В дверях кабинета показался высокий доктор лет тридцати восьми. Его лицо излучало добродушие и спокойствие, которые помогли Кларе совладать с нахлынувшими эмоциями и пройти в кабинет. Внутри преобладали запахи спирта и хлорки. Сияющие поверхности смотрового стола и инструментов внушали ужас перед тем, что могло здесь происходить до появления Клары. Холодный белый свет, исходивший от искусственных источников, пробирал будто мороз до самих костей.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — пригласил доктор Стивенс, указывая на два стула возле письменного стола. — Прежде, чем мы перейдем к осмотру, я хотел бы узнать подробности.
Клара открыла рот, чтобы что-то ответить, но в горле мгновенно пересохло и она закашлялась. Мария посмотрела на дочь и приняла решение, которое на мгновение показалось девушке худшей идеей в мире.
— Доктор Стивенс, я подожду в коридоре, если вы не против. Клара расскажет вам сама. — Затем Мария обратилась к Кларе, — Милая, я буду рядом, когда понадоблюсь.
Когда дверь захлопнулась и в кабинете остались только Клара и доктор, молчание длилось не долго. Девушка давно не возвращалась к тому событию, что привело к шрамам на спине, но без Марии это было сделать легче.
— Они…на спине, — сказала Клара, имея в виду шрамы. — Мне было одиннадцать, когда приёмные родители сделали это.
Жалость к самой себе комом подступила к горлу и больно его сдавила. Клара сглотнула и продолжила:
— Они развлечения ради облили меня жидкостью для розжига. Хотели лицо, но я отвернулась. Бросили спичку. Вспыхнуло мгновенно. Я даже боли сразу не чувствовала. Думала, не попали или спичка потухла. Женщина одумалась раньше, но выпитый алкоголь не дал ей всё исправить и я не помню как, но смогла добежать до ванной и потушить себя. Меня нашли утром без сознания на том же месте и увезли в местную больницу.
Доктор смотрел на девушку едва сдерживаясь, чтобы не начать извиняться и пытаться как-то её поддержать. Он в этом кабинете слышал много историй, но с такой жестокостью сталкивался редко. В конце концов он здесь не для психотерапии.
— Давайте посмотрим, — сказал он и жестом пригласил Клару на смотровой стол.
Клара молча села на зеркальную поверхность и сняла свитер. Врач включил лампу и направил её на пациентку. Его руки в перчатках едва касались рубцов, но каждое прикосновение вызывало мурашки по телу. После недолгого осмотра, доктор Стивенс предложил пробный сеанс лазерной шлифовки небольшого участка кожи.
Мария сидела рядом с кабинетом, стараясь не думать о том, что там происходит. Она ждала, что дочь выйдет и пригласит её поддержать во время процедуры, но Клара оставалась в кабинете, а время шло. Часы показывали четверть первого, а это значит, что процедура явно была в самом разгаре. Мария невольно прислушалась. Она дала себе слово, что если услышит хоть какой-то подозрительный звук, то сразу же войдёт внутрь. И она услышала этот звук, но к своему удивлению не из процедурной.
***
Люцифер выбрался из клетки, получил сосуд и готов был перейти к следующим пунктам коварного плана «Апокалипсис», который любовно вынашивал в заточении. Тело Ника было временным решением, однако и в нём Князь Тьмы чувствовал себя комфортно. Свой «костюм от Армани» он рассчитывал надеть чуть позже, как раз к кульминации спектакля. Расправив плечи, Люцифер вдохнул полной грудью и, наслаждаясь каждым шагом, сделанным в ничем неограниченном пространстве, спустился вниз по лестнице.
Следующей остановкой должен был стать Ад, филиал которого теперь находился на земле, и на троне которого восседал зазнавшийся демон перекрёстка. Люцифер предвкушал эффектное появление, публичную казнь «Короля Ада» в назидание тем, кто вдруг решит, что место хоть когда-то было или может стать вакантным, а затем… Блаженная улыбка мгновенно сползла с лица Дьявола, уступив место гримасе боли и ярости. Согнувшись пополам, Люцифер схватился за левый висок. Острая боль не отпускала ни на мгновение, не давая своей жертве подумать. Появившаяся внезапно, она так же внезапно и прошла. На лбу Люцифера выступили капельки пота, хотя это ему и не было свойственно, и он решил, что его сосуд слишком быстро сдался.
