Небрежно бросив на стол три монеты, Козявка ушел, сославшись на занятость, а я остался думать. Как же так, это наши Синие горы! Мой отец едва не погиб, защищая перевал Драконьих скал, лишился там руки, хотя, как личный библиотекарь герцога мог бы отсидеться в замке. Ну, Вы это знаете. Конечно, шахты и рудники там не особо богатые, но все-таки это наше, доставшееся нам от предков! В самых расстроенных чувствах я разглядел монеты, которыми расплатился Козявка. Это были не наши полуферы, а тяжелые серебряные бляшки круглой формы с вытесненными на них перекрещенными молоточками. Гномьи деньги! Был большой соблазн, милая Ханни, оставить две монеты себе, ибо одной с лихвой хватило, чтобы заплатить за эль. Но разве я мог присвоить деньги этого самодовольного франта? Я отдал монеты господину Эсото, тот подмигнул и сказал, что долг нашей компании погашен.
Вечером я поделился новостью про Синие Горы в казарме. Все начали кричать и спорить. Одни кричали, что Козявка врет, и этого не может быть. А другие кричали, что флот Феркасу нужнее, нежели какие-то горы. И если у нас будет сильная армия, то мы отвоюем любые горы. Чуть было не дошло до драки. Но явился лейтенант Э.Брэмм и сказал, что все это ерунда. И что горы не отданы насовсем, а лишь переданы в аренду на сто лет. И это нам очень выгодно, потому как горы хоть и считались нашими, на деле гномья стража давно никого туда не пускает. А тут гномы признали горы нашими и еще щедро заплатили. А еще он сказал, что завтра в Фьерру приезжает Его Величество и мы должны готовиться к турниру, который он устраивает по случаю назначения командиром армии лорд-адмирала герцога Э.Осса. А потом будет еще и бал.
Перед сном мы с дядюшкой Готлибом тщательно осмотрели мой парадный хил, оставшийся мне от дедушки. К сожалению, в некоторых местах он оказался побитым молью, и дяде Готлибу с большим трудом удалось скрыть пораженные места складками. Зато цвет совсем не поблек, тот же цвет распустившейся ромашки. Помните, как красиво смотрелись мужчины нашего клана на свадьбе Вашего дядюшки? И как грустно понимать, что большинства из них уже нет в живых. Либо томятся они в плену на чужбине. Да, из всего нашего отряда ярко желтый с оранжевым хил только у меня, да еще у Париса Э.Сэйса Долговязого. Но он хоть и приходится мне родственником, дружеских отношений мы с ним не поддерживаем. Ну его, он какой-то скучный, и говорит все время только про еду. На этом позвольте закончить, милая Ханни. Не думаю, что удастся сегодня поспать, скорее всего, оставшуюся часть ночи мы с дядюшкой Готлибом будем чистить кирасу и меч мелом, чтобы завтра они блестели, как серебро.
Преданный Вам Ваш Айхов Айван Э.Сейс.
ТУРНИР
Здравствуйте, милая Ханни. Несмотря, на то, что устал я безмерно, все-таки пишу Вам это письмо, чтобы сообщить Вам радостную весть. Я стал кандидатом в посвященные рыцари! Ханни, лично его величество посвятил меня в первые кандидаты! Но обо всем по порядку. Ранним утром мы нарядились в парадные хилы и, оседлав лошадей, медленным шагом выехали в сторону Путасси. Тут и там слышались флейты и барабаны, везде строились отряды пеших и кавалерии. Честно говоря, я даже не ожидал, что здесь собрались такие огромные силы. Отряды латников, пикинеров, мечников, стрелков, арбалетчиков. Все шли ровными колоннами с развернутыми знаменами. Мы перешли вброд реку и выехали на поле, где должен был состояться турнир. Нашему полку южных горцев указали место почти рядом с шатром, над которым вился лазурный королевский флаг с гордым скальным барсом, увенчанным короной. Знали бы Вы, Ханни, как я вглядывался в фигурки людей около шатра, пытаясь увидеть Его Величество. И, кажется, увидел! А отряды все прибывали и прибывали, и наконец, раздался рев рогов, означавший, что прибыли рыцари. Милая Ханни, если бы Вы могли видеть своими глазами это великолепие! Я насчитал более сорока рыцарей в полных доспехах и около сотни в легких. Ханни, представляете себе эту огромную силу?! Герольды почти час представляли рыцарей, пока не начался сам турнир. Не берусь описывать поединки, Ханни, было далековато, и я не все увидел. И хоть бились рыцари турнирным оружием, воистину, это было просто великолепно!
