Диксон как будто действительно слушается, его глаза так и не открываются, а дыхание выравнивается. Их ждет долгий день и ночь, наполненные беспокойством. Каждый час Рик будет просыпаться, чтобы проверить, дышит ли Дэрил, а сердце Диксона только два раза собьется с ритма.
========== Часть 6 ==========
Кто-то назвал бы Рика идиотом. Человек, который знает все наперед, не использует свои знания и совершает ошибку за ошибкой. Будь он умнее, София была бы жива. Будь он умнее, у Дэрила не было бы дырки в животе. Будь он умнее… Слишком много «будь» для того, кто не может ничего изменить. Но его нельзя упрекнуть в безразличии. Рик неловко улыбается только открывшему глаза Дэрилу и поднимается с кресла.
— Сколько я был в отключке? — первое, что выдавливает из себя Диксон.
Однако Рик понимает и то, что мужчина не говорит. Он мгновенно подрывается, чтобы взять с прикроватной тумбочки стакан с прохладной водой и тут же протягивает его Дэрилу. Рука мужчины автоматически поднимается, пальцы слегка дрожат, но он все равно медлит, перед тем как принять предложенное.
— Недолго, — отводя глаза, произносит он и присаживается на край кровати.
Взгляд так и норовит вернуться к голой груди, на которой выведена витиеватая татуировка, к разводам крови и грязи и ниже, к повязке и тонкой ткани белой простыни. В голове не появляется никаких мыслей о том, что это неправильно или нехорошо, ведь за смотр денег не берут. Да и что может быть в невинном рассматривании чужого торса? Рику не так уж и часто попадался практически голый Диксон, так что его интерес был закономерен.
— Не еби мозги, — сделав пару глотков, рычит Диксон. Его настойчивый взгляд останавливается где-то на подбородке, так и не поднимаясь выше. Свободная рука тянется к краю простыни, видимо, для того, чтобы подтянуть ее повыше, но так и не касается ее. — Сколько, Граймс?
Рик задумывается. Он отлично понимает, если Дэрил узнает правду, то точно попытается совершить глупость, а если соврет, мужчина, скорее всего, поймет это, все же проницательности Диксону было не занимать.
— Сутки.
— Блядь!
Диксон с едва слышным стоном принимает сидячее положение, хотя от лица отливает вся кровь, а кожа приобретает зеленоватый оттенок. На повязке выступают алые пятна, но, судя по всему, Дэрил собирается встать. Рик мгновенно реагирует, он сжимает его колено и одновременно нажимает на плечо, тем самым вынуждая опуститься обратно.
— Даже не думай, — низко наклоняясь над ним, произносит Рик. Их лица вновь оказываются слишком близко, настолько, что Граймс может с легкостью пересчитать все его морщинки и едва заметные веснушки. Дэрил больше не может избегать его глаз, и взгляды пересекаются. — Ты еще не в том состоянии, чтобы ходить.
— И кому это решать? Тебе? — выплевывает Диксон. Вот только голос не звучит достаточно грубо, мужчина словно все еще был в замешательстве.
— Если нужно, то мне. Я могу привязать тебя к кровати, если это будет необходимо, но самовредительством заниматься не позволю. Ты нужен мне живым.
В желудке вновь появляется теплый комок, к которому Рик уже привык. Дэрил, каким бы упрямым он ни был, вызывал только такие эмоции, которые Граймс всегда трактовал однозначно. Мужчина был ему как брат, настолько же родной и любимый. И это не были просто слова, которые говоришь лучшему другу, нет, люди, что были вокруг него, действительно являлись семьей.
Диксон вздрагивает, взгляд соскальзывает куда-то мимо Рика. Похоже, было слишком рано делать такие заявления. Граймс понимал его, все же для него шериф был посторонним малознакомым человеком, за его плечами не было столько лет знакомства и понимания.
— Заебал ты меня, — фыркает Диксон. — Убери свои руки, никуда я не денусь. Но завтра…
— Завтра мы поедем домой, и я там пригляжу за тобой.
Дэрил вновь бросает на Рика странный быстрый взгляд. На бледных впалых щеках появляются красноватые пятна, однако Граймс списывает это на лихорадку. Он прикасается ладонью ко лбу и ведь чувствует ненормальную даже для этого мужчины горячность кожи.
