========== Кровавый закат старого дня ==========
Горизонт догорал в небе, сжигая последние минуты уходящего дня. Полуразрушенные здания, как декорации очередной драмы военного времени. Тёмные фигурки людей, крадущиеся по разбомбленной улице. Асфальт вздыбился обломками, куски бетонных плит служили укрытиями. Блик на оптике снайпера, короткий «пух» и падение нескольких тел на землю.
Отряд ползком отошёл за угол здания. Опустошённые души и отчаяние в глазах потрёпанных войной людей застыли в единый ледяной комок. Нам пришлось взять в руки оружие, чтобы защитить свои семьи. Лишь немногих государство укрывало в убежищах, бункеров на всех не хватало.
Амуниция добровольных защитников города являла собой смесь гражданской одежды и военного снаряжения: бронежилет, разгрузки, автоматы; у снайпера два комплекта боеприпасов, помимо метательных ножей на поясе.
Враг сжимал кольцо, затягивая в удушающих объятиях единственную страну, дерзнувшую помешать янки безнаказанно грабить слабых. Китай оставался в стороне, выжидая, кто из титанов одержит верх. А шакалы, в роли ближневосточных и европейских стран, завывали вокруг, ожидая, когда же испустит дух могучий враг. Питер, Москва — от них остались лишь пепел да разрушенные здания, заражённые радиацией; миллионы людей погибли в один миг. Но ответ не заставил себя долго ждать — теперь такой страны, как США больше не существует.
Йеллоустон будет бушевать ещё как минимум десять лет. Миллиард человек как корова языком слизала. Но силы, желавшие уничтожить нашу страну, никуда не исчезли. Ракеты, запускаемые с европейских шахт НАТО безжалостно подавлялись, базы уничтожались вместе с городами, где оные базировались со всем их населением.
Сложнее дело обстояло с десантом наёмников, которых бывшие «партнёры» засылали в виде гуманитарной помощи агонизирующей стране. Самолёты сбивали, крейсера и подлодки топили, но кое-что из подарочков всё же достигало цели. Народ крепился, затягивал пояса и шёл сражаться с врагом, несмотря на голод, разрушенные войной дома и страх погибнуть.
Больше всего пострадала центральная часть, а Сибирь и города за Уралом уцелели. Это была не объявленная война… Война, где самый лучший друг мог оказаться предателем. Где абсолютно все вокруг — враги. Война на уничтожение, где победителю в награду — жизнь на плодородной земле и возможность продолжить свой род.
— Улица простреливается, — сообщил очевидную вещь командир.
Со стороны Казахстана сквозь пограничный гарнизон прорвались враги, целясь в мягкое «подбрюшье» страны, введя в заблуждение защитные системы. Они желали взять этот город, уничтожить заводы по выпуску танков и боевых роботов.
Уже которую неделю бои велись с попеременным успехом, за каждое здание, за каждый клочок земли. Постепенно наш батальон оттеснил гадов к центру города, стягивая силы. Сейчас нам нужно было, обойдя площадь, выйти к парку Пушкина. Но улица находилась под контролем снайперов, и неизвестно, сколько их там засело.
— Я вызову огонь на себя, а Ремус засечёт огневые точки и снимет снайпера.
— А вдруг он там не один?
— Один. Я мельком заметила блик на шестом этаже здания бывшей администрации, — уверенно ответила я.
— Действуем. Рассредоточиться, не спим. Ребята уже на подходе, нужно расчистить им путь. Денис, прикрывай её.
— Есть, — коротко кивнул крепкий парень лет двадцати, держа наготове винтовку.
Отряд занял соседнее здание, оттуда очень хорошо просматривалась улица.
— Когда-то там была замечательная кофейня, — ностальгически вздохнула я, вспоминая.
Как давно я не пила настоящего, зернового кофе…
— Вот окончится война, отстроим город и сходим в ту кофейню.
— Эта война никогда не закончится, — хмуро откликнулась я, отстёгивая лямки тяжёлого рюкзака с припасами. — В любом случае, я этого не увижу.
Короткая перебежка к куску какой-то колонны, пуля вжухнула у самой ноги. За спиной загрохотали автоматные очереди.
— Я засёк его, — раздался холодный голос снайпера в наушнике рации, — он под неудобным углом засел. Розка, переместись.
— Денис, не вздумай вылезать оттуда, — окликнула я напарника, прикрывающего меня огнём.
В ответ раздалось недовольное бурчание. Переживает, гад. Пыль лезла в нос, дико захотелось чихнуть. Это лето выдалось довольно холодным и дождливым. Говорили, будто климатическая установка янки всё ещё пашет. Однако всё, что было живого в той области Аляски, давно уничтожено вместе с инфраструктурой. Скорее всего, это пепел супервулкана дал такой эффект. Ладно, понеслась.
