- Как же ты красив…
- Ты продолжаешь это повторять, - чуть улыбнулся Халед.
- Я всего лишь говорю правду, господин, как ты и просил, - прикрыл веки и лукаво улыбнулся наложник.
- Ты и правда хорошо обучен.
Дженсен не стал говорить о том, что для него это было не так уж хорошо. Скорее, это была необходимость, от которой зависела жизнь. Хотя именно сейчас он ни о чем не жалел.
- Ляг на спину, - велел принц.
Молодой человек тут же послушно сделал, как было сказано.
- Что это? - глянув на баночку, полюбопытствовал он.
- Лекарство. Чтобы утром никто не пострадал.
Халед присел рядом и открутил крышечку, вылил на пальцы немного густой мази и принялся втирать в уже проступавшие синяки на бедрах.
- Зачем ты это делаешь?
- Сам не знаю. Но… Я ведь уже говорил, что не привык к дворцовой жизни, и обрекать на неприятности того, кто подарил мне удовольствие, я не хочу, - он аккуратно смазал другое бедро и поставил баночку рядом с изголовьем кровати.
А затем провел ладонью по груди наложника.
- Как ты выжил здесь, Дженсен?
- О чем ты, господин?
- Ты знаешь.
Дженсен не знал, что ему ответить.
- Я давно оставил дворец, - продолжил принц. - Не по своей воле. И по своей воле я никогда бы в него не вернулся. Ты живешь здесь уже семь лет. Стал любимчиком отца.
- Наверное, я просто хотел жить, - тихо ответил Дженсен. - Не умереть в каменоломне или на черных работах, а жить… хотя бы так.
- Это я могу понять, - кивнул принц.
***
Дженсену нравилось разговаривать с принцем Халедом. Тот был мил с ним, улыбался, расспрашивал о его жизни во дворце. Ему не хотелось уходить. Когда рассвет за окнами грозил превратиться в утро, принц сказал, что ему пора возвращаться назад. Дженсен не хотел. Здесь, с этим мужчиной, он впервые за долгое время не чувствовал себя рабом. Но принц был прав.
Тихо ступая босыми ногами по каменному полу, Дженсен шел по коридору обратно к покоям шейха. Ему показалось, что он увидел, как мелькнули светлые одежды, скрывшись за одной из колонн. Он повернул голову, но не заметил никакого движения. Видимо, и правда, показалось.
Шейх все так же спал, перевернувшись на бок. Его сон был глубок и крепок, Дженсен знал точно.
Скинув шаровары, он зашел в купальню и вновь облил себя водой, затем натер тело апельсиновым маслом и слегка провел ароматными пальцами по векам. Глаза тут же немного защипало и он потер веки так, что они припухли.
Подойдя к зеркалу, он оглядел себя: он выглядел сонным, уставшим и слегка помятым, словно только недавно проснулся. Еще раз ополоснув лицо чистой прохладной водой, он вернулся к шейху и прилег рядом. Ему никто ведь не разрешал покидать покои.
Но разглядывая балдахин и тени подступающего утра, мыслями он был в совершенно иной комнате и сердце его ныло - хотело вернуться туда, где он мог дышать хотя бы каплей свободы рядом с человеком, который смотрел на него не как на вещь, а как на живого, умеющего чувствовать человека…
***
И все снова было как каждое утро. Шейх был в благодушном настроении после пробуждения и позволил Дженсену позавтракать рядом, но, разумеется, не отпустил до тех пор пока не удовлетворил свое желание. Только после этого он смог уйти.
В гареме было еще более или менее тихо, многие отдыхали после первой ночи празднества.
- Мой господин, - на пороге его покоев стоял Али.
Дженсен, безуспешно пытающийся дремать, чуть улыбнулся мальчику:
- Ты уже поел?
- Конечно, господин, - поклонился тот.
Дженсена это раздражало, но он не мог запретить своему служке так делать, это не понравилось бы слишком многим.
- Тогда зайди.
Взяв с низкого столика письменные принадлежности, Дженсен быстро написал записку, завернул в ткань сладости, что забрал вчера у шейха, и передал Али.
- Отдай это Маджану и подожди, пока он что-то передаст тебе. Но аккуратно, чтобы никто не задавал тебе вопросов. Справишься?
