://vk.com/textask_grom?w=wall-150930721_719
====== Любопытство и котики ======
Комментарий к Любопытство и котики Кроссовер с циклом “Плоский мир” Тэрри Пратчетта
иллюстрация от Натальи Зыковой
https://vk.com/photo1575670_456240297
— Да? — заинтересованно моргнул Вениамин, во все глаза уставившись на неожиданного визитера и не замечая, что размешивает сахар в полулитровой чашке медицинским термометром. — Мне вот, к примеру, кажется, что любопытство и лень — две основные движущие силы прогресса. Как и залог выживания любого вида. Любопытство наверняка сгубило бы кошек, не будь они так ленивы. Впрочем, кому я это говорю… Кстати, берите печенье, или вы не любите с маком? У меня еще есть имбирные.… — И тут же не удержался от нового вопроса: — И о чем же обычно вас спрашивают, если не о цвете?
— ОБЫЧНО МЕНЯ СПРАШИВАЮТ: «ЧТО ДАЛЬШЕ?», «ПОЧЕМУ Я?», «КАК, НЕУЖЕЛИ ЭТО ВСЕ, Я ЖЕ ЕЩЕ ТАК МОЛОД?!» И — ДА, СПАСИБО. Я ЛЮБЛЮ С МАКОМ. ТОЛЬКО РАЗВЕ ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЧЕРНЫМ?
— А, не обращайте внимания, это с Оз, они помешаны на зеленом! — отмахнулся Вениамин, не давая собеседнику сменить тему. — И так что же вы им обычно отвечаете? Ну, тем людям, которые спрашивают?
Показалось — или гость действительно вздохнул и как-то словно бы смущенно поерзал на кушетке? Наверное, показалось, ведь вздыхать там явно нечем.
— НИЧЕГО. ОБЫЧНО ЛЮДЯМ НЕ ИНТЕРЕСНЫ МОИ ОТВЕТЫ, ИМ ВАЖНО ЗАДАТЬ СВОЙ ВОПРОС… КСТАТИ, ВЫ В КУРСЕ, ЧТО РАЗМЕШИВАЕТЕ ЧАЙ ПРИБОРОМ ДЛЯ ИЗМЕРЕНИЯ ТЕМПЕРАТУРЫ?
— Да? — Доктор вынул термометр из чашки, некоторое время озадаченно рассматривал его, словно в первый раз увидев, потом снова заулыбался и облегченно сунул в нагрудный карман халата. Пояснил успокаивающе: — Не имеет значения, он фрисский! Им можно размешивать плавящуюся сталь. Но все-таки вы так и не ответили — почему именно черный?
— НЕ ЗНАЮ… НИКОГДА НЕ ЗАДУМЫВАЛСЯ. — Две ярко синие точки в глубине черного провала под капюшоном мигнули как-то словно бы неуверенно. — И НИ У КОГО РАНЬШЕ НЕ ВОЗНИКАЛО ВОПРОСОВ. ВЫ ПЕРВЫЙ. ВПРОЧЕМ, ЧАЯ МНЕ РАНЬШЕ ТОЖЕ НЕ ПРЕДЛАГАЛИ. ДАЖЕ В ТОТ РАЗ, КОГДА МНЕ ПРИШЛОСЬ ИГРАТЬ РОЛЬ САНТА-ХРЯКУСА. МНЕ ТОГДА ОСТАВЛЯЛИ ПЕЧЕНЬЕ, ДА. НО ЧАЯ НЕ ПРЕДЛАГАЛИ.
Гость слегка шевельнулся, и Котька, давно уже оккупировавшая затянутые черным плащом колени, недовольно мявкнула и запустила сквозь ткань все двадцать своих остро заточенных и безотказных аргументов. Раздался противный скрип кости о кость. Гость осторожно почесал Котьку за ухом дистальными фалангами свободной руки. Противный звук прекратился, сменившись довольным урчанием: Котька сочла извинения достаточными. Но тут поднял голову Сеня, до этого обвисавший на костлявом плече живой горжеткой, но теперь возмутившийся подобным ущемлением собственных прав на ласку — и гостю таки пришлось отставить чашку. Скоро к негромкому Котькиному мурлыканью присоединились утробные кобайкерские взревывания Сени. Гость поднял капюшон.
— ХОРОШИЕ У ВАС КОТИКИ.
— О да, еще какие! — Доктор фыркнул, с удовольствием макая печенье в чай и быстро отправляя в рот размякшую часть. — Что эти, что двуногие. А у вас котики есть?
— ЕСТЬ. КАК ЖЕ БЕЗ КОТИКОВ?
— Вы правы! Абсолютно никак! — Вениамин с удовольствием сьел еще одно печенье и запил его хорошим глотком чая. Он уже подумывал, не стоит ли предложить гостю чего покрепче, когда тот снова спросил, при этом чуть склонив капюшон и словно бы исподлобья:
— ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ИСПУГАЛИСЬ? ОБЫЧНО ЛЮДИ МЕНЯ БОЯТСЯ.
