С третьего этажа прыгает девушка на велосипеде. На полпути она теряет хватку на руле, и парень на краю недостроенного балкона вскидывает руки. Ее падение замедляется, пока она аккуратно не приземляется на землю. Наверное, это круто – столько риска и ни одной сломанной косточки.
– Пойдем, – зовет Сапфира.
Я следую за ней к маяку. Дверь внизу не заперта, но, когда мы ее толкаем, петли противно скрипят. Сапфира сгибает две светящиеся палочки и вручает мне одну, а затем мы поднимается в темноте по лестнице. Когда я забираюсь на вершину, у меня перехватывает дыхание. Такой вид мне еще никогда не открывался. Воду скрывает пелена тумана, местами расходясь небольшими трещинками, чтобы пропустить лунный свет. Над мостом Золотые Ворота мерцают одинокие лучи, а сильный ветер вспенивает океан. Сапфира садится на край, свешивая ноги, и упирается грудью в перила.
Затем тянется к сумке и достает термос.
Я устраиваюсь рядом и кривлюсь от боли в спине. Затем кошусь на девушку. Наверное, все это время я ждала удара исподтишка – какого-то подвоха. Никто не оказывает любезность за просто так. Не в этом мире.
– Почему вы преследовали меня? – спрашиваю я, и мой голос пронзает безмятежность ночи, словно клинок.
Сапфира усмехается.
– Мы проверяем все местные автовокзалы. Слишком много беглецов остаются одни, а в наше время это опасно.
– Порой находиться с людьми тоже опасно, – не задумываясь, отвечаю я.
Сапфира смотрит на меня, вскинув темную бровь, будто знает, что за этими словами стоит своя история. Но, должно быть, что-то на моем лице дает ей понять, что я не намерена это обсуждать, и она снова поворачивается к океану.
– Значит, тебя тоже мучают кошмары?
Я молчу, и она воспринимает это как положительный ответ. Сапфира открывает термос и выливает немного жидкости в крышку.
– Хочешь поговорить об этом? – наконец спрашивает она. Я качаю головой.
– А это? – протягивает мне крышку.
Я снова качаю головой, и девушка поднимает брови.
– Думаешь, оно отравлено? Клянусь, если бы я желала тебе смерти, то просто бы сказала Мэвис, где ты спишь.
– Нет, просто…
– Ты никому не доверяешь, – заканчивает Сапфира, болтая жидкость в крышке.
Я тихо смеюсь.
– Напротив. Я не думаю, что мне должны доверять. Особенно, когда в ситуации замешан алкоголь.
Она фыркает.
– Вау, ты решила, что это алкоголь.
– Разве нет?
Она ухмыляется и подносит крышку к губам.
– Он самый. Просто дешевое вино.
Мои губы расплываются в искренней улыбке. Я скучала по ней.
Сапфира смотрит на воду, и я прослеживаю за ее взглядом. Мы дружно наблюдаем, как туман плавно скользит по волнам. Наше молчание не кажется неловким – оно не молит себя заполнить.
Сапфира делает глоток вина и, скривившись, опускает взгляд на крышку.
– Что, все так плохо? – интересуюсь я.
Она пожимает плечами.
– Дома моя мама нагревала его в сковородке со свежими травами, так что… подогревать его в микроволновке с сушеными – уже не то.
Дом. От ее слов у меня болезненно крутит живот, и я прислоняюсь к перилам, глядя в ночь и закусывая кончик языка.
– Итак, как давно вы с Олдриком встречаетесь? – спрашиваю я, отчаянно желая сменить тему.
На ее губах появляется слабая улыбка.
– Мы не… пара. Мы… – Сапфира пожимает плечами, и я смеюсь. Аномалы или нет, кое-что в жизни никогда не бывает простым. – Мы друзья. Я встретила его в «Макдоналдсе» после того, как сошла с поезда.
– Он уже тогда подбирал бродяжек?
Она фыркает в крышку.
– Нет. Он просто любит сэндвичи, которые там подают на завтрак.
Представив, как Олдрик держит крошечный яичный сэндвич своими огромными ручищами, я и сама разражаюсь хохотом.
