И выдыхаться.
Убить или ранить? Чего он хочет? Показалось, что принц не прочь меня пришпилить в самых важных местах вроде сердца или горла. В конце концов, допросить можно и старика.
Клинки размазались в воздухе, удар сбоку, удар снизу, тяжелое дыхание. Тендал пер напролом, почти забыв о прикрытии. Позади стола было тихо, я надеялся, что Чермиз и Тергилек не скоро придут в себя. Сбоку на ковре копошился Стерамон.
Где-то далеко затрезвонила рында. Значит, скоро нагрянет пожарная команда. Время, время!
Тендал снова ускорился, хотя дальше, казалось, было уже некуда. Я понял: принц, чуя усталость, вложил в атаки последние силы. Его кудри встали дыбом, щеки разрумянились, однако лицо напоминало гипсовую маску: Тендал не позволял себе внешних проявлений эмоций, а бился хоть и быстро, но педантично контролировал каждый шаг.
«Он никогда не опустится до низких уловок и хитростей, – понял я. – Песок в глаза или хватание за вражеский клинок, все это для меня, подлеца!»
Значит… устрою ему подлость, мне – не впервой. Только надо придумать, какую.
Но вот движения принца замедлились, и я сразу набросился на него. Тендал ответил низким выпадом, который едва не достиг цели. Я отскочил, проклиная себя за небрежность.
Принц полоснул клинком, целя в бок. Урод! Я поддел его шпагу, но от острой боли в плече опустил свой клинок. Принц... отступил. Мы смотрели друг на друга, пытаясь отдышаться. Дым уже окутал ступни до щиколоток.
Затем наследник трона двинулся вперед, плетя шпагой узор перед моим лицом. Он атаковал медленней, но все так же педантично. А я ушел в оборону: проклятое плечо и не думало затихать. Вопрос о том, кто кого измотает, внезапно зазвучал по-новому. Убить Тендала, я, пожалуй, сумел бы, но обезоружить в теперешнем своем состоянии не мог, более того, отныне каждая атака принца могла стать для меня фатальной: Тендал уже нащупал бреши и готовился нанести удар.
Убив принца, я потеряю заложника. А это совсем нехорошо.
Значит, принц должен жить.
Яростно трезвонил пожарный колокол, топали башмаки над головой. Вдруг краем глаза я заметил, как подле стола поднимается чья-то тень. Эрт шэрг! Настало время той самой подлой уловки!
Подлец я, или нет, а?
Я постарался отвести клинок принца как можно дальше, сделал безумные глаза и выкрикнул:
– Нэйта мертва! Мертва!
Гипсовая маска отвалилась, обнажая человеческое лицо. Тендал замер...
Быстрым ударом я рассек ему правое надбровье.
Все!
Нет! Зажав кровоточащую рану, принц устремился в атаку. Ахарр! Я без труда парировал его удары.
– Бросай шпагу! Бросай шпагу, болван! – заревел я. Но принц наступал, скалясь, будто бойцовская собака. Эмоции... Как некстати! Я снова попятился, теперь я делал это, чтобы разглядеть фигуру, которая поднялась у стола.
Бакинчу пошатывало. Вокруг его плеч скользили голубоватые туманные нити, удваиваясь с каждым витком. Неуемный ведьмак снова плел колдовство! На месте драгоценной пластинки в щеке зияла каверна.
В дверь замолотили, потом ударили чем-то тяжелым. Наверное, от огня заклинило замок.
Я не стал мешкать. Ринулся к Бакинчу, вмазал ему в лоб гардой сабли и, подхватив падающее тело, прикрылся им от принца.
– Негодяй! – судорожно всхлипнул Тендал. Он уронил руки, наполовину залитое кровью лицо вновь стянулось в маску. Вот теперь-то принц точно настроился убивать.
Я швырнул в него чародея – тот был легким, словно в мантии помещалась пустая оболочка. Оба повалились на ковер.
План созрел мгновенно. Еще секунду назад я хотел взять принца в заложники...
Я выдернул шпагу из руки принца, кашляя от дыма, откатил Бакинчу. У Тендала был пустой взгляд, как у человека, которого ударили чем-то увесистым. Я стукнул его в висок для надежности и вскочил.
Мощным рывком сдвинул стол, кривясь от пронзающей боли. Чермиз и Тергилек осели у окон, хо, повезло: я здорово приложил их головами к простенкам! Но нельзя, нельзя, чтобы пожарная команда долго искала их в дыму! А прочие... Вандора куда-то исчезла.
