========== Пролог ==========
Вару засыпала лишь в моменты, когда теряла сознание от невыносимой боли в ногах. Ее раздробленные кости заживали медленно и мучительно, неустанно напоминая о всех разрушенных мечтах, о всех целях, которых она больше никогда не сможет достичь. Просыпаясь, шиноби стискивала зубы и сжимала кулаки, пока вновь не теряла связь с реальностью от бессилия, существуя в крошечном мире размером с больничную палату целых два месяца. Шестьдесят дней непрекращающейся боли, настойчиво пытающейся свести ее с ума. Поэтому, проснувшись под тихое шуршание песка, Вару решила, что ей снова снится кошмар.
Гаара сидел на подоконнике в терпеливом ожидании, глядя в открытое окно. Для кошмара он был слишком спокоен и задумчив, и стоило ему посмотреть на Кейджи, как она нахмурилась, понимая, что не спит.
— Что тебе сказали насчет травмы? — спросил он без каких-либо эмоций, но услышать подобный вопрос от него Вару не ожидала. Она даже не думала, что Гаара может прийти к ней в палату без желания убить. Если бы хотел, то не скрывал бы. Да и не смог бы.
— Благодаря связям меня еще поставят на ноги, но мой путь шиноби на этом окончен, — совладав с непониманием, выудила из себя ответ Вару, замечая перемены во взгляде старого знакомого и пытаясь предположить причины. — Как прошел экзамен?
Гаара на мгновение отвёл взгляд на стоящий на полу сосуд, прежде чем дать равнодушный, но крайне ценный для него же ответ.
— Я проиграл.
Вару улыбнулась настолько широко, насколько позволяла ей боль. Странное чувство злорадства овладело ею, но в то же время она была раздосадована тем, что проиграла ему, имея крайне большие планы на победу.
— Теперь понятно. Твоя теория об источниках силы оказалась в корне неверной. Любопытно, кем был твой противник.
Гаара скрестил руки на груди, смотря на Вару выжидающе. Без дикого гнева, который был бы тут уместен. И незнание причин этой странной перемены Кейджи сильно раздражало.
— Зачем ты пришел?
— Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, и даже лучше, чем я сам.
Его ответ вновь вынудил ее улыбнуться. Теперь с иронией. Ей было приятно, что он оценил ее многолетний труд, но она не могла не чувствовать последствий своей неудачи.
— Нет, если бы знала, не осталась бы без ног. Я совершила ошибку, полагая, что моих знаний будет достаточно, чтобы управлять тобой.
Гаара не менял выражения лица, однако смена эмоций легко улавливалась в его голосе. И снова никакого гнева. Он был согласен с ней и ничего не собирался доказывать: ни словами, ни силой.
— Ты можешь попробовать снова.
— Это вызов? — чуть посмеявшись, спросила Вару и замолчала, вспоминая, что Гаара не умеет шутить.
— Нет. Это просьба.
Он не умел притворяться и скрывать свои эмоции, а ещё не знал, как правильно общаться с людьми, и не понимал их чувств. Он с трудом осознавал, что, лёжа на больничной койке и потеряв свое будущее, Вару не желала видеть его и вела диалог лишь из-за своей натренированной сдержанности. Она инстинктивно боялась боли, которую он уже причинил ей, но если Гаара и пытался представить ее мучения, выходило у него туго.
— У тебя действительно все запущено, раз ты смеешь просить меня о таком, — тихо сказала Кейджи, обращая взор к потолку и привычно погружаясь в раздумья. Она знала, чего он всегда хотел и что мешает ему обрести это сейчас. Что бы там ни произошло с ним на экзамене, в его положении измениться будет крайне трудно. — Какие перемены ты хочешь в себе увидеть?
Этот вопрос немного изменил его взгляд, зацепился за узелок раздумий и развязал его, разглаживая черты лица в едва заметном облегчении. Он ещё ни с кем не говорил об этом.
— Я хочу понять, каково это — защищать близких тебе людей.
Вару повернула к нему голову, чтобы окинуть его недоуменным взглядом. Она удивлялась тому, что Гаара нашел нечто, способное так радикально поменять его мнение о жизни. Два месяца назад он яростно доказывал ей смысл своего существования, и теперь говорит совершенно противоположное. Неужели после всего, что натворил, он и правда пришел к чему-то подобному? А впрочем, теперь ясна причина его появления в этой палате. Даже не зная того, что все-таки произошло с ним, Вару могла вычислить его проблему.
