Глубоко под водой существует целый мир, очень похожий на наш, где моря и реки – это королевства, а жители в них – русалки. Юная Серафина – наследная принцесса трона Миромары, империи, охватывающей несколько морей. Ей предстоит пройти важную церемонию, на которой она споет особое заклинание и докажет, что достойна возложенной на нее чести. Но судьба юной русалки навсегда изменилась в тот миг, когда на дворец напали неизвестные, тяжело ранили королеву – мать Серафины, убили отца, а саму ее превратили в скиталицу. Теперь принцессе, таясь от наемников, наводнивших моря, предстоит отправиться в опасное плавание, чтобы не только узнать, кто стоит за трагедией, разыгравшейся в Миромаре, но и разгадать секрет древнего пророчества, что являлось ей во снах. Ведь, согласно пророчеству, Серафина должна разыскать пятерых, обладающих особыми силами русалок и с их помощью остановить уничтожение всего подводного мира…
Jennifer Donnelly
DEEP BLUE
(Waterfire saga; book 1)
Copyright © 2014 Disney Enterprises, Inc.
Посвящается Дейзи со всей моей любовью
ВЫРАЖАЮ СЕРДЕЧНУЮ ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ Стефани Лури, Сьюзан Мерфи, Жанне Мозюр и всей команде издательства «Disney» за то, что познакомили меня с Серафиной и остальными русалочками; Стиву Малку, самому чудесному агенту, о каком только может мечтать автор; а также моей матери Уилфред, моему мужу Дугу и моей дочери Дейзи за их любовь и поддержку и за то, что они всегда, всегда рядом со мной.
Дженнифер Доннелли
Сага воды и пламени. Повелительница волн
Пролог
В черных горах, во мраке румынской ночи, в глубине холодных темных вод древней реки Олт пели речные ведьмы:
Старшая, баба Вража, наблюдала за синим водяным огнем со своего места в тени, ее глаза горели упорством и тревогой.
– Vino, un rău. Arată-te, – бормотала она на своем древнем наречии. «Приди, темный. Покажись».
Восемь собравшихся вокруг водного огня ведьм продолжали свою песнь. Держась за руки, они плыли по кругу против часовой стрелки, их сильные хвосты ритмично рассекали воду.
– Vin, diavolul, vin, – взвыла Вража, придвигаясь ближе к кругу. – Tu esti lângă… te simt. «Приди, темный, приди… Ты близко… Я чувствую твое присутствие…»
Водный огонь вдруг взметнулся вверх, пламя извивалось, точно языки змей. Ведьмы склонили головы, крепче сжали руки друг друга. Потом одна из них, самая молоденькая, закричала и сложилась пополам, как будто испытывала сильную боль.
Вража знала, что это за боль: она разрывает тебя изнутри, как острый серебряный крюк. Старуха подплыла к молодой ведьме.
– Борись, dragă![2] Будь сильной!
– Не… не могу! Это слишком! Боги, помогите мне! – стонала молодая ведьма. Ее серая в крапинку кожа цвета речных камешков побледнела, хвост конвульсивно молотил из стороны в сторону.
– Борись! Нельзя разрывать круг! Йеле не может дрогнуть! – закричала Вража.
Издав душераздирающий вопль, молодая ведьма вскинула голову и снова запела. Как только ее голос слился с общим хором, в водном огне заплясали разноцветные вспышки, закружились, слились и сложились в единую картину: погребенные под толщей воды бронзовые ворота, покрытые ледяной коркой. Раздался какой-то звук, словно тысяча голосов шептала:
Шокорет… Амагитор… Апатеон…
Что-то пошевелилось за воротами, будто пробуждаясь от долгого сна. Неведомое существо обратило безглазое лицо к северу и засмеялось.
Шокорет… Амагитор… Апатеон…
Вража подплыла вплотную к водному огню. Она крепко зажмурилась, чтобы не видеть светящуюся в огне картину. Не видеть зло, страх и надвигающийся кровавый прилив. Она собрала все силы, все, что имела, и вложила всю себя в магию. Ее сильный голос взвился над остальными звуками, перекрыв шепот, потрескивание льда и низкий, булькающий смех:
Тварь за решеткой завизжала от ярости и метнулась к воротам. Она грянулась о прутья с такой силой, что ударная волна прошла через водяной огонь и накрыла ведьм. Удар оказался настолько сокрушителен, что круг едва не распался, но ведьмы быстро пришли в себя. Тварь стремительно просунула лапу между прутьями решетки, будто хотела дотянуться до Вражи, пробить ее грудную клетку и вырвать сердце. Водный огонь взметнулся еще выше, а потом внезапно погас. Тварь исчезла, в реке стало тихо.
