А ведь панели здесь вряд ли толстые, и если приложить ухо… Ох, и о чем ты только думаешь, Роксана? Совсем алкоголь ударил в голову? Надо как можно скорее бежать отсюда. И из кабинета, и из этого дома. Кто знает, какие дела связывают торговца редкостями и беглого контрабандиста. Одно ясно точно – если меня заметят, ничем хорошим это не закончится.
Но с другой стороны… Получается, что Вандебор связан с той бандой, что охотилась на Рея, и, возможно, замешан в похищении девиц. И будет просто величайшей ошибкой упустить возможность и не узнать, что замышляет неприятель.
Я колебалась с минуту. Чувство самосохранения велело бежать, но чувство долга, накрепко засевшее внутри, заставило остаться. Прокрасться на цыпочках к панели, на которой плясали тонкие длинношеие цапли, и прильнуть ухом к гладкой поверхности.
Слышимость была, конечно, не идеальной, но слова все же можно было разобрать. А еще я с ужасом поняла, что в тайном помещении находятся отнюдь не два человека. Голосов было как минимум три. И один из них, с низкими шипящими нотками, неизбежно наводил на мысль о Хамелеонах.
Святая Мать Прародительница, во что же я вляпалась?!
– Надо найти второй исссточник. Первый почти исссяк. Слишком мало энергии. – От голоса говорившего по спине полз холодок, но я лишь сильнее прижалась ухом к панели, стараясь не упустить ни единого слова.
– Уважаемый, а вы уверены, что этот второй источник вообще существует? – Голос Вандебора звучал чуть насмешливо, и тому, кого я мысленно окрестила Хамелеоном, это не понравилось.
– Конешшшно уверен! За кого вы меня держите? Я чувствую его эманации.
– Чувствуете, но определить, где находится, не можете? – продолжал насмехаться Амаль, и ответом на то было гневное шипение.
– Господин Вандебор прав, – неожиданно вмешался Бруммель. Голос его, и без того сиплый, – видимо, несколько лет каторги не прошли даром, – и вовсе грозил скатиться в надрывный кашель. – Мы не можем искать источник вслепую, тем более что люди не способны чувствовать эти, как вы говорите, эманации.
– Я пришлю ещщще следопытов. Дайте немного времени. Пропускная способность портала слишшшком низкая. А новые стабилизировать не выходит, будь он неладен, этот ваш ученый!
От упоминания Аларика сердце болезненно сжалось. Ладони вспотели, и я вытерла их о подол юбки.
– Так и не раскололся? – почти равнодушно поинтересовался Вандебор.
– Рассскололся. Но несет такую чушь, что мы не можем ничего понять. То ли он безумец, то ли совершеннейший гений! – зло выплюнул Хамелеон.
– Так, может, мы испробуем свои методы? – нехорошо усмехнулся Бруммель и все-таки закашлялся, отчего я внутренне позлорадствовала.
– Сссами разберемся! – оскорбленно выплюнул эвриец и замолк.
– Как будет угодно, эр Тануш. – Бруммель унял кашель, но голос его все одно оставался сиплым. – Так что прикажете делать, пока не прибудут ваши ищейки?
– Собирайте людей для поискового отряда. И не ту шваль, что вы прислали в прошлый раз. Нужны подготовленные люди, способные переносить тяжесть длительных походов. Источник далеко, я чувствую.
– Да где ж таких возьмешь? – прохрипел бывший каторжник. – К тому же тех денег, что выделяет наш дорогой друг, только-только и хватает, чтобы оплачивать работу всякой подзаборной швали, как вы выразились.
Камень был явно брошен в огород Вандебора. С той стороны донеслась какая-то возня, недовольное бухтение, а потом возбужденный голос Амаля.
– Я и так взял на себе все расходы! У меня кошелек, знаете ли, тоже не резиновый! – возмутился торговец.
– Я думаю, тех товаров, что мы вам поссставляем, вполне достаточно, чтобы покрыть все расссходы.
– Товаров достаточно. Но сложностей со сбытом никто не отменял. Вы ведь понимаете, что я не могу вести открытую торговлю! И так кручусь, как могу! – посетовал на тяжкую жизнь торговец, а я почувствовала, как чешутся руки.
Надо было еще в прошлый раз расцарапать его жирную физиономию. Неужели этому предателю плевать на все, кроме собственной выгоды?
– Кто бы жаловался, – фыркнул Бруммель, и мужчины зашлись в жарком споре.
