====== Пролог. ======
Медленно открыв глаза, я уставился в темноту, чуть разбавленную слабыми мерцающими всполохами звезд. Ночное небо всегда завораживало меня – этот бесконечный, недостижимый, непознаваемый, безумно прекрасный и величественный свод, смотрящий на нас свысока и ведающий тайны мироздания. Как много галактик, миров, планет, государств, народов, людей ходит под вечным небом, проживая свои короткие жизни. И каждый считает, что уже познал, или вскоре познает смысл всего сущего, но этот смысл неоднозначен, противоречив, изменчив, как и сама жизнь и душа, искра этой жизни в каждом из нас. Так что все, что может человек – это бесконечно совершенствовать себя, постигать новое, и боже его упаси остановиться на этом пути, ведь процесс постижения и самосовершенствования и есть жизнь. Иное – лишь существование.
Сладко потянувшись, я встал со своего каменного ложа и натянул на себя халат. Почему-то после транса меня всегда тянет на псевдофилософские бредни. А на самом деле небо надо мной – лишь зачарованные своды пещеры, ставшей моим пристанищем на последние… дайте подсчитать… Ага! На последние пятьсот лет. С копейками. Да, уважаемые, я живу на свете со времен динозавров, хотя внешне похож на самого обычного человека, и при этом не напоминаю ходячую развалину или ископаемое. Это потому что я бессмертен, неуязвим и совершенно невменяем. Шучу-шучу… правда только насчет последнего определения. И то не факт.
В свое время я был довольно известным человеком, даже в каком-то смысле спасителем и героем. Не скажу, что это был мой выбор или что я был счастлив играть роль эдакого маяка и символа правых сил, но того наивного ребенка, которым я тогда был, никто и не спрашивал. Меня только подталкивали, как лабораторную крысу, в нужном направлении в лабиринте хитроумных переплетений интриг и ходов, разобраться в котором мальчику одиннадцати-пятнадцати лет не представлялось возможным. Более того, даже осознать, как сильно я влип, получилось далеко не сразу. Во многом тут мне помог профессор Снейп, наша местная, школьная достопримечательность. Именно он, со свойственным ему неповторимым чувством такта, раз за разом топтался по моей гордости, доказывая, что “слава, мистер Поттер, это еще не все”. И в один далеко не прекрасный момент я понял, что он был прав. И что меня явно готовят для какой-то цели, ведут к ней, буквально за ручку, не давая возможности отступить, остановиться, да даже просто перевести дыхание и подумать.
Это меня напугало, изрядно. Знаете, обычно подросток не верит в то, что может умереть. Это просто проходит мимо его сознания, внушая ложные иллюзии, что умереть может кто угодно другой, но только не он. А я слишком часто сталкивался со смертью, чтобы питать подобного рода иллюзии. Более того, на интуитивном уровне, я догадывался, что у моей сказки будет не самый счастливый конец. И решил взять дело в свои руки.
Вы представить себе не можете, как трудно скрыть внезапно вспыхнувший интерес к знаниям от бдительного ока директора, если вы являетесь его ключевой шахматной фигурой! Нет, на словах меня всегда поощряли заниматься. А вот на деле прилежность в учебе далеко не приветствовалась. Хорошо еще, что удалось перетянуть на свою сторону друзей, которые обеспечивали мое прикрытие, в то время как я ночи напролет просиживал в библиотеке в поисках полезной информации. Недосып и небрежное отношение к официальным урокам негативно сказались на оценках, за что меня мягко пожурили, но не обеспокоились тем, что герой у них действительно туп как пробка. Один Снейп шипел и плевался ядом, на что я показательно обижался и возмущался, но дальше этого дело не шло.
Но, несмотря на все усилия, к финальной битве я все еще был не готов. Катастрофически. Абсолютно. И когда лорд выстрелил Авадой, я рефлекторно попытался увернуться, посылая одно из выученных мной втайне заклинаний. Не знаю, темная это была магия, или светлая, но книга, в которой я нашел его, находилась в запретной секции. Наши заклинания встретились практически передо мной, так как я произнес свое с задержкой в пару секунд, и взорвались, создавая волну хаотической магии. Неправильная, измененная магия подхватила мое тело и стала корежить, изменяя его буквально на клеточном уровне. Круциатус по сравнению с этим был легкой щекоткой. Но я не мог даже закричать, чтобы выплеснуть из себя хотя бы часть этой боли.