— Не знаю. — Вениамин пожал плечами. Покосился на иллюминатор, за которым медленно и величаво проплывала мимо «Космического Мозгоеда» задняя гребная ласта огромной черепахи. Четырех слонов, стоящих на ее изрытом метеоритами панцире, с этого ракурса видно не было, да и плоский диск с краепадом в иллюминатор попросту не влезли, несмотря на довольно приличное расстояние. — Я как-то сразу понял, что вы не по работе зашли, а просто так. Я, как вашего А-Туинна в иллюминаторе увидал — так сразу и чайник поставил. Вдруг, думаю, кто зайдет? Просто так полюбопытствовать или там чайку попить. Ведь так и получилось, да?
— ДА.
— Подлить заварочки?
— СПАСИБО. НО МНЕ УЖЕ ПОРА.
Гость не без сожаления поднялся, аккуратно складывая обоих котов на кушетку.
— Заходите еще! И это… косу не забудьте! — Не без сожаления вздохнул Вениамин, мужественно не покосившись в сторону так и не открытого шкафчика с коньяком.
— ОБЯЗАТЕЛЬНО. СПАСИБО.
Доктор ошибался. Доктора часто ошибаются — иначе рядом с больницами не было бы столько кладбищ…
— ЛЮДИ ТАКИЕ СТРАННЫЕ, БИНКИ.
Глядя, как превращается в уже почти невидимую пылинку удаляющийся кораблик, Смерть достал из внутреннего кармана связку песочных часов-измерителей. Девять штук. Семь стандартных и два совсем крохотных, но зато с ушками. Доктор ошибался — кораблик должен был вынырнуть из червоточины чуть правее и не успеть увернуться от правой передней ласты А-Туинна. Собственно, он там и вынырнул. Случайность. Впрочем, и остальное — тоже случайность. Не более. Случайность и любопытство одной антропоморфной персонализации, позволившее ненадолго отсрочить неизбежное, выкроив из времени небольшой карман. В конце концов, стоит ли быть Смертью, если не можешь позволить себе небольшие жульничества с профессиональными атрибутами?..
Но теперь любопытство удовлетворено, чай выпит, печенье съедено, котики поглажены. Добавочное время давно кончилось, как и песок во всех девяти часах. Все должно вернуться на круги своя. Он сам — в первую очередь, его уже заждались на Диске. А тут… Даже самому не обязательно. Просто маленький взрыв. Никто ничего не успеет почувствовать. А у котов так и вообще девять жизней…
Смерть медлит. Смотрит. Человек бы давно потерял кораблик из вида, но он не человек, он видит. И знает, что взрыв увидит тоже. Вот сейчас… Лошадиный скелет под ним переступает с копыта на копыто, поводит белым черепом, скалится осуждающе.
Смерть быстро переворачивает часы — все девять — и воровато прячет их во внутренний карман плаща. Направляет Бинки к Краепаду. Больше не оборачивается.
В конце концов, стоит ли быть Смертью, если можешь позволить себе лишь небольшие жульничества?
====== Национальные традиции ======
Комментарий к Национальные традиции ответ на «А опишите нам вкус своего любимого печенья :)»
https://vk.com/textask_grom?w=wall-150930721_895
— Н-да? И что же это такое? — Станислав подозрительно разглядывал вазочку с мелкими черно-коричневыми катышками и воспользоваться любезно прошамканным приглашением «Угоффяйфя, это фкуфно!» не спешил.
— Сало. — Вениамин торопливо дожевал бутерброд с чем-то буровато-желтым и мерзостным даже на вид, запив его большим глотком чая и блаженно улыбнулся.
— Тоже сало? — Можно было и не спрашивать, последняя остановка была на Новой Жмеринке и теперь основным продуктом местного экспорта на «Космическом Мозгоеде» была забита не только кладовка. Правда, там было все ж таки куда более привычное, белое, консервированное и соленое, с приятными глазу розовыми прожилками. — Но почему оно похоже на… так странно выглядит? Его уже кто-то… ел?
Вертевшееся на языке «козьи какушки!» капитан все ж таки сумел удержать. Но Венька все равно посмотрел с осуждением и пояснил, сооружая себе второй бутерброд:
— Потому что оно в шоколаде, Стасик! В черном, с кардамоном и имбирем. Древний рецепт, еще со Старой Земли.
Станислав с сомнением повертел в пальцах темный некрупный орешек, старательно изгоняя из воображения навязчивые мысли о козах. Но мысли были упрямы — как те самые, изгоняемые.
— И ты хочешь сказать, что это можно есть не только с большой голодухи?
Вениамину хватило совести слегка покраснеть.
— Ну… Вкус, во всяком случае, довольно… оригинальный. — Доктор слегка пожевал губами, но тут же снова воодушевился: — Однако сама идея, согласись, достойна всяческого уважения! Не случайно именно она стала фишкой планеты, а вовсе не сотни разновидностей шпига самых разных сортов и вкусов. Мне вот карамельный особенно нравится, не хочешь попробовать?