В суть я не вслушивалась, и так было понятно, что спор этот бессмысленный. Просто обоим требовалось выплеснуть недовольство. И делали они это по-мужски грубо – не стесняясь крепких выражений и ударов кулаком по столу. Прервал всю эту бессмысленную перипетию эвриец.
Уж не знаю, как, но просто в один миг стало тихо, а шелестящий голос с угрозой произнес:
– У нас ссслишком много дел, чтобы тратить время на вашшши разборки.
– Без ваших ищеек мы все равно пока ничего не можем.
– Я уже сказал. Не люблю повторятьссся. Собирайте людей для похода. И ещщще… Нам нужно больше девственниц. Достаньте мне их.
– Вы говорите так, будто девственницы у нас находятся в открытом доступе, – хохотнул Вандебор. – Нам, знаете ли, самим не хватает.
– Это вашшши трудности. Без подпитки Переход закроется. Думаю, нет нужды объяснять, к чему это приведет, – многозначительно протянул ингир.
– Мы постараемся достать еще. – Я еле-еле расслышала хрип Бруммеля. – Просто возникли некоторые проблемы с нашим поставщиком. Расследованием пропаж девиц занялись всерьез, и он решил залечь на дно. На какое-то время…
– У нассс нет этого времени. Пуссскай выкручивается. Пригрозите ему, в конце концов. Лишите дозы!
– Уже, – просипел Бруммель. – Ждем, что притащится со дня на день. А пока… Возможно, для ваших целей подойдут слегка потасканные девицы? У меня есть парочка на примете…
– От них мало толку… Впрочем, если с девственницами не выйдет, то и такие пойдут. Кссстати, что там с ингирвайзером? Я велел притащить его голову еще с неделю назад! Конечно, хотелось бы разделаться с ним лично, но он ссслишком мешает.
– Головы не обещаю, а вот на хладный труп в деревянном гробу у нас будет возможность полюбоваться, – хохотнул Бруммель, и Вандебор поддержал его громким гоготом.
Я же потрясенно застыла. И лишь спустя несколько мгновений почувствовала, что ногти болезненно впились в ладони, а воздух в легких совсем закончился. Судорожно вдохнула. Сердце бухало у самого горла, а в ушах стоял странный гул. О боги, неужели я опоздала?
Обессиленно сползла на пол, и единственное, на что нашла сил, – вновь примкнуть ухом к панели. Немая пауза с той стороны лишь усилила панику, а затем вновь заговорил хромой:
– Насколько мне известно, он поймал отравленный дротик при последнем прорыве и сейчас медленно подыхает в городском госпитале. Так что его смерть – лишь дело времени.
– Вот же живучая тварь! – зло выплюнул эвриец, а у меня как от сердца отлегло.
Жив… А значит, еще есть шанс. И мои старания не напрасны.
На этом я отлипла от стены и, с трудом поднявшись, побрела к выходу. Все, что нужно, я и так узнала и благоразумно решила не дослушивать конец разговора. У меня было еще много других дел.
Вначале пробралась на кухню. Благо в столь позднее время там никого не обнаружилось. Выбрала два ножа. Длинных и острых. И столь же остро пожалела, что не умею обращаться с холодным оружием. А ведь мой отец – военный, а брат – мастер-оружейник, могли бы обучить, если бы захотели. Или если бы захотела я. Но сейчас уже думать о том поздно.
Ножи переложила в одну руку и укрыла в складках пышной юбки. Тихонько выскользнула из кухни и отправилась наверх. Сначала намеревалась затаиться где-нибудь. Укрыться под сводами чердака или в нехоженом чулане. Но, увы, дом я знала плохо, уж точно хуже владельца, а потому вскоре поняла бессмысленность этой затеи. При многочисленности здешней обслуги найдут меня в два счета. Да и смысл прятаться? Коли уж решила остаться в этом доме и получить желаемое, то лучше действовать в открытую. Так я вызову меньше подозрений. В конце концов, о подслушанном разговоре никто не знает. Да и Бруммель не кинулся сразу меня излавливать, а значит, можно считать, что я пока нахожусь в относительной безопасности.
В итоге вернулась в свою комнату. Заперлась хорошенько и на всякий случай решила проверить пути отступления. Метнулась к окну. Вытащила шпингалет и изо всех сил дернула на себя раму. Но та сидела словно приклеенная. В отличие от пресловутого «Певчего дрозда», в доме торговца окна замазали на совесть. Я подергала еще несколько раз, стараясь расшатать раму, но толку от того не было никакого. В итоге, уставшая и обессиленная, плюхнулась на кровать. Сунула руку под подушку, проверяя припрятанные ножи. А потом и вовсе откинулась на спину, намереваясь немного передохнуть. Да так и провалилась в сон. Тяжелый и муторный, но такой вязкий, что выбраться из его крепких объятий не получилось до самого утра.