Очнулся я, лежа на голой земле, под открытым небом. Оглядевшись по сторонам, никак не мог понять, где нахожусь: вокруг буйно росли какие-то неизвестные деревья, свисали лианы, благоухали невиданные доселе цветы. В общем, казалось, что я в джунглях. Сначала решил, что взрыв также изменил и окружающую среду. Почему бы и нет, мы же до сих пор не знаем пределы возможностей магии. И только некоторое время спустя, когда я, исследуя окрестности, наткнулся на вяло жующего траву трицератопса, понял, что же случилось на самом деле.
Первое время я никак не мог свыкнуться с мыслью, что нахожусь в настолько глубоком прошлом. А смирившись, стал думать, что же мне делать теперь. Я знал, что это было путешествие в один конец: попасть в будущее невозможно, ведь, в отличие от прошлого, оно туманно и нестабильно. И мое появление здесь вполне могло уже оказать эффект бабочки. Но одно дело попасть на пять-десять лет назад, и совсем другое – к началу времен. Я был морально не готов скоротать остаток своих дней среди безмозглых и агрессивных ящеров, а все шло именно к этому.
====== Глава 1. ======
Вы спросите меня, как же я смог дожить до этих дней, так и не свихнувшись от обилия информации и груза прожитых лет? Скажу честно, это было непросто. Особенно, когда я кое-как устроился, обеспечил себе некоторую безопасность от местной враждебной флоры и фауны, и появилось время подумать о своей судьбе.
Сейчас, оглядываясь назад, сам поражаюсь своей находчивости и жажде жизни: у меня не было ничего, даже палочка сломалась при перемещении. Но я не сдался и, судорожно вспоминая все, что успел узнать о беспалочковой магии, восстановил некоторую часть былой силы. Если вы читали о беспалочковой магии, то прекрасно знаете, как сильно она истощает мага. Никто, даже Дамблдор или Волдеморт не стали бы использовать ее так часто, как я в те первые месяцы и годы моей новой жизни. Уверен, никто еще не исследовал все ее возможности так тщательно и упорно, как ваш покорный слуга, а если такие прецеденты и были на заре становления магии, то все свидетельства и изыскания давно стерлись из людской памяти или сгорели на кострах инквизиции.
Человек всегда пытается упростить, облегчить себе жизнь, такова его природа. Поэтому никому и в голову не придет проходить пешком километры, если в наличии есть такой удобный и быстрый автомобиль, велосипед или лошадь. С магией точно так же. Но у меня просто не было другого выбора. А потом я уже привык и не видел смысла что-то менять. Наоборот, это постоянное оперирование колоссальными потоками магии что-то изменяло во мне. Или все еще продолжали проявляться последствия заклинания, переместившего меня сюда? Не уверен точно, да это и не важно, важно другое: я стал замечать, что с каждым днем становлюсь сильнее, могу оперировать все большими силами, мне становятся подвластны те заклинания, об использовании которых еще неделю назад я мог только мечтать. Фигурально выражаясь, этим использованием беспалочковой магии я постоянно качал свои магические мускулы.
Сначала это вдохновляло, но потом приелось и тоже стало скучным. Вообще, в таком положении скука – ваш вечный спутник и молчаливый собеседник. Только она неотступно следует за вами, как преданный фанат, не давая покоя своим назойливым присутствием. Раньше я ненавидел все эти толпы людей, жадно следящих за каждым моим шагом, а теперь, вот где ирония, был готов руку отдать, только бы рядом был кто-нибудь из прошлых почитателей, недоброжелателей, да даже просто, совершенно посторонний, равнодушный ко мне, но живой и мыслящий человек.
От скуки люди начинают творить дурацкие, неожиданные вещи, кроме того, они становятся ужасно сентиментальными. Я, например, занялся зодчеством, в память о Хогвартсе, месте, которое я смело мог назвать своим домом. И медленно, камень за камнем, я возвел стены величественного и прекрасного замка, моей гордости, моего детища и пристанища на всю оставшуюся жизнь. Для этой цели выбрал неприступную, окруженную скалами долину, не желая, чтобы местные огромные обитатели снесли еще недостроенные своды. Замок получился неприлично большим для одного человека, но времени у меня было предостаточно, так что, как говорится, “я мог себе его позволить”.