Конечно, милая Ханни, мы, горцы, не так богаты, чтобы покупать себе такие латы и таких коней. Но и наши отцы одержали немало славных побед, правда? Вспомнить хотя бы мужественную защиту Ледового перевала или битву при деревне Горных коз, где наши воины без всяких лат показали оркам, где раки зимуют. Тем более, и у нас есть чем порадовать Его Величество. Да- да, милая Ханни, я говорю про Голову Тролля. Вот забава, которой этим задавакам – городским вовек не придумать! Видели бы Вы, как они удивленно смотрели на нас, когда мы готовились к игре, как крутили пальцами у виска, когда мы выстраивались у своих клановых флагов по краям поля. Ну, это была игра, скажу я Вам! Когда по сто человек с каждой стороны сшибаются в чистом поле, стараясь завладеть Головой – туго набитым шерстью кожаным мешком, дух захватывает!
Из-за случайности северяне нас победили – наш центральный атакующий доблестный кавалер Э.Сатчер подхватил голову на середине поля и пробежал вдоль канавы почти до их лагеря, но поскользнулся в грязи и упал, тут же на него навалились с десяток северян. Его унесли с поля без чувств. Центровым стал лейтенант Э.Брэмм, но он грузноват на мой взгляд. После северяне стали играть и вовсе грубо – кидать в глаза грязью и бить в лицо локтем – у большинства наших расквашены носы. Мне тоже досталось – отбивая голову, я упал в канаву и подвернул ногу. Весь хил мокрый, в грязи. Хорошо, что дядюшка успел подготовить мой парадный.
После игры мы построились, чтобы поприветствовать короля. Его Величество в сопровождении их высочеств не только выслушал рапорт полковника, но и прошел вдоль строя. И его дочь Славия – премилая улыбчивая девушка – увидела меня, радостно рассмеялась и сказала, что я похож на цыпленка. Это все из-за ярких цветов нашего клана – я же парадный хил надел. Король лично потрепал меня по вихрам, назвал ласково цыплоком и объявил меня и всех горцев боевых кланов первыми кандидатами на посвящение в рыцари!
Милая Ханни, теперь пара подвигов во славу Его Величества, и я стану настоящим рыцарем! Подвиги, я уверен – не за горами! Скоро мы отправляемся в поход!
Ваш будущий рыцарь Айхов Э.Сейс.
Да, вечером нас пригласили на королевский пир. Всем мест за столами не хватило, и угощения нам принесли в корзинах на поляну. Очень много вкусной еды, зажаренная баранина, много фруктов, которых я раньше не видел. Груши очень сладкие, не как у нас – мелкие и зеленые, а огромные – желтые и сладкие, прямо тают во рту! Много жареных кур. Ребята ели и смеялись – теперь все называют меня цыплоком. Немного обидно, но это же меня так сама принцесса назвала! Ее высочество! Просто завидуют. Ваш Айван.
У ГНОМА
Здравствуйте, любезная кузина, дорогая Ханни!
Сегодня утром на разводе посыльный выкрикнул мое имя и сказал, что мне надлежит прибыть незамедлительно к господину Агову в счетную палату. Удивившись и выяснив у глашатая, что Счетная палата находится в Новом замке в предгорье, я двинулся туда. Честно говоря, робел я сильно, милая Ханни, хотя никакой вины за собой не помнил. Дворец меня впечатлил – огромное каменное строение, больше похожее на замок с высокими стенами, рвом, подвесным мостом. В воротах дежурили два огромных стражника в латах. Таких огромных, что даже сидя на коне, я оказался на голову ниже их. Когда я назвал свое имя, один из стражников поднял забрало. Это был огр, Ханни! Самый настоящий огр, зеленолицый и клыкастый! Как я только сумел справиться со своими чувствами и не пустился наутек? Огр зло глянул на меня и указал когтистой лапой в бурых пятнах в сторону высокой башни. Перед башней я заметил большую виселицу и незнакомых мне людей, которые готовились к казни. Да, прямо у меня на глазах трое стражников вывели на эшафот невысокого толстенького человека, и еще один человек во всем черном зачитал приговор. В чем обвиняли приговоренного, я не расслышал, потому что было далеко. А когда подъехал ближе, толстяк начал причитать и плакать, но палач быстро накинул ему петлю на шею и вмиг вздернул. Ловко так, быстро, раз, и он уже в воздухе ногами дергает. Тут я различил дощечку на груди толстяка. На ней было что-то написано. Оказалось, приговоренный был вором – крал деньги, выделенные на строительство флота из королевской казны. Что ж, я думаю, поделом. А почерк у меня лучше.