Ему не удержать архангела и он взорвётся, не успев выйти за порог. Сосуды взрывались и раньше, но предупреждения в виде головной боли не наблюдалось никогда. Решив, что с этим можно разобраться и потом, Люцифер протянул руку к двери, чтобы открыть её, но боль вернулась с удвоенной силой, заставив его упасть на колени и сжать голову обеими руками в попытке выдавить то, что причиняло страдания, сломить это физически, но легче не становилось. Оно, будто круги на воде, начиналось в одной точке и охватывало всю голову. Пульсировало, набирая обороты, и сокращая паузы между новыми волнами. Ярость захлестнула архангела, давая силы бороться с внезапной напастью. Недавно освободившийся из клетки узник, вкусив свободы, не готов был так просто расстаться с ней. Поддавшись инстинктам, Люцифер расправил крылья и покинул дом Ника.
***
Мария встала со своего места и медленно прошла по коридору к тому повороту, за которым находилась рецепция. Именно оттуда она услышала странный шум, похожий на разбитое стекло и падающие стены. К ним прибавились крики, хруст и шуршание как от рассыпавшейся крупы. Заглянув одним глазком за угол, Мария инстинктивно зажала себе рот, чтобы не закричать. Она отпрянула от угла и прижалась к стене, пытаясь унять колотившееся сердце. Стеклянные двери больницы рассыпались вдребезги. Двое охранников, что сбежались на шум, лежали прямо на осколках с неестественно вывернутой шеей. А на том месте, где собирались медсестры, остались три горстки пепла. Единственным живым оставался неизвестный человек, одетый в рубашку и джинсы. Он стоял к Марии спиной, поэтому она разглядела только то, что он был блондином.
Кое-как поборов приступ паники, женщина бросила взгляд на дверь процедурной, где была её дочь. Ноги сами понесли её туда. Кем бы ни был тот человек у входа, происходящее вокруг него не внушало доверия. Ворвавшись в кабинет в самый разгар процедуры, Мария схватила дочь за руку и потащила к выходу. Она не слышала протесты врача и вопросы дочери. Всё, чего она хотела — скорее покинуть клинику, сесть в машину и уехать. Клара едва успела схватить свитер, висевший на спинке кресла. Раньше она не видела мать такой взволнованной. Решив, что вопросы могут и подождать, Клара перестала сопротивляться и направилась с матерью к чёрному ходу.
Люцифер шёл на зов боли в своей голове. Он очутился у входа в какую-то захолустную больницу, но выяснять подробности у него не было ни малейшего желания. Боль ослепляла его, злила и начисто лишала здравого смысла. Он не отдавал себе отчета в том, что делает, только сносил на своём пути всё, что мешало: двери, охрану, медсестёр. Все, кто усугублял его состояние ненужными предложениями помощи, а затем воплями, он щелчками пальцев превращал в пыль. Неведомая сила вела его вглубь здания. Оно рядом, оно где-то здесь. Люцифер медленными тяжелыми шагами преодолел расстояние отделявшее его от процедурной и на этот раз не вышиб, а открыл дверь. Перед ним, едва избежав столкновения, остановился человек в белом халате.
— Чем мог…
Вопрос застрял в пережатом горле доктора. Люцифер отметил про себя, что боль значительно уменьшилась. Ясность сознания возвращалась к своему хозяину. Голубые глаза архангела внимательно смотрели в испуганные карие — доктора.
— Что ты сделал? — Прошипел Люцифер, не ослабляя хватки. Доктор Стивенс беспомощно болтал ногами, пытаясь найти пол. Его глаза начали закатываться от нехватки воздуха и боли.
— О нет, не так быстро, — сказал Люцифер, и отпустил свою жертву.
Доктор Стивенс схватился за горло и пополз в дальний угол процедурной, в надежде укрыться от чудовища, что едва его не убило. Люцифер стоял на месте. Он смотрел на жалкую букашку с презрением и даже долей брезгливости. Не мог же этот жалкий червяк обладать божественной силой, чтобы связать самого Сатану?
— Говори, — приказал Люцифер, — что здесь было? Обряд? Заклинание?