Схватив саблю, я кинулся вдоль окон, выбивая остатки витражей. У крайнего окна задержался, кряхтя, поднял кресло Стерамона и забросил в широкий проем. Плавает или нет? От этого зависит жизнь Франнога! Я швырнул еще одно кресло, за ним, уже с трудом, задыхаясь, третье. Не то, так это отыщется в потемках, надеюсь, и Борго прибьет мимоходом.
Теперь люди... Черт!
Я подволок к окнам Бакинчу, затем Стерамона, флаг-офицера и караульщика. Плечо лопалось от боли. Где Вандора? Проклятие! Ее нет! Сейчас выбьют дверь, нет времени ее искать.
– Вандора! – заревел я, в последней попытке докричаться до… хм, кто же она мне? Любимая женщина?
Нет ответа.
– Вандора! К окну!
Я надеялся, что эта любимая женщина не всадит мне в спину пару вершков стали, мстя за убийство Волмана.
– Вандора!
Нет ответа. Я не могу ее разглядеть в дымном полумраке!
– Вандора!!!
В моем голосе был испуг, настоящий, животный. Впервые в жизни я искренне и по велению своей души переживал не за себя.
Что мог, я сделал. Еще немного промедлю – и ага. Но я просто не мог уйти, не найдя принцессы.
Сопля.
И опять я себя поломал. Я медлил. Я не убегал, спасая собственную никчемушную жизнь. Я искал Вандору.
Наконец, я разглядел ее у стенки, видимо, она утратила сознание от дыма.
– Сказочно!
Я схватил Вандору под микитки и отволок к разбитым окнам, к кислороду, к жизни. Девочкой она была упитанной, если вы помните мои рассказы.
– Франног!
Мудрец вяло шевелился в клубах дыма.
– Подъем, мы уходим!
– Ух... Что? – Франног закашлялся.
Я вздернул его на ноги и надавал по щекам:
– Ходу, ходу!
В дверь грохали, кажется, топорами: слышался треск. От дыма слезились глаза, пламя надвигалось по ковру, оно уже там, где лежит убитый мной караульщик...
Набрав воздуха в грудь, я что есть сил завопил:
– Пожар! Сюда! Мы у стола!!! Быстрее: принц Чермиз ранен!
С этими словами я подволок Франнога к окну, противоположному тому, в которое выбрасывал кресла и, без слов, как игрушку, швырнул наружу, в клокастый рассветный полумрак. Принца отволок под мышки, потом сграбастал в охапку, раскрыл окно и взгромоздился на низкий подоконник.
С громким треском дверь рухнула, шипение возвестило о том, что пламя заливают водой. Быстро и четко! Наверняка – к залу притянули парусиновую кишку и качают насосом забортную воду.
Я сунул саблю за пояс штанов сзади, понадеявшись, что не пропорю себе ягодицы.
Затем окинул взглядом место побоища, и, прижав принца к груди, как дитя, прыгнул, слегка оттолкнувшись от подоконника.
А прыгая, вдруг подумал – не тянется ли за судном караван акул, кормящихся объедками?
Поздно вспомнил.
*Это все мелочи по сравнению с тем, что я отчебучил на Меркхаре.
Глава 8-9
ГЛАВА ВОСЬМАЯ (абордажная)Захват!*
Я вошел в воду просто идеально, держа принца перед собой, как дитятко. Левая моя рука заткнула их высочеству хлебальник, а пальцы сжали рубильник, чтобы, чего доброго, этот сановный оболтус не надышался водички.
Бултых!
Я тут же начал работать ногами, устремляясь к поверхности.
Вынырнул, подцепил ближайшее кресло, и уложил туда принца, открыв ему пальцами рот. Пускай дышит, мне он нужен в добром здравии!
Быстрее, у меня считанные минуты, иначе корабль уйдет. А потом… нас или увлечет в водоворот, или — заметят с «Благодати» и выловят, как притопленных котят из ведра.
Франног бултыхался неподалеку и издавал вопли, которым мог позавидовать вожак павианьего стада. Отлично! Человек, даже не умеющий плавать, не тонет сразу – так что у меня была уйма времени, чтобы спасти старика.
Я добрался до него парой мощных гребков, схватил, приподнял над водой и отбуксировал ко второму креслу. Франног орал, разорялся почем зря, даже попробовал залепить мне пощечину.