Вторая перебежка далась чуть сложнее, всё же, остов какой-то колымаги выпуска начала двухтысячных — не самое лучшее укрытие. Но мне повезло.
— Есть. Другой активности не заметил. Странно, что этого снайпера никто не прикрывал.
— Скорее всего, его отряд ушёл дальше. Сообщи командиру: необходимо провести разведку зданий по пути следования. Пусть вышлют отряд.
— Понял, — коротко кивнул связист, молодой паренёк, едва окончивший училище, отходя к стене комнаты.
Я, немного помедлив, выбралась из своего укрытия. Денис выглянул из-за обломка возле угла здания и помахал рукой. Донести вторую ногу до земли я не успела. Резкая боль в шее, фонтан крови в небо, и спустя миг кожа ощущает тепло нагретой земли, в щеку впились мелкие камешки, а веки словно налились свинцом. Тепло… спокойно… Звуки доносились словно сквозь толщу воды.
— Второй снайпер! Снайпер на крыше!
— Снять его!
— Роза!
— Есть.
Взрыв из гранатомёта поблизости кажется тихим вздохом.
— Отходим! Их слишком много!..
— Розочка, вставай, — плечо ухватили сильные пальцы, переворачивая на спину.
В небо смотрели невидящие карие глаза, умиротворённое выражение её лица не вязалось со страшной раной на шее, из которой толчками вытекала кровь. Денис, сдерживая слёзы, прикрыл женщине веки. Подобрав автомат, он поспешил нагнать свой отряд. Мёртвых нет возможности похоронить, сейчас нужно думать о живых. Когда-нибудь героям возведут памятник. Когда-нибудь закончится война. Просто в это нужно верить всем сердцем.
Комментарий к Кровавый закат старого дня
Отбечено.
========== … и начало нового. ==========
Темнота внезапно разверзлась, какая-то сила вытолкнула меня из небытия, всё ближе открывающееся окно, и вот, пробуждение. Хрип, скрюченные пальцы и жадно вдыхаемый воздух. Я родилась вновь. Надо мной склонился чёрноволосый тип в странном тёмном балахоне. Его лицо показалось мне смутно знакомым.
— Грэхем, с вами всё в порядке? — поинтересовался он бархатистым холодным голосом с тревогой в глазах.
Я лежала на холодном каменном полу, нас обступили парни и девушки разных возрастов в похожих балахонах. Кажется, эта какая-то школа, если судить по тому, что ребята держат в руках учебники и вместительные сумки на плечах.
— Я в норме, — буркнула я, собирая свою тушку в кучу, рука автоматически подобрала с пола какую-то веточку и сунула её в карман балахона.
А вот и виновник моего падения, лица я читать научилась уже давно. Парень излучал вину и выглядел жутко напуганным.
— Вам не помешало бы посетить больничное крыло. Я провожу вас. А вас, Палатус, ждёт разбирательство у директора, — цепко поддерживая, он повёл меня по просторным коридорам.
В голове царил кавардак. В ней смешались сцены из моей жизни и из жизни какого-то незнакомого парня. Стоп… Я что, в теле пацана? Да еще неполных тринадцати лет?! Голова тут же дико закружилась, крепкие руки преподавателя зельеварения подхватили меня, не дав свалиться на пол.
Очнулась я в постели, от остального помещения меня отделяла ширма. Теперь я смогла более подробно осмотреть доставшееся в наследство тело. Крепкие, сильные руки, ладони с длинными пальцами, очень мускулистое тело для столь юного возраста. На мне были лишь рубашка и простые светлые шорты до колен. Судя по всему, я с детства занимаюсь спортом, но мозоли на ладонях были какими-то странными. Может, я нунчаками машу на досуге? Шторку ширмы отдернули, ко мне подошла толстенькая женщина с добродушным лицом. Она пощупала сухой теплой ладонью лоб, проверила зрачки.
— Ну что же, Грэхем, ты здоров. Всего лишь нервное перенапряжение. Можешь одеваться, вот твоя одежда.
Натянув рубашку с брюками вместо больничной одежды и форменный балахон поверх, я гадала, куда же меня занесло. Мозг отмечал, что язык, на котором говорили эти люди — не русский, но его я легко понимала. Память тела, вот как это называется, ну, или же отпечаток души. И вот ещё вопрос на засыпку: тот пацан умер окончательно или же нет? Что за шуточки у судьбы…
Знакомые коридоры, где-то я их уже видела. Память молотом ударила по мозгам. Нет, не может быть. Я оказалась в сказке… Ну и дела. Может, я сейчас лежу в коме в госпитале после ранения и ловлю чудесные глюки. Что же, сон так сон. Не будем своими истерическими припадками народ пугать. А то так недолго и в больницу Святого Мунго загреметь. Ещё бы не мешало вспомнить сюжет тех книг, которыми я зачитывалась в детстве, а потом читала своим детям.