Утро встретило тихим снегопадом. Я села на постели и зябко передернула плечами. Вчера, засыпая, даже не подумала подбросить поленьев в огонь. Дрова совсем прогорели, и из каминной трубы тянуло холодом. Я уже подумала сама запалить огонь, чтобы окончательно не продрогнуть, как в дверь постучали. Испуганно подскочила и схватилась за нож. Вчерашние страхи с новой силой всколыхнулись внутри, мешая мыслить ясно. С трудом задавила подступившую к горлу панику и поинтересовалась:
– Кто там? – Голос вышел сиплым и испуганным, и я мысленно ругнулась. Обещала же себе, что не стану показывать страха.
– Это мажордом, – было мне ответом. – Хотел узнать, не нужно ли вам что, анья?
Я облегченно выдохнула и направилась к двери. Голос пожилого мужчины был знаком и не предвещал никакой опасности. Но нож я все же не выпустила и уже привычно спрятала в складках платья. Оттащила от двери стул, щелкнула замком и чуть приоткрыла створку. Мажордом был один – ни хозяина дома, ни его вчерашних визитеров поблизости не наблюдалось, – и я позволила себе расслабиться.
– Пришлите кого-нибудь разжечь камин, – попросила я, решив воспользоваться ситуацией.
– Завтрак? – вопросительно выгнул седую бровь служащий.
– Да, пожалуй. Скажите… а господин Вандебор у себя? – Все же будет нелишним прощупать почву, да и вопрос мой выглядит весьма невинным.
– Еще изволит почивать. Если желаете, как проснется, я сообщу ему, что вы хотите его видеть.
– Хорошо, спасибо, – согласилась я и заперла дверь за удалившимся мужчиной.
Получается, посиделки высоких гостей вчера затянулись допоздна, и ныне Амаль отсыпается. Это хорошо. Значит, я успею позавтракать и привести себя в порядок – платье после прошедшей ночи заметно помялось, да и прическу не мешало бы обновить.
К встрече с господином Вандебором я подготовилась основательно. Тщательно продумала, как стану себя вести и что буду говорить. Задерживаться в «гостеприимном» доме я была не намерена, но получить уговоренную «оплату» все еще рассчитывала. А потому собрала в кулак всю свою храбрость, нацепила на лицо уверенное и даже слегка нахальное выражение и решительно направилась в кабинет торговца. Мажордом проводил меня до самых дверей и, откланявшись, удалился прочь, оставив наедине с хозяином дома.
– Какая приятная неожиданность, дорогая анья! Чем обязан столь раннему визиту? Соскучились по ласкам? – хмыкнул Амаль, а я едва заметно фыркнула. Как же! – Прошу прощения, что не смог уделить вам вчера достаточно времени. Дела, знаете ли… Но обещаю сегодня обязательно исправиться. – Мужчина широко улыбнулся. – Кабинет, конечно, не самое удобное место, но если желаете…
– Я не за тем пришла! – резко обрубила поток мерзкого словоизлияния.
И под удивленным взглядом Амаля уверенно прошла к креслу посетителей и аккуратно в него опустилась – украденный с кухни нож пришлось спрятать под юбкой, прочно прижав к ноге кружевной подвязкой. Достать оттуда оружие будет не слишком просто, но, увы, места получше не нашлось. Все платья в моем гардеробе довольно открытые. Даже платок на шею пришлось повязать, чтобы скрыть следы от не в меру страстных мужских поцелуев.
– Хмм, как интересно. Зачем же вы пожаловали, позвольте узнать? – Амаль уселся напротив, сцепил толстые пальцы в замок и выжидательно на меня уставился. Вот только в светлых глазах, вместо должного уважения и серьезности, плясали озорные смешинки.
Кажется, господин торговец предвкушает развлечение. Ну-ну… Посмотрим, как он посмеется, когда я выдвину ему свои требования.
– Как «за чем»? За оплатой, разумеется. – Позволила себе кривую ухмылку и, копируя жест торговца, выжидательно сцепила пальцы в замок.
– Забавно… Выходит, у кого-то из нас плохо с математикой? – Амаль потянулся и схватил с противоположного края стола переносной календарь. – Мне помнится, мы с вами договаривались на семь дней?
– Мне плевать, на сколько мы там договаривались! Я и так с лихвой перевыполнила план. И не желаю больше ни дня оставаться в вашем доме!