— У тебя температура, — замечает он. — Гленн с Мэгги отправились в аптеку, надеюсь, они найдут там антибиотики, тебе бы это очень не помешало.
Рик не спешит убрать руку, наоборот, он бережно проводит кончиками пальцев по влажной коже, убирает прилипшие пряди челки и отводит их назад. Это нехитрое действие заставляет и его заметно расслабиться, а Диксон, кажется, ненадолго отключается, иначе нельзя было объяснить то, что происходило сейчас между ними. Пальцы Рика сдвигаются к виску, поглаживают кожу и даже отдирают небольшую прилипшую к ней корочку грязи. Однако и злоупотреблять такой свободой он не собирается. Рик убирает руку, хоть и не очень хочет этого делать, нечасто он мог видеть Диксона таким, больше похожим на домашнего кота, нежели того независимого охотника. Подушечки пальцев покалывают тысячи иголочек, а самому так и хочется улыбнуться. Но вот Диксон смаргивает пелену непонимания, и его лица касается какая-то пришибленная злость. Рик ожидает матов, попытки выбить у него все дерьмо, но Диксон поступает совсем нетипично.
— В сумке на байке есть все, — раздраженно отзывается он. Мужчина трет место, которого касался Рик, скорее всего, пытаясь убрать ощущение. — Нахера куда-то ехать?
А вот этого Граймс не знал. Он тщательно роется в своих воспоминаниях, пытаясь найти ответ на вопрос, и ведь что-то приходит. Был момент с сильнодействующими антибиотиками, правда, он не спрашивал, откуда те появились.
— Откуда у тебя?.. — все же спрашивает он.
— Мэрл.
Больше не нужно задавать вопросы, и так все понятно. Рик дергает уголками губ и неловко улыбается.
— Гленн вернется, и я его отправлю. Я не буду оставлять тебя одного.
На самом деле, у Рика были причины для этого помимо самого Диксона. К сожалению, не все измерялось его хотелками, существовала еще и необходимость. И эта необходимость в данный момент была остра как никогда.
Снабдив Диксона едой и удостоверившись, что тот действительно не будет пытаться убежать отсюда, Рик выходит из дома. С крыльца открывается отличный вид на амбар, где все так же, покачиваясь, стояли ходячие. Скорее всего, там же можно будет найти бедную девочку, судьба которой оказалась ужасна в каждой из ее коротких жизней. У Рика закрадывается очень крепкое сомнение в том, что он сможет что-то изменить. Может быть, их судьба и правда была предрешена свыше? Граймс мотает головой, отбрасывая ненужные мысли, как собака капли воды.
У курятника суетится Патриция, а за ней забавным хвостиком следует Бет, звонко рассказывающая о чем-то. Стоит им только заметить Граймса, как обе притихают. Однако Рика интересует отнюдь не они.
Хершел находится неподалеку. Старик бодро работает лопатой. Куски твердого дерна оказываются выкорчаны, выбиты и откинуты в тележку. А вместо хорошо утоптанной остается рыхлая земля, готовая принять новый урожай. Хершел вновь наклоняется, но теперь не для того, чтобы выкинуть траву, а из-за круглого камня. Именно в этот момент он замечает Рика. Фермер выпрямляется и складывает ладони на ручке лопаты.
— Как твой друг?
— Рвется в бой, — с улыбкой произносит Рик. Он подходит ближе и присаживается на край практически заполненной тачки. — Но температура еще сильная.
— Это хорошо. Организм борется, но вставать ему еще рано.
Рик усмехается и качает головой. Первое напряжение исчезает, стоит только вспомнить пытающегося сбежать мужчину, у которого даже от попытки сесть начинало бледнеть лицо. Тут же вспоминается его глупый поступок, теплая кожа под губами и странный взгляд. Об этом не хотелось думать, но картинка встает слишком ясная.
— Дэрил всегда был таким, — задумчиво говорит он. Взгляд соскальзывает на траву, цепляется за черного жука, преодолевающего препятствие в виде довольно большой щепки. — Мы справимся со всем. Даже с этим апокалипсисом.
Хершел фыркает, и Рик вновь поднимает на него взгляд.
— Апокалипсис — хорошее слово, но неправильное, — задумчиво произносит тот. — Сколько раз говорили, что мы умрем. Грипп, СПИД, и это всего лишь болезни. На каждую из них найдется лекарство.