Одна за другой ведьмы без сил опускались на дно. Они лежали на мягком иле, тяжело дыша, закрыв глаза, подмяв под себя плавники.
Одна лишь Вража по-прежнему держалась на плаву на том месте, где только что кружился ведьмин хоровод. На морщинистом лице старухи проступила усталость, дряхлое тело согнулось. Пряди седых волос выбились из длинной косы и змеились вокруг головы, точно пара угрей.
Старая ведьма продолжала петь одна, ее резкий голос пробивался сквозь толщу воды, в нем звучала решимость:
1
– Просыпайся, дитя! Цирцея меня забери, я тебя уже пятый раз зову! Тебе сегодня уши песком засыпало, что ли?
Серафина проснулась, хватая ртом воздух. Ее длинные каштаново-рыжие волосы разметались и плавали вокруг лица, темно-зеленые глаза смотрели испуганно. То существо в клетке… Юная русалка до сих пор слышала его булькающий смех и жуткие вопли, чувствовала его коварство и ярость. Сердце бешено колотилось в груди. Серафина огляделась по сторонам, ожидая увидеть в своей комнате страшное чудовище, но рядом никого не было.
Кроме матери, а мама иногда бывала пострашнее чудовищ.
– Поверить не могу, что ты еще валяешься в постели. Сегодня вечером состоится докими, у тебя еще столько дел!
Светлейшая королева Изабелла, правительница Миромары, плавала от окна к окну, отдергивая занавеси.
Через оконные витражи в комнату хлынул пробившийся сквозь толщу воды солнечный свет и разбудил скопления обитавших на стенах погонофор[3]. Червеобразные отростки заколыхались, распрямились, окрасив стены желтым, кобальтовым, синим и пурпурным. Золотистые лучи света согрели растущие на полу листовидные водоросли, отразились в высоком зеркале в позолоченной раме и заблестели на покрывающих стены глянцевых кораллах. Маленький зеленый осьминог – Сильвестр, любимец Серафины, – до сих пор мирно дремавший, свернувшись клубком в изножье кровати, шмыгнул прочь, потревоженный ярким светом.
– Разве нельзя было сделать это с помощью заклинания? – спросила Серафина хриплым спросонья голосом. – Или попросила бы Тавию.
– Тавию я отправила принести тебе завтрак, – сказала Изабелла. – И нет, я не собираюсь использовать заклинание, чтобы раздернуть занавески. Я же тебе сто раз говорила…
– …никогда не тратить магию на повседневные дела, – закончила Серафина извечную мамину присказку.
– Вот именно. Вставай же, Серафина. Император с императрицей уже прибыли. Твои фрейлины ожидают в вестибюле, вот-вот прибудет волшебница – хранительница заклинаний, чтобы еще раз отрепетировать с тобой заклинание, а ты тут лежишь и прохлаждаешься, как морская губка, – сказала Изабелла. Она отогнала от окна стайку губанов и выглянула наружу. – Море сегодня удивительно спокойное, я даже вижу небо. Будем надеяться, что обойдется без шторма и такая гладь продержится до вечера.
– Мама, что ты здесь делаешь? Разве тебе не нужно править королевством? – спросила Серафина, уверенная, что мать не явилась бы к ней спозаранку ради беседы о погоде.
– Вообще-то нужно, спасибо, что напомнила, – саркастически усмехнулась Изабелла, – но я на часок оставила Миромару в надежных руках твоего дяди Валерио.
Королева поплыла через всю комнату к кровати дочери, полы серого платья из морского шелка вихрились у нее за спиной, серебристая чешуя посверкивала, густые черные волосы были собраны в высокую прическу.
– Только посмотри на все эти каури! – воскликнула она, нахмурившись при виде груды белых ракушек у кровати Серафины. – Значит, ты полночи слушала?
– Мне пришлось! – попыталась оправдаться Серафина. – На следующей неделе мне нужно сдать отчетную каури о странствии Мерроу.