– Хммм… Вот как? Что ж, вы вправе уйти. Я вас не держу, – с легкой руки позволил Вандебор и, откинувшись в кресле, взял со стола утреннюю газету и принялся с интересом ее изучать.
– Я не уйду, пока не получу Росу!
– Какие вы, женщины, все же противоречивые создания. То говорите, что не задержитесь, то уходить не желаете. Вы уж определитесь, – хмыкнул мужчина, а я почувствовала, как из глубины души поднимается слепая ярость.
Шутки со мной шутить вздумал?
– Я желаю немедленно получить Кристальную Росу и убраться вон из вашего дома. Будьте добры выполнить мою просьбу, – произнесла медленно и четко, не отводя от мужчины пристального взгляда.
– Вы не отработали свой срок, анья. Так что, увы, Росу от меня вы не получите. К тому же я не скажу, что особенно доволен тем, как вы исполняли свои… обязанности. Признаться честно, я рассчитывал на большее, – выдал этот озабоченный индюк.
Злость во мне буквально вскипела. Забурлила с такой силой, что я не удержалась и вскочила с места.
– На что же, интересно? – зло выкрикнула ему в лицо. – Может, прикажете еще и ребенка вам родить?
– Хм… было бы неплохо. – Вандебор прямо-таки лучился самодовольством.
– Даже не мечтайте! И не думайте, что ваша выходка с настойкой осталась незамеченной. К тому же я не настолько глупа, чтобы не подстраховаться.
Мужчина поджал и без того узкие губы и скривился, вызвав у меня настойчивую ассоциацию с переигравшим куском дрожжевого теста. Но даже такая мимика меня порадовала – наконец-то удалось стереть дурацкую ухмылочку с его лица.
– Еще не вечер. – Амаль сузил и без того крохотные глазки.
– Вы мне угрожаете?
– Ну что вы, анья! Как можно? Я лишь советую вам вести себя благоразумно… – протянул многозначительно, и от тона его голоса у меня мурашки побежали по спине.
– Думаю, благоразумнее стоит быть вам. Вы хоть знаете, кто мой отец? А какой пост занимает брат? – Вандебор промолчал, позволяя самой додумать ответ. Знает. Конечно, он все знает. Антиквар – слишком осторожный человек, чтобы не навести обо мне справки. – А теперь представьте, что с вами будет, если кто-то из них увидит вот это? – Я потянула рукав, оголяя запястье с совсем свежими следами от веревок. – Или вот это? – Сдернула шарф, демонстрируя багровые отметины на шее. – Знаете, что бывает с мужчинами за подобные… проступки?
– Вы мне угрожаете, анья? – Вандебор медленно встал из-за стола, и я тяжело сглотнула. Он был слишком массивным, а оттого вызывал неконтролируемое чувство опасности. – Думаете, я настолько глуп, что не подстраховался?
Вандебор стал неспешно обходить стол по кругу, а я машинально отступила назад. Все же стол служил хоть какой-то преградой, сейчас же я почувствовала себя особенно уязвимой.
– Вы останетесь здесь настолько, насколько я захочу. И ни ваш отец, ни ваш брат вам не поможет! А господин ингирвайзер, ради которого вы так стараетесь, подохнет не сегодня так завтра. Кстати… чисто из интереса, чем этот урод вас так очаровал?
– Не ваше дело… – процедила сквозь плотно стиснутые зубы, все еще отступая назад. Стараясь держать хоть какую-то дистанцию.
– Так и быть. Потом расскажете. Времени у нас с вами будет еще мно-о-ого. – Мужчина неумолимо приближался, целенаправленно загоняя меня в угол. – А сейчас, пожалуй, немного поиграем.
В его глазах отразился хищный блеск, и вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Вандебор очень быстро очутился на расстоянии вытянутой руки, я же, поняв, что отступать некуда, с силой толкнула его в грудь и бросилась к двери. Не успела. Длинный подол путался в ногах, да и проклятые туфли были совершенно не предназначены для бега. Меня схватили за волосы и резко дернули назад. Еле удержалась на ногах и взвыла от боли.
– Ну куда же вы? Зачем убегать? – Вкрадчивый шепот опалил ухо, а затем я почувствовала на этом же ухе мерзкий мокрый язык.
Скривилась от отвращения и отчаянно дернулась. Но Вандебор держал крепко, с силой прижимал к массивному рыхлому телу за спиной. Одной рукой он стискивал талию, вторая же, потная и липкая, скользила по горлу, сжимала грудь, трогала живот, и я в который раз пожалела об откровенности собственного наряда.