А вторым моим хобби, в которое я окунулся с головой, было собирательство и зельеварение. Вы будете смеяться, но в память о своем самом нелюбимом и придирчивом преподавателе. Как ни странно, вспоминая школьные годы и бывших знакомых, я лучше всего мог вспомнить именно его. Его лицо, а еще лучше его голос, когда он в очередной раз в пух и прах разносил мои ответы или критиковал поведение, читал лекции или нотации, все равно. Все эти слова, которые так хорошо вылетали из головы в школьные годы, теперь воскресали в памяти, как будто вырезанные на коре головного мозга зачарованным пером. А потому, подумав, что пропадать знаниям точно не стоит, я создал себе тетради, перо и принялся за работу: переписывание всех рецептов зелий, какие только приходили на ум. Снейп бы впал в шоковое состояние, узнав, насколько я, оказывается, хорошо запомнил его лекции.
Хотя тогда все эти знания были в большей степени бесполезны: ни животных, ни растений, части которых составляли большую часть составов, было просто нереально найти. Я делал записи просто чтобы не сойти с ума, а не от практической ценности. Но, по мере того, как только что созданные полки библиотеки заполнялись новыми книгами, на меня, что называется, нашло вдохновение: если этих растений и животных еще не существует, это еще не значит, что нельзя выявить закономерности и найти местные аналоги. Эта идея стала чем-то вроде идефикса: я чертил таблицу за таблицей, выявляя закономерности, отбраковывая не оправдавшие себя гипотезы и совершая неожиданные открытия.
Затем настал черед проверить все это на практике. Я превратился в маньяка-вивисектора, который с ненормальным упорством отлавливал различных животных и резал, резал, резал… В поисках нужных частей, магических составляющих и возможностей их использования. Постепенно книжные полки стали заполняться уже моими собственными трудами, что изрядно тешило гордость. А в подвале ширилась и разрасталась коллекция приспособлений для зельеварения и нужных ингредиентов.
Примерно в это же время я занялся ботаникой, решив, что раз уж стал владельцем личной долины, то грех таким обширным площадям пропадать зря. Мадам Спраут бы мной, определенно, гордилась. Кроме того, есть мясо и ягоды уже, откровенно, достало. И теперь в долине между высоченными папоротниками вперемешку росли местные волшебные растения и модифицированные моей магией до современных видов обыкновенные картошка, лук, чеснок, яблони, груши и прочие сельские культуры. Выглядело все немного комично, но смеяться-то все равно было некому.
====== Глава 2. ======
Прошли годы, перед тем, как я собрался с духом и перешел с варки зелий на создание артефактов. К тому времени знания обо всех доступных мне магических компонентах значительно расширились, но вот в теории артефакторики я безнадежно плавал: в школе как-то не удосужились дать нам хотя бы зачатки знаний об этой науке. Приходилось двигаться вслепую. Вот когда я проникся искренним уважением к Фреду и Джорджу: они прошли примерно тот же путь, что и я сейчас, правда, с поправкой на возможность пользоваться школьной библиотекой. Но, все равно, они проделали огромную работу. Как бы я хотел, чтобы они сейчас оказались рядом!
Итак, методом проб и ошибок я изготовил свой первый работающий артефакт. Разумеется, это была волшебная палочка. Создавая ее, я представлял себя эдаким Олливандером, думая, что, возможно, скоро буду выглядеть так же странно и безумно, как он. А что? Обстановка к этому располагает! Древесиной для палочки послужил кусок дерева, кроной чем-то напоминающего дуб, но вот листва его однозначно указывала, что это совершенно другое растение: небольшие, веерообразные листья ничуть не походили на широкие вытянутые и разлапистые листья дуба. Сердцевиной, как бы странно это ни прозвучало, послужил небольшой моллюск, колонии которых можно было легко обнаружить по всему побережью. Я не знаю, почему взял именно его, но просто чувствовал, что он будет лучшим решением. Впоследствии, гораздо-гораздо позднее, когда уже появились homo sapiens и я взял нескольких перспективных ребят себе в ученики, просто чтобы не быть одному, я установил, что как бы ни был человек подкован в теории, все равно при создании столь мощного и капризного артефакта, как волшебная палочка или посох, нужно полагаться в первую очередь именно на интуицию. Это своеобразное искусство, для которого нужно вдохновение, правильный настрой, желание творить и талант. Без хотя бы одной из этих составляющих ничего толкового не выйдет, как бы маг ни старался.