Привязав Бульку к коновязи, я постучался в двери и через короткое время был препровожден низеньким горбуном по лестнице в большой зал с жарко натопленным камином. В центре зала за большим столом сидел господин очень важного вида с бородой. Это оказался гном. Но не такой, каких мы видели в каменоломне за дальним пастбищем. Помните, когда мы с Вами играли в разбойников? Те были маленькие, горбатые, серые и усталые от работы в шахте. А этот важный, в богатых одеждах. Гном узнал мое имя и начал расспрашивать про тот отчет, который я составлял в Соснеце по просьбе майора Э.Пурси. Я честно и откровенно отвечал, правда, сначала немного заикался от волнения. Г-н Агов слушал меня и кивал головой, а потом спросил, откуда я взял итоговые цифры для отчета? Я сказал, что мне их продиктовал майор Э.Пурси. Тогда г-н Агов сказал, что если это правда – мне повезло, и велел убираться с глаз. Признаюсь, на улицу я вышел с явным облегчением. Но тут же стал свидетелем еще одной казни. Палач как раз вздергивал еще одного преступника, на его груди тоже была табличка, из которой становилось ясно, что этот преступник воровал фураж кавалерии Его Величества. В самых расстроенных чувствах вернулся я в казарму, и не застав там никого из наших, направился в таверну, где истратил целых три полуфера на крепкое вино, которое и выпил. Надеюсь, Ваш дядюшка простит мне такое расточительство. Не помню, как я добрался после этого до казармы, кажется, меня нашел и притащил дядюшка Готлиб, но хорошо помню, что ночью мне снилось посиневшее лицо повешенного вора фуража и его вывалившийся набок язык.
Утром я чувствовал себя просто отвратительно, поэтому такой неровный почерк, наверное, подхватил лихорадку. Лейтенант Э.Брэмм во время развода посмотрел на мое зеленое лицо и велел оставаться в казарме под присмотром дядюшки Готлиба. Вот и пользуюсь случаем, чтобы написать Вам подробно.
Преданный Вам, Ваш Айхов Айванн Э.Сейс.
ОТВЕТ НА ПИСЬМО
Дорогая моя кузина мила Ханни, здравствуйте!
Пишу Вам сразу же, как прочел Ваше письмо. Признаюсь, когда вестовой сегодня раздавал письма и выкрикнул мое имя, я едва не заплясал от радости. А когда прочел, и того подавно! Милая Ханни, как же я рад за вас! Ваша матушка теперь дома, и вы можете обнять ее, прижаться к ее руке губами. Ах, какое счастье! Представляю себе, какая радость царит теперь в Вашем доме.
У меня же все по-прежнему. Постигаю премудрости военной науки и начала магии. В последнем, кажется, преуспел, помимо «Вороньего глаза» выучил «Карачун». Очень мощное заклятие, только вот беда, для «Карачуна» нужен растолченный в порошок медвежий коготь, а с медведями здесь туго. Весь дикий зверь из окрестностей Фьерры ушел, шумно здесь очень стало. Очень Вас прошу, если у Вашего уважаемого дядюшки еще остались запасы, пусть пришлет мне немного.
И еще нам сказали, что скоро мы переедем в Путасси, где уже почти готов к отплытию флот. Говорят, что поплывем мы на огромных галерах. Конечно, ведь не на волнорезах же нам плыть. Здесь солдат очень много, все мы в волнорезы не влезем.
Снова трубят построение, так что прощайте, Ханни, напишу вечером.
Ваш Айван Э.Сэйс.
ПУТАССИ
Здравствуйте, Ханни, здравствуйте, милая кузина! Пишу Вас, очень торопясь. Наш полк срочно переводят в Путасси! Поговаривают о скором отплытии. Все суетятся, бегают, спешно сворачивают палатки. Дядька Готлиб сказал, что письмо отправить не с кем. Напишу уже с побережья. Наверное, с…
Здравствуйте снова, Ханни. Мы уже на берегу. Я не узнал Путасси! Как же изменилась эта деревенька! Нам сказали, что мы пойдем на волнорезах. Я насчитал более пяти десятков волнорезов у берега. Может, оно и лучше, на волнорезах как-то привычнее. Тут же на пристани я встретил странную процессию. К кораблям шла вереница рабов: в основном – гоблинов, но были среди них люди и орки. Все они были прикованы к огромным веслам, по шестеро к каждому, и сами несли эти весла на плечах. Это были галерники, которых охраняли два десятка эльфов.