— Убийства в твоем представлении расходятся по смыслу с защитой? Ты никогда не избавишься от любви к виду крови. Как бы сильно ни старался, чужая смерть всегда будет приносить тебе удовольствие. Это неотрывная часть тебя, лишение которой не приведет ни к чему, кроме саморазрушения. Поэтому ты, не обладая никакими знаниями о человеческих чувствах, пришел ко мне. Гаара, ты ведь знаешь, что не вправе просто просить меня, — сказала Кейджи с нескрываемым раздражением, снова ловя перемены во взгляде бывшего заклятого врага.
— Я готов искупить свою вину перед тобой.
Он сказал это с неуверенностью и неискренне, понимая, что уже ничего не может исправить.
— У тебя нет такой возможности, — бросила Вару с неприязнью, и Гаара отвёл взгляд к окну, к виду поддетой ночной мглой Сунагакурэ.
— Я хочу защищать эту деревню, — сказал он на этот раз уверенно, и Кейджи перестала хмуриться, наконец понимая, к чему он ведёт. — Но для этого мне нужно совладать с самим собой, чтобы больше не быть угрозой.
Ему нужно было справиться со зверем, вскормленным ненавистью и болью, чтобы перестать тратить силы на разрушение. Вару подозревала, что ребенок внутри него уже давным-давно мертв, а, пострадав, стала думать, что убедилась в этом окончательно, поэтому удивлялась человеку, стоявшему рядом с ее кроватью и прекрасно осознававшему изначальные цели Кейджи. Человеку, способному здраво мыслить и оценивать ситуацию, что пару месяцев назад было ему совершенно несвойственно.
— Надо же, а просить ты умеешь, — наигранно усмехнулась Вару, понимая, что ее отказ будет означать лишь поражение.
========== Глава I - Липкая паутина прошлого ==========
Наблюдая за волнами ожившего песка, Вару невольно вспоминала о давно минувших временах, когда своим с рождения хрупким телом не могла добиться ничего, кроме неприязни со стороны человека, которого глубоко уважала и боялась. Какие бы усилия она ни прилагала, собственные успехи не вызывали восхищения и не возвышали ее над всеми остальными.
Пустыня вокруг оживала и приходила в движение, и Кейджи выпивала свою слабость до дна, всматриваясь в сосредоточенный профиль тринадцатилетнего мальчика, чьи способности, в отличие от ее, имели величественные размеры и не позволяли не воспринимать его всерьез. Она стискивала зубы, чтобы отвлечь себя от ненужных мыслей, но взгляд ее снова и снова впивался в кроваво-красные волосы, возвращая образы запылившегося детского кошмара, который больше не пугал ее так сильно, как раньше, но все ещё был неприятен.
Гаара не щадил себя, упиваясь состоянием невыносимой усталости. Он тяжело дышал, выжимая все силы и, несомненно, представляя при этом уже другую свою цель и другие обстоятельства, в которых он защитник, а не убийца. Прошлое не хотело соглашаться с ним, настойчиво постукивая по черепной коробке изнутри и заставляя его корчиться от боли, но Вару видела, что мальчик старается. Прислоняя ладонь к иероглифу на лбу и скалясь, Гаара снова складывал руки, чтобы повторить технику. Грудь его вздымалась от частых вдохов, но песок больше не шевелился, отказывался подчиняться, замерев в темноте безветренной, постепенно подводившей итоги ночи.
— Если ты потеряешь сознание, мне придется к тебе ползти, — предупредила Кейджи, зная, что ее подопечный израсходовал всю чакру. На сегодня он сделал более чем достаточно, и она открыто признавала, что его успехи немного пугают ее.
Гаара разомкнул руки и окинул взглядом изменившийся ландшафт. Равнодушно, словно ожидал большего. Его лицо почти ничего не выражало, кроме физической усталости и боли. Того злобного мальчика, ненавидящего все живое, он забыл где-то на территории Конохи и не планировал возвращаться за ним. Однако без этого мальчика Гаара был никем. Он был никаким: безэмоциональным, пустым и холодным. С кучей наивных вопросов в голове, которые не успел задать ещё в детстве.