– Он взял меня под крыло. В отличие от Мэвис, которая требовала, чтобы я назвала свой клан и показала силу… он никогда не подстрекал меня использовать мою магию. Никогда не интересовался, из какого я клана. – Сапфира замолкает, залпом выпивает вино и вновь наполняет крышку. Ей тоже не нравится использовать свои способности. – После всего, что произошло… – ее взгляд становится далеким, а лицо задумчивым. – Он заставил меня почувствовать себя как дома. Будто эта жизнь по-прежнему принадлежит мне, пусть и отличается от той, что была раньше.
– Он тебе нравится? – Я просто не могу удержаться от столь обыденного вопроса.
Сапфира улыбается.
– Да.
– Так в чем проблема?
Он красавчик, это даже не обсуждается.
– Олдрик по натуре защитник. Он будет свирепо и безрассудно защищать тех, кого любит. А любит он беспечно. Ему и так хватает опасности в жизни. – Она видит немой вопрос на моем лице. – Олдрик возглавил команду, чтобы отлавливать беглецов на автобусных станциях. Время от времени они исчезают.
– Исчезают?
Сапфира сдирает ногтем краску с поржавевших перил.
– Они садятся в автобус, но когда он подъезжает к станции, их там нет. Мы ждали нескольких людей – друзей и родственников тех, кто уже здесь… но они так и не доехали.
Мой разум тут же находит ответ.
– Думаешь, их схватили смотрители?
Сапфира издает хохоток.
– Опять ты со своими смотрителями. Ты же знаешь, что есть люди и похуже их, верно?
– В теории.
– В действительности, – парирует она.
– Что может быть хуже группы помешанных на контроле, смертоносных фриков?
Сапфира окидывает меня таким взглядом, будто я только что бросила ей вызов. Затем задумчиво прищуривается.
– Ходят слухи, что некоторые из этих детей могли заключить плохие сделки, чтобы добраться сюда. Возможно, с дельцами.
– Дельцами? – переспрашиваю я, вспоминая папины записи. Я никогда раньше не слышала о них.
– Делец – аномал со связующей магией. Если заключаешь с ним сделку, то уже не сможешь ее нарушить, – поясняет Сапфира.
– Ух ты, – выдыхаю я, впиваясь пальцами в перила. Сапфира делает еще один щедрый глоток.
– Существует много мрачных историй о том, как странники и азартные игроки заключали сделки с ничего не подозревающими или отчаявшимися людьми. Они носят с собой портфель, полный договоров. У всех дельцов есть отметина на внутренней стороне запястья – символика кровоточащего пера. Их помечает клан, когда они становятся совершеннолетними и начинают… портить жизни другим, полагаю. Им запрещалось заключать сделки с детьми… раньше.
– До Переполоха? – заканчиваю я.
Сапфира кивает.
– Они попросту не могли. До исчезновения смотрителей. А теперь – что их остановит? Что остановит любого из нас? Это коммерческий аргумент, если только ты не в самом низу пищевой цепочки.
– Есть ли какой-то способ найти этих детей? – спрашиваю я. Внезапно расфасовка миндаля уже не кажется такой важной.
Сапфира качает головой.
– Нет, – она делает глоток и смотрит на меня над кромкой крышки. – Но это известное зло.
Я задумываюсь обо всем этом – о правилах и последствиях. О власти и ее отсутствии.
Кто выигрывает, а кто проигрывает, когда снимаются ограничения.
Качаю головой – не желаю больше думать о смотрителях.
– Как вы вообще… – обвожу рукой отель внизу, – выживаете?
При моем вопросе взгляд Сапфиры становятся тверже. Я не наивная. Мне довелось побывать во многих убежищах в разных штатах. Аномалы берутся за все, что обеспечит им выживание. Перевозят нелегальный товар или забирают его нелегальными способами.
– Веспер, завтра ты уйдешь. Лучше тебе не знать.
В ее словах нет ничего грубого. Как и во взгляде. В ее голубых глазах читается искренность, чуть ли не мольба. Будто она просит поверить ей. Будто просит закрыть эту тему.
Сапфира протягивает мне крышку, и я рассматриваю ее с пару секунд, прежде чем взять. На браслет с динозаврами падает лунный свет.
– Миленький, – говорю я, показывая на него.
Ее розовые губы расплываются в улыбке, когда она опускает на него взгляд.
– Он принадлежит моему брату, – Сапфира легонько поддевает тираннозавра. – Нолану. Он отдал его мне.