— Я пластический хирург, — прохрипел Стивенс, — я… иссекал рубцы пациентке… Не убивайте меня, пожалуйста, я…
— Какой пациентке? Имя?
— При чём тут… — не успел договорить доктор, как Люцифер щелкнул пальцами и его жертву начало рвать кровью.
— Имя!
— Клара, — едва поборов кашель, ответил доктор Стивенс, — Клара Хьюз.
Люцифер ещё раз щелкнул пальцами и к кровавой луже прибавилась горстка пепла. Значит, Клара Хьюз. Архангел приложил палец к губам, раздумывая, что всё это могло бы значить? Боль ушла сразу, как он вошёл в кабинет. Пациентка успела ускользнуть. Значит ли это, что она сознательно призвала его сюда?
— Очень любопытно, — прошептал Люцифер и направился прочь из больницы.
***
— Мама, может ты объяснишь мне, что происходит?
Клара сидела на переднем пассажирском сиденье, растерянно глядя на попытки матери завести дрожащими руками машину. С третьего раза ключ попал в зажигание и Мария, переключив на заднюю передачу, изо всех сил ударила по педали газа. Шины завизжали и машина резко выехала с парковочного места.
Только когда они выехали на трассу, а больница скрылась из виду, Мария позволила себе выдохнуть:
— Там случилось что-то странное. Я не могу объяснить.
— Что? И из-за этого мы прервали сеанс на середине? — Клара не верила своим ушам. Не для того она терпела сумасшедшую боль, чтобы так и не добиться результата.
— Милая, прости. Я очень испугалась, и не успела рассмотреть…
Мария почувствовала себя невероятно глупо. Ведь и правда, она не могла вспомнить, что видела конкретно. Кто-то разбил стекло? Уборщица не успела убрать мусор, который смела в сторону? Двое охранников на полу! Вот, что она видела. Или это были вовсе не охранники?
— Там был кто-то. И… мне показалось, что он несёт в себе угрозу, — начала оправдываться Мария. Она говорила тихо, понимая, как глупо звучит. Ей показалось. Наверное, блондин — менеджер, которого вызвали решить вопрос с разбитым стеклом. И никаких трупов там не было. Но желания вернуться и объясниться с доктором Стивенсом у Марии не возникло. Она мельком взглянула на дочь. Клара прижалась лбом к стеклу на дверце и смотрела куда-то невидящим взглядом. Она была так близка к тому, чтобы хотя бы один сантиметр её тела стал чуточку лучше. Так близка…
========== “Хорошие копы. Плохая прическа” ==========
Шевроле импала 67 года мчалась ночной дорогой. Из динамиков в салоне звучала песня «Another one bites the dust» — the Queen, что не очень-то соответствовало настроению пассажиров, но как нельзя лучше описывала недавние события. Сидя за рулём, Дин Винчестер с суровым выражением лица беззвучно подпевал Фредди Меркьюри, а Сэм, понурив голову, уставился на свои колени. Казалось, он боялся взглянуть на брата. Его мучило чувство вины за случившееся, стыд и презрение к самому себе. Дин же изо всех сил старался сосредоточиться на словах песни и дороге, но в мыслях то и дело всплывало «Сэм начал Апокалипсис. Сэм выпустил Люцифера». И слова эти становились с каждым разом всё отчетливее. Дин прибавил громкости и с ещё большим усердием принялся подпевать, позволяя себе даже пританцовывать. Что угодно, даже в столб бы врезаться, лишь бы голос в голове заткнулся. Сэм не выдержал первым и выключил радио.
— Дин, хватит. Давай поговорим!
— Не о чём говорить, Сэм.
Это не совсем то, что хотел услышать младший Винчестер, признавая своё поражение. Ему было проще, если ошибался старший брат. Тогда в его душе теплилась надежда, что Дин непременно найдёт выход из ситуации. Несокрушимый Дин Винчестер с ружьем в руках способен на многое, если не на всё. Будто супергерой, сошедший со страниц комиксов, он спешил на помощь тем, кто в ней нуждался и служил вдохновением другим супергероям. Строгий, но справедливый взгляд старшего Винчестера воодушевлял, когда был направлен в сторону врага, и уничтожал, когда пред ним оказывался союзник. В данном случае вся мощь разочарования Дина была направлена на брата.