Вару встретилась с его взглядом, казавшимся чисто-белым в обманчивом свете луны, что делало его ещё больше похожим на вместилище демона. Он подошёл к камню, на котором она сидела, и опустился на землю. Видеть его затылок было куда приятней, чем смотреть в лицо.
— Всю эту неделю ты только наблюдала, — сказал Гаара спустя минуты успокоительного молчания, и Вару скрестила руки на груди, чуть морщась от беспокоившей ее боли в ногах.
— Твоя просьба требует немного иных методов, к которым до этого я почти не обращалась. Мне нужно время, чтобы лучше оценить твои перемены и сделать все правильно.
После поединка с тем заносчивым чунином и схватки непосредственно с ним же ему интересно, какие ещё неожиданные сюрпризы могла прятать в своем арсенале Кейджи. Она не была из тех, кто стремится как можно скорее продемонстрировать свои способности, и все эти годы обучения не привлекала к себе излишнего внимания. Ни тайдзюцу, ни ниндзюцу ей особо не давались, так что её ещё в академии списали со счетов. Для Гаары она казалась насекомым, причем маленьким и тихим, которого не слышно и не видно. Привыкнув к атакам с большим уровнем разрушения, гендзюцу от нее он не ожидал, как и все остальные, кроме ребят из команды и сенсея, ну и почтенной бабушки, но это немного другая история.
— Что это за техника, которую ты применила против меня? — все же задал этот вопрос Гаара, к недовольству Вару, повернув к ней голову.
— Она вызывает Сонный паралич. Тебе сон неведом, так что вряд ли ты испытывал что-то подобное раньше. Идеальное состояние для галлюцинаций, — с лёгкой улыбкой ответила Кейджи, вспоминая его сначала удивленное, но после искаженное истеричной злостью лицо. Запугать человека, которого каждую ночь запугивает демон в его голове, оказалось не так уж и просто. — У тебя хорошая защита даже от такого гендзюцу, но ты лишишься ее, если изменишься.
— Это не повод останавливаться, — сказал Гаара спокойно и отвернулся, понимая, о какой конкретно защите говорит ему бывшая шиноби. Именно от этого он твердо решил избавиться, заручившись ее поддержкой. Немного опьяненная его доверием Вару самодовольно улыбнулась.
— Подпускать такую, как я, слишком близко — неразумно. Особенно в таком состоянии.
Джинчурики никак не отреагировал на ее слова, не чувствуя себя в опасности рядом с ней. И верно, потому что Кейджи в самом деле ничего не планировала против него. Ожидая приступы безумия и готовая к смерти от его рук, она понимала, что ей следует внести свою лепту и довершить план до конца, чего бы ей это ни стоило. Даже если совсем недавно все казалось безнадежно утерянным.
— Что ты испытывала в тот момент, когда защитила своего друга?
— Я почувствовала досаду от того, что все мои труды разрушены, и страх, что мне не хватит сил спасти его.
— Ты ненавидела меня? — спросил Гаара, помедлив, и Вару уловила в его голосе слабые зачатки эмоций, которые лишь прорастали в нем, не рискуя распуститься. В песке мало что способно выжить.
— Моя ненависть не стала больше, так как я прекрасно знала, чего от тебя ожидать. Ты не был способен на что-то другое.
Она дала ему понять, что не испытывает дружелюбия и не пытается сблизиться. Он сам предоставил ей условия, при которых Вару может находиться рядом и помогать, но это далеко не из-за симпатии к нему. Гаара не обманывал себя, воспринимая ее как источник сокровенных знаний, которые ему было стыдно получать от кого-то другого.
— Ты была готова так просто отдать свою жизнь, — сказал он с призрачным трепетом, и Вару улыбнулась.
— Я не думала о том, правильно ли это. Кроме того, я даже не думала о том, как сильно до этого хотела жить. Асоби мой друг, с которым мы многое пережили. Его жизнь для меня гораздо ценнее собственной.
— Значит, вот, что представляют из себя друзья.
— Видеть этих идиотов счастливыми для меня безумно важно.
Воспоминания посетили Кейджи, как ненавязчивые гости, лишь напомнив о себе, и быстро скрылись за дверью. Одинокий мальчик завидовал ей. Он хотел бы заполучить ее чувства, ощутить то же самое, но не мог. Силой этого не отнять и не получить.