Я помню, с каким трепетом и любовью переносилась наша библиотека от убежища к убежищу. Потрёпанные книги перечитывались по десятку раз. Так что я могу с уверенностью сказать, что мои детки самые начитанные для военного времени. Коробки с книгами и три переноски для двух котов с мелкой собачкой — вот и весь главный багаж при переездах. С помощью друзей мне удалось спасти немалое собрание книг своих родителей. Ещё немного, и в главном убежище откроется стихийная библиотека. Но этого я уже не увижу.
Ещё бы вспомнить, где гостиная моего факультета, Слизерина, судя по значку на форме. Вроде, где-то в подземелье. Спустившись в холл, я огляделась. Как назло, вокруг сновали ученики всех факультетов, кроме моего. Я преградила путь светловолосой девчушке курсом постарше, намереваясь спросить, куда мне топать дальше.
— Извини, не подскажешь, где наше подземелье?
— Ты что, головой ударился? — не очень-то вежливо ответила девушка, смерив меня изумлённым взглядом. Видимо, вежливый слизеринец — явление неординарное.
— Отвали от неё, Монтегю! — на меня налетел знакомый по стычке в коридоре рыжий здоровяк, выхватывая из кармана палочку.
— А то что? — усмехнулась я и молниеносно метнулась к нахалу, выворачивая руку с палочкой, тот даже вякнуть не успел.
Хрустнула кость, кажется, я слегка перестаралась.
— Прекратите немедленно! — завизжала девушка.
— А-а-а, тварь, он мне руку сломал! — завопил парень, обронив оружие и держась за кисть.
— Что здесь происходит? — тяжело ступая, откуда-то сбоку вышел декан моего факультета. — Палатус, вы напросились на очередные неприятности. Что не избавляет вас, Грэхем, от наказания.
— Я просто выбил из его руки палочку, — пожала я плечами.
— Ты ему руку сломал! — воскликнула девушка с укоризной.
— Ступайте в больничное крыло, Палатус. Минус десять баллов с Гриффиндора за агрессивное поведение. Грэхем, следуйте за мной.
Топая вслед за учителем, я запоминала дорогу. Однако коридор привел нас не в гостиную Слизерина, как я поначалу думала, а в кабинет Снегга. Резко развернувшись ко мне, он впился в мое лицо испытующим взглядом.
— А теперь расскажите мне, что именно произошло в коридоре?
— Я ударился головой, мадам Помфри сказала, что у меня нервное перенапряжение, — пожала я плечами.
— Зачем вы сломали руку Рему Палатусу?
— Он собирался колдануть, мне что, тупо стоять нужно было? — не выдержав, вспылила я с чисто подростковой экспрессивностью, да и в прошлой жизни сдержанным нравом я не отличалась. — К тому же, в коридорах запрещено колдовать. Теперь будет знать, что из силового захвата руку выворачивать не стоит.
— Что ж, ступайте. Скоро у вас начнётся урок травологии, советую не опаздывать, — произнёс профессор, продолжая пронизывать меня испытующим взглядом чёрных глаз.
К счастью, в коридоре я увязалась за слизеринцами и спокойно проникла в гостиную. Так, первый этап пройден, теперь мне следовало приспособиться к здешней жизни и найти способ вырваться из этой тушки.
В конце концов, у меня там война, кто присмотрит за детьми? Конечно, без защиты они не останутся, но сиротами их оставлять я не собираюсь. Найду другое тело, если понадобится, и вселюсь. В какую-нибудь коматозницу.
Дверь в спальню нашлась легко, поскольку на ней была надпись: «третий курс» и моё имя в числе нескольких других. Подхватив сумку и проверив наличие нужных учебников, я пошла вслед за ребятами, выходившими из замка по направлению к теплицам.
Урок был довольно скучным: мы обрезали листья жгучей антенницы, усики то и дело норовили обвиться вокруг запястья. Гриффиндорка неодобрительно косилась на меня, слушая мои тихие матюги на русском, наблюдая за моим сражением за листики. Я ножницами отбивалась от нахального растения, шлёпая плашмя по лианам-усикам. Надо будет позже поразмыслить над этим языковым феноменом.
Далее я последовала хвостиком за всеми на урок трансфигурации после сытного обеда. Много я не болтала, да и до моего переселения парень не отличался особым дружелюбием. Явных друзей я не заметила, и пообщаться со мной из сокурсников никто желанием не горел. Итак, тема нашего урока: заколдуй букашечку.
— Стоять! Не с места, сцука, — рычала я на чрезмерно шустрого жука-рогача, которого мне предстояло очаровать, тьфу, то есть, заколдовать. Тычком палочки перевернула его на спину и, повторив маневр МакГонагалл, произнесла заклинание. Что-то пошло не так, поскольку жучок подлетел, шмякнулся и взорвался, аки осколочная граната. Реакция сработала как надо, я нырнула под стол, заорав: «Ложись, бля!»