– Второй раз! Второй раз ты сбросил меня в воду! Неслыханное оскорбление!
Я уложил его на кресло, глянул наверх: из кормовых окон вырывался белый пар. Огонь тушат, все спасены, туш, бис, ура! Врежьте музон, маэстро! Только без меня, без меня. Я откочую подальше, мне что-то расхотелось гостить на вашем судне.
– Второй раз!
– Повторение – мать учения. Гребите за мной.
— Как? Ах ты, сявка потрошенная! Ах ты, потрох сучий! Ах ты, гнилой подонок! Как мне грести? Я ведь не умею плавать!
— Ногами! Навалитесь грудью на кресло, ноги в воду — и гребите за мной!
– Я… не… не могу! Ты жестоко надругался надо мной!
— Цыть! Цыть, вы, девственница-весталка! Мне еще захватывать лодку! Молчите и гребите за мной, старый вы дурень!
На «Божьей благодати» звонили пожарную тревогу, орали и суетились. Здесь, внизу, внезапно наступила тишина. И еще – я не слышал больше плеска весел. Наступила небольшая пауза, гребцы растерялись, сбились с ритма. На это я тоже рассчитывал. Я успею добраться до лодки, успею. Иначе все насмарку.
Я подгреб к креслу с принцем и отбуксировал оное к Франногу.
— Плавайте тут, ждите.
— Ты бросаешь меня?
– Да, наша встреча была ошибкой. Ох-х… старый вы дуралей… Я. Скоро. Буду! Караульте принца! И молчите, ради всего святого молчите!
Я примерился обогнуть корму «Благодати» с левого борта, но впереди показалось еще одно кресло: оно покачивалось на легкой волне.
Борго! Сжавшийся в грязно-серый снежный ком, он скулил, как побитый щенок.
Моя рука потянулась за саблей, но Борго ничего не соображал — обожженный, намокший, он, кажется, утратил на время те крохи рассудка, коими наделил его неведомый создатель. Правда, когда я проплыл мимо, он шумно принюхался и что-то слабо рыкнул.
Не опасен.
И не умеет плавать.
Пусть живет, не стану его убивать.
Право же, согласитесь, я стал прекрасным человеком, а? Реморализация, в точности по братьям Стругацким.
Ничего, меня ждет еще одна прекрасная подлость, кою многие назовут военной хитростью.
Я обогнул корму «Благодати» с левого борта. Силуэт левитирующей лодочки виднелся в рассветном полумраке метрах в двадцати чуть в стороне от корабля. Пыхая, она плыла над поверхностью моря, как рыба-прилипала, сопровождая флагман имперского флота. Весла «Благодати» уже пришли в движение, корабль, а соответственно и лодка ускорились, но это ничего – сейчас они меня услышат!
И они меня услышали.
На это, собственно, и был расчет.
А теперь давайте отвлечемся на фокал.
Фокал… Слово звучит мерзко, согласен. Не путайте его с вокалом. Фокал — это мастерство изображения фокального персонажа. Фокальный персонаж -- это тот, из чьих глаз описывается действие. Ну, в данной книге фокальными полномочиями распоряжаюсь я. Но что-то мне надоело. Слушайте, побудьте немного вы этими самыми, фокальными… посмотрите на меня со стороны. А я временно устранюсь от рассказа. Но временно, учтите! Да не бойтесь, я вас не бросаю! И вам ничего не придется делать – просто, как обычно, висите над водой и смотрите.
Ну, конечно, я как всегда вру и навожу тень на плетень. Фокал в следующем эпизоде осуществляет ныне покойный мичман Хендри, а после его смерти – мое перо говорит обо мне в третьем лице.
На «Божьей благодати» разорялась пожарная тревога, шумные крики неслись над водой. Здесь, внизу, экипаж «Малки» – все три человека – сходил с ума от неизвестности. Послать кого-то наверх они не могли – по времени, принц и свита вот-вот должны отплыть к Крутеню, чтобы подписать с республикой Менд договор о перемирии, а что будет, когда Тендал явится и не досчитается кого-то из экипажа?
Старшина первой статьи Хендри Истар на всякий случай приказал вооружиться и ожидать любых неприятностей. Он еще раз проверил движитель и подсыпал кристаллов в приемник. Теперь «Малка» могла развить максимальную скорость – и никакая весельная галера, даже такая мощная, как «Божья благодать», не смогла бы за нею угнаться. Но это, разумеется, была предосторожность для особых случаев.