— У тебя есть те, кого ты должен защищать. Со временем Темари и Канкуро избавятся от своего страха.
— А если нет?
Его огорчает тот факт, что даже с желанием измениться Гаару все ещё считают ночным кошмаром Сунагакурэ. Вару не хотелось травить его стремления тем, что часть жителей никогда не примет чудовище, кого бы он из себя ни строил. Однако брат и сестра не могли не любить его. До дрожи боялись, но знали, что на его месте могли оказаться и они.
— Ты их семья. Эти узы рано или поздно сделают свое дело, — сказала Вару и устало вздохнула, посмотрев на белеющее небо. — Мне стоит вернуться в больницу.
***
Слезы капали на израненные руки и немилосердно жгли, заставляя девочку ещё громче всхлипывать и ещё больше терять силы, необходимые на то, чтобы снова подняться, чтобы сделать очередную бессмысленную попытку доказать - она способна на большее.
Пепельные глаза отца не выражали ничего, кроме презрения. Смотря на нее, как на жалкое крошечное существо, которое ему подкинули, он не собирался давать ей ещё один шанс.
— Ты перегибаешь палку, Хару, — предупредил его дедушка, наблюдавший за тренировкой со стороны и до этого ни разу не вмешавшийся. Отец глянул на него через плечо, затем, мгновение помолчав, развернулся, чем окончательно подтвердил свое мнение.
— Она не будет учиться в Академии. С такими способностями ей никогда не стать шиноби.
Девочка вздрогнула, зная, что если отец уходит, то это плохо. Она подняла на него взгляд, видя лишь расплывающийся в пелене слез отдаляющийся силуэт. Больше всего на свете ей не хотелось огорчать его. Больше всего на свете она боялась потерять и его тоже. Отчаяние захлестнуло ее, но сколько бы девочка ни кричала, отец не останавливался и не принимал ее обещания всерьез.
— А теперь осторожно опускайтесь, вот так.
Медсестра придерживала ее за плечи, помогая сесть в инвалидную коляску. Глупо кривя губы от иронии, Вару тщетно пыталась напустить на себя беззаботный вид, но это явно было последней каплей. Ее разрывало на куски от возмущения и боли, что с острой перешла на противно ноющую. Самообладание собиралось дать трещину, но Вару успокаивала себя, что ее неудачи в мире живых никому уже не видно.
— Совсем скоро вы встанете на ноги, — попыталась успокоить ее сестра и мило улыбнулась, выкатывая коляску в коридор.
— Было бы неплохо, — пробурчала себе под нос Вару, мрачно оглядывая проходящих мимо врачей и пациентов, что не обращали на нее совершенно никакого внимания. Сестра помогла ей преодолеть притягивающий ее барьер больницы, и, почувствовав на щеках теплые порывы ветра, Кейджи нашла в себе силы слабо улыбнуться солнцу и долгожданной выписке. Мысли о доме согревали, но Вару понимала, что жизнь ее будет несладкой до тех пор, пока она не встанет на ноги.
Сестра должна была помочь довезти ее и проверить условия в самом доме, но вдруг остановилась, и даже не видя лица, Вару ощутила ее испуг. Подняв взгляд, она встретилась с парой холодных бирюзовых глаз и криво улыбнулась. Гаара выглядел сейчас слишком серьезным, чтобы производить на людей правильное впечатление, и его вежливый тон прозвучал с большим контрастом, вызывая ещё большую порцию страха у бедной девушки.
— Я помогу ей добраться до дома и прослежу, чтобы она не оставалась одна. Вы можете идти.
Улыбка Кейджи стала ещё более натянутой, а сестра позабыла о своих обязанностях и, коротко кивнув, бросила пациентку в лапы Самовлюблённого демона. Такая реакция Гаару не обрадовала, зато Вару позволила себе тихо посмеяться под его вопросительным взглядом.
— Ты только что избавил меня от лишних проблем и добавил другие.
Выждав какое-то время в задумчивости, Гаара обошел коляску и неторопливо покатил ее. Подперев голову рукой, Кейджи громко вздохнула, не переставая улыбаться. Люди вокруг смотрели на них с искренним непониманием, и репутация Сабаку но Гаары чуть поскрипывала в такт их перешептываниям. Он не был настолько коварным и внутренне сжимался, все прекрасно слыша и видя.