– Неудивительно, что я не могу тебя добудиться, – заметила Изабелла. Потом подобрала одну раковину и приложила к уху. – «Завоевание Мерровингами Пустошей Тиры», автор профессор Джованни Болла. – Она бросила раковину на пол. – Надеюсь, ты не угробила слишком много времени на это. Болла дурак, военный теоретик. Утверждает, будто опафаги отступили перед лицом угроз. Рыбам на смех. Опафаги – каннибалы, а каннибалы плевать хотели на любые угрозы. Мерроу попробовала было послать к ним гонца с угрозами, так они его съели.
Серафина застонала.
– И ты за этим пришла? Немного рановато для лекции о политике.
– Заниматься политикой никогда не рано, – отрезала Изабелла. – Взять верх над опафагами удалось только после того, как их окружили аква геррьери, миромарские солдаты. Помогла сила, а не дипломатия. Запомни это, Серафина. Никогда не садись за стол переговоров с каннибалами, если не хочешь оказаться в их меню.
– Постараюсь об этом не забыть, мама, – вздохнула Серафина, закатывая глаза.
Она села в кровати – ложем ей служила огромная раковина морского гребешка цвета слоновой кости – и потянулась. Одна половина кровати, на которой спала Серафина, была густо выстелена пухлыми розовыми актиниями. Другая половина, служившая балдахином, покоилась на концах четырех длинных конусовидных раковин. Края раковины-балдахина покрывали затейливая резьба и инкрустации из морского стекла и янтаря. Пышно разросшиеся водоросли – полог кровати – свисали до самого пола; между ними сновали туда-сюда маленькие оранжевые бычки и нарядные, в синюю полоску, рыбы-лиры.
Мясистые щупальца актиний попытались удержать Серафину, когда та встала. Юная русалка натянула белое платье из морского шелка, отделанное золотой нитью и украшенное нашитыми кусочками перламутра и мелким жемчугом. Ее яркая чешуя, поблескивавшая, как новенькие медные монетки, мерцала в подводном свете. Чешуя покрывала хвост и туловище русалки, гармонируя с более темной медью ее волос. Этот цвет достался ей от отца, Бастиана, принца – супруга королевы Изабеллы, отпрыска благородного дома Каден из Мраморного моря. Из хвоста принцессы росли мягкие сильные плавники цвета розового коралла, покрытые зелеными прожилками. У Серафины было гибкое тело, грациозные движения быстрого глубоководного пловца и кожа оливкового оттенка. Лицо ее, обычно так и светившееся красотой и здоровьем, сегодня казалось изнуренным, а под глазами залегли темные круги.
– В чем дело? – спросила Изабелла, заметив бледность дочери. – Ты белая, как брюхо акулы. Не заболела ли?
– Плохо спала. Мне приснился страшный сон, – ответила Серафина, застегивая пояс. – Я видела клетку, в которой сидело что-то жуткое. Какое-то чудовище. Оно хотело выбраться наружу, а я должна была его остановить и не знала, как это сделать.
Теперь, когда она об этом заговорила, ужасающие образы снова встали перед ней как наяву.
– Ночные кошмары, только и всего. Страшные сны – следствие расшатанных нервов, – снисходительно заметила мать.
– Еще там были йеле, речные ведьмы. Они хотели, чтобы я приплыла к ним, – продолжала Серафина. – Ты когда-то рассказывала мне всякие истории про йеле. И говорила, что они – самые могущественные из нашего племени, а уж если они призывают кого-то из нас к себе – нужно спешить к ним. Помнишь?
Изабелла – редкий случай – улыбнулась.
– Я-то помню, удивительно, что ты не забыла. Я рассказывала тебе эти сказки, когда ты была совсем крошкой, чтобы попугать тебя и заставить слушаться. Кажется, я пригрозила, что если ты не будешь сидеть тихонько, как благовоспитанная принцесса дома Мерровингов, тебя призовут йеле и надерут тебе уши. Все это просто вздор и глупая болтовня.
Серафина знала, что йеле всего лишь детская страшилка, однако во сне они казались очень даже настоящими.
– Все равно я их видела, они были прямо передо мной. Так близко, что я могла бы протянуть руку и дотронуться до них, – сказала она и тут же покачала головой (что за глупости она болтает!). – Ну конечно же, они ненастоящие. А у меня сегодня полным-полно дел, верно?