— Дин, послушай, мне жаль. Слышишь? Я повёл себя как дурак. Самонадеянный и эгоистичный.
— Нет-нет-нет, стой! Я не хочу этого слышать. Не сейчас.
— А когда?
Дину хотелось сказать, что с радостью он выслушает пламенную речь брата сразу же, как только мир скопытится от рук Сатаны, но вслух произнёс другое:
— Утром. Сейчас мы остановимся в ближайшей гостинице, я приму душ, ты сходишь за едой и мы молча ляжем спать. А утром я готов буду тебя выслушать.
Сэм хотел возразить, но Дин предостерегающе выставил руку: «утром», — повторил он. Младший Винчестер сдался. Что ж, это было значительно лучше, чем продолжать глохнуть от музыки или того хуже — от гнетущей красноречивой тишины.
***
Утро началось отнюдь не с беседы по душам. Сэм так и не смог уснуть, поэтому всю ночь просматривал новости. Он едва вчитывался в заголовки; бездумно перелистывал страницы, глядя на изображения. Ему хотелось хоть немного отвлечься, сделать вид, что это очередная охота, но ему то и дело попадались намёки на грядущий конец света. Люцифер был всего каких-то пять минут на свободе, а природа будто сошла с ума. Но тут внимание Сэма привлек заголовок на передовице местного издания: «Бойня в больнице святой Елены». Статья загрузилась достаточно быстро и Сэм бегло прошёлся по строчкам:
«Вчера вечером сотрудница больницы святой Елены стала свидетельницей чудовищной расправы над всеми коллегами, работавшими в предыдущую смену. Женщина находится в шоковом состоянии, а сотрудники местной полиции уже работают на месте преступления. На данный момент известны имена двух жертв: охранников Джошуа Стила и Майкла Морриса.»
— Дин, — обратился он к уже проснувшемуся брату, — послушай: в местной больнице кто-то совершил расправу над всеми сотрудниками. Двое охранников найдены у входа со свернутыми на 180 градусов шеями.
— И что? — Апатично спросил Дин, наливая себе кофе.
— И что?! — Не веря своим ушам, переспросил Сэм. — А то, что от остальных сотрудников остались только горстки пепла!
Дин поднял одну бровь, ожидая чего-то более существенного. На фоне разгуливающего Люцифера даже геноцид в больнице казался сущим пустяком. Сэм покачал головой и развернул к брату ноутбук. На экране был не очень качетсвенный снимок с камеры наблюдения.
— Это сделал один человек. И он не скрывался от камер.
Это стало последней каплей, решившей спор между сомнениями и решимостью. Дин быстро выпил кофе, и уже через час к главному входу больницы святой Елены подъехала Импала, из которой вышли двое одетые в костюмы.
Пройдя под желтой лентой, ограждавшей место преступления, Сэм и Дин, отработанными движениями достали значки агентов ФБР и подошли к первому попавшемуся полицейскому.
— Агенты Старски и Хатчинсон, — представился Дин, и добавил: — Кто здесь главный?
— Доброе утро, агенты, — поздоровался полицейский, едва сдерживая удивление, — сегодня за главного я. Детектив Джеффри Белл.
Детектив Белл жестом пригласил Сэма и Дина внутрь больницы. Первое, что бросилось братьям в глаза — рассыпавшаяся на мелкие кусочки стеклянная дверь. Осколки хрустели под ботинками новоприбывших, и Дин в который раз был рад толстой подошве на обуви.
— Здесь лежали охранники? — Спросил Сэм, указывая на те места, где осколки были окрашены алым. Детектив молча кивнул. Его явно мутило от воспоминаний о вывернутых шеях. Дин прошёл чуть дальше по главному холлу и остановился у горсток пепла. Ими как раз занимался фотограф из экспертной группы.
— С этим я даже не знаю, что и делать, — почесал затылок детектив Белл, — относить это к трупам или вещдокам?
«Определенно к трупам», — подумал Дин.
— Агент Старски продолжит осмотр места, а мне вы не могли бы показать записи с камер видеонаблюдения, детектив Белл? — Сказал Сэм, и после утвердительного кивка детектива, направился вместе с ним в подсобное помещение.