— Нет уж. Уволь.
— Не уважаешь ты, Стасик, местные традиции!
— Уважаю. Издали.
— Какой же ты все-таки. Стасик, зашоренный! Неуважительный даже, можно сказать, к национальным этническим особенностям! А я вот еще и коржиков там прикупил, вкусные коржики… Что, тоже не будешь? Огорчаешь ты меня, Стасик, ну вот совсем порадовать не хочешь.
Огорченным доктор, однако, вовсе не выглядел, скорее, наоборот. Весь его вид говорил о надежде на «вот и отличненько, тогда мне больше достанется». И, наверное, исключительно наперекор этой надежде Станислав протянул руку за коржиком. Впрочем, те, в отличие от черных драже и крайне неаппетитной серо-бурой дряни на Венькином бутерброде, выглядели вполне обычными и никаких подвохов вроде бы не таили.
— Тоже с салом? — спросил он перед тем, как откусить — так спросил, для проформы и с иронией.
— Нет, конечно! — искренне оскорбился Вениамин. — Ну что ты прям совсем, Стасик … Не с салом, а «З салом». Это если их много, коржей в смысле, то тогда «коржи з салом». А если один — то «корж із салом» национальные традиции надо уважать.
Станислав замер. Выплевывать уже откушенное было неудобно, но и жевать тоже резко расхотелось.
— Вообще-то я понимаю, — сочувственно вздохнул Вениамин, — остывшие они уже не такие вкусные. Их надо есть, пока горячие, тогда контрастом можно насладиться в полной мере. Восхитительнейшее сочетание сладкого сдобного теста, песочного или вот как в этом случае, творожного — и крохотных вкраплений соленых острых шкварок. И вокруг каждого — самое вкусное, сладкое тесто, пропитанное солоноватым чуть подтаявшим мясным соком… Просто пищеварительный восторг!
Станислав схватился за чашку с подостывшим чаем и с помощью солидного глотка сумел пропихнуть в пищевод комом вставший поперек горла кусок этого самого, восхитительно сладко-соленого, творожно-мясного. Станислав сделал еще один глоток, контрольный, и решительно отставил чашку.
— Знаешь, я, наверное, попозже зайду…
— Да какие проблемы, Стасик? Конечно же, заходи в любое время, я тебе всегда рад!
Вениамин проводил старого друга доброжелательной улыбкой. Еще более искренней оттого, что лекция о здоровом образе жизни и необходимости зарядки для мужчин их возраста, которую Стасик собирался ему прочитать, была, похоже, забыта капитаном всерьез и надолго.
====== Что в имени тебе... ======
Комментарий к Что в имени тебе... #ответ@textask_grom #Вениамин@textask_grom
ответ на вопрос “Вениамин Игнатьевич, а почему вы зовете Дэна Дэном, а не полным именем, не Денисом, как Станислав Федотович?”
— Вениамин Игнатьевич, можно задать вам один вопрос? — поинтересовался Дэн самым невинным тоном, на какой только был способен, предварительно убедившись, что доктор в медотсеке один и в коридоре тоже никого нет, а также плотно прикрыв за собой дверь.
— Да-да, конечно. — опрометчиво отозвался Вениамин, как раз завершавший ликвидацию последствий кровопролитной борьбы с Котькой, которую удалось таки накормить глистогонным, хотя и с немалыми жертвами среди экипажа. Уборка медотсека постепенно подходила к концу и доктор слегка расслабился, предвкушая, как будет наслаждаться недавно скачанным медицинским журналом под чаек, а может, и подо что покрепче.
— Почему вам не нравится имя Денис? У вас на него фобия? Как у Станислава Федотовича на рыжих или киборгов?
Последнее время Дэна все больше интересовали разнообразные тонкости человеческих межличностных отношений. И особенно — те, которые люди почему-то не очень спешили ему демонстрировать и пояснять. Оставалось признать, что период «почемучки» у киборгов тоже протекает специфически и порадоваться тому, что свои неудобные вопросы навигатор все-таки предпочитал задавать жертве наедине.
Вот и сейчас…
— Почему не нравится? — растерянно моргнул застигнутый врасплох доктор. — Хорошее имя.
Доктор не врал. Значит, дело было в другом.
— Вам не нравится это имя применительно ко мне?
Доктор вздохнул. Отвел глаза и зачем-то начал второй раз протирать спиртовой салфеткой край раковины.
— Да нет, почему же… — промямлил он. — Не то чтобы не нравится…, но Дэн как-то лучше звучит… и короче… И вообще лучше тебе подходит.
Теперь искренность в его голосе тоже была — но процентов на семнадцать, не более. Бинго!
— Почему? — Дэн заинтересованно поднял левую бровь и уставился на Вениамина Игнатьевича в упор. Доктор снова вздохнул и наконец-то выбросил в утилизатор использованную салфетку.