- Я всегда справлялся, - улыбнулся мальчик и побежал вон из покоев.
Дженсен хмыкнул. Мальчишка и правда был словно безответно по-детски влюблен в него, выполнял эти приказы и уже не в первый раз бегал к библиотекарю. Справится.
Сам же он вновь привел себя в порядок, одел чистые зеленые шаровары, мягкие черные тапочки с шелковой вышивкой атласными и золотыми нитями, подаренные ему господином, и вышел в общие комнаты гарема. Ему нужно было делать свою работу. А еще позаботиться о тех, кто пострадал.
Как оказалось, все обошлось. Гостей было мало. Живущие во дворце давно пресытились. Никаких выбивающихся из ряда стандартных ран и ссадин не было. Одна девушка только пострадала, но дворцовый лекарь ее осмотрел и сказал, что нет ничего неисправимого, правда выписал при этом ей сильные успокоительные капли с наркотическим эффектом.
Идя по залам, Дженсен слышал, как шептались за его спиной, что ему - любимчику шейха - повезло, но сделал вид, что не слышит. С одной стороны его завистники были правы. Ему повезло. А теперь еще он знает, что может нравиться не потому что он - разрисованная шлюха, а сам по себе. От этой мысли становилось тепло на душе и он невольно улыбался. Думать о том, что это слишком быстро закончится, он не хотел. Он не сомневался, что ему удасться повторить то, что было сегодня ночью.
***
После завтрака в гареме Дженсен вновь велел всех собрать в главной зале возле бассейна.
- Сегодня будет вторая ночь пребывания гостей во дворце, - спокойно начал он, теребя в руках яркий цветок лилии. - Не забывайте как нужно держаться и сколь почтительно нужно вести себя с гостями. На следующий день состоится свадебная церемония и вы сможете отдохнуть. Ириада попросила меня выбрать трех девушек, которые будут помогать ей в приготовлениях.
А значит, эту ночь по желанию госпожи они могут провести не здесь, что приравнивалось к празднику среди тех, у кого не было свободы выбора. Правда, сама Ириада пока что не понимала, что совсем скоро снова окажется среди них… Положение жены принца мало чем отличалось от положения остальных наложниц. Ириада это знала, Дженсен был уверен, но все равно надеялась, что что-то изменится. Дурочка.
Он буквально увидел напряженные глаза тех, кого невеста называла тут своими подружками. На самом деле это было глупо - водить дружбу с гаремными девушками, которых и за людей-то не считали, но шейх смотрел на это сквозь пальцы, а жених и сам заглядывался на них. Одна из подружек однажды рассказала, как он овладел ею буквально в соседней комнате, когда его суженая уснула, разрешив ей без сопровождения стражи вернуться в свою спальню.
Но дело для Дженсена было даже не в этом.
- Саида, Арсиля и Малия, - вы можете покинуть гарем вместе с двумя стражниками, ожидающими вас за дверями.
Глаза трех девушек расширились. Но не только от радости. Дело было в ином. Никто из них не предполагал, что Дженсен знает о том, кто и с кем водит дружбу. Это было их ошибкой.
- Я не заступлюсь за вас, если вы наделаете глупостей, - предупредил их молодой человек.
- Да что ты можешь? - тихо фыркнули неподалеку.
Дженсен обернулся. Так и есть, тот самый юноша, что уже открывал рот вчера, думая, будто смелость поможет ему занять лучшее место.
- Сегодня ты спишь со слугами, - спокойно и холодно бросил Дженсен и отвел от него взгляд.
- Что?
Ему никто не ответил.
- Что ты такое несешь?!
- Азаир, - Дженсен обратился к старому вояке, который был приставлен в качестве охраны к гарему вот уже не первый год. - Прошу тебя, проследи чтобы после официальной части он оказался среди прочих слуг, а не здесь. До рассвета.
Воин лишь хмыкнул и кивнул. Он мог не выполнять эту просьбу, но Дженсен раз в месяц передавал ему табак, который курил распорядитель гарема и на который у воина денег не было. Красть Дженсен научился еще мальчишкой, и, пожалуй, эти навыки лишь улучшились спустя семь лет.
- Ты не посмеешь! Я пожалуюсь распорядителю!