— Может быть, — тянет Рик. — Вот только лекарство искать больше некому. ЦКЗ больше нет, каждый из нас заражен, и смерть приводит к обращению…
— Господь не позволит…
— Если он и существует, ему глубоко плевать на нас, — резко выплевывает Рик. — Разве это нормально, когда мертвые встают? Разве это правильно, что когда ты держишь на руках своего умирающего ребенка, он открывает глаза, но другим, жаждущим твоей плоти и не помнящим ни о чем. Всего лишь животное в теле твоего малыша… — перед глазами встает ужасная картина, до сих пор настолько живая, что хотелось пустить себе пулю в мозг. — Если Бог есть, как он может позволять такое?
Руки трясутся, когда Рик проводит пальцами по волосам. Его глаза слегка покраснели, но мужчине не было стыдно за свои эмоции. Он ни на секунду не забудет то, что произошло, не простит себя за смерть сына.
— Думаешь, твоя жена счастлива такой жизни, — Рик кивает головой в сторону амбара, и Хершел вздрагивает. Конечно же, Граймс не должен был говорить про это, но он не может больше молчать. — Это больше похоже на твое эгоистичное желание, а не доброту.
Рик поднимается с тачки. Желание поговорить отпадает напрочь, а в душе просыпаются демоны, которые должны были умереть с новой жизнью. Но от этого груза не избавишься даже со смертью.
— Здесь не безопасно, — спокойно говорит он. — Стадо ходячих с города со временем доберется и сюда, их заборы не остановят. Мы уедем через пару недель, я еще предупрежу об этом. Если что, для тебя и твоей семьи у нас найдется место.
Если бы они были дома, Рик ушел бы в свою комнату. А здесь, на чужой ферме, куда ни сунься, увидишь чужое лицо, и Рик принимает единственное верное, как он думает сейчас, решение. Он просто сворачивает на дорогу и пешком направляется к себе. Где-то полчаса времени на подумать, и как оправдание лекарство, необходимое Диксону. О своем обещании мужчина, конечно же, не вспоминает.
Довольно долгая дорога проходит в одно мгновение, но Рику удается вернуть внутреннее спокойствие. Перед глазами больше не появляется обреченное лицо Карла, а в ушах не стоит его предсмертный хрип. Но на душе все равно крайне гадко, а в голове стоит вопрос: получится ли у него хотя бы с Карлом, сможет ли он спасти своего мальчика?
На ферме идет та же размеренная жизнь, но все равно ощущается тяжесть прошедших событий. Кэрол приподнимается с кресла, стоит ей увидеть Рика, и спешит навстречу, но Граймс все равно сворачивает к палатке Диксона. Он чувствует направленные на него взгляды, очень скоро Лори узнает о том, что он здесь, и что-то будет. Он не хотел ругаться и оправдываться, слишком устал сегодня, однако некоторых вещей нельзя избежать, особенно когда виноват.
— Рик, — окликает его запыхавшаяся Кэрол, и только тогда Граймс все же разворачивается к ней, женщина облегченно останавливается и сгибается, пытаясь втянуть в горящие легкие воздух. — Дэрил…
— К сожалению, он ничего не нашел. Ни следа Софии.
— Нет, — женщина быстро мотает головой. На ее глаза наворачиваются слезы. — Как он сам? Он пострадал из-за…
— Все в порядке. Завтра я привезу его, а сейчас он отдыхает.
Кэрол коротко кивает и, не сказав больше и слова, молча уходит. А вот Рик застывает взглядом на ее спине, на ее опущенных плечах и сгорбленной спине. Его до сих пор коробило то, что он видел. Эта женщина ничуть не была похоже на ту Пелетье, и это необъяснимо раздражало.
— Кэрол, — окликает он ее. Женщина тут же оборачивается, в глазах светится надежда, но Рик должен был разочаровать ее. — Попроси Шейна, чтобы он научил тебя стрелять.
Возможно, все будет не так уж и плохо, по крайней мере, хотелось надеяться на это. Рик переводит все внимание на байк. Он проводит ладонью по обтянутому кожей седлу, сжимает рельефные ручки. Сколько было за все это время байков у Дэрила? Много, но посидеть Граймсу удалось только на одном, уже после стольких лет дружбы. А ведь хотелось, все же это мечта любого мальчишки.