– Ты скучаешь по нему, – произношу я на выдохе, поскольку мне тут же приходит в голову тысяча причин, по которым не стоило этого говорить.
Сапфира сковывает меня ледяным взглядом своих голубых глаз, и на секунду я вновь пугаюсь, что переступила черту. Господи, по-моему, для того, кто пытается держать всех на расстоянии вытянутой руки, у меня явно проблемы с умением держать рот на замке.
Она кивает и опускает глаза.
– Я вернусь к нему. В конечном итоге. – Сапфира делает медленный вдох и вытягивает руку, позволяя браслету заколыхаться на ветру. – Ты скучаешь по дому?
Я начинаю закусывать язык, но затем решаю сделать глоток вина.
– Да… Скучаю.
Возвращаю крышку Сапфире.
– Знаешь, что самое смешное? Я скучаю и по глупым мелочам. К примеру, по пятницам у нас в школьной столовой подавали отвратительные буррито, но это традиция.
Я улыбаюсь.
– Те, которые в целлофановой упаковке?
Ее глаза загораются, и она показывает на меня пальцем.
– Да! И еще они были адски горячими…
– И постоянно обжигали пальцы? – заканчиваю я со смехом, вспоминая, как Линдси и Дженна пытались распаковать их с помощью транспортиров.
Сапфира обхватывает руками перила и откидывает назад голову.
– Я скучаю по тому, как мне не было необходимости обсуждать, по чему я скучаю, – тихо говорит она, садясь ровнее. – Иногда я прихожу сюда и притворяюсь, что я просто… прогуливаю урок.
Я не задумывалась об этом, но она права. Я скучаю по жизни без постоянных попыток вернуться в то время, когда все казалось проще.
В горле появляется комок. Я скучаю по тому времени, когда ни по чему не скучала. Мы снова замолкаем, глядя на приближающийся туман, и передаем друг другу вино после каждого глотка.
– Итак, – начинает Сапфира, выпрямляя ноги. – Как тебе тот тест по алгебре?
Она смотрит на меня и, возможно, дело в вине, или же в абсурдности ситуации, но я улыбаюсь.
– Чертовски сложный, – киваю я.
– Думаешь, она будет оценивать нас «по кривой»? [4]
– Не-а. Да и Хилари все равно облажается, – бросаю я, думая об одной из своих лучших подруг. Слова с легкостью срываются с языка. – Но Айзек по-прежнему планирует устроить вечеринку в субботу, верно?
Сапфира тут же подхватывает:
– Нам пойдет на пользу выпустить немного пара. Но… что нам надеть? – спрашивает она, показывая на свои протертые черные штаны для йоги и старую толстовку.
– Уверена, у Линдси что-нибудь да найдется, – отвечаю я. Знакомые фразы из жизни, которую, как я думала, уже не воскресить.
Сапфира растопыривает пальцы на ногах и опускается на локти.
– Но если нет, я накопила кое-какие сбережения, пока нянчила Нолана. Можно будет сходить в торговый центр.
– Я возьму мамину машину и заеду за тобой в шесть, лады?
Я прислоняюсь головой к перилам и смотрю на нее. Сапфира закрывает глаза от ветра и поднимает подбородок. На ее лицо падают прядки, но она их не убирает. Девушка открывает глаза и смотрит на океан.
– В шесть было бы идеально.
10
Через пару часов мы с Сапфирой вернулись в «Грот», и я решила еще немного подремать. Кошмары больше не снились.
В итоге я проспала дольше, чем планировала, и никто меня не разбудил. Полагаю, недостаток сна, ведь я спала по четыре часа в сутки, наконец взял свое.
В изножье кровати лежит записка и злаковый батончик: «Душ в конце коридора». Сапфира оставила мне полбутылки шампуня и одноразовую бритву.
На секунду мне даже жаль, что я не могу остаться. Это место абсолютно нелепо, но последние несколько часов я почти не чувствовала себя одинокой. Я уже и не помню, каково быть частью общества. А у этих ребят свое специфичное общество – по крайней мере, это я могу сказать.
В дверь стучит Олдрик.