- Жалуйся, - пожал плечами Дженсен. - Но после того, как он велит тебя высечь, подумай, прежде чем бросаться угрозами столь опрометчиво. Вас всех ждут ванны и масла. Всем привести себя в порядок и подготовить залы.
Идя в свои покои, он уже знал, что обзавелся новым врагом. А молодые и испуганные - самые злые. От юнца следовало избавиться.
***
Дженсен не стал кобениться и принял ванну с другими наложниками. И наложницами. В воду большого бассейна добавили ароматные масла, набросали лилий. Потом, когда они выйдут из купальни и высушат кожу, они опять же натрутся маслами - чтобы аромат был глубже. Его ждет запах апельсина и ванили с нотками лаванды - тот, что нравился шейху. Не Халеду. А ему хотелось пахнуть лимоном, как ночью.
- О чем задумался? - рядом с ним раздался нежный чарующий голос Асиары.
- Мечтаю, - чуть улыбнулся он.
- О чем?
- Если я скажу, то не сбудется.
- Спасибо тебе, - девушка неожиданно прижалась ближе, обвила его шею руками и коснулась губами его губ.
- За что? - положив руки ей на талию, спросил он.
- Ты спас меня вчера. Тебя за это накажут. Из-за меня.
- Не накажут. Я умею убеждать.
- Помоешь меня? - стрельнув глазками, спросила она.
- Не стоит, - он мягко отодвинул ее. - Мне надо подготовиться.
- Я помогу, - с готовностью предложила она.
- Мне есть кому помочь, - он все же мягко отстранил ее и, подтянувшись на руках, выбрался из бассейна. Взял ткань, чтобы вытереться и кивком подозвал Али.
Уходя в свои покои, он видел краем глаза расстроенное личико Асиары. Девушка была в него влюблена, пусть и мимолетно. Ох, как ему это не нужно. И особенно ей. От эмоций одни беды, только разница в том, что здесь за это можно расстаться с жизнью.
А рядом с ним шел такой же влюбленный, только пока еще детской любовью, Али…
Сам же он мечтал… Нет. У него нет права мечтать.
Дженсен не хотел, чтобы Али помогал ему с подготовкой, но и отказать он снова не мог, поэтому целый час молчал и старался даже не глядеть на служку, пока тот возился с плагом, маслами и одеждой.
Сегодня Дженсен выбрал золотые шаровары, обозначавшие его статус и стоимость для желающих провести с ним ночь. Он мог лишь надеяться и действовать по обстоятельствам, чтобы шейх вновь захотел оставить его на ночь.
- Тебе передали что-то? - спросил он у Али, стоя перед зеркалом.
- Да, господин. Я положил в подушках в изголовье.
- Когда вернуть?
- Сказано - через три дня.
- Спасибо, Али.
Мальчик радостно улыбнулся, услышав благодарность, и чуть покраснел.
- Али, ты можешь отдохнуть. На сегодня все. Просто не выходи отсюда. Если кто зайдет и спросит, скажешь, что я велел перебрать все одежды и косметику, - и это максимум, что Дженсен опять же мог сделать для мальчика - оставить в своих комнатах, подальше от чужих глаз и работы, которую на него навалят даже тут, в гареме.
Али тут же разулыбался и ушел в угол, где были одежды Дженсена, лег на подушках, укрылся одним из ярких лоскутов ткани и закрыл глаза. У них с Дженсеном это было уже негласным.
Сам Дженсен в последний раз посмотрел на свое отражение в зеркале и вышел в общий зал.
- Все знают, как себя вести, - оглядев уже собравшихся, весомо обронил Дженсен. - Про наказания вы тоже знаете. Праздник начинается! - фальшиво-торжественно воскликнул он и их повели в залы к гостям и празднующим второй день помолвки.
Сегодня вина и танцев будет еще больше.
***
Дверь в покои принца неслышно открылась и в образовавшийся проем скользнул человек в светлых одеждах и капюшоне на голове. Дверь также неслышно закрылась. Разумеется, неслышным это было лишь для обычного человека. Принц прекрасно видел, что в его покои вошли. С того места, где он находился, отлично просматривалась вся комната.