Видели бы вы, Ханни, этих несчастных (я про рабов, а не про эльфов, те, напротив, все крепкие и здоровые). Уж не знаю, на каких работах их использовали эльфы, но выглядят они просто ужасно. Все в рванье, заросшие, воняет от них нестерпимо. Признаться, я вглядывался в лица людей, а вдруг встретится знакомый, из наших краев. Но, видимо, эти рабы были из других мест. С заунывной песней, гремя цепями, они взошли на галеры.
Очень грустное зрелище! Не понимаю я этих… Разве это жизнь? Лучше уж смерть, чем такое рабское существование.
Прощайте. Ваш Айван.
Глава 5
И снова коллеги
… нет, в таких условиях работать совершенно невозможно! Что там за рев внизу? Маг недовольно оторвался от чтения, отодвинул тетрадь, встал и подошел к окну. Внизу, на площади перед широкой лестницей ратуши собралась приличных размеров разношерстная толпа: горожане, крестьяне, солдаты. Многие вооружены.
Глашатай в ливрее с королевским гербом на груди что-то громко кричит с лестницы, из его сообщения маг разобрал лишь «Орки» и «Аррохон». Толпа потрясает оружием и отвечает глашатаю протяжным гулом.
– Не иначе, Мышат, случилось что-то важное, – констатирует маг, возвращаясь за стол. – Судя по обилию пик и топоров – война. Нашли повод радоваться. Посмотрим, что нам скажет по этому поводу мудрая книга.
Старик открыл торбу, аккуратно извлек свиток. Повертел в руках, после недолгого колебания все-таки развернул. Мысленно представил себе город с высокой крепостной стеной, шпилями и куполами храмов, черепичными крышами дворцов знати, башнями замков его светлости. Прикрыл глаза и тут же увидел город сверху глазами сокола, кружащего в облаках.
Город окружен армией – боевые орки с десятками камнеметных машин и штурмовых башен. Очередной приступ окончился для них неудачно – защитники города на стенах шумно празднуют успех, потрясая оружием. Под стенами во рву среди обломков штурмовых лестниц тихо покачиваются тела погибших. Тех, кого тяжелые латы не утянули на дно.
Уцелевшие орки возвращаются в лагерь, волоча с собой раненых и убитых. Мертвые тела после воздания им соответствующих почестей пойдут в котлы, раненых тащат в палатки к лекарям и магоркам. Те деловито принимаются за работу. Уж насколько орки – мужественные воины, но и они не могут сдержать стонов, когда пила полевого лекаря вгрызается в живую плоть. Или когда раскаленное железо прижигает сочащуюся кровью рану. Эту боль трудно передать словами, даже мастерство и заговоры от боли сильнейших магорков помогают мало.
Сокол сделал круг над лагерем осаждающих, опустился ближе к земле. Глаз у сокола зоркий, видит все до мелочей. Сокол – хищник и не боится крови, но то, что сейчас внизу – даже ему не нравится. Кажется, здесь все пропитано запахом крови, боли, железа и смерти, но… меж когтистых лап закованных в железо воинов снуют тысячи и тысячи крошечных живых существ: крысы и мыши-полевки, кроты и ужики, ящерки и лягушата. От цветка к цветку летают пчелы, жужжат шмели, стрекочут кузнечики, ползут жуки, занимаются своими делами мелкие козявки. И все они с готовностью помогут магу, умеющему посредством Книги говорить с живым миром.
Мохноногая пчела услышала просьбу мага и сразу же изменила направление полета. От большого желтого цветка к большому шатру цвета молодой травки. Натужно заработала крылышками, чтобы не сдуло – около шатра приземлялась огромная боевая горгулья с седоком. Седок быстро спешился и вошел в шатер, пчела, сделав вираж, влетела за ним и, чуть слышно жужжа, закружилась пот пологом. Присела, зацепившись за плотную ткань крючками на лапках, сложила крылышки, рассмотрела обитателей шатра…
– Прости, маг, но моя горгулья сожрала твоего ослика, – сообщил магорк Эллот, без особых церемоний устраиваясь за столом.