– Привет, – здоровается он, когда я приоткрываю ее и возвращаюсь к кровати. Он прислоняется к дверной раме. – Я просто хотел, чтобы ты знала – что бы ни наговорила тебе Мэвис, мы будем рады, если ты останешься. Здесь происходят довольно крутые…
– Олдрик, – перебивает его Сапфира, подходя сзади с недовольным видом. Олдрик двигается, чтобы освободить ей место в двери. – Я говорила, что Веспер нужно идти, – шипит она. – Хватает и того, что ты подписался на это. Не вмешивай ее.
Меня немного ранит, что, возможно, Сапфира хочет, чтобы я ушла. Но ее не в чем винить. Я бы тоже не хотела, чтобы предвестница жила под одной крышей с дорогими мне людьми.
Я пожимаю плечом.
– Это мило с твоей стороны, Олдрик, но мне пора двигаться дальше.
Сапфира окидывает его свирепым взглядом, и Олдрик виновато поднимает руки, пятясь из комнаты. Она кидает мне ключи, и я ловлю их у груди. Затем подкидывает мне маленький мобильный.
– Езжай на фургоне на автовокзал и просто оставь его там. Мы заберем его завтра. Телефон одноразовый. Предоплаченный. Все наши номера уже сохранены. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь… просто позвони.
Я киваю, крутя в руках мобильный и ключи. Вчера я чуть не угрохала Сапфиру и всех ее друзей, а она все равно заботится о моей безопасности. Когда я поднимаю взгляд, чтобы выразить свою благодарность, ее уже нет.
Чуть позже я пользуюсь подержанным планшетом Джои и их кошмарным вай-фаем, чтобы посмотреть расписание автобусов – один из них отправляется на юг сегодня в восемь вечера. Как раз вовремя. Я моюсь в общей душевой и очень тщательно вытираюсь полотенцем с надписью: «ЭТО ПРИНАДЛЕЖИТ МЭВИС, НЕ ТРОГАТЬ!!!»
Бросаю влажное полотенце на пол и благодаря этому небольшому акту неповиновения в довесок к побритыми ногам чувствую себя так, будто могу покорить весь мир.
Я собираю волосы в привычный пучок и закидываю рюкзак на плечо. Время идти.
В холле пусто, но откуда-то из недостроенной части отеля доносятся низкие басы. Я останавливаюсь на секунду и прислушиваюсь.
Это метал-версия «We Will Rock You».
Что? Где все? Я снова сверяюсь со своими дешевыми часами – время еще есть. И хоть мне, пожалуй, пора бы уже научиться не позволять любопытству брать надо мной верх… я все равно хочу знать.
Я иду на звук грохочущих басов, доносящийся из-под пола. С каждым шагом они становятся сильнее наряду с моим растущим страхом. Но я продолжаю двигаться дальше по извилистым коридорам в глубь отеля. В конце одного из них есть лестница вниз. Я открываю дверь и захожу внутрь.
Музыка становится громче, а свет тускнеет. Стены дрожат от басов. Я дохожу до конца лестницы, распахиваю дверь, и у меня перехватывает дыхание. Не знаю, чего я ожидала, но точно не такого.
Помещение выглядит так, будто однажды было частью подземного гаража – все сделано из цемента и камня, но его переделали для этого. Что бы это ни было. Вокруг бродят десятки людей, закрывая собой вид на центр зала. Я прохожу дальше, позволяя двери бесшумно закрыться за мной, и незаметно смешиваюсь с толпой. В этом я мастер.
Музыка льется через колонки, которые прикреплены к стенам лозами, свисающими с потолка. Я протягиваю руку к той, что висит прямо передо мной, и кручу ее двумя пальцами. Между двумя листочками прячется лиловый цветок королевы ядов, и я отпускаю его как обожженная. Кто же использует цветы королевы ядов в качестве декорации? В моем животе образовывается дыра, когда я замечаю небольшую линию трибун, как на стадионе, которые тянутся к подвесному потолку. Толпа впереди редеет, и я наконец вижу, что находится по центру. Это слегка приподнятая клетка, огороженная по всем восьми бокам. Я уже видела такое прежде – похоже на боксерские поединки, которые любили смотреть папа с Айрис, но… другое. Через отверстия проникает фиолетовый свет. Каждые несколько секунд по ограждению проходит мерцающая волна. Это необычный восьмиугольник. Я пячусь к дальней стене, не сводя глаз с клетки, будто, если смотреть на нее достаточно долго, все кусочки пазла сложатся воедино.