Кстати, если перенести все это и на зельеварение, как на боковое ответвление артефакторики (вот бы сейчас Снейп изошел на желчь, если бы слышал мои рассуждения о его любимой дисциплине!), то становилось понятным, как Невилл, да и многие другие умудрялись запарывать простейшие зелья. А как сохранить нужный рабочий настрой, если преподаватель вызывает панический ужас или резкое отвращение?
Итак, я создал себе палочку и дела сразу пошли веселее. Вернее, должны были пойти. С годами я заметил, что не старею, не изменяюсь внешне, и это меня насторожило. Я уже успел смириться, что придется коротать свой век одному, но не рассчитывал, что этот век растянется на целую вечность. Замок у меня уже был, запасы зелий, ингредиентов, растений тоже. И несколько изобретенных только что, на волне вдохновения, артефактов.
А дальше-то что? Еще раскачивать магическую мощь? И так уже давно превзошел Дамблдора и Лорда вместе взятых. Искать новые знания? Зачем? Они мне тут, среди ящеров и папоротников ни к чему. Увеличивать гербарий? Надоело! Причем настолько, что я даже поместил все свои посадки под заклинание стазиса, законсервировав время вокруг них, чтобы они не увяли без должной заботы, которую я не хотел больше им уделять. Даже призвать души умерших, чтобы они составили мне хоть какую-то компанию, я не мог: чтобы их призвать, они сначала должны были родиться, прожить жизнь и заработать жизненный опыт, чтобы потом умереть и получить шанс воскреснуть. До рождения первого человека оставались столетия. И я решил примерить на себя роль спящей красавицы. А что, это показалось мне хорошим решением: проснуться я должен был, по идее, только по истечении срока, заданного заклинанием. И установить его можно было хоть на сто, хоть на тысячу лет вперед. Вот, наверное, откуда пошли маггловские истории о спящих вечным сном вампирах!
К задаче я подошел ответственно: сначала сделал все необходимые расчеты, потом проверил действие только что изобретенных чар на Ларри, моем первом питомце, отряд терапсид, класс цинодонты, а уж как там дальше, пусть биологи разбираются. Вроде как сейчас таких зверюшек циногнатами зовут, но я в частности сильно не вдавался. Так вот, когда Ларри благополучно продрых под стазисом полгода без малейших изменений своего организма, я понял, что пора приступать к финальной стадии эксперимента – испытании на людях.
Так как других людей в обозримом пространстве не наблюдалось, то почетная роль первопроходца, готового пострадать во благо науки, ожидаемо легла на мои плечи. Я не боялся, что что-то пойдет не так: в моем положении нечем было дорожить и нечего бояться потерять. Для первого, пилотного запуска, я установил низкую планку в пятьдесят лет. Перед тем, как подвергнуться заклинанию, я установил защитный периметр из зачарованных мной артефактов, на которые, дополнительно, навесил защитный барьер наподобие тех, которые учителя использовали при защите Хогвартса от пожирателей во время финального сражения. Все-таки, как говорил Грюм, постоянная бдительность! И тогда, возможно, мое тело не превратится в памятную карту боевых ранений, как у него самого. Я сейчас даже не беру в учет эстетический аспект, просто, это же, наверняка, дико больно!
Тот, первый, эксперимент прошел крайне успешно, равно как и второй, когда я прыгнул сразу на пятьсот лет вперед. И все последующие. Знаете, жизнь сразу заиграла новыми красками: было интересно наблюдать изменения, происходящие в окружающей меня флоре и фауне, находить новые виды, заносить их в каталоги и придумывать новые методы использования, пополняя во время исследований мой склад ингредиентов.