Рик бережно гладит байк, а перед глазами возникает образ Диксона на нем. Чего-то в жизни Граймса было слишком много этого мужчины, но это все равно, что жаловаться на мать в воспоминаниях из детства. Это слишком абсурдно.
Наконец-то Рик берется и за разбухшую, словно обожравшаяся гусеница, небольшую сумку. Внутри действительно оказывается маленький прозрачный пакет с таблетками. Антибиотики, довольно сильные наркотики, некоторые даже с рецептом, где размашистым почерком написано Диксон и маленькая буковка М рядом. Так же Рик находит и маленькую конфетку-леденец и фотографию, всего лишь огрызок, как будто вырезанный из паспорта, затертый, что уже практически не разглядеть человека, но когда Граймс понимает, на кого смотрит, сердце сжимается. А ведь Дэрил был похож на нее, тот же взгляд, та же трогательная родинка и скулы. Может, из-за этого отец так нещадно бил его? Рик аккуратно возвращает фотографию обратно. Он словно забрался в душу Дэрилу, не получив на это разрешение.
Спину начинает неприятно печь, Рик знает, что это значит. Он крепче сжимает пакет и оборачивается. Со стороны дома чуть ли не бежит Лори. Ее длинные волосы, слегка прихваченные резинкой, бьют по плечу. Но она этого даже не замечает. Выпущенные края клетчатой рубашки крыльями развиваются на ветру. Валькирия, собирающаяся защищать свою территорию. Вот только от кого?
Рик слегка прислоняется к байку, кладет руку на подогретое солнцем сиденье и ждет. Он пытается заставить себя расслабиться, но напряжение все равно дергает мышцы рук и лица.
— Лори, — приветственно говорит он.
Женщина поджимает губы в белую линию, а пальцы сжимаются в кулак. Каждый шаг словно точка в предложении, в глазах желание устроить истерику. Вот только Рик не хотел ругаться.
— Где ты шляешься?! — даже не реагируя на приветствие, чуть ли не кричит женщина. Она складывает руки на груди, дистанцируясь от него. — Как ты мог оставить нас одних?..
— Лори, — вполне грубо обрывает ее Рик. И женщина тут же замолкает. — Я поехал, потому что так нужно. Дэрил часть нашей группы, и я должен приглядеть за ним.
— Кроме тебя никто не может этого сделать? — практически выплевывает она. Лори слегка качается, словно хочет сделать еще несколько шагов к нему, чтобы подойти поближе, но останавливает себя. — Ты нужен нам…
— Не особо, Шейн приглядывает за вами, а мне нужно кое-что уладить с Хершелом.
— Шейн не мой муж, он не отец твоего сына.
— Мне пора обратно, пригляди за Карлом.
Проходя мимо женщины, он слегка сжимает ее плечо, но не больше. Никаких поцелуев и сантиментов. Возможно, Рик таким образом пытался наказать Лори за недоверие, но сам себе он таких вопросов не задает.
Дорога назад занимает едва ли меньше времени, пускай Рик и торопится. Внутри поднимается неприятное ощущение того, что он совершил страшную ошибку. За время, пока его не было, могло произойти все что угодно. Одной ошибки достаточно, чтобы все рассыпалось на кусочки.
В дом Граймс уже вбегает, он толкает дверь и замирает в проходе. Пальцы сжимают косяк, кровь отливает от лица, и Рик понимает, что он, кажется, облажался, сильно облажался. Кровать все так же смята, на простынях следы крови, но сам Диксон как сквозь землю провалился. Граймс видел достаточно дерьма, чтобы в голове возникли самые неприятные сценарии. И вот Рик уже готов бежать в амбар, чтобы проверить, нет ли среди ходячих того знакомого лица.
— Чего застрял?
Рик резко оборачивается, чтобы с облегчением выдохнуть. Диксон стоит в нескольких шагах от него, бледнее, чем утром, кажется, он с трудом удерживает свое тело на ногах. Но как бы то ни было, мужчина умудрился натянуть на себя свою грязную, покрытую разводами крови рубашку. Сразу же возникает мысль о том, что Диксон, скорее всего, разорвал швы в процессе своих манипуляций, но на одежде вроде бы нет кровавых пятен.