Вошедший огляделся, прошел дальше, а потом поднял голову. На одной из потолочных балок он и увидел принца, делающего упражнения для мышц живота. Халед сделал еще несколько подтягиваний, шумно выдыхая, потом выпрямил ноги, падая с балки, сделал в воздухе акробатический кульбит и почти неслышно приземлился на пол.
- Ты принес мне интересные вести? - спросил принц, подходя к небольшому столику, где стоял холодный чай и вода. Он налил в стакан воды и, отпивая, повернулся к Кейну.
- Мне думается, что да, Сейид, - кивнул тот.
- Что же такого интересного ты узрел в этом могильнике?
- Похоже, тот, кто приходил к тебе ночью, знает больше, чем показывает.
- Вот как? - заинтересованно выгнул бровь принц.
- У него есть мальчик-служка. Во всяком случае, так сказал мне один очень болтливый стражник.
- Да, такое случается, - кивнул принц.
- Что у наложника есть служка или что стражники во дворце слишком болтливы?
- И то, и другое, - усмехнулся принц. - И что с того, что у любимчика отца есть служка?
- Я видел, как он и библиотекарь, Маджан, обменялись посылками.
- Посылками?
- Они были завязаны в ткань, Сейид.
- Ну, и что?
- Думай сам, Сейид. Мое дело - рассказать.
Принц кивнул.
***
На второй день гостей было явно больше, даже слишком много. Дженсен уже проклял всех и вся. Голова его кружилась от дурманов, ноги болели от танцев, а плаг и его создателя он клял на чем свет стоит. Но ему было лучше, чем прочим. Ему не надо было наигранно смеяться, когда его лапали чужие руки, как прочих наложников и наложниц, которые распределились по огромной зале среди гостей. Шейх за весь вечер глянул на него всего пару раз, а потом подозвал Сейнару, не его. Для него это было плохим знаком. Его запросто могли продать на эту ночь.
На принца он не смотрел. Если Халед и попадал в его поле зрения, то лишь мельком и то, потому что он просто поворачивал голову. Вот принц сидит рядом с отцом; вот принц курит кальян в компании молодых гостей; вот он беседует с каким-то старцем.
Этот старец Дженсену не понравился. И не зря, потому что ближе к ночи старец кивком головы указал на него и о чем-то заговорил с шейхом. Но ему оставалось лишь томно улыбаться своему господину и стараться не смотреть на принца, от которого, как ему казалось даже с другой стороны залы, пахло лимонами и покоем.
Через час случилось именно то, чего он боялся. Шейх взмахнул рукой, подзывая его, велел сесть рядом и повернулся к старцу:
- Махмед, этот юноша великолепен, но его цена слишком высока.
- И сколько же, уважаемый шейх?
- Ты готов отдать цену, которую я назову?
Дженсен лишь мягко улыбнулся и замер.
- Да. Назови свою цену.
- Мешок золотых монет. Сейчас.
Старец хмыкнул, подозвал своего слугу и велел:
- Заплати нашему господину.
Дженсен прикрыл глаза.
- Твои чресла изголодались по молоденьким мальчикам? - пьяно усмехнулся шейх, забирая мешок и отдавая его выросшему за его спиной казначею.
- В моем гареме нет такого цветка, уважаемый шейх, - подобострастно ответил старец.
Шейх рассмеялся и шлепнул Дженсена по заднице:
- Да, такого нет точно. Иначе я бы знал и уже выкупил для себя. Ступай, - велел он наложнику.
Дженсен поднялся, поклонился и последовал за старцем. Он старался не думать о том, что за всем этим последует, что ему придется делать, что терпеть. И делать вид, что ему нравится. Еще вчера он бы даже не обратил на подобное внимания, просто сделав то, что он него ждут. Но сегодня… после ночи с принцем… он чувствовал, что внутри рождаются те же эмоции, что и семь лет назад.
Когда за его спиной со стуком закрылась дверь, молодой человек невольно вздрогнул. Он даже не хотел оборачиваться.
Старец позади закряхтел:
- Старость - не радость. Проклятая спина. Как зовут тебя, дитя?
Дитя? Дженсен даже удивился, но когда обернулся, лицо его выражало лишь кротость и почтение - как учили.
- Дженсен, - ответил он.
Старец, опять же кряхтя, уселся в кресло.
- Подойди, Дженсен. Помоги мне снять туфли.