Хендри расхаживал у рулевого колеса, поглаживая рукоять кортика, когда от левого борта, из воды, раздался хриплый зов:
– Эй, эй там! Эй, полудурки! Сонные тетери! Принц уже здесь!
Хендри выглянул за борт. Желтоволосый мужчина в намокшей матросской блузе взывал о помощи.
– Быстрей, недотепы: принц ранен!
– Что?
Мужчина без всякого страха отматерил Хендри, и по его дерзкому тону старшина первой статьи понял, что имеет дело с человеком, наделенным властными полномочиями.
– Предательство! Да скорей же, придурки! Поднимите меня на борт!
Старшина первой статьи засуетился:
– Трап, быстрее! Опустить «Малку»!
Он подвел левитирующую лодку к пловцу, помог забраться по веревочному трапу.
На просмоленные доски спрыгнул огромный матрос с угрюмым лицом и безумным взглядом.
– Предательство, – задыхаясь, сообщил он. – Менд... Проклятые торговцы! Половина команды подкуплена. Бакинчу – их предводитель! Магия... На корме пожар, бой... Спасайте принца, отплывайте – так велел Стерамон! – Видя, что Хендри ошеломленно поводит глазами, он заорал: – Спасайте принца! Всех по реям развешаю, подонки! Адмирал мертв! Руби концы! Руби концы! О блин… блин… блин… как это у вас называется – отплывайте. Да не туда, а поплывете, куда я вам скажу! Все поняли? Тетери вы сонные! Всех, всех я примерно накажу!
«Говорит о блинах, – подумал Хендри смятенно. – Хочет есть? Почему именно блины?» Он, как под гипнозом, кинулся к штурвалу. Когда «Малка» поменяла курс, огромный матрос, сверля Хендри демоническим взглядом, велел:
– Вдоль борта! Смотреть! Там принц и еще один человек! Нам удалось их спасти! Внимательно смотреть, задроты, бакланы и паразиты! Дрищи борщевые, дундуки домодельные! Колдыри подзаборные! Всем пасти поразрываю, если проморгаете принца Тендала Вэлиана! У-у-у-у, поганые вы хипстеры! Анимешники тонкорукие!
Эти страшные и по большей части непонятные матросам ругательства сыпались из человека, как из дырявого мешка, и настолько сковали разум команды, что она повиновалась беспрекословно.
Хендри заметил Борго, но страшный матрос, рыча, принудит мичмана проплыть мимо.
«Еще человек» беспокойно дрейфовал сразу на двух креслах рядом с принцем. Он был стар, а глаза его сверкали безумием еще большим, чем у желтоволосого. При виде «Малки» он завопил, потрясая кулаками, так, что кресла почти погрузились в воду.
– Сумасшедший, но очень ценный ученый, – сообщил желтоволосый. – Исследовал на «Благодати» коровий помет, морские водоросли и очистки. Поднимите его, свяжите и отнесите в каюту. Рот ему пока лучше заткнуть. А после – ставьте самую большую скорость, на которую способна эта лайба!
Старшина очень удивился, заметив, как угрюмое лицо гиганта рассекла довольная белозубая улыбка.
Внезапно оказалось, что на креслах дрейфует и еще один человек, его закрывало тело привставшего старика. Хендри ужаснулся – он увидел бессознательное тело младшей сестры принца Тендала – Вандоры!
Гигант тоже ее увидел, и тоже ужаснулся. Да что там – он так разволновался, что забыл материться.
Он сам прыгнул в воду, и помог доставить Вандору на борт, при этом руки его – Хендри видел это четко! – руки его тряслись. Он приложил палец к шее Вандоры, без всякого почтения – о ужас, ужас! – и с облегчением обнаружил, что сердце принцессы бьется.
– Жива, жива, жива! – бормотал он как в горячечном бреду. – Все-все, все хорошо, бусинка, малышка… Блин, ну и ну! Это уже просто выходит за рамки!
«Называет принцессу малышкой и какой-то бусинкой… – смятенно подумал Хендри. – А-а-а, небось, один из ее любовников!.. Но что же стряслось на «Божьей благодати»?
Как только старика и принца подняли на борт, гигант подманил двух матросов команды и велел стать рядышком, плечо к плечу. Затем он без вопросов столкнул их головами и страшно выкрикнул: